Лицо смерти

Лили Брэдшоу, стройная блондинка в драповом пальто объявилась на пороге кабинета в начале марта. Она не была похожа на остальных пациенток, с кем я работала. В глазах ни капли страха или отчаяния, в походке ни грамма неуверенности или смущения, в голосе ни тона дрожи. Сперва мне даже показалось, что девушка ошиблась адресом и пришла прорабатывать не проблему насилия, а что-то другое. Депрессию я отклонила сразу же – она не выглядела недовольной жизнью, чем вызывала ещё больше вопросов.

Пока клиентка рассказывала о себе, с её лица не сходила лучезарная улыбка, которая мне сразу приглянулась. Когда же знакомство осталось позади, Лили Брэдшоу впервые за всю беседу изменилась в лице. Тень украла свет её улыбки и затянула молодое лицо, состарив на несколько лет.

– По правде говоря, не знаю, чем может помочь наша встреча. – Начала она. – Мне посоветовал обратиться к психологу один человек. Детектив. Дело в том, что я стала свидетельницей преступления.

– Может вам принести воды? Как вы?

Лили Брэдшоу нравилась мне всё больше. Не каждая женщина на её месте держалась бы так же стойко.

– Нет, нет. Всё хорошо. Со мной всё в полном порядке.

– Тогда попробуйте рассказать о преступлении. Вы можете начать постепенно. Если вам станет страшно, то мы можем прерваться. Главное, помните, что здесь вам ничего не грозит. Вы в безопасности.

Девушка кивнула.

– Что вы видели?

– Убийство.

Я вздрогнула.

Это случилось две недели назад. Я возвращалась с работы довольно поздно. Я вам говорила, что работаю секретарём в одной частной фирме. В тот вечер пришлось задержаться дольше обычного. Уже темнело, но была ещё не поздняя ночь, поэтому я решила проветрить голову и пройтись пешком. Пропустила автобус, взяла кофе навынос в кафе за углом и медленно прогуливалась в сторону дома. Я не из тех, кто шарахается каждого тёмного переулка, поэтому хотела пройтись через сквер, который буквально в квартале от дома. Меня не смутило, что там никого не было – не часто в Атланте случаются какие-то нападения. Но как только я двинулась в сторону сквера, услышала странные звуки.

Лили замолчала, заново переживая все те чувства, что испытывала в тот момент. Я часто наблюдала подобную картину – клиент сидит в кресле напротив, опустив глаза, и тревожно теребит рукав, край одежды или шарфика. Защитная реакция на воспоминания и нежелание вспоминать подобное вновь.

– Что это были за звуки? – Лили был нужен лёгкий толчок, чтобы продолжить рассказ.

– Какая-то возня. Что-то похожее на стоны, глухие удары.

– Звуки доносились из сквера?

– Нет. Они были прямо за углом, доносились из-за мусорных контейнеров.

Лили замолчала и перевела взгляд за окно, чтобы только не смотреть мне в глаза. Ещё одна особенность человека, которому стыдно за свои поступки.

– Если вам тяжело, мисс Брэдшоу, мы можем продолжить в следующий раз.

– Нет. – Твёрдо ответила девушка. – Я должна сделать это сейчас. – Она выдохнула и продолжила. – Сначала я не придала значения и продолжила идти, мало ли кто ошивается в подворотне. Но затем я отчётливо услышала крик, женский крик. Рядом как назло никого не было, и первой моей мыслью было бежать куда подальше. Но я просто не смогла. Не смогла, понимаете? Если женщина была в беде, мне хотелось ей помочь. Хотя, чем я могу помочь.

Лили осмотрела себя с ног до головы, будто говоря «посмотрите, какой из меня защитник». Она по-прежнему отказывалась смотреть мне в глаза, пряча не только стыд, но и наворачивающиеся слёзы. Этот кабинет видел их слишком часто.

– Всё хорошо. Вы в безопасности, здесь, со мной, помните? Всё давно закончилось, это просто воспоминания. Что было дальше, мисс Брэдшоу?

