Kitabı oku: «Проект Re. Том 3»

Глава 1 – Двадцатое июля

– Что будешь предпринимать? – спросила меня Мияко, когда мы ехали на автобусе.

– Ты об экзамене? – без интереса уточнил я, продолжая смотреть на пейзажи, сменяемые в окне автобуса.

– Да. И будь добр, прояви уважение и смотри на своего собеседника, когда с ним разговариваешь.

«Как по мне, это ты начала этот разговор, втянув меня в него без моего желания,» – подметил я про себя, естественно не решившись говорить такое в слух.

Я устало вздохнул и повернулся к ней, но не успел что-то сказать, как меня перебили.

– Будь добр, не вздыхай так, будто это какая-то каторга. Это простой разговор, и с твоей стороны это крайне невежливо выглядит, – сказала она с серьёзным лицом, явно не шутя.

После того, как она преодолела месячную ломку, её характер немногого изменился. Хотя, может и не немного. Могу отметить, что она стала в разы агрессивнее, куда более раздраженной и придирчивой. И это, впрочем, неудивительно, учитывая общую ситуацию. Так оно и должно было быть в любом случае, после резкого отказа от наркотиков.

Вопрос тут в другом: она такая на всегда, или это просто временный эффект?

Искренне надеюсь на второй вариант…

– Ну и? – выгнув брось, спросила она. – Чего молчим?

– Просто до сих пор не могу привыкнуть видеть тебя с такими волосами.

И это правда. Мне действительно непривычно видеть её такой. Без её длинных белоснежно-белых волос. Нет, большая их часть всё равно белоснежно-белая, но вот в меньшую входят разноцветные пряди, в числе которых больше всего выделяются три цвета: голубой, розовый и фиолетовый. Именно им уделено больше всего прядей.

Да и длина волос сильно перетерпела изменения.

Если бы она отстригла сантиметров десять – это бы уже сильно бросалось в глаза, а тут она отрезала все тридцать, а то и сорок, укоротив свою причёску буквально в два раза.

– Не нравится? – спросила она, но судя по тону и её лицу это была больше угроза.

Говорить «нет» – точно не вариант.

– Меня всё устраивает.

– То есть, тебе не нравится?

– Я такого не говорил.

– Хорошо… – протянула она. – Тогда оставляем только «да» и «нет». А теперь повторю вопрос: тебе не нравится?

«Меня что, только что прижали к стене и отрезали все пути отступления? Это шах и мат?»

– Нет.

– Нет – это – нет, тебе не нравится, или нет – это – нет, мне не не нравится?

Мне снова захотелось вздохнуть, но стоило мне набрать воздух в лёгкие, как её взгляд буквально начал меня испепелять, словно говоря «только попробуй».

Я не попробовал, естественно.

– Ну и? Какой ответ? – продолжила она допытываться.

– Нет, мне не не нравится, – всё же дал я ей ответ.

– Ты это серьёзно, или просто сказал это, чтобы сойти с этого разговора? – прищурившись, приблизилась она ко мне своим лицом.

– А так ли это имеет разницу? – не смог не спросить я в ответ.

– Ты сейчас и вправду это спросил?

Кажется, ей такой вопрос не понравился. Притом, судя по тону – очень сильно не понравился. Хотя, как по мне, самый стандартный и логичный вопрос.

– Я и серьёзно, и сказал это, чтобы уйти с этой темы, – всё-таки сказал я, находясь под её напором.

– Это правда?

– Да.

И только услышав это, она вернулась на своё место и откинулась на спинку кресла, расслабившись и выдохнув.

– Ну так что насчёт экзамена?

– А что с ним?

– Ты это специально? – чуть ли не прорычала Мияко, вновь напрягшись, открыв свои алые ярко-алые глаза и посмотрев ими на меня.

– Смотря, что именно. Говори конкретнее, а иначе тебе могут неправильно понять или вовсе не понять.

– Значит, ты это специально.

И когда я уже хотел сказать: «Не понимаю, о чём ты», – она договорила.

– И только попробуй сказать: «Не понимаю, о чём ты.» Тебе же хуже будет.

Даже интересно стало, как именно мне «будет хуже», но словами она не разбрасывается, а значит что-то действительно может, и мне стоит стать серьёзным и прекратить разыгрывать эту «сценку».

