Kitabı oku: «Про нас с тобой», sayfa 7
На рассвете
Встаю рано утром. Нехотя отрываю голову от подушки по звонку будильника. Варю в турке кофе. Переливаю черную массу в термокружку и, накинув на плечи олимпийку, выхожу из дома. Я еду за Питер, заречную часть города, чтобы забрать мужа с рыбалки.
Как только въезжаю в Лесхоз, понимаю, что не могу не остановиться. Нога сама резко нажимает на тормоз. Бросаю машину посреди дороги и, поддавшись безумному порыву, бегу навстречу солнцу.
Влажный запах реки, стойкий аромат скудной степной травы и тополиный шелест…. Вжух! Врывается громким эхом в мою душу ветер. Он шумным потомком льется с неба
и обтекает каждое дерево, каждый его листик. И меня с ног до головы.
Вдали черным клубком летят вороны. С точностью стрелы каждая метит на свое насиженное место. За бесконечным шумом листвы карканья не слышно. Вообще, ничего не слышно. Ни одной мысли в голове – чистый лист. Пиши любыми чернилами, вдоль или поперек. Пиши. Только не останавливайся.
Осколок луны на небе скоро станет совсем прозрачным. Солнце выйдет из своих покоев, оторвется от горизонта и будет светить с неистовой силой весь день.
Стою, раскинув руки, минут пять. Пытаюсь впитать, наполнить, оставить воспоминания о лете в ароматах, цветах, звуках.
Вернемся с мужем домой. Он уставший, с большим садком улова. Я вдохновленная.
Прижмусь к спящей дочке, поцелую в горячую щечку, проведу рукой по рассыпчатым песочным кудряшкам. И осыплю ее золотыми осколками горячего солнца. Она ответит мне шумным сопением, громким вздохом, поерзает немножко и перевернется на бочок.
Спи.… Спи….
А я нашепчу тебе на ушко про гигантские кувшины, в которых хранит Бог ветер. И про атлантов, которые подпирают купол, чтоб небо не сравнялось с гладкой степью, про колесницу солнца, шелест листьев и про чистые страницы нашей жизни. Пиши любыми чернилами, вдоль и поперек. Пиши. Только не останавливайся.
Август
Каждое утро мы с дочкой садимся на садовые качели. Прикрываем ноги пледом и слушаем утреннюю тишину.
У бабушки в саду пахнет сладкой петуньей, речкой и прохладной росой. И только здесь дочка сидит спокойно, играет с куклой или треплет конец пушистого пледа. А еще слушает… только здесь слушает рассказы не для детского уха из книг Наринэ Абгарян.
Я раскачиваю ногами качели. Вбираю в грудь больше воздуха, смахиваю мелкие слезы. А сердце внутри жжет искренним словом писательницы. Перелистываю страницы, к горлу подступает комок, но продолжаю читать вслух:
«Жизнь похожа на полуденный сон – недолгий, разноцветный, жаркий. Она звучит смехом наших детей, она изливается слезами вслед нашим умершим родным. Она пахнет океаном, пустынным ветром, кукурузными лепешками, мятным чаем – всем, что с собой нам не дано унести».
Полина вытирает мне слезы, целует каждую из них, волнуется, но ничего не спрашивает у меня. Только прижимается головкой прямо под сердце и тихо слушает его ритм.
Не все слова понятны трехлетней Полине, что написаны в книге. Но нам достаточно очищающих душу чувств, которыми пронизано каждое предложение.
Трынь.… Трынь… скрипят по-своему садовые качели.
Я целую дочку в макушку и страстно желаю, всем сердцем желаю, чтобы искренность и чистота не покидали ее сердце никогда.
