Kitabı oku: «Обречённые на величие», sayfa 3

Yazı tipi:

9. ОДРИ

– Я больше не могу! – со стоном выдыхаю и сажусь прямо на траву на заднем дворе.

Вот уже несколько часов я пытаюсь под руководством мамы проделать хоть одно из простейших заклинаний, но выходят они косыми и нелепыми. Как бы я ни пыталась контролировать силу, она не поддаётся. Хотя, плюс в этом всё же есть – сыпь стала едва заметной и больше не зудит. Излишек энергии ушёл, превратившись в мои бесчисленные потуги показать себя способной колдуньей.

– Давай ещё, – повторяет мама в сотый раз. – Зажги эту палочку на самом конце.

Она втыкает ветку в землю, предусмотрительно убирая руки подальше от предмета возгорания.

– Настройся, дыши, чётко представь результат, – как мантру вновь отчеканивает мама.

Я уже не надеюсь, что получится, но честно стараюсь: закрываю глаза, успокаиваю дыхание, детально представляю веточку, горящую наподобие свечи. Не отвлекаясь от образа, шепчу заклинание.

Мамин вздох.

Открываю глаза и вижу объятую пламенем ветку. Снова. Она полностью поглощена огнём. Моей магии не хватает контроля. Испускаю усталый вздох.

– Ладно, закончим на сегодня, – мама топчет остатки пламени и подаёт руку. – Пошли в дом, мы и так провели здесь много времени. Не хватало, чтобы соседи заинтересовались.

Принимаю помощь и поднимаюсь на ноги, краем глаза заметив промелькнувшую тень. Машинально напрягаюсь, оборачиваюсь, осматривая пространство, но больше ничего не вижу.

– Что там? – интересуется мама, как ни в чём не бывало направляясь к двери.

– Ничего, – качаю головой. – Птица, наверное, пролетела.

Это вполне могла быть тень от птицы, – подтверждаю свои же слова и поднимаюсь следом за мамой на крыльцо.

Начинаю сочувствовать психически больным: сходить с ума – страшно. Когда перестаёшь отличать реальность от иллюзий, начинаешь поддаваться уловкам мозга и параноить…

– Одри, что ты там замерла? – обеспокоенно выглядывает из кухни в коридор мама.

Скидываю обувь.

– Задумалась, – как можно беззаботнее отмахиваюсь и захожу к ней.

Нет смысла пугать ещё и её. Она в курсе того, что, в целом, происходит, но знать, что я трусиха – ни к чему.

– Я решила сегодня сходить к Джейн, – размышляю вслух, хотя настоящую причину визита не называю. – Мы не общались с тех пор, как… ну, ты помнишь… когда всё раскрылось.

– Мне казалось, она не хочет ни с кем общаться, – отвечает мама, хватая закипевший чайник правой рукой, а левой насыпая что-то по чашкам.

Сажусь за стол и скрещиваю лодыжки.

– Да, и у неё есть на то причины. Но, может, она уже… не знаю, – вздыхаю. – Может, уже готова поговорить.

Кипяток разливается по белоснежным чашкам, и по кухне разносится дивный аромат разнотравья.

– Попробовать лишним не будет, – соглашается мама и ставит чай на стол. – Только не дави на неё слишком сильно, она сейчас максимально уязвима.

Соглашаюсь кивком. Сердце сжимается от сочувствия к Деламар. Но что ей моё сочувствие? Оно не даст абсолютно ничего, я в этом убедилась: сразу после похорон Карен мы с Джейн долго говорили и ещё дольше молчали. Я потеряла лучшую подругу, а Деламар – мать и надежду на воссоединение с утерянной семьёй. Нам обеим больно, но ей, должно быть, в несколько раз сильнее. Хотя не уверена, что боль от утраты может быть сильнее – она сама по себе максимально невыносимая, пусть и переживаем мы все её по-разному.

