Kitabı oku: «Степное проклятье»
Краткие заметки о народах, населяющих Земли Валги
Степняки, народ, населяющий наибольшую часть Земель Валги. Степняки очень воинственны и вспыльчивы, и четыре степных королевства (Туманное Королевство, Надёжное Королевство, Осеннее Королевство и Королевство Желтой Горы) постоянно ведут между собой войны.
Валгалиане, народ, населяющий Низинное Княжество, расположенное вдоль берега реки Валги, между Черным Лесом и Домашним Лесом. Валгалиане – прекрасные воины и охотники и обладают большой физической силой. Они никогда не уступили бы своих степных земель степнякам, но когда-то их настигла страшная эпидемия, и степнякам удалось сдвинуть их к берегам Валги, заняв всю степь.
Домовики, обитатели Домашнего Леса, считаются волшебниками среди двух других народов Земель Валги. Внешне они похожи на степняков, но лица мужчин-домовиков почти полностью покрыты шерстью.
Чудовища Черного Леса считаются опасными, но далеко не все из них представляют реальную угрозу для народов Земель Валги. Например, русалки, лешие и лесовики пользуются скорее доброй славой. А вот вампиры и хищные пауки опасны и коварны.
Глава 1 НОЧНОЙ СТРАЖ
– Знаю, дети, знаю, зачем вы пожаловали. Я ждал вас, – старый лесовик смотрел на девочек из-под надвинутого на самые глаза капюшона. У одной из девочек волосы были цвета пшеничного колоса, почти белые. Другая была темно-русая. Обе смотрели на него с любопытством и тревожным ожиданием.
– Хотите знать, как все начиналось в Туманном Королевстве?
Девочки дружно закивали. Сидеть в сумерках у костра в Черном лесу на берегу Медведицы было уютно и спокойно. Они знали, что здесь, во владениях лесовика, им ничто не угрожает, и они могут хоть всю ночь сидеть под звёздами и слушать старого друга.
– Не уверен, что всё, что я расскажу вам, правда. Но расскажу все, что услышал сам от леших. А уж там решим, чему верить, а чему нет.
Темная осенняя ночь была почти непроглядной. Королева Элина стояла, прислонившись лбом к окну. Мрачные мысли не покидали ее вот уже много дней, и ей хотелось коснутся чего-то холодного, что остудило и успокоило бы тревожную лихорадку в мыслях. Страшные времена наступили для её семьи. Страшные, потому что её муж умирал от неизвестной болезни, а сын был совсем еще юным и мало что понимал в замковых интригах.
Неожиданно её внимание привлекло темное пятно на стене башни под окном спальни её дочери. Стена была лишь слегка освящена свечой на подоконнике, но на мшисто-каменной поверхности пятно выделялось довольно отчетливо. Потом пятно дрогнуло и двинулось вниз от подоконника к основанию башни. Сначала ей показалось, что это большая летучая мышь, потому что у пятна были цепкие руки с пальцами, потом она заметила запрокинутое вверх лицо и догадалась, что это человек. Человек был небольшого роста и двигался очень медленно, что было совершенно невероятно, потому что ползти вниз по вертикальной поверхности, цепляясь только за камни, было просто невозможно.
Наконец, человек достиг каменных плит дворика между башней и внешней стеной замка. Фигура подняла руку, чтобы откинуть с лица длинные волосы, и Элина отпрянула от окна. Лицо человека было лицом её дочери, и это было похоже на страшный сон, потому что не имело никакого объяснения. Еще одна секунда и она снова шагнула к окну. В тусклом лунном свете, мелькнувшем сквозь просвет между тучами, она увидела, что девочка уже взбиралась на внешнюю стену замка, двигаясь теперь уже довольно быстро. Элина отчетливо разглядела её ночную рубашку, но девочка была босой. Еще секунда – и она скрылась за стеной, а Элина беспомощно села на пол под окном, обливаясь холодным потом.
