Kitabı oku: «Ремиссия», sayfa 6

– Меня вполне устраивает моя работа.

– Ой, не смеши меня! Это не работа, а времяпрепровождение. В обмен на пособие по бедности.

– Да! – согласилась «тёща».

– Мне хватает! – заявил я в жалкой попытке отстоять самостоятельность.

– А о детях ты подумал?

– Каких ещё детях?! Нет у меня никаких детей!

– Нет, так будут. В тридцать четыре года давно пора обзавестись детьми!

«Вот мегеры! – подумал я в бессильной ярости. – Они же мне весь мозг вынесут! Может, треснуться лбом о стену? Чтобы вышибить их к чёрту».

– Я всё слышу! – пригрозил голос с птичьим тембром. – Даже не мечтай, что сможешь так легко от меня избавиться!

Мамочки родные, я попал в ад!

***

Естественно, томография не ничего не показала. Три недели я бегал по врачам. Сдал все возможные и невозможные анализы. Прошел тесты на «маску Чаплина» и «пятна Роршаха». Был заподозрен в наркомании, шизофрении и болезни Альцгеймера. Мне выписали антидепрессантов на несколько тысяч рублей. И всё напрасно! Две мегеры вцепились в меня намертво!

Они всегда и всем были недовольны. Особенно мной. От них я узнал, кто такой «настоящий мужчина», и как он должен обращаться с женой и мать-её-матерью. Я, естественно, не отвечал требованиям этого высокого статуса. Сомневаюсь, что на свете вообще существовал хоть один «настоящий мужчина» в понимании вредных тёток. Что же касается меня, то я не так жил, не тем занимался, не то носил, неправильно тратил деньги и свободное время.

Мегеры называли меня упрямцем. Я плохо поддавался дрессировке: не ел по утрам кашу, отказывался направить резюме в «Майкрософт». Чтобы отпугнуть их, я изо всех сил старался казаться хуже себя настоящего. Стал ходить по дому в мятых несвежих трусах. Перестал брился. Даже принялся нарочно чавкать за едой. Ещё немного, и начал бы сморкаться в два пальца на пол.

«Тёща» ругалась, говорила, что этот подонок (то есть я) портит жизнь её доченьке. А она, доченька, достойна настоящего мужчины. Как же я надеялся, что, в конце концов, тётки не вынесут моего хамства и переселятся от меня к другому, более достойному.

Но «жена», чёрт бы ее побрал, оказалась настоящей русской женщиной. Такие не бросают! Такие любят до последнего, пока не загонят в гроб своей заботой. Я был обречён!

***

В начале четвёртой недели позвонила мамушка. Она ничего не знала о моих мытарствах. Я не стал её расстраивать – все равно она ничем не смогла бы помочь.

– Сыночка! – сказала мама.

По обращению стало понятно, что мама не оставила намерений загнать меня в концлагерь брака. Если б она знала!..

– Сыночка, ты в пятницу ко мне приедешь?

– Зачем?

– Как зачем? Я пригласила в гости коллегу – Ольгу Алексеевну. Она придёт вместе с дочерью. Очень приличная девушка. Ей двадцать восемь лет. Она работает…

– Мам, ты опять сводничаешь? Я не хочу жениться! Я теперь, может, вообще никогда не женюсь!

– Сыночка, ты просто ещё не встретил подходящую женщину. Тебе надо больше знакомиться с приличными девушками. Вот дочь Ольги Алексеевны…

И тут у меня в мозгу сверкнула догадка:

– Мам, а как её зовут?

– Ну, давно бы так! Её зовут Ирочкой.

– Я тебе перезвоню, мам. Мне надо срочно проверить одну гипотезу.

***

– Слушай, – я подавил ставшее привычным раздражение и добавил голосу карамельной сладости. Раньше это действовало. Почти безотказно. – А как тебя зовут?

– Ты даже имени моего не помнишь? – вскинулась «жена» – Хорош!

– Так как тебя зовут?

– Ирина.

– Значит, Ирочка… А мать? Мать – Ольга Алексеевна?

– Вот видишь, ты сам всё прекрасно помнишь. И не надо притворяться!

– Ирочка, – взмолился я. – Милая, дорогая… Отпусти меня! Ведь я же инфантильный, безответственный, бесперспективный. Зачем я тебе? Ты найдёшь себе другого. Перфектного префекта районной управы. Даже мэра! Настоящего альфа-самца. Только оставь меня! Я погублю твою жизнь! Ты достойна лучшего!

– Знаешь, котик, настоящего мужчину делает женщина. Если над тобой хорошенько поработать, из тебя тоже может получиться что-нибудь стоящее. Главное – это правильное руководство.

***

В пятницу я поехал к матери. Я должен был посмотреть в глаза этой Ирочке. Уговорю её отказаться от меня. Упрошу. Заставлю. А если не удастся – клянусь, убью! Так больше жить нельзя!

Я вошёл в поезд МЦК. Народ, как всегда, расселся у окон, свободными оставались только места с краю. Я опустился на одно такое.

Тётки в моей голове лениво перебрёхивались о чём-то своём. Я притворился спящим. Чтобы не приставали.

Перед площадью Гагарина поезд вошёл в тоннель. Я открыл глаза и посмотрел в окно. На тёмном стекле отразился прозрачный девичий профиль. Вздёрнутый задорный носик, острый подбородок. Пушистый завиток у виска. Глаза под выпуклыми веками опущены в книгу. Почему я её сразу не заметил? Мой любимый тип. Теряю навык. Тётки вконец довели.

Я развернулся к соседке. От нее исходил дразнящий сладкий аромат. Так пахнет мой любимый чай «Эрл Грей». Цветами бергамота.

Что она с таким интересом читает? Вот это да! «Шизофренические расстройства личности». Может, это судьба? Я решился:

– Девушка, а вы – психолог? Мне срочно нужна консультация!

Психологиня подняла на меня взгляд небесной прозрачности. Таким взглядом, должно быть, на смертных взирают ангелы.

– Я только учусь на психиатра. Пока ещё не практикую.

– Но вам же нужна практика? А я представляю собой очень интересный случай. Понимаете, я слышу голоса.

– На самом деле слышите? – заинтересовалась студентка. – Какие?

– Мам, смотри, он какую-то малолетку клеит, – взвизгнула в моём мозгу разъяренная Ирочка.

– Это при живой-то жене? – запричитала «тёща». – И даже не стесняется, подонок!

Я мысленно послал Ирочку и ее мать к чёрту. Злобный вой двух мегер только усиливал эйфорию. Я смотрел в доверчивые глаза небесной прозрачности и говорил, говорил, говорил, ощущая себя… настоящим мужчиной. Ну, почти…

Голоса в моей голове вдруг замолчали. Последнее, что я услышал, был отчаянный всхлип:

– Ненавижу тебя! Пропади ты пропадом, подонок!

Какие прекрасные слова!

***

В пятницу я так и не доехал до мамы…