Kitabı oku: «Молчи о нас», sayfa 3
Глава 6
Маша
Мои родители из тех людей, кто готовит пир на весь мир, когда к нам заглядывают гости. Бывает это нечасто, поэтому каждый раз стол ломится от изобилия блюд. Всего за пару часов маме удалось приготовить три вида закусок, мясной салат, испечь булочки с чесноком и сварить компот. И это в ее-то положении! Все, что успела я после приезда – это помочь ей с шубой и сварить картошку.
– И вот это он мне говорит, представляешь? Мне! Да я на этом заводе двадцать лет пашу, были бы у меня там связи покрепче, уже бы не в этой развалине жили, а нормальный дом себе отгрохали. Так нет же, Дамир, без связей ты на хрен кому сдался!
Немного подпив, папа заводится с пол-оборота, стоит только затронуть тему его работы. Степа, едва заслышав знакомые повышенные нотки в голосе отца, тут же сбегает в свою комнату. Дамир слушает, так и не притронувшись к налитой стопке наливки. За весь вечер только вторую бутылку пива время от времени потягивает.
Стараюсь меньше смотреть на него, но ловлю себя на мысли, что это плохо получается. Взгляд то и дело возвращается к мужчине, расслабленно сидящему на стуле напротив меня. Дамир не чувствует себя чужим в нашем доме. Отец и мама питают к нему самые теплые чувства, я заметила это как только приехала. Да и он сам относится к ним с большим уважением. Они вдвоем с папой жарили шашлыки, удалившись в гараж, а я в тот момент крутясь на кухне поняла, что хочу, чтобы они скорее вернулись.
– А как же Кастилов? – отвечает Дамир, потянувшись за банкой пива, – Ты вроде у него на хорошем счету был.
– Кастилов ещё год назад перевез семью на Север. Теперь там новая метла и метёт по-своему. Расставил на руководящих должностях своих, а мы – те, кто отдали заводу полжизни – так дальше и батрачим за копейки.
– Надо было в столицу ехать, когда я тебе предлагал, – говорит Дамир, вновь откидываясь на спинку стула.
– А, – отмахивается отец, прежде чем потянуться за ломтиком хлеба, – кому я там нужен? Это ты вон сам пробился. Света белого не видел, все пер как танк, чтобы осесть нормально. Я вообще не знаю, как там можно задержаться. В столице-то. Как тебя там еще не грохнули?
– Ваня! – вскрикивает мама.
– Я живучий, – отвечает с усмешкой Дамир.
– Да я же не в плохом смысле, – исправляется отец, – я про конкуренцию говорю. Органы это же тебе не хухры-мухры. Там власть какая! Надо стальные нервы и зубы иметь, чтобы место под солнцем себе выгрызть. Вон Машка все рвется в эту столицу, – перескочив с одной темы на другую, теперь отец машет рукой уже в мою сторону, – здесь ей, видите ли, не нравится. А там кому ты нужна будешь?
– Пап, мы уже говорили на эту тему, – сейчас с ним спорить бесполезно, поэтому лучше просто аккуратно обойти раздражитель.
– Вот скажи, Дамир, кому она там нужна будет? Искусствовед – художник. Нет, чтоб на финансовый пойти учиться, она выбрала эти свои краски с кисточками. Тьфу.
Спокойно, Маша. Ты уже проходила это миллион раз. Получилось же настоять на том, чтобы поступать в академию искусств. Значит, получится и до конца обучения продержаться.
– Ты рисуешь? – не обращая внимания на сокрушения отца, спрашивает Дамир.
– Иногда. Если посещает вдохновение.
– Что рисуешь?
– Черти что, – вместо меня выстреливает папа, – этими «картинами», – чертит кавычки в воздухе, – она себе на жизнь не заработает. Это я дурак, прошляпил, когда она на свой искусствоведческий поступила, теперь только и думаю о том, как жить потом будет. По музеям в картины тыкать пальцем за гроши.
– Ваня, хватит. У Маши хорошо получается, – вступается мама, за что получает от меня благодарную улыбку.
Спорить с пьяным отцом я не люблю. Пьет он вообще-то редко и чаще по поводу. Но если выпивает, превращается вот в такого бестактного мужлана.
