Kitabı oku: «Проклятие Тёмного»
ПРОЛОГ
Нашу землю давно оставили те, кто имел такую возможность. Кто располагал золотом, купил себе право жить на соседних территориях, это стоило дорого, если ты не исконный обитатель на этой земле. За золото можно получить статус резидента, а это значит, была возможность купить дом, вести хозяйство, нанимать слуг, работать, давать работу и ещё много разных привилегий, но это не главное, ведь всё это можно было делать на своей родной земле.
Причина, по которой по-настоящему желали получить резидентство, – защита правителя.
Наш мир был разделён очень давно, ещё во времена правления Агнуса Кровавого. Большинство было не согласно с методами управления, и, сплотившись, четыре крупных дома свергли правителя, который много лет заливал землю кровью.
Чтобы избежать подобного снова, они разделили земли и стали править каждый на своей территории. Правление было единоличным, а соседи должны были стать гарантами мира. Так и было много веков. Дома были верными союзниками, поддерживали свои земли и помогали им процветать.
Правители менялись, приходили амбициозные, жаждущие захватить все земли, разгорались войны, и вот мы пришли к тому, что имеем сейчас: теперь все союзы шатки, но всё же они есть.
Одним повезло родиться на процветающей и безопасной земле, другие могут купить себе место на ней, а кто-то довольствуется тем, что имеет.
Если коротко, первым домом правит Светоносный. Биата – самая богатая и плодородная земля, безопасная для жизни, говорят, там даже погоды плохой не бывает, по большей части это сплетни, в книгах про погоду ничего нет, а те, кто говорят, точно там никогда не были.
Попасть в Биату практически невозможно, это стоит очень дорого, мало кто может позволить себе переселиться. Таким образом, они сохраняют чистоту своей расы, предоставляя статус резидента исключительно тем, кто сможет доказать, что достоин – финансово, конечно.
Второй дом – Либус. Он ближе всего расположен к нам, хотя домами уже никто их не называет, всё больше земли и территории. Так вот, вторая земля принадлежит Мармарису Лукавому – чистокровному человеку, что в наше время большая редкость.
Бытует мнение, что чистая кровь стала встречаться редко после отмены запрета на смешанные браки, но на самом деле этот запрет сняли, так как начали рождаться дети от таких связей. Правители побоялись восстания и решили, что процесс уже всё равно не остановить, лучше его контролировать. В Доме Светоносного формально запрета нет, но смешанные браки встречаются крайне редко.
В Либусе обосноваться проще всего, они с радостью принимают всех, кто может повлиять на развитие территории материально или физически. Во втором случае резидентство получить гораздо сложнее, ты сможешь жить, если найдёшь где, сможешь работать, если найдёшь на кого, никаких привилегий – ты сам по себе, при этом налоги платить обязан.
Третий дом находится в самой дальней точке континента. Дом вечной мерзлоты – Гелидис. Там не бывает лета и весны, только зима, снега и льды. Про Гелидис мало что можно сказать, редко встретишь жителей с тех краёв. Однажды я видела проекцию и могу заявить, что там очень красиво, а замок правителя сделан изо льда, не зря его называют Ледяным правителем.
Наконец, мы дошли до четвёртого дома – Тенебрис. На самом деле, всё не так плохо, у нас плодородные земли, урожай круглый год, хороший климат и, пожалуй, самая сильная армия, это почти даёт гарантию, что на нас никогда не нападут.
Покидают наши земли не просто так, жителями движет страх. Резиденты, которым удалось получить благосклонность и защиту Айдена Тёмного, живут здесь довольно хорошо, оставшиеся надеются, что он никогда про них не узнает, ведь Айден Тёмный прослыл самым жестоким правителем нашего времени. Многие считают его слегка безумным, может быть, так и есть, только слишком рациональные решения он принимает, как для безумца.