– Что это? – внимание переключается на мутную светло-жёлтую жидкость в той чашке, что расположена ближе ко мне.

– Поможет сдерживать силу, чтобы она не вырывалась спонтанными всплесками.

Скептически кошусь на чай.

– Ты же говорила, что нужно выпить это перед сном?

– И сейчас, и перед сном, – натянуто улыбается мама, когда садится за противоположный край.

Понимаю, что дела плохи. Осторожно подношу чашку к лицу и дую. Синхронно, с появлением волн на поверхности чая, возникает слабое дребезжание стёкол в доме. Мама бросает взгляд на окно и качает головой со словами:

– Нет, ну это уже никуда не годится. Пей.

Делаю аккуратный глоток и шиплю от негодования. В горло словно сыпанули перца.

– Фу, – морщусь. – Что за обжигающая гадость?

– Жжётся – значит работает, – немногословно отвечает мама.

Делаю ещё один небольшой глоток, и дребезжание повторяется.

– Она сопротивляется, – констатирует мама, недовольно поджав губы. – Магия не хочет быть запечатанной в теле. Пей.

– А магии не будет ещё больше из-за того, что мы её сдерживаем? – бровь незамедлительно ползёт вверх.

– Мы не будем её сдерживать полностью, – её ногти стучат по чашке. – Оставим небольшой узкий коридор, по которому она будет выходить контролировано. И… – она ненадолго замолкает, подбирая слова. – Рассказывай мне свои сны, ладно?

Лающий кашель пронзает кухню, потому что я давлюсь чаем. Иногда мои сны настолько странные, что рассказывать о них, тем более маме, стыдно.

– Если бы мы сегодня не заговорили об этом, я бы и не знала, насколько всё зашло, – поясняет она, будто склоняя к своей позиции.

Недоверчиво взираю на маму исподлобья. Идея обсуждать сны выглядит очередным приёмом психотерапевта, но мне на это уже всё равно. Если я и правда перестаю отличать сны, – или иные миры, – от реальности, то лучше разобраться с этим как можно скорее.

– Хорошо, – соглашаюсь, восстановив дыхание.

В любом случае, не обязательно рассказывать всё.

На несколько долгих минут в доме повисает тишина.

– Во сколько тебя проводить к Джейн? – нарушает молчание мама.

После того, как из-за меня взорвалась психбольница, а Уэст исчез в неизвестном направлении, мама запретила бывать мне вне дома одной. Теперь, куда бы и ни направлялась, меня обязательно кто-нибудь сопровождает.

– Сейчас, – тут же отзываюсь я, хватаясь за возможность больше не пить мутную жижу, но заметив мамины поджатые губы добавляю: – Чай допью и пойдём, ладно?

Она кивает. Заставляю себя пить, чтобы быстрее сбежать подальше от ставшего вдруг неприятным запаха трав. На кухне наступает тишина, каждый думает о своём. Я время от времени бросаю на маму взгляды.

Наши отношения сильно изменились. Я узнала семейную тайну, мама пытается меня обучить, но мы словно становимся только дальше друг от друга. Кажется, мы во всём разобрались: я поняла мамин страх за меня и почему она скрывала магию, а она приняла моё решение не прятать силу, но я чувствую себя не в своей тарелке. Мне впервые в жизни не комфортно дома, не комфортно с родной матерью.

Я ведь простила её, так почему всё не может вернуться на круги своя? Почему я чувствую нашу отстранённость друг от друга? Неужели это и есть та самая сепарация? Это так я должна почувствовать себя взрослой? Отдельной личностью? Пф. Мне не нравится. Я скорее чувствую себя одинокой. И ведь при живых родителях. Боже, это так Карен чувствовала себя всю жизнь?

Остатки на дне, как по традиции, оказываются самыми горькими. Я беру на заметку в следующий раз добавить в напиток большую ложку мёда.

– Как ты думаешь, – негромко произношу я и поднимаюсь из-за стола, – мистер Уэст ещё вернётся?

