Kitabı oku: «Одна из тридцати пяти»

Глава 1

– Нас третьи сутки везут во дворец, – протяжный стон. – Мы не выспались и устали, а впереди самый нудный месяц в жизни…

– Джина, ну хватит уже! – взмолилась моя компаньонка. – Можно подумать, ты едешь не во дворец, а в монастырь. Представь: королевский бал, принц, изысканная еда, парча и золото. И никаких тебе сборов урожая, засухи, нашествий саранчи и прочей ерунды, которую мы ежедневно видим в Хоупсе.

Карета его величества, любезно высланная за нами, была стара, как сам Хоупс, из которого мы обе – я и Элина Эртон – ехали в высший свет Хегейского королевства. Следует рассказать вам о Хоупсе, ибо не далее, как в двух милях от столицы, никто и слыхом не слыхивал о нашей деревушке. А, между тем, три столетия назад там обосновался знатный род обнищавшей аристократической семьи. Собственно, это и есть эль-Берссо. Да, именно так: с двумя «сс». Для большей солидности. А я – Джина эль-Берссо. Но, что самое ужасное: мое имя заканчивается на пресловутое и совершенно не аристократическое «ина». С такими окончаниями в именах обычно ходили простолюдинки. Мой же отец решил, что меня будут звать «Джина». То ли имя понравилось, то ли он так хотел выпить джина, но слуга принял его слова за наречение, и вскоре меня так и записали в церковных списках.

О моем существовании в королевстве мало кто догадывался, пока принцу Эдмунду Первому не стукнуло двадцать два, и его батюшка специальным королевским указом не соизволил обязать отпрыска найти себе невесту. Заметьте, скорейшим образом. Эдмунд был молод, горяч, красив и безумно не желал жениться. Какие слухи ходили в Хоупсе по поводу этого молодого человека, и рассказать стыдно. Мое имя каким-то чудом всплыло в списке, и в Хоупсе неожиданно появился глашатай.

Итак, меня пригласили в Хегей. Но не одну. К слову, я была тридцать второй кандидаткой в списке из тридцати пяти.

Мы с Элиной высунулись из окна кареты, чтобы рассмотреть приближающийся дворец. Он, как полагалось, утопал в зелени и пронзал шпилями и башенками небо. Наша карета двигалась медленно, скрипя старыми осями, и мы могли разглядеть великолепие королевского пристанища со всех сторон. Естественно, мы обе мысленно сравнивали Хегей с Хоупсом, и очень быстро пришли к выводу, что сравнивать их бесполезно так же, как сравнивать алмаз с гнилой картошиной.

– Джина эль-Бердо! – выкрикнул герольд, когда я соскочила на землю, – эль-Бедро! Эль… – смутился и затих.

Две девочки-близняшки в одинаковых платьицах нехотя выпрямились и вяло побросали в нас лепестки цветов. Тоже изрядно увядших.

Мы не стали никого задерживать и переместились во дворец. Нам приготовили комнаты над кухнями. Прямо скажем, места для неудачников. Но я относилась к этому по-философски. Будь я принцем, мне бы тоже не было дела до тридцать второй кандидатки мне в жены. Кроме того, убранство комнат было неплохим. Да, что уж там: в Хоупсе такая роскошь не снилась даже наместникам короля, поэтому мы с Элиной тоже не очень-то оскорбились.

Следует особо отметить ужин, которым мы питались в первый вечер после нашего прибытия. Он был красив, но когда мы приступили к делу, то пришли в недоумение. Либо нас решили посадить на диету, либо у королей принято по вечерам любоваться едой, а не есть ее. Нам с компаньонкой, ложась по кроватям, следовало уповать лишь на завтрак, который просто обязан быть съедобным.

– Вот ведь зараза, – прошипел в ночи голос Элины, – есть хочу до поросячьего визга.

– Леди Эртон, – заметила я, – воспитанные девушки не позволяют себе таких выражений.

Тихое уханье совы за окном прервало наш диалог, и мы некоторое время глядели на желтый диск луны.

– Я бы сейчас съела тех сдобных булочек, которые готовит наша кухарка, – застонала Элина.