– Хорошо. Больше не буду, – и сделав лирическую паузу, продолжил: – Хочешь узнать, что я буду предпринимать на этом экзамене?

Она кивнула.

– Минимум. Если быть точнее, то необходимый минимум, которого будет достаточно, чтобы не получить «дополнительные занятия», за пропуск которых идёт отчисление, как это было на прошлом экзамене. И, естественно, если наказание сменится, то всё будет зависеть от его серьёзности – если оно будет отражаться на имеющемся у меня времени, ограничивая в нём, или, скажем, будет влиять на то – останусь ли я в школе или нет, – то в таком случае я что-то предприму. Но опять же: это будет самый необходимый минимум.

– А ты ни о чём не забыл? Если что, то тебе уже не долго осталось быть простолюдином, и почти все это понимают. И так же понимают, к какому дому ты вскоре будешь относиться.

Иначе говоря, я уже не простолюдин, который сам по себе, а пускай, пока что и не полноценный, но член дома. И если я опозорюсь, показав низкий результат, то это бросит тень на дом. А учитывая, что я буду членом рода Мори, то тем более мне нельзя показывать слабый результат.

– Нет, я об этом не забыл, и говорил всё вышесказанное, так же исходя и из этого момента тоже.

– Тогда, может, объяснишь недалёкой мне причину?

«И к чему этот саркастический тон?..»

– Мне это ничего не даст, а я лишний раз засвечусь – вот и всё.

– Так и думала, что в этом причина. Как по мне, так ты и так уже чуть ли не звезда-интернета.

И это, к сожалению, правда.

Я отслеживаю поступающую обо мне информацию в интернете, в каком бы виде она не была. Даже если этот вид – обычные слухи в соцсетях и на форумах. И естественно, отслеживая всё это, я успел заметить, сколько внимания уделяет общественность моей персоне.

И если одним словом, то: много. На мой взгляд – даже очень много.

Но, к счастью, это пока что не выходит за рамки простых обсуждений и домыслов о том, что происходит в школе, а так же за мной никто не сталкерит и не бегают папарацци. Пока что. Стоит мне вступить в род и дом Мори, как это изменится, к моему сожалению.

Понятное дело, что моей даже временной спокойно жизни уже не бывать, но если есть возможность отсрочить привлечение массового внимания публики – я бы хотел это сделать.

– Может, это и так, но до тебя мне всяко далеко, – подметил я.

– Ну… что есть, то есть, – и сказав это, она достала телефон, что-то в нём нажала и показала мне его экран.

На экране был какой-то хорошо оформленный сайт, кричащий заголовок «Новый тренд моды или очередная попытка выделится?» Далее, прямо под этим заголовком, идёт сегодняшняя фотография Мияко в полный рост, явно снятая недавно кем-то из нашей школы, и чуть ниже, под этой фоткой, идёт текст с разбором причёски Мияко как со стороны текущей моды, так и с исторической стороны.

– Значит, «новый тренд»? – специально выделил я эти слова.

– Удивлён?

– Разве что скорости создания этого разбора. Фотография снята около двух часов назад, когда мы были ещё в школе, и не факт, что в сеть она была загружена сразу же. А даже если так, то всё равно нужно время, чтобы она успела разлететься по интернету; и чтобы явно не ноунейм корпорация заметила это и успела сделать этот самый разбор. В общем, в худшем случае на создание этой новости ушло порядка двух часов, но при этом сам текст с разбором не кажется просто рандомным, а вполне осмысленный.

– Ага, и такое, если что, в порядке нормы для меня. Стоит хоть что-то изменить в своей внешности, как сразу же выходит какая-нибудь статья по этому поводу. И естественно, не одна, – и после этих слов она вернула телефон к себе и снова начала в нём что-то забивать. – Смотри, – показала она экран своего телефона.

На экране была фотография девушки. Вполне обычной и ничем не выделяющейся девушки. Кроме одного фактора.

– Сколько у тебя ушло времени на покраску? – спросил я.

– Почти целый день. Но у этой девушки не краска. Невозможно было бы так быстро покрасить волосы точно в таком же стиле, как у меня. Это простой фильтр, которым может воспользоваться каждый и каждая, – и с этими словами снова начала что-то забивать в телефоне. – Вот, – показала она мне экран.

На этот раз на экране был забит поиск по той самой фотографии, и выдавались похожие результаты. И… таковых было много.