Людям сложно жить из-за больших налогов. Почти всех здоровых и сильных юношей забирают на службу, и никто из них никогда не возвращается домой. Говорят, служба у Тёмного меняет их до неузнаваемости, лишая мягкосердечности. Когда в семье призванных не остаётся здорового кормильца или он уже слишком стар, чтобы тянуть их, семья гвардейца переходит на пособие, которое покрывает нужды в питании, одежде и крове.
Родиться женщиной здесь сродни наказанию. Почти все молятся, чтобы родился сын. Было время, когда женщины, узнав о своей беременности, обращались к магам, чтобы выяснить пол ребёнка. Если была девочка, женщины прерывали беременность, считая, что этим избавляют ребёнка от тяжёлой судьбы.
Такие действия привели к уменьшению населения и другим неприятным последствиям. Тогда Тёмный издал указ, согласно которому прервать беременность можно исключительно в случае риска смерти при родах, в остальных случаях женщину и мага ждала казнь.
Маги проходили проверку каждый день, умышленное лишение жизни ребёнка давало ауре цвет жжёной умбры, его нельзя было ни с чем спутать – маги рисковать своей жизнью отказывались. Что же ждало каждую девочку? В общем-то, ничего. Так сложилось, что в Тенебрисе женщины рождались без каких-либо способностей, причём неважно, какому роду они принадлежали. Абсолютно пустые.
Это было проклятие, наложенное очень давно Мориганой – любовницей прошлого правителя Тенебриса Бернефа Аскара. Она была сильной колдуньей и хотела править вместе с ним, Бернеф решил всё иначе, он сказал, что сделает женой ту, кто принесёт ему наследника. Его интересовал сын, а не официальный союз. Для Мориганы это оказалось невозможно: её магия отторгала сущность Бернефа и не давала зародиться новой жизни.
В это время понесла другая наложница. Когда Бернеф об этом узнал, всё внимание заняла мать его будущего ребёнка, а Моригана отошла на второй план. Колдунью совершенно не устраивало такое положение вещей, она пошла на большое преступление против природы и Всевышних. Отрёкшись от своей силы и сущности, она стала полностью пустым сосудом, который бы не противился, принимая дитя. Моригана не планировала навсегда лишаться силы, только временно, пока в ней не будет зачата жизнь, затем по возвращению магия не должна навредить плоду, ведь он уже будет её частью.
Отвар должен способствовать зачатию с первого раза, она выпила его и соблазнила Бернефа. Через месяц Моригана убедилась, что в ней зародилась жизнь. Ей осталось лишь вернуть магию и навсегда избавиться от соперницы, сделать она собиралась всё и сразу.
В ночь кровавой луны она окропила землю кровью беременной женщины и сняла печать, не ожидая того, что произойдёт. Младенец в чреве Мориганы оказался голоден до силы. Вместе с магией Мориганы он вобрал в себя всю магию, что наполняла нашу землю. С этого дня ни одна женщина не имела силы: ни та, что жила, ни та, которая должна была родиться.
Бернеф, узнав, что Моригана убила его ребёнка, пришёл в ярость, приказав сжечь её заживо, правда, это было до того, как выяснилось, что под сердцем она носит его сына. Он принял это, но её не простил. А дальше открылась новость об исчезнувшей магии у женской половины. Десять долгих лет пытались вернуть всё на места, всё было тщетно, ни ритуалы, ни молитвы не помогали, ни один носитель силы не мог побудить магию вернуться.
Моригана теряла разум с каждым днём всё больше, некогда сильнейшая из колдуний потеряла себя, пытаясь вернуть свою силу, она испробовала все знакомые и незнакомые методы – ничего не работало.
Она доходила до крайностей, так сильно возненавидев сына, которого считала виновным в своём бессилии, истязала его ритуалами и однажды решила, что только его кровь, пролитая для Всевышних, дарует ей прощение и вернёт силу. В ночь кровавой луны Моригана вытащила мальчика из постели и утащила к алтарю.