Вместо ответа следует тихий тяжёлый выдох. Снова кивок.

– Вопрос лишь в том, когда, – шепчет мама.

Статуэтка кошки, которую мама принесла с работы, падает с холодильника и разлетается по полу на несколько острых обломков.

10. КАРЕН

– Тони?

Вампир мимолётно оборачивается и вновь смотрит вперёд, переступая через кочки, ветки и редкие поваленные стволы.

– Что Сара имела в виду, когда говорила, что обращение ещё не закончилось? – пытаюсь я обрести пользу от нашей пешей прогулки по лесу.

– Тебя будет эмоционально разматывать, – тут же отвечает Бойд, словно только и ждал, когда я задам вопрос. – Ты будешь то радоваться, что жива, то ненавидеть всё. Это нормально, ведь мозг ещё не успел до конца принять все произошедшие изменения. Всё свалилось разом и нужно время, чтобы привыкнуть к новой реальности.

Некоторое время идём молча, пока я пытаюсь прислушаться к себе, лишь хруст веток под ногами и хлюпанье маленьких застоявшихся лужиц нарушают тишину. Прожив в Хосдейле семнадцать лет, я прочно влюбилась в аромат леса после дождя, и сейчас он действует умиротворяюще.

– Но я чувствую себя достаточно… стабильно, – хмурюсь.

– Это не стабильность, это растерянность, – тут же поправляет вампир. – Ты ещё не пришла в себя. Вот сейчас пройдёт первоначальный шок, и ты покажешь нам свой спектр эмоций во всей красе, – в утвердительной форме заявляет он. И добавляет: – Можешь не сомневаться.

Обхватываю себя руками и делаю круговые движения плечами, прогоняя со спины мурашки.

– А что ещё меня ждёт?.. – неуверенно лепечу, боясь и в то же время жаждая узнать, что мне предстоит.

Тони кидает ещё один быстрый взгляд. Его спина расширяется на глубоком вдохе, а плечи напрягаются.

– Отвращение.

Обхожу широкую лужу.

– Почему? – непонимающе уточняю, но уже чувствую, что продолжение мне не понравится.

– Тебе придётся пройти через отвращение к новой себе, чтобы жить. Ты же не думаешь, что всегда сможешь питаться донорской кровью? Рано или поздно это случится, но тебе, думаю, будет гораздо сложнее принять свою новую… особенность, чем другому среднестатистическому вампиру.

К горлу подкатывает тошнота.

Кровь. Человеческая кровь – моя новая пища. Как я могла забыть…

Я не ощущаю ни намёка на привлекательность идеи питаться этим. С трудом сглатываю и заполняю лёгкие ароматом лесной свежести.

– Ещё что-нибудь? – интересуюсь уже без особого интереса, желая поскорее разобраться с темой и сменить её.

Бойд делает два спокойных выдоха перед тем, как продолжить. Так странно теперь слышать подобные детали.

– Обычно в начале вампиры слишком самоуверенны. Как и оборотни, – он хмыкает. – Трудно сдержаться, когда обретаешь такие силу, скорость и слух. Но тебе повезло, – Тони как-то странно косится в мою сторону и хитро ухмыляется. – С тобой рядом я, а значит, зазнаться не получится.

– Хочешь сказать, сразу опустишь с небес на землю? – вырывается саркастическим тоном.

Вампир кивает, и у меня не остаётся сомнений, что он это серьёзно. Качаю головой. Тем временем до меня долетают звуки и запахи города, перетягивающие внимание на себя: запах бензина и жареных куриных крылышек в перемешку с мокрой собачьей шерстью – от такого амбре снова начинает мутить.

– Что это за вонь? – не удерживаюсь от негодования и прикрываю нос тыльной стороной руки.

– Прелести общественных заведений, – вампир указывает рукой в сторону местного кафе, когда мы движемся вдоль выхода из леса.