Я прикоснулся к экрану её телефона и начал листать вниз, но точно так же покрашенные волосы, как у Мияко, не заканчивались.

– Тут есть и старые фотографии, которые просто случайно похожи, верно?

– Ага, но таких меньшинство. Прошло всего два часа, а многие девушки уже примеряют себе такую причёску.

– Ну и к чему это? – не смог не поинтересоваться я.

– Во-первых, – она убрала телефон, – чтобы ты понял, как сильно обычные простолюдины восхваляют аристократов и следят за их жизнями, особенно если он из сильного и древнего рода. Даже если бы я сделала что-то сверхнеординарное, к примеру – побрилась бы налысо, то даже так нашлись бы те, кто начал бы защищать меня в интернете и копировать, считая, что это новая мода, хотя она и идёт в разрез со всеми устоявшимися у нас в обществе нормами. Отчасти, это конечно же потому что я не из тех, кто часто меняет свой стиль, отсюда и придача такой огласке и общих шорох.

– Иначе говоря, даже то, что мне будет казаться обычной мелочью будет иметь сильное влияние на общество, и мне нужно хорошо следить за собой и не делать глупостей, – кратко подвёл я итог. – Уверена, что мне стоит о таком говорить?

– Нет. Я не думаю, что ты из тех, кто допустит такую глупую ошибку и не понимает такую простую истину, но сказать тебе об этом я была обязана. Чем дальше ты от жизни простолюдина – тем меньше у тебя свободы действия и больше обязанностей. Только дурак думает, что аристократам хорошо и легко живётся.

«Попрощаться со свободой, значит? А успел ли я вообще ей насладится? И разве хоть кто-то и когда-нибудь свободен по-настоящему?»

– Ну, это что касается твоего внешнего вида. Теперь, что касается во-вторых, – ты заметил заголовок?

– Ты о том, что он пассивно-агрессивный?

– Да. Знаешь почему?

– Влияние какого-то рода или целого дома?

– И то, и то. С родом, который стоит во главе дома и имеет большое влияние на СМИ, у нас довольно холодные отношения, если так можно сказать. До полноценной вражды, конечно, не доходит, но общая неприязнь имеется. Отсюда что выходит? – спросила она словно воображая себя учительницей, а меня обычный школьником-учеником.

– Нельзя действовать так, чтобы можно было хоть как-то выставить в плохом свете.

– Именно. А теперь на примере. Смотри. Перед тобой горит дом с детьми внутри. Условно говоря, их десять. Отстранимся от твоих способностей и представим, что всех спасти ты не сумеешь в любом случае. Если побежишь их спасать, то спасёшь всего половину. Что будешь делать в такой ситуации?

«Специально создала такой неприятный пример?»

– Скроюсь с места и сотру все следы, что был там.

Мияко кивнула.

– Жизнь пятерых или даже десятерых детей не стоит того, чтобы портить имя рода. А его испортят, если ты попробуешь их спасти и спасёшь только половину, как и было озвучено в примере. СМИ выставят всё в таком свете, что «член великого рода Мори был на месте аварии и был настолько слаб и беспомощен, что спас всего лишь половину детей, оставив остальных умирать в мучении, задыхаясь от газа и сгорая заживо». Конечно, сильно утрировано, но именно такой подтекст и будет – можешь быть в этом уверен.

– Это уже вполне полезная информация.

– Ага, и ты её обязан знать, поскольку многие уже ассоциирует тебя с домом Мори, понимая почему я почти всегда нахожусь рядом с тобой. И не отходя от тему. Если же ты будешь уверен, что сможешь спасти всех и род, и ты никак не пострадаете – то спасай. Общество любит сказки про супергероев, а в их глазах мы и есть, можно сказать, супергерои. И их не сильно волнует, что даже не факт то, что эти дети будут в итоге полезны для общества и не вырастут, условно говоря, серийными маньяками. А даже если не серийными маньяками, то они почти в любом случае мало что сделают для общества, оставаясь обычной серостью. А рисковать жизнью аристократа ради серости – полная глупость и совершенно нерациональный поступок.

«Та самая „проблема маленького человека“?..»

– Хорошо, я понял.

– Ну, другого от тебя и не ожидала. И зная тебя, ты бы всё равно поступил так, как было озвучено в примере. Это было бы совершенно на тебя не похоже. Но при этом я не исключаю такую возможность, так что должна была это озвучить.