– Хорошо, как у Степки, когда он машинки рисует. Сядет, закроется в своей комнате и рисует, – кивком головы указав на меня, отец засовывает в рот кусок колбасы, – или зубрит что-то по этой своей истории. Ладно бы математику зубрила, я еще понимаю. А это в книжки закопается и как крот из дома ни ногой. Пока с тем своим встречалась… как его?
– Валера, – даже имя его произнести без оскомины на зубах не получается.
– Во, с Валеркой, так хотя бы куда-то ходила. Уже ж не маленькая, сам понимаешь. Двадцать лет, еще немного и замуж можно.
Началось. Папа думает, что если они с мамой поженились в восемнадцать, то и я обязательно должна последовать их примеру. Кажется, он решил сегодня пройтись по мне асфальтоукладчиком и хорошенько так сравнять с землей перед гостем. Закатываю глаза, надеясь, что никто этого не заметит, но тут же понимаю, что ошиблась.
– Ты замуж хочешь? – Дамир едва заметно улыбается, разряжая накалившуюся обстановку.
– Просто горю желанием, – улыбаюсь в ответ.
– А надо бы! – указательный палец отца пролетает прямо между нами. – Вот зачем бросила парня? Он на руках ее носил. Торты привозил. Пиво со мной пил.
– На руках он меня не носил.
– Ой, нашлась принцесса. Ну немного хилый был. Подкачался бы годок другой и носил бы, – не знаю зачем, но смотрю в этот момент на Дамира, а он на меня. Он как никто видел сегодня проявление «любви» хваленого отцом рыцаря. Надеюсь, не выдаст меня. Но кажется, он даже не собирается этого делать. – Илон, принеси огурцов, закончились уже, – окликает папа, снова перескакивая на другую тему.
Ох, папа. Нашел кого в погреб отправлять.
Но зато это отличная возможность воспользоваться ситуацией.
– Мам, я помогу, – кричу в след маме, успевшей выйти на крыльцо.
Лучше ретироваться, чем дальше подставлять себя под прицел недовольных речей отца. Он любит меня, я точно знаю, просто когда выпьет бывает и вот так. А перед чужим человеком я чувствую себя вдвойне некомфортно. Не знаю почему. Обычно, когда отец заводит такие темы с его друзьями, я пропускаю их мимо ушей, потому что мне абсолютно не важно о чем они по пьяни болтают, а сейчас почему-то хочется, чтобы он не говорил всего этого.
Схватив зонт, выскакиваю на улицу и догоняю маму.
– Мам, давай я спущусь!
– Ну давай, только аккуратно там, Маш!
– Ладно.
Вцепившись руками в поручни, стараюсь становиться уверенно, чтобы не упасть, так как оказывается ступени с двух сторон покрылись слоем мха. Давно сюда не спускалась. Обычно это делает отец, но сейчас в алкогольном опьянении это не лучший вариант. Сжатый прелый воздух резко контрастирует со свежим на поверхности. Задержав дыхание, быстро выбираю трехлитровую банку огурцов и тороплюсь покинуть затхлое помещение.
– Нашла? – сверху доносится голос мамы.
– Да.
Поторопилась я необдуманно, лучше бы поднималась так же медленно, как и спускалась. Но умная мысль часто приходит тогда, когда уже не нужно. В какой-то момент нога соскальзывает со ступеньки, и я, инстинктивно пытаясь схватиться за поручни, роняю банку. Та тут же разбивается вдребезги прямо подо мной, и чтобы не упасть на осколки, я делаю резкий поворот туловищем, во время которого левую лодыжку прошивает болью, а потом съезжаю по ступенькам вниз. Чеееерт. Как же больно. Не знаю, что болит сильнее – ушибленная пятая точка или нога. Зажмуриваюсь, сжав зубы и издав жалобный стон, хватаюсь за ногу. Хоть бы не сломала! У меня сессия на носу, как я до университета ковылять буду?
– Маш, что случилось? – взволнованно вскрикивает мама.
– Все в порядке, – выходит жалобнее, чем хотелось бы.
– Ты упала? Я сейчас спущусь!
– Не надо! Тебе только не хватало упасть! Я сама поднимусь!
– Так не умничай там! Я сейчас позову кого-нибудь!