Алтарь, на котором лежал ребёнок, был залит кровью, но кровь в эту ночь он не пролил, в последнюю секунду Бернеф перерезал горло Моригане, склонившейся над его сыном. Мальчик так и не смог закрыть глаза ни на одно мгновение.
Женщина для Бернефа перестала быть чем-то одушевлённым. Слишком эмоциональны, недостойны, меркантильны, а теперь ещё и совершенно бесполезны, разве что для утех и продолжения рода. Он отобрал у них все права, они были защищены только в период беременности и вскармливания. Кому-то везло стать женой сильного мужчины, способного взять под защиту, или родиться в семье, что могла обеспечить защиту и благополучно выдать замуж. Кто-то сбегал на другую землю, если хватало золота.
Изначально пытались бороться с новыми законами, даже многие мужчины выступали против, но спустя ещё пятнадцать лет все начали забывать, как было до…
Помимо ненависти к женщинам, было у Бернефа больное желание подчинить сына. Оракулы видели в ребёнке большую силу, тёмную и необъятную, как сама бездна. Бернеф не осознавал силу сына, мальчик рос, а их отношения становились обострённее, ему не было дела до чувств ребёнка. Он хотел лишь подавить сына, чтобы тот и в мыслях не решился восстать против отца, дабы он не понял, насколько силен.
Такая была история исчезновения силы в женщинах. Такая была история лишения женщин всех прав. Такая была история настоящего правителя этой земли Айдена Аскара, именуемого Тёмным, сына Бернефа Аскара.
КАТАРИНА. ТЕНЕБРИС
– Ты сегодня поздно, Катарина, что-то случилось?
– Нет, всё в порядке. Собирала заказ для господина Муту. Солнечный крапивник лучше срывать с первыми лучами.
Расположив баночки с травами на прилавке, я приступила к обслуживанию первых клиентов. Сегодня я потеряла много времени, готовя заказ для господина Муту, но он хорошо платил за солнечный крапивник и всегда брал мой фирменный чай от бессонницы.
Надеюсь, сегодня клиентов будет больше, завтра последний день уплаты налога. Нужная сумма у нас будет уже к вечеру, отцу должны заплатить за резные стулья для новой таверны на окраине. Я же старалась как можно больше отложить на переезд, за одного эта сумма большая, а за двоих тем более.
Отец противился уезжать, не желая оставлять место, где прожил всю жизнь, но он с детства рассказывал мне о других землях, говорил, что однажды я смогу перебраться на одну из них. С ранних лет я была вынуждена работать, чтобы это стало возможным: дохода отца хватало лишь на покрытие налога, еду и материал для работы.
Когда мне было восемь, в нашу деревню переехал мужчина, никто не знал, кто он и откуда, мужчина не общался ни с кем, вёл затворный образ жизни. Конечно, это давало пищу для сплетен, а они, в свою очередь, уже формировали отношение к нему. Сказать по правде, сплетен, где новый сосед является хорошим, было крайне мало, он не по своей воле выступал у нас в деревне как герой-антагонист. Ему приписывали проклятия, убийства, воровство и даже палачом был, а всё потому, что никогда не улыбался, не здоровался и, в принципе, не смотрел на своих соседей. Кем он был на самом деле, так и не удалось узнать, но назвать его плохим человеком язык не повернётся.
Однажды по ошибке почтальон принёс к нам домой отправление для нашего недоброжелательного соседа, и меня послали отнести его. Пришлось долго стучать в дверь – никто не открывал; оставить посылку снаружи не решилась, посылка могла быть ценной, если пропадёт или звери разорвут, мне же и достанется. Хотела дождаться хозяина дома, по наитию дёрнула за ручку, я честно не собиралась входить без приглашения, но раз дверь оказалась открыта, и мало ли что-то случилось и кому-то внутри требуется помощь. Кого я пытаюсь обмануть? Просто взыграло детское любопытство, очень уж хотелось узнать, как обитает наш таинственный сосед.