– Уймись, иначе я кину в тебя башмаком, – вздохнула я, чувствуя, как от голода сводит живот. – Что б тебя, Элина! Надо было съесть хотя бы тех моллюсков!

– Которые пахли кислым молоком?

– Их вымачивали в вине, – напомнила я слова лакея и спустила на пол ноги.

– Ты куда? – встрепенулась подруга, сбрасывая одеяло. – Это тебе не Хоупс, Джина. Здесь нельзя разгуливать по ночам в одних только сорочках.

– А что ты скажешь, если я принесу с кухни толстую, сочную баранью ногу? А?

Мы обе видели это угощение через окно, когда проходили под ним сегодня.

– Что это испортит мою прелестную фигуру, – кисло улыбнулась компаньонка.

– Что это не даст нам умереть от голода.

– Ты бьешь по самому больному, – надулась она, набрасывая на плечи одеяло, – я не могу устоять против баранины.

– Тогда сиди тихо и жди, когда я вернусь, – я подошла к окну и, растворив его, глянула вниз. – Кажется, там никого нет. Дай-ка мне край одеяла, я хочу спуститься.

Элина раскрыла рот, взирая на меня, как на ненормальную. Что ж, я привыкла к этому взгляду.

– Джина, ты хочешь вылезти в окно, спуститься по одеялу, чтобы украсть с королевской кухни баранью ногу?!

Я вскарабкалась на подоконник, почувствовав, как прохладный ночной ветер зарылся в волосы.

Намечалось очередное приключение.

– Держи крепко, – приказала подруге, а сама юркнула вниз и повисла, запоздало понимая, что идея по похищению ноги была сыровата. Подумать бы об этом прежде, чем упасть в колючий куст шиповника!

– Йе-е-ей! – мой писк потонул в тишине, и уханье совы возобновилось с новой силой, будто она только и ждала моей отмашки.

– Ты жива? – вверху возникла голова Элины. – Терпи, Джина, и думай о бараньей ноге! – подбодрила меня.

Напрасно. Сейчас я думала только о своей ноге и других частях тела, которые особенно сильно пострадали от шипов. Даже есть как-то расхотелось.

Я проковыляла к окнам кухни, заметив, что одно из них не закрыто, и я при своей небольшой комплекции чудесно туда пролезу. Вторая плохая идея за вечер.

«Думай о бараньей ноге, думай о ноге, думай о баране и его ноге… о, черт!»

Я ввалилась в кухню, распластавшись на полу. Передо мной покачивался котелок, а за ним простирались столы с яствами. Это был рай. Я едва не взвизгнула, но вовремя опомнилась, заметив, что у приоткрытой двери зажегся огонек. Вот и попалась. Если меня здесь заметят, то завтра на королевском столе появится новое блюдо: Джина из рода эль-Берссо с яблоком во рту. И поделом.

– Говори, – приказным тоном прогремел голос.

Клянусь, я бы выложила всю подноготную своей жизни, повинуясь той невероятной властности и самоуверенности, которая крылась в этом голосе, но меня опередили.

– Я могу ошибаться…

– У меня нет времени. Говори.

– Приказ, ваше сиятельство. Приказ об убийстве наследного принца.

– Это все? – ни капли удивления.

– Все.

– Учти, если сведения покинут эти стены, я найду тебя, отрежу язык и заставлю его сожрать. Ясно?

Мне совершенно перехотелось есть. Скажу больше, все, что меня волновало – как выбраться с кухни. Окно, из которого я имела честь выпасть, было довольно высоко. Уйти я могла только самым обычным способом – воспользовавшись дверью. Но за дверью обладатель ужасного голоса, который запросто заставит меня съесть собственные уши за то, что я ими только что услышала.

Я решила дождаться, пока двое мужчин (а судя по голосу, это были мужчины), наконец, уйдут. Притаившись за дверью, я не могла отказать себе в удовольствии послушать, о чем еще они могут говорить.

– Передай записку королеве, – распорядился властный голос.

– Да, ваше сиятельство.

– Можешь идти.

Раздались шаги, свидетельствующие о том, что говорившие разошлись в разные стороны. Собственно, этого я и ждала. Аккуратно приоткрыв дверь, огляделась и засеменила по коридору. Когда преодолевала поворот, ведущий к лестнице и выходу, за спиной раздалось грозное: «Стой!», и я со всего деру помчалась вперед, выскочила за дверь и захлопнула ее, оставив преследователя надолго возиться с замком.