– Я решила проверить, может я ошибаюсь. Прошла в тёмный переулок и увидела…

Моё сердце забилось, как заведённое. Я боялась услышать, что было дальше, не меньше, чем Лили Брэдшоу боялась об этом говорить. Ручка в моей руке норовила переломиться пополам от того, насколько сильно я её сжала от напряжения.

– Вы уже не в том тёмном переулке, Лили. Этот страх просто в вашей голове. Если вы расскажете мне, он просто уйдёт.

– Там был мужчина. Я не видела ни лица, ни даже, в чём он был одет. Только силуэт. А ещё… силуэт женщины. – Лили всхлипнула. – Не знаю наверняка, но мне кажется, что он насиловал её и зажимал ей рот рукой. О, Господи! Я хотела побежать, позвать на помощь, но онемела всем телом и не могла сдвинуться ни на дюйм. Пока он не достал нож и не зарезал её.

Я еле сдержалась, чтобы не ахнуть на весь кабинет. Этой девушке не повезло оказаться не в том месте и не в то время. А сейчас она была вынуждена жить с этой картиной всю ставшуюся жизнь.

– Я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Кто знает, может он бы и меня прирезал, если бы заметил. Но он не видел. Он был слишком поглощён убийством и просто не заметил меня. И тогда я… просто убежала.

Я налила клиентке стакан воды, которую она осушила залпом, словно могла стереть все картины прошлого.

– Всё в порядке, Лили. Вы поступили правильно.

– Неправильно! Как вы не понимаете? – Слёзы перемешались с озлобленностью на красивом лице. – Я просто сбежала и ничем не помогла этой женщине. А если бы на её месте была я? И кто-то вот так же убежал, не помог!

– Это не ваша вина. Вы не могли ей помочь, она уже была обречена. – Заступилась я за неё саму, выступая в роли адвоката перед самым строгим судьёй – совестью. – Вы поступили правильно. – Повторила я, чтобы эта мысль укоренилась в её голове. – Вы спасли жизнь себе.

Волшебным образом Лили добралась до дома и затаилась, как будто за ней гнались. Убийца, по всей видимости, действительно никого не заметил в переулке, потому даже и не думал преследовать несчастную свидетельницу. Два дня Лили не выходила из дома, боясь даже снять цепочку на двери. Она зарылась в одеяла в спальне и не отвечала на звонки с работы, поэтому её коллеги и начальница уже начали волноваться.

Беспокойство близких усилилось, когда через день после происшествия в новостях появился репортаж о хладнокровном изнасиловании и убийстве молодой женщины в одном из переулков Чалед Вудс. Я вспомнила, что видела этот сюжет в новостях – он шёл по телевизору как раз в тот день, когда я разбиралась с делом Джулии Кармайкл.

Лили только-только осмелилась пойти в полицию, чтобы дать показания, но патрульные сами заявились к ней в квартиру, чтобы удостовериться, что она в порядке. Их вызвали коллеги по работе. Тогда-то свидетельница и заговорила.

Патрульные доставили потерпевшую в участок, где её уже ждала команда оперативников под командованием старшего детектива. Он взял у девушки показания и всячески подбадривал во время беседы.

– Он оказался таким добрым и порядочным, не таким, как многие полицейские, – голос Лили звучал в разы спокойнее, когда она говорила об этом детективе. – Он носился со мной, как отец с дочерью. Утешил и дал список телефонов, кому можно позвонить в том случае, если мне нужна будет помощь. Оставил ещё и свой телефон, чтобы я звонила в любое время.

– Действительно, необычайно чуткий человек.

– С ним всё казалось не таким… ужасным. Я чувствовала странное спокойствие, знаете, как будто… – Лили задумалась, пытаясь подобрать нужное слово. – Как будто перед тобой заботливый отец. Он попросил двух полицейских отвезти меня домой и приставил временную охрану, чтобы убедиться, что это чудовище не следило за мной. Но прошло уже много времени, и вроде бы всё улеглось. Поэтому я наконец-то решилась воспользоваться советом детектива и поговорить с профессионалом. Только выбрала вас, потому что слышала, вы занимаетесь делами о насилии над женщинами. Такая как вы мне гораздо ближе остальных мозгоправов.