А жил он скромно и совершенно без уюта. Наше жилье тоже выглядело неприхотливо, но у нас всё говорило, что дом очень любят, всячески стараются обустроить и наполнить уютом, а здесь… Абсолютно необжитое помещение, я бы подумала, что в нем давно никто и не живёт. Мрачно, только что паутина с потолков не свисает. Поёжившись, сразу вспомнились все самые жуткие рассказы о соседе.
Я решила оставить посылку на столе и скорее вернуться. Только положив её, заметила, что так сильно отличает этот дом от других, кроме отсутствия уюта, само собой.
Маг, лекарь, может быть, травник? Столько разных растений, баночек с порошками… Я ходила с открытым ртом, рассматривая всё, что попадалось на глаза. Тогда я не задавала правильные вопросы, чему сейчас безмерно рада, иначе умчалась бы из этого дома в ту же секунду, ещё бы жителей села оповестила, с кем они соседствуют.
Дело в том, будь он магом, лекарем или травником, а одним из них он и являлся, возникал вопрос: что он делал в нашей богами забытой деревушке, да ещё и в таких условиях? Все вышеперечисленные хорошо зарабатывали и жили в столице, а те, кто был сослан работать в других городах или деревнях, состояли на учёте, и каждый день их аура проверялась на предмет нарушения закона.
Такое не скроешь от жителей, а наш сосед жил очень обособленно, к нему гости не ходили, да и сам он редко покидал свою обитель. Получается, о нем никто не знает? Сам правитель не осведомлён? А здесь уже веет опасностью. Но в голове моей крутилось не это, а только детский восторг.
Я так увлеклась травами, что не заметила возвращения хозяина. Влетело мне тогда знатно: сначала сосед напугал до чёртиков, затем от родителя при соседе, что в чужом доме без спросу находилась и вещи посторонние трогала, а когда мужчина удалился, к лицу отца краски начали возвращаться, да и переживания настоящие открылись. Все равно ему было, что я там трогала, на самом деле его беспокоило, что сосед наш неизвестно как отреагировать мог и что сделать со мной.
Я глаза вниз потупила, признала вину, а наутро снова к соседу побежала. Приходилось повод нелепый искать, чтобы бегать к нему, вопросы, беспокоящие меня, задавать, он каждый раз отмахивался да угрожал, а потом привык, и стала я к нему просто так ходить, без повода.
Так и сложилось, поначалу он мне про травы для общего развития рассказывал, а увидев глаза, горящие интересом, стал обучать серьёзно. У него много книг оказалось, что опять же должно было меня насторожить, ведь книги – роскошь, их у бедняка быть не может. Ну ладно, одна-две, им можно было найти объяснения, у него их было очень много: энциклопедии, справочники и фолианты по травам, эликсирам и магии.
Я впитывала всё, что он рассказывал; именно он обучил меня грамоте, позволял читать всё, что найду, единственное правило: не выносить из дома и никому не рассказывать, чем мы здесь занимаемся.
Я оказалась старательной ученицей с предрасположенностью к лечебному делу. Наставник говорил, что, будь у меня магия, я могла бы многого добиться, но что говорить, чего нет, того нет. Он не раз упоминал, что прошлое изменить нельзя, но ошибки прошлого исправить можно любые, главное – найти верный способ.
О себе он не рассказывал ничего, назвал лишь своё имя – Сута. Три года назад Сута ушёл. Однажды утром я пришла к нему домой, а его не было, наставник оставил несколько книг и прощальное письмо.
До сих пор я надеюсь, что он вернётся, хотя понимаю, что этому не суждено случиться. За столько лет Сута стал для меня частью семьи. Даже отец принял это, пусть первые полгода очень переживал, но, когда начал замечать, что я научилась писать и читать, догадался, чем мы занимаемся, и смягчился; они, конечно, общаться не начали, но в отношении меня пришли к согласию, и отец стал доверять меня Суте.