Одеяло все еще свисало из окна, и я дернула за него, едва не скинув прикорнувшую с другой стороны Элину.

– Где нога? – прошипела она.

– К черту ногу! Поднимай! – и я уцепилась обеими руками за одеяло и повисла в надежде, что Элина обретет невероятную силу и втащит меня в окно, как пушинку.

– Сдурела? – удивленно раскрыла рот компаньонка.

Я скривилась, но услышав, что мой преследователь перешел от стука в дверь, к мощным ударам, стала быстро карабкаться вверх. Меня постигла неудача, когда я почти дотянулась до протянутой руки Элины, сорочка (у скромных девиц сорочка была не короче щиколоток) зацепилась за несносный куст шиповника.

– Ну чего ты возишься? – недоумевала подруга, слыша треск расползающейся ткани и глухие удары плеча о дверь.

Когда я все-таки влетела внутрь, расставшись с куском сорочки и повалив компаньонку, поняла, что так просто это приключение не сойдет мне с рук. И как потом объяснить все это страже? Сказать, что мы обе страдаем от приступов ночного обжорства?

Мы втянули одеяло в комнату, затворили окно и рухнули на койки, слыша, что дверь внизу, наконец, поддалась. До нас донеслись тревожные шаги под окнами, грозное сопение и приглушенная ругань.

Я понимала, что даже самый глупый стражник догадается, в чем тут дело. Кроме того, мужчина меня видел. Со спины и с распущенными волосами, но видел же. А как быть с куском сорочки, болтающемся на ветке шиповника?

Через четверть часа мы с Элиной поняли, что врываться к нам никто не собирается. Я немного успокоилась и смогла трезво оценить ситуацию. Представьте себе, заговор во дворце! Покушение на принца Эдмунда Первого. В самый разгар его «предсвадебной кампании». Кому-то это очень выгодно. Король еще жив, но болен, а, следовательно, совсем скоро Эдмунд станет новым королем. А что касается меня, то, если мой преследователь окажется расторопным, уже завтра я буду в кабинете начальника тайной канцелярии, а потом в тюрьме. А там даже моллюски, вымоченные в кислом вине, покажутся мне редким деликатесом.

Элине лучше ничего не знать. Тем более, она уже беззаботно посапывает, думая, что меня едва не застали повара, когда я раздирала зубами баранину.

Глава 2

Утро в Хегее выдалось солнечным и светлым. Измученная бессонницей и мрачными думами, я решила спастись в маленькой молельне. Еще не появились леди-наставницы, поэтому я смогла беспрепятственно выскользнуть из комнаты. Но, знала, то, к чему меня готовили: всевозможные приемы, прогулки, торжественные обеды, скоро поглотят мою вольную беспечную жизнь.

– Тебе было сказано, как действовать!

Я оторопело подняла голову, едва ли поняв, откуда доносится этот грозный низкий и жутко знакомый голос.

– Я сам решу, как мне действовать!

– Учти, Эдмунд, ты не король…

– Это вопрос времени.

– … и ты будешь выполнять то, что я велю.

Тот факт, что я опять услышала разговор, который слышать не должна, меня ужасно опечалил. Кроме того, одним из говоривших был принц Эндунд! Если мужчины зайдут в молельню, то мне не отделаться порванной сорочкой. Сбежать отсюда просто невозможно, если только я не пролезу в узкое окошко под потолком и не растворюсь в воздухе.

– У меня лучшая стража и лучшие шпионы, – между тем продолжалась беседа.

– Поздравляю.

– Полагаю, разговор окончен? – мягкий, бархатистый голос принца был очень приятен на слух. – Я тороплюсь.

– Как угодно.

Принц удалился, ловко чеканя шаг. А другие шаги, твердые и решительные раздались на входе, и я затаила дыхание.