Растерев еще немного ногу, делаю попытку встать. Превозмогая боль, опираюсь обеими руками на деревянные поручни. Что за день такой неудачный? Все наперекосяк! Закусив щеку, пытаюсь ступить на ногу, но тут же с шипением перескакиваю на другую. Плохая идея. Как теперь подняться-то?
Сколько там у нас ступенек? Двенадцать? Поднимаю голову, чтобы оценить масштабы, которые мне придется преодолеть, и натыкаюсь на показавшегося в проеме Дамира.
Только не он! Щеки начинают адски печь. Второй раз за день этот мужчина становится свидетелем моего позора. Хуже просто не придумаешь!
– Решила переключить Ивана с одной темы на другую? – вскинув бровь, подтрунивает Дамир.
– Типа того.
– Не лучший вариант.
– Да уж.
– Сильно ударилась? Идти можешь?
Спустившись, он внимательно всматривается в мое лицо, а потом переводит взгляд на ногу.
– Не могу. Больно становиться.
Дамир коротко кивает.
– Иди сюда, – и вдруг обхватывает мою талию рукой. От неожиданного прикосновения и силы с которой он прижимает меня к себе по коже разбегаются электрические импульсы. Боже! Ладонями упираюсь в стальную грудь и дышать перестаю. Тело мужчины сильное, твердое, горячее. В считанные мгновения забываю о боли и причинах почему он это делает. Резко вскидываю голову, встречаясь с карими глазами. Дамир смотрит на меня сверху-вниз. Секунда, вторая… Прищуривается, а у меня пульс звучит в висках отбойным молотком. Не знаю, что со мной происходит, но мир вокруг начинает кружиться, закручивая меня в водоворот искрящих ощущений. – Ноги подогни, – мужские губы шевелятся, останавливая головокружение и донося до меня звуки как сквозь вату.
Потерявшись, смаргиваю волнующее оцепенение.
– Что? – глупо переспрашиваю.
– Ноги подогни, Маша.
Не успев уточнить зачем, оказываюсь повисшей в воздухе и еще крепче прижатой к Дамиру.
Охаю, машинально обнимая его за шею. Пульс опрометью несется вперед.
– Тебе же тяжело, – выдыхаю Дамиру куда-то в район скулы.
– Будет легче, если перестанешь решетить мне шею ногтями, – хмыкает в ответ, поднимаясь вверх по ступеням.
– Прости.
Расправляю ладони, но легче не становится. Кожа искрит в местах, где мои руки соприкасаются с оголенными участками над его футболкой.
Сумасшествие какое-то! Что за неправильная реакция на обычную вежливую помощь?
Глава 7
Маша
Когда мы оказываемся на улице, собираюсь встать на землю, но не успеваю. Легким движением Дамир подхватывает меня под колени, и я полностью оказываюсь на его руках.
Замираю. Меня ещё не носили на руках. Разве что отец, когда была маленькая, но это совсем другое.
– А тебе, я смотрю, не скучно живется, Маша. Приключения магнитом притягиваешь.
– Они как-то сами притягиваются, – краснею, ловя себя на мысли, что в таком положении практически упираюсь носом в мужскую щеку. В нос снова проникает тот самый запах, наполненный древесными нотками. Волнующий, немного терпкий. Он дразнит рецепторы обоняния, отзываясь волнующими нотками в моем теле. Мне очень нравится. От парфюма Дамира не хочется закрыть ноздри, как от папиного ядреного, а наоборот – вдохнуть полной грудью, чтобы ни за что не забыть. Именно так я и делаю.
Несмотря на дождь, который льётся сверху, мне вдруг становится жарко. Под ладонями играют натянутые мышцы, и я сама того не осознавая, осторожно провожу по мужской шее большим пальцем. На упругой коже в одном месте нащупываю неровность, похожую на шрам. Тут же дышать перестаю от собственной дерзости, но Дамир никак не реагирует. Мои руки и так на его плечах, он скорее всего ничего не заметил или подумал, что мне просто неудобно. Хотя удобнее мне ещё никогда не было.
– Открывай, – говорит, стоит нам подойти к двери.
Когда мы оказываемся в зале, мужчина опускает меня на диван рядом с накрытым столом.
– Ох, Машка, человек – авария, – сокрушается отец, вставая со стула – ну что ты там? Цела?