Очередное воспоминание: на заднем дворе этого самого кафе Сара Торн впервые показала свой настоящий облик. Кажется, она вот только недавно убрала руку с моей шеи, а прошло уже столько времени.

– Но есть и плюс, – продолжает Бойд, – вампиры могут не дышать гора-а-аздо дольше, чем люди. Затаи дыхание, чтобы не искушаться. Со временем научишься делать это на автомате.

Следую его совету и удивляюсь, что организм не требует кислород. Я могу дышать, а могу не дышать – и это так удивительно. Не спрашиваю, как долго это может длиться. Когда лёгкие потребуют порцию воздуха, я наверняка это почувствую.

– Но нам же нужно быть на другой стороне города? – не понимающе хмурюсь, когда сознание переваривает новый навык и я возвращаюсь к лицезрению окраины Хосдейла.

Тони окидывает меня взглядом и устало вздыхает.

– Ну, ты же не собираешься идти в таком виде? – скорее утверждает, нежели спрашивает, вампир.

Мне не остаётся ничего, кроме как дальше молча следовать за парнем и обмозговывать полученную, необходимую для выживания, информацию. Это оказывается не просто: приходится практически вручную раскладывать всё по полочкам в собственной голове, чтобы не начать паниковать. К счастью, образование сделало всё, чтобы я этому научилась за время посещения школы. Систематизировать полученные знания и сортировать их для более лёгкого запоминания – то, что я точно умею.

Я – вампир. Мне придётся использовать кровь для пропитания, – невольно морщусь, – и для начала подойдут пакеты доноров. Может, дальше дело и не зайдёт, сейчас смысла переживать об этом нет.

Вздыхаю.

Я должна быть готова к эмоциональным качелям. А на вампиров действует успокоительное? Надо бы заранее найти седативное, чтобы не наломать дров.

Внимательно смотрю себе под ноги, оставаясь в тени деревьев.

Уже сегодня я увижусь с отцом. Я смогу ему за всё отомстить… но смогу ли?..

Взгляд на автомате падает на руки, которые сжимаются в кулаки.

Он убил меня. Не позволил спасти Калеба. А мама… Убить отца – с такой мыслью я возродилась. Желание отомстить двигало мной, когда я выбиралась из могилы. Но что теперь, когда через час или два отец предстанет передо мной? Убить человека… пусть и такого, как Патрик МакКой. Это убийство. И сделать это предстоит мне.

В очередной раз вздыхаю, за что ловлю что-то подозревающий взгляд Бойда.

Буду ли я тогда лучше отца? И, может, он всё-таки был под внушением?

Искренне хочется верить в последнее предположение. Это объяснило бы многое и, наверное, мне стало бы легче. Да нет, мне точно стало бы легче, зная, что отец не хотел меня убивать.

Но тогда получается, что моя смерть была запланирована мистером Уэстом. И не только смерть, но и обращение. Для чего? И почему я? Сара ведь говорила, что в обращении оборотней я далеко не первая, в этом нет ничего особенного.

Мотаю головой, прогоняя мысли. Мы подходим к чёрному входу у одного из непримечательных домов. Тони отпирает дверь и уверенным шагом проходит внутрь. Захожу следом.

– Замкни, – произносит Тони, не оглядываясь.

Следую его указанию, но не могу не заметить:

– Мне казалось, это тебя должны бояться.

Парень устало пожимает плечами и, повернувшись вполоборота, добавляет:

– Не хотелось бы случайных жертв.

В серьёзных глазах на миг появляется отблеск солнечного света, и я понимаю, что Бойд не шутит: запертая дверь не для сохранности имущества, а для спасения жизней нерадивых воришек.

– Душ на втором этаже, – указывает он рукой на потолок. – Я отлучусь минут на двадцать. Приводи пока себя в порядок.