Потом она снова встала к окну и вгляделась в черную степь за стеной замка. Ей показалось, что в черной степи мелькнуло светлое пятно и двинулось в направлении Чёрного леса, туда, где светился далекой огонек костра стража леса, дежурного охотника-валгалианина, который присматривал за безопасностью территории между лесом и замком. Но ей могло показаться, потому что она уже больше не понимала, видит ли она страшный сон, или это явь превращается в ночной кошмар.
***
Ксандр и его напарник приняли стражу еще засветло, но ночь в осеннюю пору быстро вступает в свои права и вскоре единственным светом в оглушительно черной ночи был свет его костра у стены Черного Леса. Напарник отправился в ближний обход по Королевской Дороге, как всегда, до полуночи.
Будь на то воля Ксандра, он не стал бы будить ночь огнем. У леса были свои законы и огонь не мешал ему вершить их, но такова была договоренность между хозяевами Туманного замка и охотниками-валгалианами. Людям из замка огонь в ночи давал иллюзию безопасности. А вот Ксандру он мешал. Мешал его исключительному ночному зрению, которому завидовали все валгалиане, кто знал его. Огонь не давал ему видеть детали и искажал перспективу, и он сам себе казался слепым.
К полуночи плотный ночной туман раздвинулся, и его глаза различили черную массу замка на горизонте. Никто из валгалиан не смог бы разглядеть башни замка и редких часовых на них в такой тёмной дали, но он мог. Все было спокойно в степи. Пока. Слишком тревожные времена настали, чтобы успокаиваться. Даже на минуту.
Ксандр встал, чтобы случайно не отвлечься, спиной к лесу. Леса он не боялся. Никогда. В отличие от своих сородичей, которые знали лес, но чувствовали себя в нем как на вражеской территории. Каждый раз, отправляясь в лес на охоту, охотники валгалиане словно ныряли в черную глубину незнакомого им мира, оплетенного паутиной, влажного, скользкого, тревожно-тихого и невероятно опасного, населенного чудовищами, описать которых не могли бы даже самые опытные сторожилы, так быстры и коварны они были, эти жуткие обитатели Черного леса.
Впрочем, в лес на охоту его сородичи отправлялись теперь все реже и реже. Причин тому было несколько. Главная была связана с тем, что валгалиане всё лучше осваивали плодородные степные земли вдоль берегов Валги и все больше стад паслось на щедрых приречных лугах. Нужда в охоте почти отпала. Разноцветные шатры валгалиан, которые раньше состояли из крашенных шкур добытых кровью лесных зверей, теперь шились из толстых тканей, а кости и черепа хищников, которые украшали раньше шатры знаменитых охотников, теперь были заменены на бычьи и козьи рога и черепа на верхушках шатров умелых пастухов.
Впрочем, Ксандр не любил охоту. Он был разведчиком и стражем, это да. Но лесные исполины лоси, медведи и дикие кошки вызывали у него глухую жалость, в которой ему стыдно было признаться. А уж на чудовищ Черного леса, на быстрых вампиров, скрытных леших и уж тем более прекрасных русалок у него и вовсе не поднялась бы рука, потому что… но нет, он не будет думать об этом сейчас. Что-то было совсем-совсем странное в его интересе к этим созданиям, в его…влечении к ним. Что-то, что пугало его чуть ли не больше, чем странная мечта, которая посещала его иногда. Странное видение, которого просто никак не могло быть в его сознании, которое противоречило всему, что он знал. Мечта о магии, которой никто из его народа не владел, о даре, которого просто не могло быть у такого, как он.