Не напрасно. Передо мной возник суровый хмурый мужчина. Широкий разворот плеч, черный, вопреки светскому этикету, дублет с высоким воротом, на поясе ножны с кинжалом. Росту в этом человеке было не меньше шести футов. Мой взор медленно заскользил по нему, снизу вверх, пока не добрался до откровенно пугающего лица. Жесткая линия губ, свирепо раздувающиеся ноздри, темные вьющиеся волосы, откинутые со лба, густые брови и пронзительные карие глаза. Взгляд – холодный, оценивающий и надменный – как взгляд хищника, вышедшего на след добычи.

– Я молилась, – ляпнула я невпопад.

Думаю, этот мужчина меньше всего ожидал меня здесь увидеть, однако на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Я так и знал, – это, конечно, сарказм.

– Это ведь не запрещено?

На губах человека, который пугал меня не только голосом, но и внешним видом, обозначилась легкая игривая усмешка.

– Молиться? – он медленно двинулся ко мне, а я так же медленно отступила. – Конечно, нет.

– Отлично. Я как раз закончила, и мне уже пора.

Я абсолютно не знала, как себя вести. Пожалуй, лучший выход – провалиться сквозь землю.

– Вы кое-что забыли, – произнес незнакомец и протянул руку. На его запястье была повязана тряпочка, в которой я очень быстро узнала часть моей сорочки, и густо покраснела. И не только из-за того, что мужчина повязал ее себе на руку, как трофей, но и потому, что мне было чертовски сложно сказать:

– Это не мое.

– Естественно, – снова дьявольская улыбка, заставляющая мое естество сжаться в комок. – И сейчас вы очутились здесь совершенно случайно. И, разумеется, ничего не слышали.

– Кто? Я? Да вы что, я с детства туга на оба уха.

Мужчина облокотился на алтарь, глядя на меня тяжелым магнетическим взглядом.

– Мне действительно пора, – вымолвила я сипло, – а то столько дел… Всего доброго.

Мне оставался всего маленький шажок, чтобы выйти из молельни, но вдруг незнакомец выставил руку, уперев ладонь в стену.

– Позвольте вас проводить… леди, – от этого металлического голоса, полного затаенной угрозы, меня пробрало до костей.

Я медленно подняла голову. Никогда – о, боже – не видела таких глаз и не испытывала того смертельного страха, что вызывал его жуткий нечеловеческий взгляд.

– Не беспокойтесь, – воздуха не хватало в легких, – я дойду сама…

– Ну что вы, мне не сложно, – произнес мужчина, хватая меня за локоть.

Это движение вышло у него так ловко, что я едва успела ахнуть от боли и возмущения.

– Что вы делаете?

– Отдаю дань манерам.

Это чудовище еще и шутить умеет.

Он потащил меня на улицу, действуя с такой холодной безразличностью, что я выпалила, выпутывая руку из его стальной хватки:

– Да кто вы такой? Я никуда с вами не пойду!

– Что ж, можешь звать на помощь, – хмыкнул незнакомец, резковато дергая меня за локоть.

Быть мне не Джиной эль-Берссо, если этот самоуверенный мужчина не Райт Берингер, первый советник и начальник тайной канцелярии при принце Эдмунде Первом. Я многое слышала о нем и, увы, только плохое. Посему сопротивляться было делом бессмысленным.

– Я пойду сама, – заявила я сквозь стиснутые зубы. – И отдайте мне кусок моей сорочки!

Мужчина медленно разжал пальцы и посмотрел на меня лукаво:

– Так значит, она ваша?

– А чья же еще? – проговорила, следуя за советником без должного энтузиазма. – Неужели будете судить меня за то, что я ворвалась ночью на кухню, умирая от голода?

– Никто не собирается вас судить. Обойдемся без суда.

Вот и доигралась леди эль-Берссо. Баранья нога определенно этого не стоила.

Я думала об этом и после того, как меня заперли в темнице. И через два часа после того, как лорд Берингер безмолвно меня покинул. Оставалось только одно – ждать, что будет дальше.

Темница была маленькой и сырой. Я старалась не обращать внимание на соседнюю камеру, где началось какое-то движение и послышалось кряхтение. Неожиданно к прутьям решетки прижалось лицо. Старое, морщинистое и грязное. Два блестящих темных глаза уткнулись в меня немигающим долгим и жутким взглядом.

– Воды, – проскрипело это создание.

