Kitabı oku: «Пастырское богословие»

© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2002

* * *

От редакции

Елики явил ми ecu скорби многи и злы; и обращься оживотворил мя ecu и от бездн земли возвел мя ecu.

Пс. 70, 20

Епископ Саратовский и Балашовский Вениамин (в миру Виктор Димитриевич Милов) родился в городе Оренбурге 8/21 июля 1887 года, в день празднования в честь Казанской иконы Божией Матери. Когда Виктор был лет трех, отца его, священника, перевели служить в Вятскую губернию; там и протекли детские и юношеские годы будущего архипастыря. В 1916 году Виктор Милов, по окончании Вятской Духовной Семинарии, был послан на казенный счет в Казанскую Духовную Академию, однако в связи с революционными событиями успел закончить только первый курс, а вскоре и вообще переехал в Москву, в Данилов монастырь.

В 1920 году Виктор Милов принял монашеский постриг с именем Вениамин в честь священномученика диакона Вениамина Персидского.

В 1922 году отец Вениамин, закончив Московскую Духовную Академию, был удостоен степени кандидата богословия за работу «Преподобный Григорий Синаит. Его жизнь и учение».

С 1923 года отец Вениамин – уже архимандрит – наместник Московского Покровского монастыря до самого его закрытия в 1929 году. По закрытии обители отец наместник был арестован и три года провел в лагерях.

После окончания срока заключения отец Вениамин получил назначение в Никитский храм города Владимира, в котором и прослужил до осени 1937 года, когда был сослан на Север.

С июня 1947 года отец архимандрит – в числе братии вновь открытой Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, а с осени этого же года и преподаватель патрологии Московской Духовной Академии в звании доцента. В 1948 году архимандрит Вениамин защитил диссертацию «Божественная любовь по учению Библии и Православной Церкви», получив степень магистра богословия, и был утвержден в звании профессора кафедры патрологии и в должности инспектора Академии. В 1949 году отец Вениамин снова был сослан, на этот раз в Казахстан.

В 1954 году отец архимандрит получил должность настоятеля Ильинского храма города Серпухова. В 1955 году архимандрит Вениамин был рукоположен во епископа Саратовского и Балашовского. Скончался владыка 2 августа 1955 года, в день памяти святого пророка Божия Илии. Погребен епископ Вениамин в городе Саратове.

По отзывам знавших владыку Вениамина, он был аскет, был очень прост и кроток, был ласков с окружающими и в то же время весьма требователен к себе и строг в канонических вопросах. Все перенесенные им испытания владыка находил промыслительными, поскольку «страдания закладывают в душу прекрасный фундамент исправления, закаляют в добрых навыках, учат неприхотливости и простоте»¹.

К безусловным достоинствам богословских трудов архипастыря следует отнести с очевидностью явленные в них глубокое знание предмета изложения, широкую образованность и удивительный дар слова.

Владыка всегда мечтал «еще послужить людям централизацией самых дорогих христианских чаяний», чтобы люди «утешались, становились лучше, просыпались сердечно и со всем напряжением устремлялись чрез покаяние к Богу, научаясь Его любить»².

Редакция надеется, что публикуемое ныне собрание лекций по Пастырскому богословию с аскетикой, читанных студентам Московской Духовной Академии за 1947–1948 учебный год, действительно много послужит духовному просвещению православного читателя, ибо «писания же некоторых и сравнительно очень редких благочестивых людей в необычайной простоте слова содержат бездонное море мудрости и благодати Святаго Духа»³.

Текст лекций публикуется, с незначительными сокращениями, по машинописи, хранящейся в библиотеке Московской Духовной Академии.

Орфография, синтаксис и пунктуация за известными исключениями (такими, например, как «становят», «настоять» и тому подобное) приведены в соответствие с современными нормами. Написание прописных и строчных букв следует традициям православного книгоиздания. Цитируемые автором тексты в основном выверены по первоисточникам.

Авторские сокращения раскрыты. Пропущенные в машинописи слова восстанавливаются исходя из контекста и сопровождаются пометой – Ред. Пропущенные предлоги и союзы восстановлены без оговорок. Слова, прочитанные предположительно, обозначаются символом <?>. Авторские вставки помещены в угловые скобки. В них же – пропуски в цитатах, обозначаемые многоточием, и текст от редакции, сопровождаемый пометой – Ред. Курсивом выделены цитаты из Священного Писания, разрядкой – авторские и редакционные подчеркивания.

Введение
Предварительные сведения по пасторологии

Задача, метод и содержание науки Пастырского богословия

Пастыри Церкви, служа делу спасения пасомых, должны обладать для этой цели и знаниями, и глубоким настроением самоотверженной любви и сострадания. Только любовью понимается внутренняя жизнь другого человека и открывается доступ к другой душе в целях ее спасения.