«Не похоже на меня? В принципе, с её стороны это вполне оправданные слова.»

– И кстати, ты специально увёл тему в другую сторону? – прищурив глаза, спросила она.

И когда я собирался ответить…

– Я уже говорила тебе, чтобы ты не произносил «я не понимаю, о чём ты», когда разговариваешь со мной. И вздыхать тоже не смей, – сказала она, увидев мою попытку.

«Если такова семейная жизнь, то она куда хуже, чем я представлял…» – пронеслось у меня в голове.

– Снова хочешь вернутся к теме экзамена?

– Да. Только мы о ней заговорили, как перешли на другую тему.

– Мне кажется, в этой теме более нечего обсуждать.

– Тебе лишь кажется. Например, ты так и не сказал, почему понимая всю ситуацию, хочешь сделать необходимый минимум.

– Хорошо, я объясню свою позиция.

«А иначе, ты так и продолжишь об этом спрашивать и не дашь мне покоя,» – продолжил я про себя.

– Начнём с наград, выдаваемые за победные места. Учитывая прошлый экзамен, я могу сделать вывод, что вряд ли они будут настолько ценными, чтобы ради них стараться. Естественно, это распространяется и на «секретную награду», если таковая, конечно, вовсе будет. Ты ведь с этим согласна?

– Вполне. Тема «баллов» тебе не интересна, потому что в скором времени ты и так будешь в достатке, да и у тебя появится возможность воспользоваться тем, что ты хранишь и не можешь воспользоваться в полной мере сейчас. Проще говоря, баллы тебе попросту не нужны, потому что средств у тебя и так хватает. Что же до секретной награды, то в этот раз вряд ли можно будет так легко выяснить способ её получения и получить, отчего её ценность невероятно падает, ввиду огромного количества затраченных сил, которые легко могут не окупиться. И всё потому что награда не просто так называется «секретной». К сожалению, мы даже не знаем, что в неё входит. И в итоге получаем, что чтобы это «что-то» получить – нужно «что-то» сделать. Слишком уж много затрачивается энергии для подобного. Хотя не могу не отметить, что награда может быть полезнее, чем тот же дом, что был в прошлый раз.

– Естественно, к примеру это же даже может быть какой-нибудь артефакт древних, верно?

– Вполне.

– Тогда уже есть смысл попытаться что-то предпринять, но стоит учитывать, что в таком случае и само задание будет в разы сложнее. И лично мне трудно представить, какое можно будет придумать задание, чтобы оно было в несколько раз сложнее, чем в прошлый раз. И исходя из этого, снова всё приходит к слишком высоким затратам энергии.

– Но насчёт наград я и сама понимала, что «игра не стоит свеч».

– Раз так, то перейдём к обратной стороне монеты. К наказаниям. Нам известно, что в прошлый раз школа ввела четыре уровня наказаний, соответственно для четырёх проигравших классов: обязательные пятьдесят часов дополнительных занятий в месяц, без возможности опозданий или пропуска – для класса, занявшего пятое место; для класса, занявшее шестое место – тоже самое, но на десять часов занятий в месяц больше; для класса с седьмым местом – тоже самое, но уже на десять часов больше, чем у класса, занявшего шестое место; и, соответственно, тоже самое и аналогичная прогрессия на десять часов для класса, занявшего восьмое место.

Теперь возьмём месяц, в котором тридцать дней. В таком месяце, условно говоря, восемь выходных и двадцать два учебных дня. Теперь берём эти двадцать два учебных дня. В среднем, исходя из расписания, у нас по пять-семь уроков в день. Возьмём среднее число – это шесть уроков. Уроки у нас идут по пятьдесят минут каждый, а значит шесть уроков вместе взятые – это триста минут, или же пять часов. Между уроками есть перемены по пять минут и одна, после четвёртого урока, – длиться целый час. Итого: четыре перемены по пять минут и ещё час – это час двадцать. Прибавляем к ним ещё пять часов – итого шесть часов двадцать минут. Уроки начинаются в восемь часов тридцать минут. К ним прибавляем эти шесть часов и двадцать минут – получаем четырнадцать часов и пятьдесят минут. Будем честны – это не худший расклад, хотя, по моим меркам, всё равно огромная потеря времени, которое можно реализовать куда лучше – к примеру, изучая необходимую и действительно важную для тебя информацию, или развивать тело и EMF. И это первое, что пришло в голову. На деле возможностей куда больше.