В общем, Сута ушёл, а знания, что он мне передал, стали для меня бесценными. Понемногу я применяла их, чтобы заработать, ничего сложного: собирала разные травы, делала чаи, настойки. Показывать знания в лечении было нельзя, деревня слишком маленькая, слухи разносятся быстро, не ровен час, и к нам в дом бы пришли с проверкой. Ведь такие знания просто так нигде не раздобудешь, а для женщины и вовсе это недоступно.
Рынок был заполнен людьми, я зажгла шалфей и провела им над прилавком. Сута рассказывал, что шалфей помогает очистить пространство, я использовала его дома и на работе.
На самом деле это помогало, рынок – довольно склочное место, мне всегда было тяжело дышать здесь, да и в принципе везде, где встречается негатив. Это было со мной с самого детства, только отец не знал, почему мне становится дурно, а Сута почти сразу сказал, что моя аура слишком восприимчива к внешней энергетике, и научил меня работать с этим.
Всем вокруг приходилось рассказывать байки о приятном запахе или отпугивании насекомых, заикаться про окуривание пространства ради очищения я не рисковала.
В дальней части рынка стало неспокойно, народ начал расходиться в стороны, некоторые торговцы спешно прятали товар. Я старалась всмотреться, что же так напугало их, но ничего не было видно, хаотичные движения жителей совершенно не помогали делу.
Соседка была увлечена мужчиной, окучивая его на новую меховую накидку, которая, к слову, была совершенно не по сезону, ведь с каждым днём становилось всё жарче. Видимо, из-за этого она и не отвлекалась на всё, что происходит вокруг, боясь отпустить внимание потенциального покупателя.
Многие начали отпрыгивать в стороны, из толпы показались всадники, которые разбрелись к прилавкам. Двое из них направились к нам.
Лиц было не рассмотреть за широкими капюшонами черных мантий. Один спешился возле соседней палатки, второй остался немного позади, было непонятно, куда он смотрит, но дурное предчувствие пронзило меня до костей. Всё внутри говорило, что это не покупатели и нахождение их здесь не к добру. Так и оказалось.
Я не могла расслышать, о чем они говорят с торговцем, но вид последнего, что сперва покрылся красными пятнами, затем побледнел, явно давал понять: разговор был не из приятных. Что-то у них пошло не так, и торговец замахал руками, на что незнакомец слегка отодвинул плащ, доставая какую-то бумагу, и передал её торговцу. Ознакомившись, тот отошёл на шаг назад и поник.
А все эти манипуляции позволили разглядеть рукоятку меча, что была при мужчине в плаще. О, что это мужчина, сомнений не осталось, как и в том, кто именно стоял передо мной, – гвардеец Тёмного. По мере того как мои глаза округлялись, гвардеец подходил к другой лавке, и, к большому несчастью, моя лавка была следующая.
Шестеренки в голове начали стремительно набирать обороты. Пока я не понимала, что им нужно, почему они здесь, но скоро мне предстояло это выяснить. Гвардейцы правителя в наших краях бывали редко, у нас ничего никогда не происходит, да и налоги собирает наместник, им просто незачем сюда приезжать. Возможно, что-то произошло?
Сердце забилось в несколько раз быстрее, заставив сделать шаг назад, из-за чего я задела стоящую на дощечке ступку, в которой толкла неопалимый ясмин. Я добавляю его в чай для крепкого сна, у ясмина прекрасное действие, и в напитке он не чувствуется. Чтобы трава сработала, её необходимо правильно подготовить, ведь в чистом виде растение ядовито, более того, попадание на открытую кожу довольно болезненно и приводит к жутким волдырям, если действие яда сразу не погасить.
Сегодня мне необычайно везло. Весь ясмин рассыпался на руки, которые, между прочим, были в перчатках, но они закрывали только кисти, а трава попала на предплечье. Я взвыла от резкой жгучей боли и, схватив сосуд с уксусом, полила на пострадавший участок. За руку можно было не переживать, ещё немного буду чувствовать дискомфорт, но серьёзных последствий удалось избежать… Что не скажешь обо всём остальном.