Такое выражение позабавило меня, даже немного польстило и вселило надежду, что я всё делаю правильно.

– Спасибо вам за доверие, Лили. Вы правильно сделали, что пришли ко мне. То, что вы пережили, очень тяжело. Не представляю, как вы справились с этим самостоятельно, но вы большая молодец. Но теперь вам не нужно справляться в одиночку. Вы не одна. Я очень хочу вам помочь.

Оставшуюся часть сеанса я до победного доказывала Лили Брэдшоу, что она ни в чём не виновата. Услышав это в двадцатый раз, она, казалось, наконец-то поверила в мои слова, перестала плакать и успокоила свою душу. Перед прощанием девушка пообещала прийти вновь и благодарила за беседу, после которой ей стало значительно лучше. Она пожала мне руку у двери и каким-то чудом выдавила улыбку.

– Вы уже сделали важный шаг к тому, чтобы справиться с этим ужасом. Надеюсь, что вам не понадобиться, но вот, – я протянула девушке свою визитку с личным номером телефона. – Можете звонить мне и днём, и ночью. Когда почувствуете, что нахлынули чувства, воспоминания, что становится страшно или просто захочется чем-то поделиться, я всегда выслушаю.

Лили взяла клочок картонки и долго смотрела на него. Когда она подняла глаза на меня, в них стояли слёзы. Благодарности, небольшой личной победы, трагедии пережитого. Она как будто решалась что-то сделать, а затем зажала меня в объятьях и смущённо засмеялась.

– Всё-таки тот детектив был прав. Я рада, что обратилась к вам.

Этот жест был настолько непривычным – ни одна клиентка так открыто не выражала тёплых чувств по отношению ко мне и моей работе. Я не постеснялась обнять клиентку в ответ.

– Я тоже этому рада.

Лили уже собиралась покинуть кабинет, как я окликнула её.

– Кстати, а как звали того детектива?

Нежные щёки девушки растянулись в светлой улыбке.

– Джерри Льюис.

Сейчас

Джерри позвонил мне во вторник, через несколько дней после случая с обмороком. Я не хотела беспокоить его попусту, но пришлось рассказать о том, как я услышала своё имя из прошлого, грохнулась прямо посреди улицы и познакомилась с самым опасным её обитателем – Харли Гриффином.

Обеспокоенный Джерри всё пытался выведать, как я себя чувствую, предлагал приехать. Ему в голову даже пришла безумная идея связаться с этим Гриффином и потолковать, как коп с копом. Если полицейский, живущий по соседству, будет в курсе моей истории, он сможет взять меня под своё крыло. Но я категорически отказалась – у меня уже было одно крыло, которое укрывало от горестей. «Крыло» Джерри.

Электрический разряд прошёл по всему телу, как только я подумала, что хоть один герой моей новой книги будет знать о том, что со мной случилось в одной из предыдущих глав. Особенно этот самоуверенный, властный тип, который бы точно принялся меня осуждать и высмеивать за спиной. Внутренний голос подсказывал, что я слишком предосудительна по отношению к нему. Он без минуты промедления кинулся мне помогать, хотя наверняка вся улица видела моё падение. Едва ли он сделал это только потому, что фиаско произошло прямо перед его домом.

А вот новость о том, что недавно состоялся мой первый сеанс в Дафни в качестве психотерапевта, вызвал в Джерри бурю похвалы и гордости. Он искренне поздравил меня и с уверенностью сказал, что это прекрасное начало.

– Стоит ещё немного подождать, вот увидишь, и у тебя начнётся полноценная практика и в новой жизни.

– Спасибо, Джерри.

Я готова была говорить ему это каждый раз, как его голос раздавался на той стороне трубки. Если бы не он, ничего бы этого не было. А главное, жизни. Сидя перед ноутбуком, мой взгляд случайно упал на дату внизу монитора, и сердце сжалось.

– Завтра её день рождения…

Джерри не нуждался в воспоминаниях. Мне было не разглядеть его лица, с которым нас разделяли тысячи миль, но я и без этого знала, что оно побледнело. Уголки губ опустились ещё ниже обычного, а немолодые глаза заволокла непроницаемая дымка горя.