Да и не было больше магии у его народа. Ну, почти никакой. Были еще сновидицы и предсказательницы в деревнях валгалиан, но и тех становилось всё меньше. Всё реже просыпался сновидческий дар у его сородичей, а ведь еще совсем недавно, еще в поколении его родителей, сообщение между деревнями только так и осуществлялось. Говорят, магия его народа была потеряна после страшной эпидемии, которая нагрянула десять поколений тому назад. Именно в те годы степнякам удалось согнать валгалиан почти со всех степных земель. Если бы не массовые смерти, никогда бы тощим и хилым степнякам не сдвинуть могучих и широкоплечих охотников со степных земель и не прижать их к самому берегу Валги. Эпидемию тогда остановили домовики, добрые волшебники из Домашнего леса, они же приютили у себя оставшихся в живых детишек валгалиан и не позволили жадным степнякам отнять у валгалиан все их земли. Те дети, что были спасены тогда, говорят, не были одарены магией, кроме одной девочки-сновидицы, благодаря которой этот дар и передается теперь, в основном по женской линии.
А еще говорят, что домовики занялись воспитанием детей, отучили их от жертвоприношений, научили решать спорные вопросы с помощью общего собрания, создали письменность и записали те сказки и мифы, что дети успели запомнить. Были у валгалиан и книги, но они были написаны на старом валгалийском, а им домовики не владели. Хорошо бы когда-нибудь побывать в Домашнем лесу, подумалось Ксандру. В Туманном замке жил лесовик – библиотекарь и знахарь, но Ксандр видел его только однажды, во время праздника урожая, еще до прихода в замок священников вечности пять лет тому назад. Как и все его родичи, Ксандр испытывал неприязнь к новому богу степняков. Да и к степнякам вообще.
Не за что валгалианам любить степняков, с их замками, бесконечными войнами между королевствами, неверностью старым богам. Странные дела творят вершители новой религии в замках степняков, особенно странные здесь, в Туманном королевстве.
Ксандр снова вгляделся в степь. Он заметил маленькое светлое пятно на крепостной стене замка, которое двигалось вниз, настолько маленькое, что его, видимо, не замечали часовые. Что за животное это могло быть? Чутьё подсказывало ему, что это было что-то особенное, что-то тревожное и потенциально опасное, и это что-то приближалось к нему по степи. Его не было видно в степных травах, но интуиция подсказывала Ксандру, что существо скоро появится в его поле зрения снова.
Никогда еще интуиция не подводила Ксандра. Если нужно было выследить особо опасного зверя, не было у валгалиан лучшего разведчика и следопыта. Если вампиры атаковали и уносили в лес незадачливого путника на Сквозной дороге в Черном лесу, никто не мог быстрее найти несчастного и оказать ему первую помощь, если тот был еще жив и сохранял достаточное количество крови для того, чтобы жизнь вернулась к нему. Одного никогда не делал Ксандр. Ни за что не выдал бы он сородичам места встреч вампиров, сокровенные тропы леших или излюбленные озера русалок. Волшебные чудовища были неприкосновенны для него, а знания о них он хранил как святыню. Почему? Он не мог бы ответить на этот вопрос. Сородичам он сочинил историю о «священной клятве предков» – якобы, его предка спас когда-то леший, и предок поклялся за себя и своих потомков не трогать чудовищ.
Но себе-то он не мог рассказывать выдуманные байки. Зачем бы он стал обманывать самого себя? Что-то все-таки было с ним не так. Что-то отличало его от сородичей, как бы не прикидывался он одним из них. Не мог он сам себе объяснить своего ночного зрения и своих знаний о лесе. Не мог понять, откуда в его памяти присутствует точная до мельчайшего кустика карта Черного леса. Не мог он также объяснить, почему ему почти совсем не требуется ночной сон. Еще с детства он привык притворяться спящим, но что такое сон знал только со слов родных. Что-то вроде дрёмы наваливалось на него во время самого темного ночного часа, но сон, который снился ему, всегда был одним и тем же и был не похож на мутные видения, которые описывали его сородичи. Ему снилось, что он вставал, покидал шатёр и шел в лес. В лесу его тело странным образом менялось, словно бы вытягивалось, в движениях появлялась скорость, и вот он уже не бежал, а скользил над лесными мшистыми тропами, ныряя под низкие ветви огромных сосен, взмывая над поваленными стволами и корягами, пока наконец не осознавал, что … летит.