Когда я подняла глаза, увидела, что привлекла внимание гвардейцев. И того, что ещё минуту назад стоял у соседней лавки, и всадника, который, кажется, подошёл значительно ближе. Они внимательно наблюдали за мной. Тот, что был пешим, обошёл лавку с моей стороны, поднял с пола ступку и поднёс её к лицу, понюхал, после чего поставил на стол, затем продвинулся дальше, изучая содержимое прилавка, пока не дошёл до тлеющего шалфея. Я точно слышала, как он хмыкнул.
– Интересно, – его голос прозвучал тихо, бесстрастно. – Покажи свою лицензию, дева.
Вот и раскрылась причина их приезда. На торговлю ежегодно нужно покупать лицензию, а стоит она недёшево. Честно говоря, у меня есть лицензия, но она просрочена. Я планировала обновить её после уплаты налога. К нам редко захаживали проверки, бывало, что и за год не было ни одного проверяющего, и я понадеялась, что в этот раз мне повезёт. Что странно, проверку не проводят гвардейцы, обычно ей занимаются ревизоры.
С дрожащими руками я полезла в сумку, сердце выпрыгивало, но выбора не было: либо бежать, что было крайне глупо, либо дать просроченную лицензию и надеяться, что гвардеец не заметит, а если обнаружит, буду выкручиваться. Сейчас нужно было собраться, они не должны видеть мою нервозность, иначе сразу всё поймут. Сделав глубокий вдох, я протянула гвардейцу бумагу.
– Вот господин, – мои губы растянулись в подобие улыбки, стараясь выглядеть доброжелательно, что было сложно не только в сложившейся ситуации, но и, не видя лица собеседника.
Гвардеец развернул лицензию и через несколько секунд спрятал её под мантию.
– Что вы?.. – я хватала ртом воздух, не понимая, как реагировать на это действие.
– Довольно. Ты и сама понимаешь, что она просрочена. Если у тебя нет свежей, а её у тебя нет, то следует воспринимать тебя как нарушительницу, верно?
Он не спрашивал. Вопрос звучал, но он не спрашивал.
– Что ты продаёшь?
– Травы, господин, – опустив взгляд вниз, я вспоминала все знакомые молитвы. Но чем они могут помочь при таких обстоятельствах?
– Это интересно. Просто травы, никаких сборов?
– Только если в виде чая.
– Разбираешься в травах?
– Поверхностно. В самых элементарных, что используются в быту, господин.
– И никаких запрещённых?
– Что вы?! Нет. Только бытовые, самые элементарные, – мой голос подрагивал, вопросы становились опасными.
– Правда? То есть про неопалимый ясмин ты не знала, что он является ядовитым и запрещён? – гвардеец подошёл ближе, взял в руки дымящийся шалфей. – А его подожгла, стало быть, случайно?
Теперь точно попала. Как я не подумала, что он обратит внимания на это, но далеко не каждый человек может почувствовать неопалимый ясмин по запаху, даже в чистом виде. Я вспомнила, что хотела показывать спокойствие, а не свою дрожь, ведь тому, кто ничего не нарушает, нечего бояться, и взяла себя в руки. Снова, надолго ли?
– Я не понимаю, на что вы намекаете, господин.
Сложнее врать и строить из себя дурочку удавалось оттого, что я прекрасно знала, на что он намекает, но, раз решила бороться, то до конца.
Мужчина схватил меня за руку, и я почувствовала, как по венам потекло что-то обжигающе холодное. Все попытки вырваться были тщетны.
– Она пустая.
Он отпустил меня и вытащил такую же бумагу, как дал бледнеющему торговцу.
– Что это?
– К твоему счастью, только штраф за торговлю без лицензии. Советую пересмотреть свой ассортимент, так или иначе, ты не останешься без внимания.