– А теперь берём эти четырнадцать часов и пятьдесят минут и умножаем на те самые примерные двадцать два дня? – предположила она.

– Это не совсем корректно, учитывая, что до уроков человек может заниматься чем угодно, но если брать, что эти восемь часов и тридцать минут он тратит на сон и тщательной подготовку к школе, потому что он не может опоздать даже на минут, то тогда это вполне справедливый подсчёт. Естественно, организмы и потребности у всех разные и даже восемь часов сна не всем хватает для того, чтобы выспаться, что в долгосрочной перспективе, в целый месяц, сыграет ужасную роль; и так же не все могут быстро добраться до школы, ввиду пробок и прочего. Так что для многих даже эти восемь часов и тридцать минут – это мало, чтобы поспать, привести себя в порядок и добраться до школы. Но мы берём в общем, так что да – умножаем эти четырнадцать часов и пятьдесят минут на двадцать два дня, и в итоге получаем триста двадцать шесть часов и двадцать минут. А теперь ещё к этому времени прибавляем от пятидесяти до восьмидесяти часов – в зависимости от занятого места. Для примера снова возьмём средний результат – это либо шестьдесят, либо семьдесят часов.

– Давай просто шестьдесят пять – нам ведь это нужно чисто для примера, – предложила Мияко.

– Хорошо, пускай будет шестьдесят пять часов. Не суть важно. Так вот, прибавляем к этим трёхстах двадцати шести часам и двадцати минутам ещё шестьдесят пять часов – итого: триста девяноста один час и двадцать минут. Именно столько времени будет потрачено почти в пустую. Всё же ученикам, у которых действительно проблемы с учёбой, – это действительно хороший стимул подучиться и, возможно, даже обогнать своих сверстников. Но если же брать учеников, чьи знания выходят за школьный уровень, то это банальная трата времени в никуда. Не более. И мало этого, так даже для тех учеников, кому это может пойти на пользу, – это так же и вред, потому что их организм по истечению такого загруженного месяца, в котором будет по десять уроков, в среднем, будет попросту перегружен, не говоря уже о психическом состоянии, которое так же может сильно ухудшиться – к примеру, перегорание или настоящая депрессия, из которой не так уж и просто выбраться. Но тут всё крайне индивидуально, и на том же примере Мунэёси Сагары можно увидеть, как он довольно легко преодолел этот период, будучи в классе, занявшим пятое место в прошлом особом экзамене. И когда я озвучил всё это, у меня к тебе есть вопрос: понимаешь, зачем я это всё сказал?

– Без понятия, – честно призналась она. – Вообще не особо понимаю, зачем в это всё так лезть, если ты изначально сказал, что сделаешь минимум, чтобы не получить наказание.

– Во-первых, к тому, что мои действия будут сильно завесить от наказаний за провал – я бы сказал, что почти напрямую; а во-вторых, – что если порог наказания не будет озвучен? – навёл я её на нужную мысль.

– В смысле?

– В прямом. Я не слышал гарантии, что школа озвучит необходимый порог, чтобы не получить наказания. Так же нет никакой гарантии, что количество наказанных так же, как и на прошлом экзамене, будет составлять половину от проходящих. А насколько сильно эти наказания помешают мне – я уже озвучил. Понимаешь, к чему я клоню?

– К тому, что даже сделав необходимый минимум ты, вполне вероятно, всё равно выделишься на общем фоне. То есть, если завалится девяноста процентов проходящих, а ты будешь в десяти процентах прошедших, то ты естественно будешь выделяться для остальных, тем самым «удержав необходимую планку», как претендент на вступление в род Мори?

– Именно. Но это, конечно же, всего лишь догадка о возможных условиях экзамена. Всё равно основная проблема будет, если школа не озвучит «проходной балл».

«Особенно это будет большой проблемой для такого, как я, который не знает общих норм сверстников.»

– Так ты исходишь из возможности изменений условий экзамена… – она отвела взгляд и задумалась. – А если всё будет так же, как и на прошлом экзамене?

– Всё будет зависеть от экзамена и его правил. Пока что я могу сказать наверняка, что я буду действовать так, чтобы не получить наказание, если оно будет хотя бы в половину столь же серьёзным, как и было на прошлом особом экзамене. А теперь о том, почему я не считаю хорошей идей лишний раз выделяться. И если коротко, то это просто бесполезная трата карты, которую можно разыграть куда более прагматично.