Магия. Это была магия его мечты. Магия полета. Такая же невозможная для валгалиан, как невозможно представить себе летящей корову или быка. А он был самым настоящим валгалианином, высоким, широкоплечим, могучим, с черной гривой жестких волос и широким носом. Какой уж тут полет у тяжеловесного великана.
Но ни с чем не спутаешь чувство, когда ноги отрываются от земли, когда пальцы ног касаются самых кончиков травы перед тем, как окончательно от неё оторваться. И никогда не забудешь маршрута к заветному лесному озеру, где живут русалки. Много лет подряд почти каждую ночь он летел туда, чтобы слушать, как они плещутся в озере и перекликаются смеющимися голосами. Он не прятался, не скрывался, просто сидел на берегу в знакомом местечке у старой коряги и радовался их призрачной жизни. А еще следил глазами за ночными насекомыми, у которых была своя, еще более призрачная чем у русалок, судьба.
Русалки были так же невозможны, как и ночной полет в лесу. Еще одной невозможностью были странные крупные стрекозы, которые появлялись иногда в лунном свете и вились у него над головой.
– Братец, братец, – слышал он их тихие голоса. – Догони нас, братец. Полетай в лунном свете, ведь ты наш, наш.
– Прочь, стрекозы, – словно бы говорил он им в ответ. – Какой я ваш, букашки. Ведите свои игры и не мешайте.
Легкий смех был ему ответом и стрекозы улетали прочь, оставляя его в растерянности и смущении, потому что он и вправду иногда хотел взмыть за ними в лунном свете и скользить длинной тенью над озером, все выше и выше, пока не достигнет луны.
И вот однажды случилось то, что случилось. Одна из русалок подплыла, наконец, к нему и присела на одну из черных веток его коряги.
– Ты, значит, не хочешь догнать стрекозок, – сказала она, смеясь.
Её длинные волосы плескались в озере, а огромные лунные глаза светились лукавством и добротой.
– Боишься? Думаешь, не сможешь? Думаешь, не догонишь их? А если попробуем вместе?
– Ну же, – протянула она ему руку, и он вошел в озеро вслед за ней. Волна это была или лунный свет, скользил ли он в воде или летел в воздухе, держал ли он за руку русалку или касался крылом легкой стрекозы, это был полет, которого он ждал много лет, все те годы, что приходил к лесному озеру. Этому предназначено было быть, странному полету над озером, в котором его тело было другим, и он не боялся этого, потому что с ним рядом было волшебное создание, которое почему-то решило ему помочь.
В глубокой задумчивости вернулся он тогда в свой шатер, потому что впервые за долгие годы в его душу закралось сомнение, что это был сон. Это было за день до его выхода на недельную стражу на Королевскую дорогу, между Черным лесом и Туманным замком. Это было вчера.
Светлое пятно вынырнуло из темных ночных трав у дороги, перескочило ее одним прыжком и бросилось к лесу. Ксандру стоило величайшего напряжения успеть увидеть, как существо промчалось через дорогу, так быстро и на таком расстоянии, что обычный часовой ни за что не увидел бы его в ночи.
Но Ксандр увидел. Он был готов сорваться с места и побежать за существом, но изумление заставило его застыть на месте. С невероятной скоростью за деревьями леса мчалась девочка, степная девочка в чем-то вроде ночной рубашки.
Она двигалась странными прыжками, словно кузнечик и тело её было согнуто и почти параллельно земле. Что-то жуткое было в том, как она взмывала в воздух в длинных прыжках, словно бы стелясь над землей, и даже отважное сердце Ксандра дрогнуло от ужаса. Валгалианин бесшумно поднял лук, защищаясь от наваждения и готовясь спустить тетиву. Он нисколько не сомневался, что попадет в чудовище без промаха.
– Стой, – сказал ему внутренний голос. – Не делай этого. За этим кроется тайна, и ты должен её разгадать. Существо еще вернется. Жди.