Тони направляется по длинному тёмному коридору, собираясь покинуть дом через главный вход. Поёживаюсь. Что-то меня во всём этом смущает. Чем дальше он отходит, тем быстрее бьётся сердце: бум-бум-бум… Вампир берёт с тумбочки ключи. Бум-бум… Поворачивает дверную ручку. Бум…

– Стой! – прошу я, и вампир замирает.

Заламываю пальцы от смущения. Я не знаю, зачем остановила его. Просто не хочу оставаться одна. Но это же глупо?..

– Что? – подаёт он голос, не дождавшись продолжения.

– Мне… – начинаю я и тут же сбиваюсь с мысли. – Мне… как-то некомфортно, – переминаюсь с ноги на ногу и опускаю глаза в пол.

Звучит так по-детски.

Вновь раздаются приглушённые шаги, но теперь они становятся громче. Сжимаю зубы, ощущая себя нелепо.

– Карен, тебе уже восемь. Восьмилетние дети так себя не ведут, – папа присел напротив, чтобы быть на одном уровне со мной. – Возвращайся к себе в постель.

– Но мне страшно! – пищу я, уверенная, что слышала монстра в шкафу.

Слёзы стоят в глазах, и я часто моргаю, чтобы лучше видеть.

– Мы с тобой об этом уже говорили! – начинает повышать голос отец. – Верить в нечистое – быть нечистой.

Он встаёт, делает шаг назад и закрывает передо мной дверь родительской спальни. Тихо всхлипываю. Я ещё не знаю, что через пару секунд ко мне выйдет Калеб, который будет всю ночь спать на моей кровати, чтобы мне не было страшно.

И всё же, ему ничего не внушали. – Мысль врезается лезвием. – Он всегда был жесток, но за дочерней любовью я этого не замечала. Да я не видела ничего, оказывается… Смотрела сквозь пальцы и думала, что этого достаточно.

– Мне остаться? – уточняет Бойд, и я незамедлительно киваю, не поднимая головы.

Стыдно. Изнутри поднимается жар и хочется провалиться сквозь землю. Три секунды, пять, семь. Жду, что он рассмеётся или скажет, чтобы я не вела себя, как идиотка.

– Хорошо, – выдыхает парень, а я тут же возвращаю взгляд к нему.

Он сказал «хорошо»?..

Неверяще хлопаю ресницами.

– Ты правда останешься?

– Да, – совершенно спокойно отвечает Бойд. – Подожду тебя в гостиной. Сойдёт?

Ошарашенно киваю. Он правда остался. Не посмеялся, не выругался, просто остался.

Закрываюсь в ванной и аккуратно избавляюсь от одежды. Пальцы слегка дрожат, но мне это не мешает. Внимательно смотрю в зеркало на бледное худое перепачканное тело. Провожу рукой по скулам, плечу. Вслед за пальцами кожа покрывается мурашками.

Ничего не изменилось, – мысленно отмечаю я и поднимаю взгляд выше.

Наклоняюсь ближе к зеркальной поверхности: здесь уже что-то не так. Всё та же гладкая кожа, та же россыпь веснушек, та же непослушная выпадающая прядка возле правого уха.

Глаза, – мысль пронзает стрелой.

Это взгляд уже далеко не наивной девочки. А как хотелось бы всё вернуть назад, чувствовать себя в безопасности и верить, что впереди светлое будущее. Как поразительно неправильно, что в мире, где есть вампиры, нельзя путешествовать во времени! Ведь есть же магия… вернуться, всё исправить, и жить долго и счастливо. Но как далеко придётся возвращаться? Раз я была оборотнем, рано или поздно отец всё равно попытался бы меня «очистить». Только меня ли? Или планету от меня? Пожалуй, стоило бы вернуться в роддом и помешать родителям меня удочерить.

В зеркале взгляд потрёпанного жизнью человека. Кривая ухмылка искажает уставшее лицо. В зрачках застыли боль и принятие. Маленькие тёмные паутинки на белках отражают трещины на сердце. Меня можно прочитать, как карту.