Передав странной старухе миску, я спросила:

– Давно вы здесь?

– Здесь? Нет, – отозвалась она, – большую часть срока я провела в другом месте.

– Большую часть срока? – медленно повторила я.

– Пятнадцать лет.

Ого! Надеюсь, меня не ждет подобная участь? Что нужно было сотворить, чтобы попасть за решетку так надолго?

– Я знаю один секрет, – произнесла она, хватаясь за прутья, – но я не сумасшедшая… Я знаю одну тайну. Я никому не должна рассказывать о ней, – старуха окинула меня тревожным взглядом и юркнула в темноту.

Меня окатило лавиной холодных мурашек.

Если меня оставят здесь на ночь, то Элина поднимет на уши весь дворец. Вряд ли это будет на пользу лорду-начальнику тайной канцелярии. Хотя, что с ним станется? Берингер обладал безграничной властью.

– Беги отсюда, беги, – донесся до меня тоненький голосочек ненормальной старухи. – Спасайся… – она умолкла, а в темнице раздались голоса и скрежет засовов.

Думаю, это по мою душу.

Первым делом я увидела стражников, которые поставили напротив зарешеченной дверцы стул, и только затем человека, который опустился на этот стул и закинул ногу на ногу. Ему поднесли огниво, он закурил, затем снял перчатки и, тяжело вздохнув, оглядел меня.

Лорд-начальник во всей красе. Теперь в его взгляде появилось что-то еще: расслабленная уверенность в том, что я трепещу и полностью раздавлена.

– Ты уже познакомилась со своей сокамерницей, Джина?

Он перешел на «ты» на удивление быстро.

– Да, познакомилась.

– Значит, понимаешь, то, что происходит, очень серьезно.

До меня донесся запах табака, исходивший от его сигары. Он сжимал ее в пальцах, и она казалось невероятно маленькой, такой выглядела бы и моя шея, если бы лорду-начальнику вздумалось ее свернуть.

– Я и раньше это знала. Еще до знакомства с этой… госпожой.

– Похвально.

– Благодарю.

Ему показалось, что я ерничаю и недостаточно серьезно воспринимаю происходящее, потому он спросил:

– Ты понимаешь, что можешь остаться здесь на всю жизнь?

– Вы прекрасно это продемонстрировали.

Он что-то искал в моем взгляде… Может, панику и желание разрыдаться?

– И как ты смотришь на такую перспективу?

– А моллюсками здесь кормить не будут?

Рука с сигарой замерла у губ, и мужчина вскинул брови. Думаю, мой вопрос немного вывел его из равновесия.

– Здесь не заморачиваются по поводу питания, – ответил мужчина, – и, честно говоря, баранину здесь тоже не подают.

Я залилась краской. Лорду-начальнику известно о бараньей ноге. Неужели Элина сдалась под натиском этого изверга?

– Так значит, вы все выяснили?

– Выяснил что?

– Что я не специально подслушала ваш разговор на кухне.

– Получается, случайно?

– Да.

– Случайно обошла двух стражников, влезла в окно? Случайно прокралась мимо охраны у молельни и спряталась внутри?

Чем больше он говорил, тем больше пугающего холода было в его низком рычащем голосе, и от этого сердце в моей груди билось втрое чаще.

– Охраны? Да не было там никакой охраны.

– Со зрением тоже беда, да?

– Это у ваших охранников со зрением беда.

– Вот как, – мужчина докурил, бросил окурок на пол, а сам победно сложил на груди руки, – значит, они попросту тебя не заметили. Так получается?

– Может быть и так. Мне откуда знать?

– Выходит, вы с компаньонкой вовсе не сговорились, придумав дурацкую историю с бараньей ногой?

– И почему это история дурацкая? Мы просто хотели есть.

– Нельзя было позвать лакея?

– Лакея? Ну, знаете! Мы не каждый день попадаем во дворец и понятия не имели, как тут все устроено. В Хоупсе, чтобы поесть, не нужно звать лакея. Согласна, наше решение не очень… разумное. Но за это не сажают в темницу. Честное слово, произошло недоразумение.

Лицо у этого человека стало таким, будто я призналась в королевской измене, – снисходительным и довольным.