Всё, что я смогла, – это покорно кивнуть, продолжая пялиться на бумагу в своих руках, в то, что там было написано, никак не хотелось верить. Штраф был непомерный, и оплатить его следовало не позже уплаты основного налога, то есть завтра. Это был конец. У нас точно не будет таких денег, даже если собрать все сбережения.
Налоги в Тенебрисе были большие, а про наказания за нарушение закона и вовсе нечего говорить. За серьёзные проступки карали смертью, причём, насколько она будет быстра и безболезненна, зависело от тяжести преступления. За менее серьёзные проступки могли быть исправительные работы, что были хуже рабства и в разы тяжелее, а если назначался штраф, то сроки выплаты непременно малы, а сумма очень большая. Вообще, в отношении наказаний Тёмный был крайне изощрён, как и его окружение. Это ещё одна из причин, почему в Тенебрисе жизнь была нелёгкой. Многие скажут, что это ведь хорошо, суровые наказания понизят уровень преступности, отчасти они будут правы, но лишь отчасти.
Нужно было вернуться домой, поговорить с отцом, решить, как быть в сложившейся ситуации. К сожалению, я знала, что подобная ситуация для нашей семьи нерешаема. Я только заставлю отца переживать, он обязательно попробует занять нужную сумму, но дать в долг нам сможет далеко не каждый, а те, кто имеет такую возможность, поставят высокий процент, и мы окажемся в ещё более патовой ситуации.
Отцу решила ничего не говорить, не стоит его лишний раз волновать. Решение далось мне нелегко и несло за собой большие риски, но я не знала, как иначе заработать такую сумму. Из ценного у меня ничего нет, разве что книги, оставленные Сутой, но расстаться с ними я не могу, они мне были нужны и слишком дороги сердцу. Были ещё мои знания и способности, ими-то я и решила воспользоваться, оставалось надеяться, что обо мне никто не узнает.
По возвращении домой отца я не застала, видимо, он задерживался в мастерской, такое случалось часто, и сейчас меня это даже обрадовало. Ночь и следующий за ней день будут очень сложные, поэтому стоило немного вздремнуть, но сон, как назло, не шёл, слишком много стресса, мыслей, эмоций. Чтобы хоть как-то отгородиться от этого всего, я взялась за одну из книг, оставленных Сутой. Она была как нельзя кстати.
В ней описывались разные рецепты из трав: лекарственные, яды, наркотические, приворотные и прочие. Я использовала некоторые во время болезни и была впечатлена их возможностями. Именно этим я и хотела воспользоваться.
На простых чаях и травах много не заработать, какие бы они хорошие и действенные ни были, некоторые из описанных средств же могут принести большой доход за короткий период, это мне и нужно.
Сразу после полуночи я вышла из дома и спешно двинулась по уже знакомому маршруту к реке, именно там росло всё, что мне было необходимо. На улице никого не было, жизнь в это время замирала в этой части деревни, только на окраине, где располагались увеселительные заведения, можно было встретить людей, но сейчас мне туда было не нужно.
На поляне вдоль реки моё сердце всегда замирало. Здесь росли прекрасные ночные цветы, которые под светом луны переливались всеми оттенками синего цвета, смотреть на них можно было бесконечно, хотя каждый житель знал: ни при каких условиях к ним нельзя прикасаться, ведь насколько они были прекрасны, настолько же и опасны.
Это давало мне преимущество. Корневища этих цветов при правильной обработке были сильнодействующим средством, оно снимало даже самую сильную боль и, кроме того, погружало человека в состояние длительной эйфории.
За такое готовы платить хорошие деньги. Прикрыв открытые участки кожи и надев толстые перчатки, которые немного затрудняли движение пальцев, но были хорошей защитой, я принялась за работу, откапывая один корень за другим. К счастью, я никак не вредила растению, мне достаточно было добраться до корневища и вытянуть из него немного сока.