– Как там Мэри и Маркус? Передай им мои соболезнования и всю мою любовь.

– Мы с Мэри научились жить с этим. – С печалью и силой в голосе заверил меня Джерри. – Спустя столько лет боль не притупилась, как говорят. Раны не затянулись, просто мы свыклись с этой болью. Мэри испекла любимый пирог Джой, только так она может перенести этот день – с памятью о мелочах, которые наша девочка так любила. Маркус не знал свою сестру, но чувствует нашу скорбь и не забывает про свою.

– Маркус – золотой ребёнок. – Я улыбнулась сквозь набегающие слёзы.

– В нём наше утешение.

Дочери Джерри, Джой, было всего пятнадцать, когда один студент-старшекурсник решил воспользоваться её доверием. Вызвал интерес к себе, изнасиловал и потом издевался над ней публично, отчего девушка просто не выдержала и перерезала вены в ванной. Сквозь боль и злость, с решительным желанием уничтожить того, кто сотворил это с его маленькой девочкой, Джерри нашёл ублюдка и еле сдержался, чтобы не переломать ему шею. Но жажда справедливости и служба в полиции помогли ему сделать правильный выбор, и сейчас насильник отбывает свой положенный срок.

Брак Джерри и Мэри не развалился, как это часто бывает. Между ними не всё оставалось гладко первое время, но они быстро выровняли все выбоины. Нашли своё успокоение в друг друге и в маленьком мальчике, который появился на свет через три года после смерти Джой. Маркусу было всего девять, долгожданный и горячо любимый второй ребёнок, который был отрадой для своих родителей. Послушный, добрый, понимающий. Он искренне любил старшую сестру, которую ему не суждено было увидеть, с которой не случилось поиграть в детстве.

Мне посчастливилось познакомиться с ним в самый ужасный период своей жизни и, помимо Джерри, он стал тем единственным лучиком, который вывел меня из тьмы на свет. Он показал мне, что значит жить, даже когда вселенная играет с твоей судьбой в жестокие игры. Я некоторое время жила в доме Льюисов, если то жалкое существование можно было назвать жизнью. Казалось бы, взрослый человек должен присматривать за восьмилетним тогда мальчишкой. Но всё было с точностью до наоборот – это Маркус присматривал за мной.

Именно Джой стала тем ангелом, ради которого Джерри так крепко взялся за дело Лили Брэдшоу, а затем и моё. В каждой из нас он видел свою дочь и считал своим долгом уберегать нас от подонков, которые попались на пути.

– Принеси ей букет ромашек от меня. – Попросила я. – Я помню, ты говорил, что это её любимые.

– Обязательно, Джонни.

Вот она, единственная связь с прошлым. Имя, которым меня когда-то тепло называли всего три человека. Сейчас это лишь отголосок, который эхом звучит сквозь время.

Заверив меня, что осталось подождать ещё совсем немного, и я смогу наконец связаться с Лили, Джерри попрощался и повесил трубку. Я же осталась в гордом одиночестве со своими делами.

После сеанса с соседкой, миссис Стемпл, эти дела не то чтобы пошли в гору, но невысокий холмик точно намечался. Если буквально за неделю до этого мои объявления оставались мягко говоря без внимания, то теперь в записной книжке значилось уже две дополнительные встречи с какими-то знакомыми приятельницами миссис Стемпл.

Во время нашей с ней беседы, эту доброжелательную женщину удалось узнать ещё лучше, и нравится она мне стала ещё больше. Сильная, уверенная в себе, она внушала уважение и не была чёрствой, как могло показаться с первого взгляда.

Мы проговорили целый час, за который я не взяла платы. Оливия, а именно так она просила её называть, без всяких там миссис, слегка затронула своё настоящее, но в основном говорила о прошлом. Вернее сказать, о своём покойном муже.

Пять лет назад он пораньше возвращался с работы домой, когда грузовик со стройматериалами выехал на встречную полосу на обгон и снёс мистера Стемпла. От его любимого доджа практически ничего не осталось, как и от него самого. В ту пору Оливия нигде не работала – дохода от финансовых консультаций мужа хватало на «безбедную жизнь», ведь среди клиентов водилось немало крупных рыб.