За спиной у лесной коновязи фыркнула его лошадь, словно почуяв зверя. Лошадь была не из пугливых, но он знал, что она не на шутку встревожилась. Еще через секунду он потерял существо из вида. Ну что ж, подождем. Валгалианин скрестил руки на груди. Он нисколько не сомневался в том, что увидит девочку снова.
***
Элина дернула ручку двери спальни дочери, но дверь была заперта изнутри. Так она и думала. Она негромко постучала, потом еще и еще. Ответа не последовало, и Элина вернулась в свою спальню, понимая, что не имеет права поднимать шум в коридоре замка ради безопасности дочери.
Сердце ее сжималось от ужаса, в ушах стоял шум, тело содрогалось от дрожи, которую она не могла удержать. Она села на подоконник и снова вгляделась в черную степь.
Огонек костра стража леса горел все тем же ровным огнем. Если ночные стражи-валгалианине заметят что-то подозрительное в степи, один из них появится утром у ворот замка после того, как они сдадут пост дневным стражам, чтобы доложить о происшествии замковой страже.
Сторожевой пункт валгалиан был размещен на Королевской дороге, недалеко от того места, где она выбегала из Черного леса и сливалась со Сквозной дорогой, идущей через лес. Королевская дорога проходила сквозь Туманное Королевство и вела в соседнее Надёжное Королевство. Сливаясь в одну дорогу у границы Черного леса и Красных Предгорий, эти две дороги превращались в одну, ведущую к предгорным копям валгалиан, которые тщательно ими охранялись. Валгалиане были единственным народом Земель Валги, которые умели обрабатывать железную руду и превращать её в несравненное оружие и предметы обихода, которые ценились как степняками, так и домовиками, умелыми волшебниками из Домашнего леса.
Рудный поселок валгалиан в Красных Предгорьях был единственным удаленным пунктом их обитания за пределами Низинного княжества, их сравнительно небольшой территории на берегу Валги, между Черным и Домашним лесами. Небольшой по сравнению с землями степных королевств, которые занимали основное пространство Земель Валги.
Рудный поселок в Красных предгорьях очень надежно охранялся, не меньше, чем сами копи. Впрочем, смысла нападать на посёлок степняки Туманного Королевства не видели. Секретами железного дела добытчики и воины валгалиан из поселка не владели, руда доставлялась в Низинное Княжество через Черный лес и обрабатывалась уже там, поэтому захват копей не был целесообразен, ведь с отвоеванной рудой степняки все равно не знали бы, что делать. А вот контролировать дорогу через Черный лес, а также границы между лесом, степью и предгорьями могли только бесстрашные и могучие валгалиане, издавна знакомые с опасным лесом и его обитателями.
А уж насколько непредсказуем и коварен Черный Лес знали не понаслышке обитатели Туманного замка, единственного из всех степных замков, расположенного так близко к лесу. Именно поэтому поддерживался мир между задиристыми и вспыльчивыми степняками Туманного королевства и могучими, рассудительными валгалианами. Именно поэтому степняки даже провели мирные переговоры с ненавистными валгалианами о сторожевых пунктах вдоль Черного леса и Королевской дорогой в том её течении, где она шла вдоль леса, за определенную плату, выгодную валгалианам.
Огонек стража леса горел спокойно и ясно в ночи, но Элину вдруг пронзила мысль о том, что, если воин-валгалианин случайно заметит её несчастного босоногого ребенка в степи, он может, не разобравшись, лишить девочку жизни. Что же ей делать? Элина сжала зубы, чтобы удержать хриплое рыдание. Минуты превращались в мучительные судорожные мысли, которые были похожи на части одной нескончаемой пытки. Казалось, мысли не приближали, а отодвигали рассвет.
