«Пелагея» kitabından alıntılar
– Мить, ты только возвращайся. – Помнишь, мою поговорку, Поль, «кто Митьку обидит, тот завтра помрет»?! Так вот – так и будет! Это я тебе говорю! – рассмеялся Дмитрий и пошёл собирать вещи.
– Очень хочу! А кто она была: барышня или крестьянка? – Скорее барышня,– улыбнулась Катерина. – Пелагея очень не любила, когда их семью называли крестьянской. Она всегда с гордостью говорила: «Мы – не крестьяне! Мы – однодворцы! У нас были свои рабочие в услужении!» Пелагея очень бережно относилась к своему статусу и происхождению.
– Все! Три класса окончила и будет! – сказал дед Поли. Семья собралась за большим столом и приготовилась ужинать. – Расписываться научилась и отлично! – хмуро сказала бабушка. – Полон дом детей,
Фигура Императора теперь не была центром мироздания в связи с его отречением, но как жить дальше, никто не понимал. Начало сбываться пророчество Достоевского, которое звучало так: «Если бога нет, то все позволено!». Монархия пала, и лозунг «поделить все земли поровну» уже кричали крестьяне во всю глотку. А в итоге – крестьяне ограбили помещиков, бедные –кулаков. А советская власть ограбила всех вместе взятых.
«…рядомъ находятся землевладельцы изъ дворянъ, происшедшіе отъ одного рода съ крестьянами, но выделившиеся… Шаховцевы. Эта родственная связь не отрицается и самими крупными землевладельцами, несомненно, столбовыми дворянами; подтверждается и тождествомъ фамилій…» из XIV тома «Юридический Вестник» за 1883 год
1917 год принес смуту. В сентябре Поле должно было исполниться десять лет. К этому времени она уже была абсолютно самостоятельной. Уровень благосостояния их семьи повысился, все боялись только одного – того, о чем говорили уже давно.
Март 1920 года Поля запомнила, как самый страшный месяц детства. В Тульской губернии началось крестьянское восстание. Утром вся семья вдруг проснулась от звона колоколов. Бабушка подбежала окну и перекрестилась. – Война что ли началась? – спросила она саму себя. – Да нет, может заутренняя?– сказал отец. – Не понимаешь ничего, так сиди! – разозлилась бабушка.
Я слышала, что сегодня наш городской полк перебросили в Белоруссию. Сталин приказал сдерживать немцев на пути к Москве. Так что не войдут они сюда никогда. *** 22 ноября 1941 года немцы вошли в город. Жители в панике попрятались, кто куда. Ефремов в одночасье опустел. Улицы были заполнены только немецкими патрулями.
Матвей, отец Поли, ждал первого сына, поэтому относился к дочери равнодушно, а дома об этом говорил с сожалением. Бабушка его успокаивала: «Ничего, нянька будет». Молодому отцу даже немного перепало в деревне от мужиков. «Неча, мол, девок рожать», – высказывали они ему. А он молчал, терпел, а потому, что «так издавна водится». Теперь и впрямь он был раздосадован. Вторую девку родила жена. Что тут скажешь? Хоть на улицу не выходи.
Когда она зашла внутрь, у нее перехватило дыхание. На веревке, посредине амбара висел ее друг, ее Василий. Она рванулась к нему, но когда подошла, то было ясно, что Василия больше нет. Кот не издавал никаких признаков жизни. Заливаясь слезами, Поля сняла кота, обняла его и до вечера сидела с ним в амбаре.