– Послушай, Джина, – медленно произнес он, – все это выглядит очень забавно и глупо. Согласен, вы обе вполне могли додуматься до того, чтобы украсть еду с королевской кухни, но я все-таки ожидал большего от претендентки в королевы, пусть она и занимает тридцать второе место в списке. Так вот, с этого дня я не спущу с тебя глаз, и будет лучше, если ты избавишься от дурной привычки брать чужое. В противном случае, я превращу твою жизнь в ад и не думаю, что это очень расстроит принца.

Со мной никогда не говорили вот так: предельно откровенно и холодно. И я оценила.

– Я поняла, милорд.

– Рад, что ты оказалась такой понятливой, – поднимаясь со стула, бросил мужчина. – Надеюсь, в этих стенах мы видимся последний раз.

Со своей стороны я надеялась, что не увижу его никогда. И к стенам это не имеет никакого отношения.

Глава 3

После истории с бараньей ногой, нелепых объяснений с Элиной и того злосчастного утра, когда я познакомилась с Райтом Берингером, прошло всего два дня. И я поняла, что корону, руку и сердце принца никто не собирается отдавать без боя.

– Спину ровнее, дорогая, – легкий шлепок веера по лопаткам, – подбородок выше, взгляд долу.

Мы с остальными девушками двигались друг за другом, но внимание мадам Жизель было приковано к самой неумелой ученице – ко мне.

– На приеме во дворце будет много именитых гостей, леди, – прохаживаясь взад-вперед и сложив за поясницу руки, говорила наставница, – и вы должны знать, как следует себя вести. Держите осанку!

Чтобы понять, кто такая мадам Жизель, достаточно пары черт: строгий пучок, запудренные морщинки в уголках глаз и властность во взгляде.

– Скромность и целомудрие, – чеканя слова, говорила она, – достоинство, изысканность и сдержанность. Та из вас, которая обладает этими качествами, имеет все шансы на корону.

И даже тридцать вторая в списке? Не смешите меня.

– А теперь вальс, – прикрыв ресницы, лукаво произнесла она, – вам, мои дорогие, нужно найти партнера. У вас пять минут.

Девушки с криками бросились с крытой и обросшей виноградными листьями, веранды. А я растерялась.

– Леди эль-Берссо, вам непонятен приказ? – обратилась ко мне наставница. – Приличных кавалеров сейчас расхватают. В полдень здесь с огнем никого не сыщешь.

Какое, черт побери, несчастье. Но усмирив гонор, я все-таки поплелась по парку, выискивая потенциальных жертв. Все-таки ради благополучия Хоупса, я должна здесь всем понравиться.

В королевском парке было безлюдно. Белоснежные мраморные лавочки, фонтаны, изумительные клумбы – было чем залюбоваться. Парк был огромен, как весь Хоупс, и ухожен, как сады Эдема. Я двигалась мимо скульптур, некоторые из которых были весьма фривольны и изображали обнаженных атлетов или юных дев с оголенной грудью, и все, о чем я могла думать – интересно, каково жить в такой роскоши?

Я прошла под аркой, украшенной живыми розами, и оказалась на широкой аллее с вычурными подстриженными клумбами. И только сейчас заметила процессию из слуг, во главе которой – кто бы мог подумать – шествовал лорд-начальник с каким-то светловолосым спутником. Все мое внимание сфокусировалось на Райте, выбросив из поля зрения излишнее. Этот мужчина, словно демон, был одет во все черное. И плевать ему на светский этикет, манеры и прочую чепуху. Напыщенный индюк!

– Советник, куда смотрят твои стражники? – донесся до меня голос светловолосого незнакомца, обряженного в темно-бордовый бархатный камзол.

Вся процессия остановилась.

– У этой дамы талант оказываться не в том месте, не в то время, – мрачно отозвался Райт, и от звука его голоса мое сердце пустилось вскачь.

– Так значит, Жизель опять испытывает претенденток? – молодой мужчина в красном внимательно меня рассматривал.

– За это вы ей неплохо платите, ваше высочество.

Высочество?!

Пока принц обменивался репликами с советником, а я ловила на себе взгляды откровенно недоумевающих слуг, краска стыда залила мое лицо. Я всю жизнь безвылазно прожила в Хоупсе и видела монарших особ только на гравюрах – мне простительно!