– Цела, – болезненное шипение скрыть не удается, и он заметив это, руками взмахивает.
– Ну вот даже в погреб сходить не можешь без того, чтобы не навернуться там. А она в столицу собралась.
Наша песня хороша….
Вздыхаю и тут же передергиваюсь от холода. Одежда успела намокнуть за те несколько секунд, пока мы шли и теперь я покрываюсь холодными мурашками.
– Холодное есть что-то? – спрашивает Дамир у отца, пока тот продолжает ворчать о непутевости своей дочери.
– Пельмени разве что.
– Неси, – кивает, а потом говорит уже мне, – а ты сядь дальше. Будем ногу твою осматривать.
Пока я неуклюже пересаживаюсь, он берет мою ногу в руки и закатывает низ джинсов. Футболка Дамира тоже намокла. С его волос мне на лодыжку капают прохладные капли, и он скорее всего неосознанно стирает их большим пальцем. В ответ на такое простое действие дрожь легкой волной прокатывается по коже. Дамир поднимает на меня взгляд.
– Так больно? – немного нажимает в одном месте и поворачивает.
– Чуть-чуть, – теперь мне стыдно за свой голос, который кажется осипшим, но ничего поделать с этим не получается.
Я как завороженная наблюдаю за тем, как моя нога оказывается во власти умелых рук, покрытый сеткой тугих вен.
– А так?
– Так больно…
Мама приносит из кухни пачку замороженных пельменей, которая тут же ложится мне на лодыжку.
– Думаю обычное растяжение, – констатирует Дамир, поднимаясь на ноги, – придётся тебе похромать несколько дней, «авария».
– Ничего, – слабо улыбаюсь, – спасибо. Ты мне помогаешь уже второй раз за день.
– Второй раз? – переспрашивает отец, возвращаясь в зал с тарелкой огурцов.
Вот черт… Я тут же начинаю ерзать, ругая себя за то, что ляпнула, но Дамир, усаживаясь на стул, в очередной раз спасает меня.
– В первый я был личным водителем твоей дочери.
– Аааа. Так что там? Жить будет? – папа кивает вопросительно в мою сторону.
– Куда она денется-то? – Усмехается Дамир, – разве что некоторое время вприпрыжку, но будет точно.
Прищуриваюсь, испытывая острое желание показать им обоим язык, но конечно, не делаю этого.
– Пойду переоденусь, – осмотрев свою влажную футболку, Дамир направляется к двери.
Знаю что не должна, но провожаю мужчину взглядом. По пути он вдруг поднимает руку и растирает то самое место на шее, где я нащупала шрам. А перед тем, как выйти из зала бросает взгляд прямо на меня, и я четко осознаю, что он все – таки заметил этот мой дурацкий поступок. Сдавшись под тяжелым взглядом, отвожу глаза. Надеюсь, он не подумает обо мне ничего такого…
Не став дожидаться его возвращения, я кое-как встаю с дивана.
– Пойду ложиться, – говорю родителям, – спокойной ночи.
– Я тебе здесь внизу постелила, в спальне бабушки, – окликает меня мама. – Нечего по ступенькам скакать с больной ногой.
– Спасибо, мам, – благодарно целую ее в щеку, – только я собиралась еще немного лекции почитать.
– Скажи, что принести, я схожу и возьму.
– Принеси лучше всю сумку сразу, она на стуле лежит около стола. А там я уже разберусь.
Мама выполняет просьбу, и, переодевшись в пижамные шорты с майкой, я усаживаюсь на кровати, чтобы погрузиться в лекцию по искусству Азии.
Из зала доносятся мужские голоса, бурно что-то обсуждающие, а потом смех. Зависаю в середине страницы, прислушиваясь к голосу Дамира. Он что-то рассказывает про служебные будни, но я плохо разбираю смысл. Просто слышу вибрации его голоса и понимаю, что изучение материала уплывает куда-то на фон. Строчки бегут перед глазами, но ничего из прочитанного в памяти не задерживается. В ней хозяйничают воспоминания того, как мне было уютно на мужских руках, как волнительно.