Горестный звонок застал её в супермаркете, куда она пришла за ингредиентами для праздничного ужина. В тот вечер супруги Стемпл отмечали свою тридцатилетнюю годовщину. Теперь же эта дата останется лишь чёрной меткой на календаре.

Все пять лет Оливия хранила свои чувства и эту историю в тайне. Семьи у неё не осталось, а знакомые знали ровно столько, сколько она позволяла им узнать. Их союз был настолько крепкий, настоящий, проникновенный, что люди видели лишь внешнюю оболочку, так как оба супруга любили держать чувства при себе. Как говорится, любовь любит тишину. Возможно, именно поэтому Оливия и Стивен Стемпл могли похвастаться непоколебимыми отношениями.

У Оливии были подруги, но из разряда тех, кто приходит на чай и светские беседы, а на рассказы о горестях судьбы издаёт лишь театральные охи. Для окружающих миссис Стемпл была стойкой, а может даже чёрствой женщиной, которая не проронила ни слезинки на похоронах, которая стала выбираться из дома уже через два дня после гибели мужа, и которая так и решила не омрачать свою жизнь физическим трудом.

Пять лет эта «чёрствая» женщина носила в себе горе, печаль и неутихающую любовь, о которой никто не знал. Она мужественно наблюдала за тем, как гроб с человеком, без которого она не могла жить, медленно засыпала сырая земля. А затем два дня проплакала в подушку, пока сердце чуть не остановилось от горя. Она выходила за дверь уже через несколько дней, чтобы выбросить из головы мысли о том, как бы последовать за Стивеном. Оливия непреклонно отказывалась устраиваться на работу, потому что не видела смысла в жизни и перебивалась случайными гонорарами за рассказы и книги, которые ночами писала в кабинете мужа.

Через пять лет на Бэй Хилл Драйв появился человек, которому она решилась всё рассказать. И это была я. Во время нашего разговора я сама еле удержалась, чтобы не заплакать. История любви Оливии и её покойного мужа напоминали что-то невероятное для нашего мира. Кто-то бы сказал, сказка, но я верила, что такие чувства и отношения существуют. И однажды мне уже казалось, что у меня будет нечто подобное. С Джошем.

Но всё в этой жизни идёт не по плану.

Буквально на следующий день со мной связались ещё две жительницы Дафни. Разбалованные домохозяйки, миссис Норингтон и миссис Дживс. Откликнулись они не просто так, а по наводке миссис Стемпл. По сравнению с той важной работой, которую я проводила в Атланте с женщинами, пережившими домашнее насилие, болтовня со светскими дамами выглядела бесполезной тратой времени. Но они были первыми клиентками за долгое время, и я просто не могла их отпустить и остаться ни с чем. К тому же, каждый имеет право быть услышанным.

К концу месяца вся неделя была расписана, не так чтобы плотно, но по два-три обеспокоенных посетительницы появлялись на моём пороге. Не знаю, Оливия Стемпл или мои объявления поспособствовали такому ажиотажу, но у меня появилась работа, а значит, жизнь продолжается.

Однако с ростом клиентов рос и риск. Что меня раскроют, что меня не так поймут. Я осознала это однажды вечером, после сеанса с Хилари МакКлинток с улицы Грейс Лейн, которая пришла пожаловаться на своего мужа, которого обвиняла в изменах. Она продолжала высказывать свои подозрения даже на пороге дома, когда уже собиралась выйти за дверь. И тут её взгляд случайно скользнул по стоящему рядом столику и шкатулке.

– Что за прелесть! – Вскрикнула она и тут же бессознательно схватилась за неё своими тонкими, наманикюренными пальчиками.

Моё сердце впечаталось в рёбра, как будто по нему прошёлся грузовой состав. Женщина без задней мысли вертела её перед глазами, восхищаясь винтажным дизайном, а я молилась, чтобы она не открыла или не выронила её. Не хватало, чтобы через месяц после переезда про меня ходили слухи по всему Дафни. Придя в себя, я немного резко подлетела к миссис МакКлинток и выхватила вещицу из её цепких пальчиков. В ответ она одарила меня возмущённым и недоумевающим взглядом, будто я посмела влепить ей пощёчину.