Эдмунд был принцем в лучших традициях жанра – высокий, утонченный, молодой красавец с гривой светлых длинных волос. По сравнению с ним Райт – грубое хищное чудовище, вытесанное из камня.

– И что за испытание на этот раз? – коротко хохотнул принц, не спеша разглядывая рюши на лифе моего платья.

Я – слава Всевышнему – сообразила присесть в реверансе и смущенно выдавить:

– Найти партнера… по танцам.

Принц жестом повелел мне распрямиться, приказав назвать имя.

– Джина, ваше высочество.

– Джина, – повторил наследник, нахмурив изящные брови, – странное имя для аристократки.

– Когда я представляюсь, многие думают, что я просто хочу выпить, – пошутила я и рассмеялась, но увидев недоумение на лицах присутствующих, умолкла.

– Да, это интересно. Что ж, Джина, пойдемте, я с вами станцую.

Удивление отразилось не только на моем лице, но и на хмуром лице лорда Берингера. Однако никто из нас не проронил ни слова.

Когда Жизель и претендентки увидели моего спутника, разом стихли и окаменели. Стоит отдать девушкам должное – они действительно нашли партнеров для вальса, которых появление наследника тоже превратило в каменных истуканов.

– Ваше высочество, – нашлась наставница, и все вокруг опустились в грациозных реверансах и поклонах.

Взгляд принца заскользил по девушкам, коих он увидел впервые.

– Райт, – поманил он рукой советника, который даже не шелохнулся, – выбери кого-нибудь для танца.

Вальс и лорд-начальник были не совместимы, как лед и пламя. И все же я надеялась, что он не посмеет отказать. Впрочем, надеялась до фразы: «Я не танцую», вынудившей Эдмунда обернуться.

– Не испытывай мое терпение.

Райт – о, безумец, – облокотился на перила беседки, подавляя скучающий зевок. Взгляд принца сделался свирепым.

– Послушай, советник, ты забыл, кому служишь?

Я предвкушала, что сейчас лорд-начальник грохнется на колени с мольбой дать ему прощение.

– Я служу Хегею и призван защищать наследного принца, – лениво ответил он, – но я не обязан выполнять любую его прихоть.

И вот сейчас я рассчитывала, что советника схватит стража. Но вместо этого, напряжение сломило Эдмунда, и он, нервно рассмеявшись, протянул мне руку. Разговор был окончен, но это ничуть не вернуло хладнокровия наследнику, который резко притянул меня, чтобы, наконец, исполнить обещанное – потанцевать.

Дыхание застряло в горле. Мне никогда не приходилось находиться так близко к человеку, в чьих жилах текла кровь королей. И я была бы полна романтических иллюзий, если бы не откровенный, изучающий, пристальный взгляд Райта.

– Старина, ты не танцуешь из-за ноги, верно? – ведя меня в танце, бросил принц своему мрачному советнику. – Стесняешься хромоты?

Если бы принц обратил на меня свой светлый лучезарный взор, я, возможно, поддалась бы чарам, но, увы, внимание наследника было всецело отдано Райту.

– Если это вас успокоит, то да, – ответил тот равнодушно.

И его лицо было так цинично-спокойно, что я вымолвила тихо:

– Лорд-начальник просто не умеет танцевать.

Эдмунд остановился так резко, что я неожиданно уткнулась ему в грудь и вскинула голову.

– Лорд-начальник? – рассмеялся он, глядя на меня задорно. – Райт, ты слышал, как эта дама тебя назвала? Слышал?

– Все от первого и до последнего слова.

– И что ты об этом думаешь?

– Что леди эль-Берссо, наверно, виднее.

– Готова дать за это четвертак, – аккуратно ввернула я шутку.

Кое-кого моя шутка задела – Райт запустил руку в карман и перекинул мне монету.

– Считайте, что выиграли.

Эта победа не принесла мне ни капли удовольствия. Напротив, я почувствовала, что мне позволили взять над собой верх. На время.

– Вы всегда так легко сдаетесь, ваше сиятельство? – спросила, сжимая в кулаке монету.