Мне внезапно становится интересно какой Дамир в повседневной жизни. Как он проводит свои вечера, в чем именно заключается его работа. Как предпочитает проводить свободное время? Вряд ли он, как и все мои знакомые парни, ходит по клубам. Он гораздо серьезнее их. Старше. Умнее. Один взгляд чего стоит. Глубокий и наполненный опытом. Совершенно не поверхностный. И такой пробирающий, что у меня внутри все сладко дребезжать начинает необыкновенными вибрациями.
Откидываюсь головой на стену, отдавая себе отчет в том, что сегодня выучить что-либо у меня не получится. За окном ярко светит луна. Дождь больше не идет, и небо очистилось от туч, хвастаясь россыпью ярких звезд.
– Ты жениться когда собираешься? – доносится вдруг голос отца с веранды.
Из открытого окна веет сигаретным дымом, а это значит, что они вышли покурить. Прислушиваюсь еще внимательнее, едва не подскочив с кровати, чтобы подойти к окну, но больная нога останавливает.
– Думаешь много желающих связываться с уже женатым на своей работе? – отвечает Дамир со смешком.
– Нууу. Полно таких. Тут вопрос искал ли ты?
– Не до этого как-то, Иван.
– Надо шевелиться. Жизнь на месте не стоит. Это сейчас тебе тридцать, а там хлопнуть глазами не успеешь, и уже сорок. А бабы нет.
Папин пунктик по поводу женитьбы, оказывается, работает не только со мной.
– Мне их вполне хватает и так, – выдыхает Дамир, – Зачем все усложнять браком? Ты сам всё прекрасно понимаешь.
– Это даааа, – на удивление соглашается отец. – Жить с ментом – та еще прелесть. Не знаешь, каким местом завтра жизнь повернется и куда занесет, – заносчивый тон приобретает оттенки обреченности. – Не хотел бы я своей Машке такого. Ни стабильности, ни мужа по вечерам рядом, ни уверенности в завтрашнем дне. – Дамир молчит, а я и вовсе не дышу. Зачем он так? Ради любимого человека можно на что угодно пойти, ведь если любишь – будешь и по вечерам ждать, и ценить моменты вдвоем еще больше. А я почему-то уверена, что если такой мужчина как Дамир любит, то только отдавая себя целиком. – Так ладно, что это мы о грустном? Лучше расскажи, как мать?
И я бы смогла так любить….
Глава 8
Маша
Только утром я поняла, что все мои вещи остались наверху. Ванные принадлежности ещё вчера перед сном мама отнесла на кухню, а об одежде на сегодня мы не подумали.
Придётся подниматься. Степу родители сами отвезли в сад, а я договорилась о том, что Арина с Китом за мной заедут.
Хромая, подхожу к ступенькам. Сегодня ноге немного легче, нет той жгучей острой боли, поэтому прыгать не приходится.
Дамир, наверное, ещё спит. Постараюсь не разбудить гостя скрипящими половицами.
Теперь главное с лестницы не упасть. Обхватываю правой рукой деревянный поручень и уже собираюсь с силами, чтобы поднять ногу, когда дверь сзади внезапно хлопает.
Вздрогнув от неожиданности, оборачиваюсь и напрочь забываю о том, куда мне нужно было идти.
На пороге стоит Дамир и пододвигает ногой снятые кроссовки в угол. Из одежды на нем только спортивные штаны. Футболка перекинута через шею, позволяя мне безнаказанно скользнуть глазами по идеально выточенному торсу. Мускулистые плечи, сильные руки, сбитая крепкая грудь все это открывается моим бессовестному взгляду, жадно впившемуся в привлекательное мужское тело, покрытое испариной. На широкой груди немного чёрных волос, которые спускаются вниз по животу и тонкой дорожкой прячутся под резинкой штанов. Щеки опаляет огнём.
Резко поднимаю голову.
– Доброе утро, – Дамир тоже выглядит удивлённым.
– Доброе утро.
– Разве ты не уехала с родителями?
– Ещё нет. Мне сегодня ко второй паре. А ты где был так рано?
По пути ко мне, мужчина стягивает с плеч футболку, чтобы к моему разочарованию надеть её на себя.
– На спортплощадке. Оказывается, её ещё не снесли. – А, это он о турниках… – Ты наверх собралась?
– Да, – когда Дамир оказывается совсем рядом, дышать становится труднее. Несмотря на то, что он оделся, от разгоряченного тела исходит жар, окутывая меня собой, как коконом, – забыла попросить маму принести мне вещи.