***
Минута за минутой тянулись ночные часы, и Ксандр отвлекался от дозора только на короткие секунды, чтобы подкинуть веток в костер. Хорошо, что на плечах у него был теплый шерстяной плащ, без него в эту темную осеннюю пору было бы не выстоять на посту. Напарник вернулся ненадолго и ушел в предутренний обход, равнодушно кивнув на краткое сообщение Ксандра о степном ребенке, пробежавшем мимо костра. Что-то заставило Ксандра удержаться от подробностей, словно рассказ мог спугнуть ночное создание и отменить его появление, в котором Ксандр не сомневался.
А еще он не сомневался, что страшное порождение ночи, которое появилось из замка, было каким-то образом связано со священниками вечности, творившими непонятные дела в замке.
Что он знал об этих странных людях в черных хламидах и капюшонах, орудовавших в замках степняков? Что он знал об их магии и об их странной вере? Ксандр нахмурился. Если бы валгалиане и их вожди не были так бесконечно упрямы, насколько больше они бы сейчас знали о странном наваждении, которое овладело их соседями. Валгалиане упорно отказывались от любого контакта с соседями, которых до сих пор считали захватчиками. Даже когда степняки распахивали ворота замков и деревенских дворов и церквей во время праздника урожая, валгалиане не ступали и шага в их направлении. Даже когда добродушные домовики приходили в деревни валгалиан, чтобы учить детей степному языку, лишь единицы соглашались на это. Даже когда страшные войны раздирали степные королевства, и раненые умирали на границе степи и Низинного Княжества, мало кто из женщин валгалианок поворачивал голову на их стоны.
Валгалиане из поселка в Красных Предгорьях первыми заметили неладное на землях соседей. После очередного праздника урожая пять лет назад веселая толпа степняков вывалила из Туманного замка и принялась петь и плясать, как это была принято у беспечных степняков. Пьяные падали в степные травы и засыпали на теплой осенней земле. Но в отличие от предыдущих лет, множество пьяных умерло тогда в степи во сне. А несколько человек забрели в Черный лес – чего никогда не случалось раньше – и затерялись там. Ксандр был тогда среди тех, кто разыскивал заблудившихся бедолаг. И разыскал, конечно же, пользуясь своим даром разведчика.
Но найденные им в лесу степняки отнюдь не выглядели пьяными. Несмотря на бессвязное бормотание и странно-остекленевший взгляд они твердо держались на ногах и шли по лесу к какой-то, казалось, вполне определенной цели. Они дали отвести себя в замок, не сопротивляясь, но все время, пока Ксандр вел их туда, его не покидало чувство, что найденные им люди находятся под воздействием какого-то наваждения, магии.
Когда он привел их в замок, его встретила неприветливая стража у ворот, а еще он заметил высокую черную фигуру под капюшоном за спиной у стражи, с ярко-синим камнем на цепи, висевшем у него на шее. У человека был колючий взгляд, который он бросил на Ксандра из-под капюшона. А Ксандр уже знал в тот момент, всеми своими чувствами, на которые привык полагаться, ощущал, что источник странного измененного состояния забредших в лес степняков был этот черный человек.
Прямиком из замка Ксандр отправился тогда к вождю поселка, который поддерживал, как он знал, отношения с домовиком-библиотекарем Леонардом из замка.
– Слышал я об этих чёрных, – кивнул вождь. – Леонард и сам не знает, откуда они взялись. Спустились, вроде бы, с гор. Обещали королю сделать его воинов непобедимыми, если он разрешит им проповедовать. А что еще степнякам нужно? За власть и победу в войне они и богов своих готовы продать. Король выделил им отряд солдат для тренировок, и что ты думаешь? Солдаты, говорят, и вправду спокойно справляются с противником в три раза сильнее.
– А что они проповедуют? – спросил Ксандр.
– Странные вещи. Якобы, их бог дарует вечную жизнь и силу, а взамен требует стать охотником на особо опасных чудовищ Черного леса.
– Это каких же? – изумился Ксандр.
– Оборотней.