Когда было достаточно, я занялась тепловой обработкой, это был ещё один важный этап, нельзя, чтобы сок растения подвергался обработке слишком долго, иначе он потеряет свои свойства, а если недостаточно времени уделить, то останутся опасные токсины, ведущие к плачевным последствиям.
И вот настал самый пугающий и тяжёлый этап для меня. Теперь нужно было продать готовое средство, разлитое по маленьким колбочкам. У меня не было времени, чтобы подготовить для этого почву, более того, у меня нет его и сейчас. Делать это в своей деревне было очень опасно, и, если откровенно, я не знала, как это сделать и остаться неузнанной. К тому же я не забыла, что здесь гвардейцы Тёмного.
Посему я пошла туда, где надеялась никогда не оказаться снова, чтобы встретиться с тем, кого так тщательно избегала.
Пробираясь сквозь заросли густого лиственного леса и периодически проклиная всё и вся, что не имею ночного зрения, а свет луны, как назло, не проникает сквозь толщу листвы, я шла, можно сказать, на ощупь; использовать искусственное освещение, привлекая к себе нежелательное внимание, не хотелось.
Уже спустя час такого пути я наконец достигла цели. Вокруг было тихо, но это лишь маскировка. Найдя нужное дерево, я бросила в него монету, к которой привязала послание, и принялась ждать, усевшись на пень неподалёку.
До рассвета ещё было время, нервы были натянуты как струна, не хотелось думать, что запланированное может не получиться. Время шло, но ничего не происходило. От всматривания в темноту уже порядком резало глаза, закрыв их ненадолго, прислушиваясь, я вздрогнула, когда моего горла коснулась холодная сталь. Сжав в руках жёсткую ткань накидки, я практически перестала дышать, лезвие же вдавилось чуть сильнее, и по шее потекла тёплая струйка крови.
– Привет, Катарина.
Вот чёрт, я даже не хотела думать, как он узнал меня, когда я вся была прикрыта с головы до пят. Этот голос, обманчиво мягкий, почти мелодичный, я узнала, именно его я ждала, хотя признаться, когда он оказался за моей спиной, вся решительность сжалась в маленький клубочек, оставив больше места неуверенности и страху.
– Привет, Ансэль.
Лезвие плавно прошло по овалу лица и пропало. Он снова играл. Вновь упивался страхом. Хотя нет, не в этот раз. Я не боялась его, больше нет. Ансэль сам научил меня этому. Теперь страх был только оттого, что могло ничего не получиться и с наступлением утра в моем кармане останется пусто. Но Ансэль меня не пугал. Поэтому я поднялась, не разворачиваясь. Всё равно я не увижу его, пока Анс сам не захочет.
– Весьма удивлён твоим приходом, – голос звучал очень близко, и я была уверена, что на его лице ехидная улыбка.
На самом деле мне даже не нужно было видеть, я прекрасно помнила его. Острые черты немного вытянутого лица, идеальная тёмная кожа, большие глаза, зрачки которых напоминали кроваво-красные озёра. Тонкие губы, что чаще всего были в той самой саркастической улыбке. Слегка заострённые уши и длинные платиновые волосы. Его образ стоял перед глазами отчётливо, хоть сейчас я и не могла его видеть.
– Так удивлён, что пришёл сам?
Он негромко рассмеялся.
– Именно так. Разве ты хотела, чтобы тебя встретил кто-то другой?
Я мотнула головой, понимая: Ансэль прекрасно видит всё, что я делаю. Также я знала, что ему понравился мой ответ. В другое время мне не было бы дела, однако сейчас для меня было важно его расположение.
– Что привело тебя ко мне?
– Мы можем поговорить не здесь, где-нибудь без посторонних глаз и ушей?
С минуту не было слышно ни звука, а затем я почувствовала, как Ансэль берет меня за руку и тянет за собой. Когда-то этот жест заставлял сердце стучать чуть быстрее. Сейчас же моё тело помнило его прикосновение и реагировало спокойно, я не испытывала тот же трепет, что раньше, кажется, всё былое начисто вымыто из сердца.