Но время идёт, а я не имею желания испытывать терпение Тони. Отрываюсь от отражения, включаю воду и забираюсь под душ. От первых капель вздрагиваю, прикрыв глаза. В этот короткий миг мне хорошо.

Полчаса пролетают незаметно. Большую часть времени я тщательно оттираю с себя слой грязи, местами перемешавшийся с засохшей кровью. Дышу глубоко, наслаждаясь сменой запаха сырой земли на свежесть терпкого мужского шампуня. Я рискнула позаимствовать шампунь, как и гель, у Тони, потому что одна вода с задачей бы не справилась. Промокаю волосы полотенцем и вновь смотрю на себя. Внутри спутанный клубок из эмоций и чувств, а в голове крутится лишь один вопрос:

Кто ты теперь?..

Я больше не знаю эту девушку. Это совершенно точно не та я, которую я всегда знала. Мне ещё предстоит познакомиться с новой версией себя, ну а пока… укутываюсь в полотенце и приоткрываю дверь: на полу крафтовый пакет. Заношу его в ванную комнату и достаю оттуда тёмное женское бельё, чёрную оверсайз футболку, женские джинсы. Быстро натягиваю одежду, удивляясь, что размер почти идеально подобран. Вновь смотрюсь в зеркало и ощущаю чёткое желание поменять в себе что-нибудь внешне вслед за внутренними изменениями.

На глаза попадает бритвенный станок.

11. ДЖЕЙН

– Давай, ты сможешь, – шепчу, уже пару минут стоя возле двери ванной. – Нам придётся рано или поздно поговорить.

Я уже успела пристыдить себя, отругать и даже усомниться в своём психическом здоровье, но так и не вышла в коридор. Причиной всему люди, находящиеся в доме. Я не знаю, что им сказать. Показать, как мне плохо? Уж точно нет. Улыбаться, словно ничего не произошло? Меня корёжит от одной мысли о таком лицемерии. Высказать всё, как есть? Неплохой вариант, однако, я хочу поговорить с отцом наедине, а не устроить сцену, да и это ничего не даст, ведь расклад всё равно не поменяется. Мы имеем то, что имеем. Зато напряжение между нами, наверняка, усилится.

Дверная ручка дёргается, и я от неожиданности перестаю дышать.

– Ты там скоро? – раздаётся по ту сторону сонный голос Мередит.

Шумно выдыхаю. Уж с ней-то я могу пересечься.

– Ой, – ошарашенно выдаёт девушка, когда я открываю дверь. – Не думала, что это ты.

– Причесалась бы? – саркастически ухмыляюсь, окинув взглядом рыжую копну запутанных волос, и медленно выхожу в коридор.

Сродная сестра награждает меня едкой улыбкой. Узнаю Мередит.

– Что ты тут делаешь? Я думала, тебя Леона на пушечный выстрел не подпустит к нашей семье.

Нашей семье, – болезненный укол в район груди.

– Меня не спрашивали, знаешь ли, когда притащили сюда.

Складываю руки перед собой, всем своим видом показывая недовольство. Девушка щурится и склоняет голову набок, обдумывая слова.

– Тебя украли? – виснет в воздухе недоверчивая интонация.

– Нет, меня… видимо, спасли, – взмахиваю руками, потому что добавить больше нечего.

Мередит хмурится и резко приходит в движение, направляясь к комнате, откуда совсем недавно вышла я. Пытаюсь перехватить её, но болезненные ощущения в теле не способствуют скорости. Сестра распахивает дверь и перед нами предстают отец и Рой. Парень всё так же сидит в кресле, только ноги уже стоят на полу, Джон же уселся на край кровати. Они синхронно замолкают и поворачивают головы в нашем направлении.

– Что произошло, пока я спала? – требовательно интересуется Мередит. – Зачем вы её, – она указывает на меня большим пальцем через плечо, – сюда притащили?

– Затем, что здесь безопасно, – спокойно отвечает её брат.

Он выглядит недовольным. Видимо, из-за прерванного разговора.