– Оборотней давно уже нет в Черном лесу, – Ксандр попытался скрыть потрясение от услышанного.
– Конечно нет, – кивнул вождь. – Вот только степняки этого не знают.
– Так что же, эти новые священники теперь открыто проповедуют в замке? —допытывался Ксандр.
– И не только в Туманном, но и в трех остальных королевствах, – подтвердил вождь. – А результат проповеди ты видел. Они насылают на степняков какой-то странный морок.
– Знаешь, эти околдованные люди как будто не понимали, кто они такие. Как будто в полусне были. Проклятье какое-то, – попытался описать свои впечатления Ксандр.
– Вот, вот, – кивнул вождь. – Степное проклятье, так, кажется, Леонард и назвал этот морок. Говорит, что даже написал об этом в совет Домашнего Леса.
Много раз с тех пор за последние пять лет Ксандр видел проклятых степняков на Королевской дороге. Никогда и ни с чем не спутал бы он странно остекленевший взгляд этих обреченных людей. По сути, их жизнь теперь была долгим умиранием, с постепенной потерей памяти и жизненных сил. Жертвами степного проклятья становились целые семьи и деревни, куда приходили проповедовать чёрные священники, но короля Туманного королевства не волновало ничего, кроме росшей боевой выучки и физической выносливости его солдат. Он как будто не замечал, как целые деревни его королевства превращались в кладбища. Но степное проклятье было далеко не единственным злом, которое принесли степнякам черные священники.
Мысли валгалианина прервало движение в траве на обочине дороги. Что-то двигалось в его направлении. Вскоре движение замедлилось и существо повернуло в сторону замка сквозь степь. Ксандр бросился по дороге к тому месту, где оно свернуло в степь. Трава вдоль дороги и в степи была окрашена кровью.
Итак, раненый ребенок-чудовище возвращался в замок. Девочка уже не бежала, она ползла в траве, но быстро, быстрее чем можно было себе представить.
Ксандр бросился было по кровавым следам, но остановил себя. Не будет он преследовать раненое создание, тем более ребенка. В любом случае, девочка через некоторое время окажется в замке и будет там до следующей ночи. Степняки должны сами принять решение о том, что делать с чудовищем. С первыми лучами солнца он отправится в замок и доложит обо всем увиденном замковой страже.
Глава 2 ИВА
– Так что это было? Что случилось с дочкой королевы Элины? – беспокойно спросила лесовика светловолосая девочка.
– Это было степное проклятье? – перебила ее русоволосая.
– Ну-ну, давайте не будем спешить, – успокоил их лесовик.
Остаток ночи Элина провела у двери комнаты дочери. Свеча на подоконнике в комнате девочки давно погасла, и Элина чувствовала по сквозняку из-под двери дуновение ночного ветра в окно. Потом каким-то шестым чувством она ощутила, что что-то в комнате изменилось. Она вскочила и дернула дверь за ручку. В ответ послышалось шлепанье босых ног по деревянному полу. Через секунду дверь отворилась, и Элина увидела свою дочь, которая сонно моргала, глядя на нее и кутаясь в одеяло.
– Что случилось? – в голосе девочки звучало раздраженное удивление.
– Где ты была? – судорожно обняв ее, спросила Элина.
– Где я была? Мама! – Девочка смотрела на неё так, как будто ничего не понимала. – Я спать хочу!
Так разыграть удивление было попросту невозможно.
– Я видела тебя во дворе замка, – пробормотала Элина.
– Я хочу спать, – повторила девочка и побрела к постели.
– Боже, что же это было, – лихорадочно проносились мысли в голове у королевы. – Это не мог быть сон. Сны такими не бывают. А вдруг я схожу с ума? Или … что если это морок чёрных священников, и я больна?
Она присела на постель дочери, глядя на её рассыпанные по подушке волосы. Лихорадка ужаса начала отпускать её. С девочкой было все хорошо, она даже слегка улыбалась во сне. Элина не могла поверить, что наваждение закончилось. Пусть, пусть какое угодно безумие или морок приключатся с ней самой, лишь бы с девочкой было все в порядке.
