«Девять с половиной недель» kitabından alıntılar
Я стала человеком, верящим в судьбу, я предала то, что с таким трудом заставила себя выучить; не прогоняй меня, не покидай меня никогда, неутолимое желание; пока он любит меня, я спасена.
Все это время моя ежедневная жизнь днем оставалась такой же, как всегда: я была независима, сама оплачивала свои расходы (завтраки, плата за пустую квартиру, квитанции за газ и электричество, дошедшие до минимума), сама принимала решения, сама делала выбор. Но ночью я становилась полностью зависимой, полностью на чужом иждивении. От меня не ждали никаких решений. Я ни за что не несла ответственности, мне не приходилось выбирать.
Я это обожала. Я это обожала. Обожала. Правда. Я это обожала.
человеку больше ничего не нужно для счастья – только маленькая комната, наполненная паром, пахнущая лавандой и чуть-чуть мятой.
- Все внутри тебя, понимаешь. Людям вокруг на все наплевать.
- Между нами такие отношения: пока ты со мной, ты делаешь то, что я тебе говорю.
Да, ночи были действительностью: острые, как бритва, ослепительно яркие и четко очерченные. Разные пейзажи, разные страны: жара, страх, холод, удовольствие, голод, страдание, желание, всепоглощающее, сметающее все наслаждение.
Всегда: слово слишком высокое, которого лучше бы было остеречься. Но что если, в конце концов, я нашла нечто абсолютное? Всегда, никогда, навсегда, целиком: я всегда буду любить его, я люблю его целиком, я никогда не перестану его любить, я всегда буду делать что он скажет – какую же суровую религию я себе избрала!
Первый раз, когда мы были с ним в постели, он держал руки за моим затылком. Это мне понравилось. Он тоже мне очень понравился. Он был необычен, преисполнен романтики, странен и блестящ, говорил он об очень интересных вещах. И дал мне огромное наслаждение. Во второй раз он поднял платок, который я, раздеваясь, бросила на пол, улыбнулся и сказал: - Хочешь, я завяжу тебе глаза? Со мной никто никогда так не поступал в постели. Это мне тоже понравилось. И он сам понравился еще больше, чем в первый раз, понравился до такой степени, что уже после всего, чистя зубы, я все время улыбалась своему отражению в зеркале: я и вправду нашла чудесного любовника. В третий раз я получила от него многократный оргазм. Я уже больше не могла - он вышел из меня десятый раз, - и я услышала свой собственный голос, который, как бы паря над постелью, умолял его продолжить. Тогда он взял меня снова. Я начала влюбляться. В четвертый раз, когда я была так возбуждена, что не могла больше ни о чем думать, он снова воспользовался моим платком, чтобы связать мне руки. В то же утро он прислал мне на работу тринадцать роз.
Наши вечера ничем не отличались друг от друга. Он наполнял для меня ванну, раздевал меня, надевал на меня наручники. Пока он переодевался и готовил обед, я лежала в ванне. Когда я хотела выйти из ванны, я звала его. Он меня поднимал, тщательно намыливал, мыл и вытирал. Потом снимал с меня наручники и надевал на меня одну из своих рубашек – белую, розовую или голубую поплиновую, которые обычно носят с пиджаком и рукава которой были мне длинны, причем каждый вечер чистую, только что принесенную из китайской прачечной. Потом снова надевал на меня наручники.
...А что, если я нашла наконец что-то совершенное? "Всегда", "никогда", "вечно", "бесконечно": я вечно буду его любить, буду любить бесконечно, никогда не перестану и всегда буду делать то, что он говорит, - можно ли найти более суровую религию?"