– Скажи какие, я принесу.
И позволить ему увидеть беспорядок в моем шкафу? Еще и нижнее белье на одной из полок?
– Я сама ещё не знаю, что надеть. Придется подниматься в любом случае.
– Ну пойдём, – Дамир как ни в чем не бывало обхватывает мою руку так, чтобы я могла на нее опереться, а меня как будто током бьет от такого простого действия.
– Да не надо, я справлюсь, – пытаюсь забрать пальцы из захвата, через секунду понимая, как глупо выгляжу. Словно он меня принуждает к чему-то.
Мужчина усмехается, но меня все же отпускает. Опирается плечом на стену и складывает руки на груди.
– Ну давай, справляйся. Если что, я здесь. Это так, на всякий случай, вдруг понадобится, – в низком голосе различаются смешливые нотки.
Чёрт! Кто меня дёргал вообще? Сейчас бы спокойно шла, держа Дамира за руку, но нет же.
Выдавив из себя улыбку, обхватываю поручень рукой, а второй тянусь к стене, чтобы найти ещё одну опору. Шаг наверх… проглатываю рвущееся сквозь зубы шипение. Если ходить по ровному полу ещё более-менее, то по ступенькам, когда вся тяжесть тела переносится с одной ноги на вторую – это ад. Шаг второй… Едва не жмурюсь.
– Я все ещё здесь, Маша, – насмешливый голос звучит совсем поблизости.
Но не просить же теперь его после того, как сама вырвала руку.
– Всё в порядке. Почти не больно, – если бы только ложь имела свойство становиться правдой.
Третий шаг наверх даётся с таким же трудом, как и предыдущие. Зачем нам в доме вообще нужна лестница? Никогда не задумывалась над этим вопросом, а теперь понимаю, как везёт тем, у кого только один этаж.
Сжав зубы, уже заношу ногу для следующего шага, когда вдруг меня сзади уверенно подхватывают, а моя ладонь снова оказывается в крепком захвате Дамира.
– Не могу больше смотреть на эти потуги, – говорит, буквально приподнимая меня над ступенями. – Ты упрямая, да, Маша?
Начинаю улыбаться как дурочка, оказываясь снова во власти мужчины, на которого не страшно опереться.
– Да, – признаю этот факт.
– Хорошая черта, но не всегда. Сейчас можно было бы и не ерепениться.
– И показать свою слабость? Нет, спасибо.
– Лучше терпеть?
– Ведь долго не пришлось, – пожимаю плечами, сжимая подставленную ладонь.
– Упрямая, гордая и хитрая, – хмыкает Дамир, обжигая своим дыханием мой висок.
– Не хитрая. Просто я надеялась, что идти долго самой не придется.
– Даже так?!
Чувствую на себе пристальный взгляд, но проверить не решаюсь.
Дамир не спеша ведёт меня наверх, даже почти не приходится становиться на ногу. Его руки сильные, горячие, надежные, а от соприкосновения с шероховатой кожей у меня внутри разбегаются искорки. Он просто помогает мне подниматься, а у меня голова кружится от такой непосредственной близости к этому мужчине. Его грудь, покрытая влажной футболкой, утыкается мне сзади в плечо, но мне не противно. Даже приятно, как ни странно. Хочется обернуться и провести по ней кончиками пальцев.
А еще улыбаться хочется оттого, что он помогает мне. Опускаю голову вниз, чтобы спрятать глупую улыбку. Хоть бы эти ступеньки не заканчивались никогда.
– Так что ты рисуешь в итоге? А то вчера так и не рассказала, – раздается над ухом, пока мы неторопливо поднимаемся наверх.
– Портреты, пейзажи. Все, если что-то понравится настолько, чтобы захотеть отразить это на картине.
Последняя ступенька преодолена, и я оказываюсь на нежеланной свободе. Опоры больше нет, приходится опираться на стену. Пальцы влажные от того, как крепко мужчина держал их, но вытирать руку совсем нет желания. Наоборот, я машинально складываю кулак, чтобы еще немного оставить для себя это ощущение.
– Тебе много времени надо? – спрашивает Дамир, указывая головой на комнату.
– Минут пятнадцать.
– Одевайся тогда. Я пока душ приму. Потом помогу тебе спуститься.