– Извините, – но во мне говорило не чувство вины, а желание загладить ситуацию, – это очень ценная вещь для меня, семейная реликвия, и я боюсь, что кто-то может сломать её. Надеюсь, вы меня понимаете.

Раздутые ноздри клиентки внушали опасение, что сейчас на мой дом, да и на весь Бэй Хилл Драйв, обрушится торнадо негодования. Однако нас пронесло. Взгляд миссис МакКлинток смягчился, и она лишь похлопала меня по руке.

– В моей спальне с десяток подобных шкатулок, – она вздохнула и мечтательно посмотрела за дверь, на тёплый летний вечер Дафни. – Однажды я влюбилась в одну, когда мы с Кэмероном путешествовали по Парижу. На следующее утро он устроил мне сюрприз – втайне купил шкатулку и преподнёс мне на подносе с ароматным завтраком. А затем это вошло в традицию, и винтажные шкатулки появлялись каждый раз, как Кэмерон возвращался из деловой поездки. Теперь я смотрю на них, – женщина тепло прошлась глазами по оборками и кружевам шкатулки, – и понимаю, что каждая – свидетельство его измен.

– Миссис МакКлинток, – поумерив свой пыл, участливо проговорила я и коснулась ей плеча. – Вы не можете быть уверены в том, что муж вам изменяет. Не ищите подозрений на пустом месте. Я обещаю вам, что мы вместе разберёмся с этим.

– Не хочу спрашивать его в лоб. Кэмерон обидчивый в таких вопросах, может затаить обиду на долгое время, а я не хочу ссорится.

– Вот и не надо. – Некоторые клиенты вели себя как маленькие дети, поэтому разговаривать с ними приходилось в таком же ключе. – Повремените с обвинениями и понаблюдайте за ним. На следующем сеансе через неделю мы решим, что делать дальше. – Я вздохнула, так как собиралась предложить то, чего раньше бы не сделала. – Я не терплю обмана в любых проявлениях и очень хочу помочь вам. Поэтому обещаю сама провести кое-какое расследование, чтобы узнать наверняка.

Искорки надежды вспыхнули в карих глазах миссис МакКлинток, которая загорелась как лесной костёр.

– Правда? О, это было бы чудесно. Я думала последить за ним, но он раскусит меня за несколько минут. А вас он не знает! Вы просто ангел-хранитель!

Когда миссис МакКлинток наконец покинула мой дом, я закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Я была на волоске. Пистолет по-прежнему таился в шкатулке у меня в руках.

Каждый раз провожая клиента до дверей, я сверлила взглядом эту несчастную шкатулку, как будто она может сама по себе открыться и явить миру, что лежит внутри. Это натолкнуло меня на мысль, что пора бы стать осмотрительней. Пистолет перекочевал в шкаф, на полку со шляпами и прочими аксессуарами. А место охранника моего покоя заняла бита, которая удачно спряталась за подставкой для зонтиков. Не самая лучшая замена, но бита явно вызовет не столько вопросов, нежели пистолет.

Я начала чувствовать себя увереннее здесь, в Дафни. Жизнь как будто обрела какие-то очертания смысла.

А главное, мне написала Лили. Джерри вдоволь наубеждался в том, что в Дафни мне ничто не грозит и сообщил об этом моей лучшей подруге, второму человеку, который оставался моим связующим звеном с прошлым.

И вот, в воскресное утро появилось оповещение о новом сообщении на почте. Я уже провела свой привычный ритуал – обследование периметра, беглый просмотр видео с камер наблюдения, проверка всех окон и замков – и села поработать за компьютером. Секундное волнение от неожиданного оповещения прошло, как только я увидела отправителя. Лили Брэдшоу.

Несмотря на то, что любые контакты всё равно таили опасность, Лили нельзя было использовать ни моё настоящее имя, ни вымышленное, поэтому она решила сделать из меня мужчину.