– Уэст объявился? – с надеждой в голосе вдруг продолжает девушка и входит в комнату, оставляя меня у дверного проёма.

– Нет, – вздыхает отец.

Хоть отвечает он Мередит, но смотрит на меня:

– Объявилась Карен.

Внешне остаюсь абсолютно безэмоциональной, в то время как в голове проскакивают образы ночного нападения.

Моя сестра-двойняшка жива, – мысль уже не шокирует, как в первый раз. – И она, чёрт побери, на нас напала.

– Что?! В смысле? Как?.. – глухо раздаётся голос Мередит, пока она проходит дальше и садится на кровать в ожидании объяснений.

Должна ли я радоваться её эпическому возвращению? Потому что учитывая, как именно мы встретились, мне что-то совсем не радостно. Но любой родственник ведь лучше живой, чем мёртвый. Или нет? – внутренний монолог прерывает голос отца:

– Джейн, проходи к нам, – и всё внимание направляется на меня.

Пару раз быстро моргаю, возвращаясь к реальности. Делаю несколько неуверенных шагов.

Может, лучше развернуться и сбежать?

Рой поднимается с кресла, от чего я машинально напрягаюсь. Но парень лишь отходит к окну и кивком указывает на освободившееся место. Тяжело сглатываю, но не спорю: как можно плавнее опускаюсь на мягкую обивку. Мышцы болезненно потягивает.

– Она ещё не знает, – продолжает отец диалог, часть которого я благополучно пропустила, витая в мыслях. – Сегодня вечером я пойду к ней и всё расскажу. А дальше… её выбор.

Некоторое время в комнате сохраняется умиротворённая тишина, пока младшая Фитчер её не прерывает, повернувшись ко мне:

– Может, у тебя ещё есть сёстры? Вас точно было двое?

– Мередит, – осаждает отец.

– Что? Я просто хочу быть готова к сюрпризам в виде нагрянувших родственников.

Фыркаю и закатываю глаза, вместе с тем поднимаясь на ноги. У меня нет желания и настроения выслушивать истерики избалованной девчонки. Да, она была на нашей стороне там, в лесу, но это не делает её характер менее скверным. И да, моё появление действительно принесло им проблем, но это ведь не являлось моей целью.

– Джейн, – зовёт отец и хватает меня за руку чуть выше кисти.

– Мне надо подышать, – совершенно серьёзно отвечаю, пока внутри разливается слабый отголосок гнева.

– Не выходи из дома, – предупреждающе произносит он, и я высвобождаю руку, кивнув.

Время от времени прихрамывая, покидаю комнату и закрываю за собой дверь. Из груди вырывается тяжёлый выдох.

Всё-таки надо было сбежать, разговор не удался.

Осматриваю второй этаж и не сопротивляюсь, когда ноги сами несут меня на балкон. При открытии двери чувствуется сильный перепад температур. Воздух на улицах города уже успел прогреться, хотя и остался по-весеннему холодным. Мокрые волосы добавляют «свежести», но я не тороплюсь возвращаться: даже в таких условиях мне комфортнее, нежели внутри дома. Обхватываю себя за плечи и склоняюсь к перилам, рассматриваю округу.

Вследствие того, что семейство Фитчеров проживает не на центральной улице, активного движения вблизи не наблюдается. Редко проезжают автомобили, абсолютно отсутствуют пробки, пешеходов не видно от слова совсем. Но дома жилые, это не пустынная часть Хосдейла: в здании по диагонали видно смутное вещание телевизора, а за ним, на следующем участке, кто-то копошится во дворе. Если повернуть голову в другую сторону, то можно заметить, как тёмный силуэт пошевелил штору. Жизнь в этой части города есть, хотя район по всем признакам можно назвать спальным. Я бы даже сказала сонным.