– Это совсем не обязательно.
– Да? – широкая бровь саркастично изгибается, я же готова себя ударить.
– Нет. Мне правда нужна твоя помощь.
– Неужели? – уголок его губ ползет наверх, и я замечаю, как преображается мужское лицо, когда он улыбается.
Исчезает суровая складка между бровей, и Дамир даже кажется моложе.
– Только если ты сам хочешь.
– А ты не такая простая, как кажешься, да Маш? – с легким смешком констатирует мужчина, от которого я как ни стараюсь, не могу отвести взгляд.
– Да нет, самая обычная, – пожимаю плечами, – ладно, пошла собираться.
Оказавшись в комнате, начинаю носиться по ней, как юла. Даже одной ноги вполне хватает, чтобы перерыть весь шкаф в поисках самых красивых, по моему мнению, джинсов и белого удлиненного топа со спущенными плечиками. Сейчас бы к ним очень подошли туфли на каблуке, но боюсь, если я обую их, вернусь домой уже даже не на одной ноге, а на колесах. Кроссовки – единственный подходящий вариант.
Порывшись в косметичке, впервые за долгое время наношу на веки тени и подчеркиваю взгляд тонкими стрелками. Я знаю, что внешностью меня природа не обделила, но никогда не предавала ей особого значения. Меня всегда больше интересовала внутренняя наполненность человека. Сейчас же, в глубине души понимая почему, я беру помаду и выделяю губы ярко-красным. Задерживаюсь у зеркала перед выходом, но передумав, стираю этот ядреный цвет. Это уже слишком. Выглядит так, будто на смотрины собралась, а я всего лишь хочу просто привлечь его внимание. Показать, что могу быть не ходячей «аварией», а привлекательной девушкой.
Расчесав волосы, распускаю их и, выдохнув, прихрамывая выхожу в коридор. В комнате напротив открыта дверь, предлагая мне оценить и идеально застеленную кровать, и чистые стулья, без навешенных на их спинки футболок и штанов. Вещи аккуратно сложены в сумке, и лишь на тумбочке флакон с туалетной водой, телефон и зарядное устройство.
Дамир как раз застегивает ремень на брюках, стоя ко мне спиной.
– Я готова, – даю ему знать о своем присутствии.
Мужчина оборачивается, а у меня сердце к горлу подбирается от предвкушения. Сейчас я выгляжу совсем не так как вчера, и он должен это заметить. Должен, но не замечает. Карие глаза лишь на секунду озаряет непонятная эмоция, тут же исчезающая за взглядом, которым смотрят на обычных знакомых. Дамир быстро оглядывает меня, но никакого восхищения или чего-то еще в глазах напротив нет.
– Быстро ты. Ну, пошли.
Сердце тяжело опускается. Какая же я дура. Отворачиваюсь, пряча разочарование. О чем я только думала? Нашлась красавица. У него, наверное, в столице вагон и маленькая тележка таких вот как я, а то и лучше.
Сильные руки снова оказываются на моей талии и держат ладонь. Но как бы мне не хотелось заверить себя в том, что я не нуждаюсь в его помощи, каждая клеточка тела буквально вспыхивает, стоит почувствовать его рядом.
– Ты как добираться будешь? – ухо согревает горячее дыхание, вызывая рой непрошенных мурашек.
– Друзья подвезут.
– Обратно тоже?
– Да.
– Хорошо.
Мы спускаемся, и Дамир выходит со мной на крыльцо. Машина Кита уже ждет у ворот.
– Дойдешь?
– Конечно. Мне целый день по университету ходить, надо тренироваться.
– Ну удачи. Помни о том, что я тебе вчера сказал.
Я помню. Только как-то незаметно еще вчера нерешаемые проблемы с Панфиловым ушли на второй план.
Пока прихрамывая иду к машине, создается ощущение, что Дамир смотрит вслед. Или мне просто этого очень хочется, не знаю.
Когда закрываю ворота, все же бросаю взгляд на крыльцо. Он так и стоит там, опираясь плечом на каменную стену. В пальцах сигарета, а из приоткрытых губ вырывается серое облако. Сигаретный дым развивается, и я понимаю, что мне не показалось. Он смотрит на меня. Знать бы еще о чем думает…