– Иначе говоря, ты готов пожертвовать почестями, которые ты бы получил от рода и дома Мори, а так же репутацией и именем в обществе, просто потому что считаешь, что позже сможешь раскрыть свои способности, получив больше выгоды, чем сейчас?

– В общем-то это именно так, но замечу, что ты меня переоцениваешь, если изначально ставишь меня в позицию занявшего первое место априори.

– Да ну?.. – изогнув бровь, спросила она.

– Да. У меня небоеспособный атрибут и всё ещё довольно слабое тело – уже только эти два фактора могут быть решающими. А ещё есть один и крайне важный фактор, который мне не под силу контролировать, – это удача. Кем бы ты не был, но если всё будет против тебя, то ты не выиграешь, какими бы способностями не обладал.

– К примеру? Ты же не хочешь исходить из того, что вот ты будешь выигрывать, и тут вдруг, из неоткуда, прям на тебя упадёт метеорит и убьёт?

– Конечно нет. Я не отталкиваюсь от подобных возможностей. Сейчас я говорю, например, о возможности, что экзамен будет командным и мне попросту не повезёт с командой. А что именно с ней будет не так – не так уж и важно.

– Что-то мне кажется, что даже в таком случае ты займёшь первое место, если решишь, что это будет выгодно.

Я

на это промолчал.

– Хорошо, я примерно поняла твою позицию, хоть с ней и не согласна, – и выдержав паузу, продолжила. – А мне что делать?

– Действуй, как и действовала бы прежде. Это лучшее решение в данный момент.

– Значит, нацелиться на первое место?

– Да.

На этом наш разговор закончился. Мияко начала листать свой телефон, а я же, наконец-то, вздохнул и придался меланхолии, наслаждаясь сменяющимися видами в окне.

Так прошло ещё два монотонных часа.

– Дерьмо, – выругалась Мияко, а я даже не стал обращать на это внимание. – Инет не ловит, – добавила он чуть позже.

Я всё так же смотрел в окно.

– Эй, – обратилась она уже явно ко мне. – Так и будешь притворятся, что не понимаешь?

Захотелось сказать: «Не понимаю, о чём ты». Но учитывая, как её это в последнее время бесит, я себе в этом отказал и просто повернулся к ней, даже не вздохнув.

– Интересно, что же я могу сделать, интернет тут перестал ловить?

– Кое-что можешь… – сказала она, а на её лице появилась уже хорошо знакомая мне ухмылка.

Я знаю, к чему она так улыбается, и поэтому сразу же настороженно спросил:

– Ты же не собираешься делать это сейчас?

– А почему бы и нет? – ухмылка перерастала в полноценную похабную улыбку.

– Потому что мы в автобусе, где кроме нас ещё тридцать семь сверстников-одноклассников, один учитель и ещё один водитель.

– Тут есть уборные, – проговорила она, а её рука уже была у меня в штанах.

Приводить аргументы о глупости сего поступка я не видел смысла, ибо она их и сама наверняка понимает, так что я делал максимально незаинтересованный вид.

– Таблетки тоже ещё действуют…

– Вот именно. С утра уже всё было – тебе мало?

– Это был всего один раз; а ещё это было не в школьном автобусе, заполненным людьми. Это совсем другие ощущения…

– Я против. Это слишком опрометчивый и глупый поступок.

– Эй… а не ты ли обещал, что более не дашь мне скучать?

– Имелись в виду совершенно другие масштабы.

– А это важно? Мне сейчас скучно – вот что важно.

Я мог бы оспорить данный момент, но чувствую, что если бы принялся за это, по итогу мне это вышло бы боком.

– Ладно, – сказала я и, не став себя сдерживать, устало вздохнул.

Это ей не понравилось, но радость от согласия явно перебивал это.

– Через пять минут пойдёшь к уборной… – и с этими словами, она достала свою руку из моих штанов и специально максимально медленно встала с кресла, после чего активно покачивая бёдрами направилась в конец автобуса, где и находятся две уборные – одна для мальчиков и одна для девочек.

«Надеюсь, всё обойдётся и это не выльется во что-то серьёзное…» – подумал я про себя, начав отсчитывать пять минут.