Эдмунд скрыл улыбку, но кто-то из его свиты был не так сдержан, обронив смешок и заставив лорда-начальника нахмуриться. Однако принц разрядил ситуацию:

– Что ж дамы, вы разбавили мою скучную прогулку этим великолепным танцем. Благодарю. Леди Джина, вы очаровательны. Думаю, на завтрашнем полонезе вам достанется партнер, достойный вас, – и он весело глянул на Райта.

«Даже не думай», – гласил ответный взгляд советника.

***

Подготовка к балу началась в четыре утра.

– Ваши манеры должны быть безупречны. Вас будут оценивать, разглядывать, испытывать. Вы должны быть несгибаемы, и не забываем улыбаться. Всегда улыбаться, что бы ни случилось.

Адель, двадцать восьмая в списке, легонько толкнула меня в бок, и я оторвала голову от стола.

– О, благодарю, – шепнула ей.

– Покажите, что вы умны и незаурядны, – декламировала наставница, – говорите лишь тогда, когда к вам обращаются. Скромность превыше всего.

Да-да, этого я еще дома наслушалась. Сейчас для меня сон превыше всего.

– Леди эль-Берссо, вы не выспались?

Взгляды девушек обратились ко мне, и я неопределенно пожала плечами. Конечно, я не спала. Более того, вообще не знаю, смогу ли спать, избегая встречаться в сновидениях с Райтом Берингером, и не просыпаться в холодном поту.

– Будьте внимательнее, – строго сказала наставница и склонилась ко мне: – учтите, ваша случайная встреча с принцем еще ничего не значит.

Не сомневаюсь. Эдмунд был больше увлечен соревнованием в красноречии со своим советником, чем мной.

– У вас, претендентки, есть время, чтобы подготовиться к выходу в свет. Постарайтесь произвести впечатление на короля и молодого принца.

Король был болен, но накануне нас облетела радостная новость – монарх будет присутствовать на балу.

После проповеди Жизель меня ждал скупой завтрак в общей столовой.

– Я тридцать пятая, – сказала мне девушка, присаживаясь за столик слева от меня, – справа Камилла, тридцать четвертая. Мы близняшки, я – Сибилла. Нас вчера не было на занятиях, но говорят, ты пригласила на танец самого принца.

– Расскажешь, когда об этом напишут в газетах, – я безразлично ковыряла в тарелке.

– Какой он… ну, принц… а?

– Избалованный, – бросила с ходу.

– Те пять девушек искренне тебя презирают, – выдала Сибилла, кивая куда-то в сторону, – одна из них Розетта, первая в списке. Говорят, она и станет супругой Эдмунда.

– Ну-ну…

– Она красивая, и ее отец отдал целое состояние, чтобы она потеснила вот ту брюнетку, Брианну. Они вроде как подруги, но за спиной такое говорят друг о друге…

– Рада за них.

– Сейчас они кусают локти, потому что тридцать вторая заполучила первый танец с принцем.

Я вскинула голову, поочередно оглядывая девушек – одинаково рыжих с веснушками и бесцветными бровями.

– Черт побери, вы что близняшки? – изумилась я, смутно припоминая, что говорила мне одна из них. – Ах, да… точно. Значит, тридцать четвертая и тридцать пятая. Ага…

Я принялась за еду, а девушки изумленно на меня глядели, начиная понимать, что меня совершенно не интересует гонка за королевскую корону.

– Подай-ка сливки э…, Камилла.

– Я – Сибилла, у меня синяя лента в волосах, у Камиллы – всегда белая.

– Вы что хотите, чтобы я запомнила еще и это? – размешивая крепкий чай, цинично вымолвила я. – И чтобы сразу развеять недопонимание между нами: круг моих интересов несколько шире, чем примитивная жажда надеть на голову корону.

– Сибилла, вообще, настоящая мужланка, – сообщила мне Камилла, за что получила от сестры тычок под ребра. – И мы не такие дуры, чтобы рассчитывать на главный приз. Мы надеемся на нужные знакомства. Сибилла увлекается науками, но ей ни за что не поступить в университет, так как девушек туда не принимают.

– Да ладно? – рассмеялась я, но натолкнувшись на раздосадованный взгляд Сибиллы, поправилась: – В смысле, верю, что у тебя все получится.