Первые рассветные лучи коснулись подоконника, и Элина поняла, что смертельно хочет спать. Она собиралась прилечь рядом с дочерью и немного вздремнуть, но её взгляд случайно упал на дорогу, ведущую сквозь степь к замку, которая была видна из окна. Какая-то фигура двигалась по дороге по направлению к замку, далеко, очень далеко, но Элина все-таки смогла увидеть, кто это был. Это был валгалианин на лошади, лесной страж. Почему страж направляется к воротам? Что он забыл в замке?
Она шагнула к окну и споткнулась о ботинок дочери у постели. Её невольно качнуло к полу, и она вдруг увидела на деревянном полу темное пятно. Она тронула пятно рукой и поднесла руку к глазам. На пальцах была кровь. С ужасом Элина провела глазами по полу и увидела, что он весь заляпан кровью. Она бросилась к постели дочери и начала срывать с нее одеяло. Девочка недовольно забормотала во сне, но не проснулась.
Одна нога ребенка была вся в крови, кровь пропитала одеяло, простыню и матрас. Элина потрясла дочь за плечо, чтобы разбудить её, но девочка не просыпалась. Дрожащими руками королева наскоро обернула вокруг раненой ноги полотенце, которое висело на стуле и снова накрыла дочь одеялом.
Ужас ночи навалился на неё снова. Значит, это всё действительно случилось, и девочка была в степи. А страж-валгалианин заметил её и сейчас идет, чтобы доложить обо всем солдатам-стражникам. Но вот именно это никак не должно случиться, никто не должен ничего знать. Стража нужно остановить. Но как? Поговорить с ним самой. А потом немедленно к домовику знахарю, чтобы оказать помощь девочке, пока она не потеряла слишком много крови.
Мысли проносились у нее в голове, пока она бежала по коридорам замка, по лестнице вниз, через двор к тем воротам, которыми пользовались только члены королевской семьи, когда они должны были спешно покинуть замок или же отправиться на кладбище в дни священных ритуалов.
А там через кладбище и сквозь густые травы, к тенистым даже теперь, поздней осенью, деревьям, которые прячут поворот дороги перед тем, как дорога прямо, словно стрела, вылетает к замку.
Успела выскочить на дорогу из-под деревьев до того, как валгалианин выехал на прямой дорожный пролет и попал в поле обзора стражников. Успела буквально чудом только потому, что в дозор валгалиане брали не резвых боевых лошадей, а маленьких невзрачных лошадок, с крупной головой, медлительных, но неутомимых, если нужно было нести какой-то груз.
Успеть-то успела, но что сказать валгалианину?
Валгалианин спешился еще до того, как она выскочила из-за деревьев на дорогу. Видимо, заметил или услышал ее чутким ухом дозорного. Ну что ж, она ведь и не особенно пыталась скрываться.
Лошадка послушно стояла у края дороги, с притороченными к седлу луком, арканом и коротким копьем. И седло, и потник под ним были старыми и потертыми, как и видавшая виды переметная сума.
Сам воин был одет в обычные для стража-валгалианина кожаные штаны и куртку, прошитые кое-где железными пластинами. У валгалиан-стражей была своя система защиты от стрел и когтей, и железные пластины имели свои определенные места на кожаном доспехе. А вот меч на поясе был явно дорогой, в отделанных серебряной проволокой ножнах.
Валгалианин смотрел на нее с высоты своего роста совершенно спокойно и доброжелательно, что немного сбило ее с толку.
– Ты ведь лесной страж, правильно? – спросила она. – Меня зовут Элина, и я королева этого замка, – быстро добавила она.
Валгалианин ответил ей легким поклоном. Все время, пока она говорила, он смотрел на нее в упор, словно на какую-то диковинку. Но все-таки взгляд у него был удивительно спокойным, и она вдруг тоже успокоилась.