Kitabı oku: «В степи Баскунчака», sayfa 3
Все ждали, когда будет еще налет, еще бомбежка, когда раскурочат частные дома, квартиры, станцию. Страх медленно оседал на Верхнем Баскунчаке, словно туман. Лез через выбитые окна, забивался в углах домов, проникал через щели забора. Хозяйничал. Заставлял людей терять надежду и вселял веру в безысходность событий.
Следующий налет случился ровно через месяц. В этот раз бомба попала в военный госпиталь, который временно разместили в школе. От разрыва снаряда быстро случился пожар. Деревянное здание, будто спичка, полыхало огнем. Начальник и комиссар госпиталя самоотверженно принялись спасать раненых, выносили на руках из огня. Тут же и медсестры, санитарки – совсем молоденькие девчушки – принялись спасать жизни. Балки полыхали, рушились на головы, огнем горели тела тяжелораненых. Многих не сумели спасти, так же как и начальника, комиссара госпиталя и большую часть неходячих пациентов.
Бомбить с тех самых пор немцы начали каждый день, стирая станцию вместе с поселком с лица земли. Немцы появлялись как по расписанию, с точностью до минуты. Летали группами от шести до пятнадцати самолетов за раз. Днем на поезда рушили свою мощь бомбардировщики, ночью прилетали мессершмитты. Как бы наши люди не прикрывались светомаскировкой, немцы место боя немцы место боя освещали осветительными авиабомбами, которые сбрасывали на парашютах. Их любимые поезда – это цистерны с горючим. Сначала они били по цистернам из крупнокалиберных пулеметов, а затем кидали зажигалки. Вагоны горели мощно, с жаром, вызывали тем самым задержку поездов по всей линии. Люди выходили по ночам и адским трудом восстанавливали развороченные пути. В плачевном состоянии находились все станции в округе. Станция Богдо, названная в честь горы, которая выросла тут же красным земляным прыщом посреди огромной степи, стала кладбищем вагонов и трупов сожженных лошадей. И пока люди отвоевывали свое, налаживали связь и хоронили братьев, погибших на путях от пуль немецких крылатых машин, степь, молча, принимала все страдания.
Лето закончилось с такой неимоверной переменной в жизни, что дети ничего толком и не поняли. В сентябре Коля с остальными ребятами так и не пошел в школу, да и некуда было идти – школу разбомбили тоже. Появляться в селе стало опасно. Вот и бежали люди в степь, спасая от обстрелов и бомб.
Село Баскунчак делилось на несколько поселков. На Верхнем шли узловые железнодорожные пути, на Среднем добывали гипс, а на Нижнем – соль.
В соли недостатка здесь нет. Желто-зеленая степь хорошо соседствует с солью, она подчиняется ей, легко покрывается тонким пластом белой рапы по краям, на которую если ступишь, то нога провалится и увязнет в мокрую вязкую глину. Белая соль – гладкая и беспощадная убийца всего живого. Стоит только саранче, подхваченной порывом ветра, улететь в сторону озера, как насекомое медленно покроется кристаллами соли, словно мумифицируется. Соленое озеро жестоко, но прекрасно. В его просторах отражается небо, днем отблескивает солнце, а вечером разливаются краски заката так, что не поймешь, где небо, а где земля – всё едино, горизонта нет.
Во всем этом грубом рельефе были и оазисы с маленькими пресноводными озерами и скрюченной растительностью. Здесь и селились люди в наспех вырытых землянках. Землянки не обносили бревнами, только укрепляли сам вход, да подпирали крышу, чтобы не осыпались, вымазывали пол и стены смесью из глины, соломы и коровьих лепешек на манер самана. Сверху застилали крышу часто обычными ветками, о какой-то фундаментальной конструкции не думали – поначалу бы укрыться, найти, где спать, детей разместить, а потом уже о следующих удобствах думать.
Хлеба было не достать. Иногда мать с отцом приносили со станции ржаную муку и пекли коржики. Домашняя живность, что успели спасти – помогала с пропитанием, тем же молоком. Правда, курицы, будто оглохшие и умалишённые после бомбежки, больше не неслись, своевольно квохтали и лупоглазыми бусинками смотрели поочередно в даль. Подмогой в плане еды служили бахчи с дынями, тыквами, арбузами. Степь ведь не совсем безлика, она может быть строптивой из-за яркого солнца, безжалостна ветрами, но благородна бахчевыми культурами.