Из-за того, что взгляду не за что зацепиться, мысли снова и снова возвращаются к насущным проблемам. Сильнее стискиваю пальцы. Возможно, будут синяки, но меня это не волнует. Ощущаю желание закурить. Грустно усмехаюсь, вспомнив редкие мамины сигаретные срывы.

Неужели она чувствовала себя также? Ей настолько было тяжело? Через что ей пришлось пройти?.. – прикрываю глаза. – Кажется, мы с ней похожи больше, чем я думала.

Я буквально ощущаю невидимый груз.

Когда всё пошло не так? Почему я оказалась в этой точке?

Качаю головой, не в силах признать, что больше всего давит не это. Больше всего давит непонимание, что делать дальше. Порой мне кажется, что мозг отключился. Стало трудно отличать белое от чёрного, друзей от врагов, желания от необходимости.

В следующую секунду я поворачиваюсь на скрип двери и ожидаю увидеть Джона, но на балконе появляется Рой. Он без слов накидывает мне на плечи куртку и встаёт рядом, оглядывая улицу.

– Спасибо, – немногословно, но всё же удивлённо хриплю я.

Я могла бы отказаться, могла нахамить, отыгравшись за Мередит, но инстинкт самосохранения велит поступить иначе. Ответа не следует, парень просто молча находится рядом.

– Как ты… – вновь начинаю я, пользуясь случаем узнать больше подробностей. – Что произошло у выезда из Хосдейла?

Рой ставит руки на перила, и я вижу, как натягивается рукав на мускулистом плече. В голове мелькает вопрос, гены оборотня это или результат упорных тренировок, но я тут же переключаюсь на голос парня:

– Отец созвал стаю. Одна из прибывших групп сообщила, что гналась за вампиршей. Они уверяли, что она сильно ослабла и далеко не уйдёт, и мы решили не упускать шанс.

Рой замолкает, а я продолжаю рассуждать вслух:

– Но узнав, кто это, вы её отпустили…

– Нет. Мы поместили её в камеру для вампиров, а позже, когда отец убедился, что она не опасна, он передал её Торн.

– Не опасна? – усмехаюсь.

Оборотень поворачивает голову и смотрит мне прямо в глаза.

– По словам Сары, в погоне Карен потеряла много крови, а потому была не в силах противостоять нахлынувшему голоду. Животный инстинкт.

Поёживаюсь и сильнее натягиваю куртку.

Это хотя бы объясняет причину нападения и её странные глаза.

– Значит, Сара сейчас присматривает за ней?

– Должна. Будет здорово, если Карен возьмёт пример с неё, а не с Бойда.

Замираю с приоткрытым ртом, рассматривая карие глаза. Клянусь, в них только что промелькнуло раздражение.

– А что с ним не так?.. – робко задаю рискованный вопрос.

Брови оборотня ползут вверх.

– Серьёзно? – с тенью издёвки спрашивает он. – Ты спрашиваешь, что не так с вампиром, у которого совершенно нет принципов? Который может истребить целое поколение? Для которого человеческая жизнь ничего не значит?

Его слова нагоняют смуту в моём сознании. Тони совсем не похож на кровожадного убийцу, иначе зачем бы он сохранил мне жизнь? Более того, за то время, что я нахожусь в Хосдейле, он неоднократно спасал людей.

– Мы говорим о Тони? – уточняю я, недоверчиво прищурившись.

– Он у нас один с такой фамилией, – хмыкает Фитчер.

– Теперь понятно, почему ты его не пустил.

– Не пустил? – теперь уже его взгляд становится непонимающим.

Он отстраняется от перил и скрещивает руки на груди.

– Когда я очнулась, ты сказал, что приходил вампир… – напоминаю я, но Рой перебивает меня, качая головой.

– Это был не он.

Не он.

Я расстроена и вместе с тем удивлена. Лихорадочно перебираю в голове варианты, но они лишь меняются местами:

Тони, Сара.

Больше я вампиров не знаю.

Не Уэст же нагрянул собственной персоной. Или, может, он кого-то подослал?