Дорогой Джон!

Как же я надеюсь, что у тебя всё хорошо! Это незнание сводило меня с ума, но теперь ты от меня не отделаешься.

Ты не представляешь, как я соскучилась по тебе! Не проходит ни дня, чтобы я не думала, как ты там, что с тобой, чем ты занят. Всё так же не можешь без кофе и полкило пирожных в субботу? Как хорошо, что наконец-то можно с тобой поговорить. Не так, как раньше, но уже хоть что-то.

Твой отъезд выбил меня из колеи, и я никак не могу попасть в неё обратно. Всё так же хожу на работу, выбираюсь с знакомыми в кафе, кино, иногда потанцевать. Но без тебя это всё не то. Без тебя я не та.

Расскажи же, как ты там поживаешь? Уже, наверное, забыл о своей старой подруге и нашёл другую. Ха-ха.

У меня всё по-прежнему, ничего не изменилось. Хотя, не могу не похвастаться, что снова начала ходить на свидания. Ну как ходить. Уж не знаю, два ужасно скучных свидания вслепую засчитываются или нет? Мик был по крайней мере красавчиком, чего не скажешь о Дэйве. Тот полный тюрбан.

Узнаю свою Лили, от словечек и жизненной энергии которой нельзя не улыбнуться.

Правда, тут к нам с две недели назад пришёл новый глава отдела маркетинга. Глаза, ууу, закачаешься. Брюнет, копна волос дай бог каждому, хоть я и не в восторге от кучерявых, он очень даже ничего. Особенно в своих облегающих рубашечках с закасанными рукавами и брюках, которые (ты бы видел как) обтягивают его упругий… ну ты понял.

Да, конспирация – это не про Лили. А вот вечные любовные истории – это да.

Но мне с таким Аполлоном ничего не светит. Вряд ли он вообще замечал меня, я ведь так, птичка среднего полёта. Да и романы на рабочем месте – это не моё, ты же знаешь. Поэтому я тихо наслаждаюсь и тяжело вздыхаю, когда он проходит мимо, берёт кофе или разговаривает с кем-то в холле. Что ещё остаётся?

Мне кажется, что я никогда не встречу свою любовь. Знаешь, я поняла, что уже могу доверять мужчинам, но найти бы мало-мальски нормального. Скоро начну кидаться на первого встречного. Надеюсь, что и ты в скором времени вернёшься в седло. Есть там кто интересный? Говори, не томи, мне же до смерти любопытно.

Не знаю, сможем мы когда-нибудь встретиться, но я буду очень этого ждать.

Целую, обнимаю, Лили.

Я тут же принялась писать ответ и не забыла о том, что надо придерживаться легенды.

Моя любимая Лили!

Когда я увидел твоё письмо, чуть не умер от радости. Как же тяжело столько времени не слышать твой голос и не делиться с тобой своей жизнью. Никого роднее для меня не осталось, поэтому эти дни без тебя показались мне долгими и бессмысленными.

Не могу рассказать тебе всего, но мне здесь нравится. Тихое место, как раз для такой, как я…

Надо привыкать к тому, что я Джон. Любая маленькая ошибка может стоить нам жизни. Поэтому я стёрла последние слова и продолжила.

… для такого, как я. Всё, что мне нужно, здесь уже есть (не считая тебя). Постепенно дела налаживаются, появилась работа. Это невероятно, что и здесь я могу помогать людям, как делал это раньше. Клиентов пока немного, но всё ещё впереди. Я верю в это.

Я очень рад, что ты вернулась к романтическим приключениям. Без них ты – не ты. Тебе давно было пора забыть о прошлом и двигаться дальше – не все мужчины так уж плохи. Ходи на свидания почаще, встречайся, люби, живи полной жизнью. И присмотрись к вашему новенькому красавчику повнимательнее. И не только к его пятой точке. Не упускай свой шанс из-за глупых корпоративных законов или своей неуверенности в себе. Ты потрясающая, красивая, бесценная девушка, чего не может не заметить даже такой, как ты говоришь, Аполлон. Действуй и учись доверять.

Пиши мне при любом удобном случае.

Твой Джон.

Тиски сжали моё сердце, намереваясь разорвать на две половины. Я учила Лили жизни и доверию, а сама не собиралась учиться доверять. Этот поезд для меня далеко позади. Когда-то я мечтала о счастливом будущем, о браке с добрым мужчиной и трёх детишках, из-за которых дома постоянный хаос. Теперь же это будущее туманно или вовсе неразличимо.

Тогда

Об убийстве, свидетелем которого стала Лили Брэдшоу, трубили по всем новостям. Молодая женщина, которую опознали как Тейлор Нолан была изнасилована и зарезана в переулке Чалед Вудс неизвестным мужчиной. Детали преступления было решено не разглашать и оставить в секрете. Всё, что сообщили жителям Атланты по телевизору, так это то, что расследование ведётся лучшими следователями города, и подозреваемые пока не установлены.

Я как раз просматривала свои рабочие заметки и одним ухом слушала новости. Меня отвлёк от ноутбука эпизод новостного выпуска, где главный следователь по этому делу давал интервью. Внизу экрана появилась иконка с именем детектива. Джерри Льюис.

Так вот он какой. Сила и мужество читались на его хорошо сохранившемся лице. В кадр попали широкие плечи и атлетическая фигура, а также уверенная походка, которой он прохаживался по коридорам полицейского департамента. Говорил он тоже уверенно и убедительно. Не удивительно, что Лили Брэдшоу так о нём отзывалась. Истинный столп мужественности и стойкости. Рядом с таким мужчиной не может быть страшно.

– Мы не в праве разглашать детали преступления, пока ведётся следствие, – вещал грубоватый, но приятный голос Джерри Льюиса с экрана. – Все силы брошены на то, чтобы найти человека, который в ответе за это ужасное преступление. Одно могу сказать точно, – детектив многообещающе посмотрел в объектив, будто прямо в душу всем зрителям и мне в частности, – я буду до конца бороться за справедливость и все причастные к гибели Тейлор Нолан будут наказаны. Эта женщина и её родные заслуживает того, чтобы обрести покой.

Картинка сменилась, но передо мной до сих пор стояло лицо Джерри Льюиса, когда ключ в замке повернулся, и на пороге квартиры появился Джош.

– Привет, солнышко. – Как всегда оптимистичный и радостный Джош снял ботинки и плюхнулся рядом на диван. – Ужасная история, – он кивнул в сторону телевизора. – Не могу поверить, что подобное может случиться на наших улицах.

Джош обеспокоенно посмотрел на меня и взял мои щёки в свои тёплые, нежные ладони.

– Пообещай мне, что будешь очень осторожна. Не задерживайся на работе допоздна, и всегда бери такси.

– Джош, приятно, что ты волнуешься, но всё будет хорошо. – Отмахнулась я.

– Нет, Джонни. Пообещай. Не ходи никуда одна, прошу тебя, пока убийцу не найдут. Я просто не переживу, если с тобой что-то случится.

– Эй, – я коснулась губами его щеки. – Я обещаю тебе, что буду как никогда осторожна и внимательна.

Джош кивнул, поцеловал меня в губы и начал переодеваться после долгого рабочего дня.

– Одна моя клиентка всё видела.

– Что видела? – Пиджак полетел на кресло.

– Убийство.

Джош уставился на меня, не успев до конца стянуть рубашку, и так и остался в расстёгнутой. Готова признаться, что вид его голого, натренированного торса заставлял меня теряться в мыслях.

– Ты шутишь! – Воскликнул он. – Она обращалась в полицию?

– Там ей и посоветовали обратиться к психотерапевту. Один детектив, которого только что показывали по телевизору. На первый взгляд, он выглядит надёжно, знает, что делает. Будем надеяться, что скоро найдут этого маньяка. Никто из нас не сможет спать спокойно, пока он рыскает по улицам. Особенно эта девушка.

– Да, нелегко ей пришлось. – Джош направился в сторону ванной, но напоследок обернулся и с надеждой посмотрел на меня. – Помни, о чём ты мне пообещала.