Наука, теоретически подготовляющая будущих пастырей к их высокому служению, есть так называемое Пастырское богословие. Главная часть его заключается в пастырской аскетике, показывающей зарождение пастырского духа, процесс его развития и проявления в деятельности. Пастырское настроение слагается из самоотречения и любви.

В своей теоретической части Пастырское богословие должно нарисовать идеал, высоту и важность служения пастырей и наметить пути и средства к достойному выполнению его.

В академической постановке эта наука раскрывается с применением критического метода исследования при разборе библейских мест, изображающих пастырство Христа Спасителя. Сюда не входит исследование учения о пастырстве святых Апостолов и святых Отцов и Учителей Церкви и общий обзор всей отечественной пасторологии. Прикладная, практическая часть Пастырского богословия содержит правила, советы и требования, нужные пастырям по обстоятельствам и условиям современной жизни.

Вот почему преподаватель науки о пастырстве в теории и практически должен изучить свой предмет и от эрудиции и от огня личного настроения успешнее всего может зажигать подобный огонь знаний в слушателях. Иначе как изображать борьбу с искушениями, как измерять тяжесть пастырства, как научить оплакивать погибающих овец, как научить врачеванию душевных болезней?

Важность, обилие и трудность вопросов, разрешаемых пасторалистами, по научным методам становят Пастырское богословие в разряд общепринятых наук. Предмет Пастырского богословия – живой, разнообразный, как жизнь; великий, как спасение человеческое, и трудный, как Крестная смерть за ближних.

Ввиду его разносторонности пасторалисты говорят о нем весьма своеобразно. Архимандрит Антоний (Амфитеатров) видит в Пастырском богословии систематическое изложение правил и наставлений по прохождению пастырского служения в Церкви. Архимандрит Кирилл (Наумов) определяет его как «систематическое изложение нравственных обязанностей пастыря»⁴. Архимандрит Борис (Плотников) вводит в нашу науку еще изображение нравственных качеств пастырей. Митрополит Московский и Коломенский Сергий (Ляпидевский) считает предметом пастырского богословия руководство к прохождению всех обязанностей пасения словесных овец Христовых. Некоторые пасторалисты обращают центр своего внимания в нашей науке на освещение вопроса о зарождении и развитии пастырского духа, говорят об элементах пастырской духовно-благодатной жизни, передаваемой пасомым. По их мнению, это есть теория пастырского аскетизма, созидающая в изучающих ее пастырское чувство к людям, представляющая высоту и красоту пастырского делания и способы духовного возрождения и усовершения руководимых. Способность чревоболеть о пасомых, благодатно и сострадательно любить паству, переживать с ней ее радости и скорби выражает самую сущность пастырского служения и главный предмет Пастырского богословия. Профессор протоиерей С.А. Соллертинский предметом пасторологии считает пастырство Христа Спасителя, основополагающее дело дальнейшего пастырского водительства.

Разноречие определений объема и задач нашей науки говорит о значительности ее объекта, окончательно еще не выясненного научно.

Но общее во всех определениях – это пастырское служение, предполагающее определенное настроение действия руководства в теснейшем смысле слова. Слагается служение пастырей из проповеди слова Божия, совершения Таинств и примирения грешников с Богом отеческим руководительством. Пастыри раскрывают умы к пониманию Писания, утверждают в правилах благочестия и охраняют от гибельных учений.

Точнее понятие о пастырском служении проясняется анализом слова пастырь; по-еврейски roe (ГШ"1) – имеющий склонность, нагибающий, ухаживающий за стадом, наставник. Управляющий паствою – пастырь – мыслится человеком, следящим за паствою, сильно занятым ею и преданным ей. Греческое слово ό'ποιμην—питатель и защитник стада мелкого скота – дает мысль о пастырском уходе за слабыми и беззащитными душами. Это любовь не столько к массам, сколько к единицам стада, если они нуждаются в заботе и уходе. Самоотверженная преданность немощным пасомым пастырской любви и есть предмет Пастырского богословия как особой науки.

Пастырское богословие находится в близком соседстве с Литургикой, Гомилетикой и Каноникой. Но все названные науки не исчерпывают своими исследованиями пасторологических вопросов и целой сферы, где пастырь в собственном смысле слова является Пастырем. Пастырская сфера количественно и качественно обнимает пастырскую деятельность в отношении не целой паствы, а индивидуальных единиц ее, с разнообразием их личных качеств и общественных положений. Неусыпное попечение о душах и руководство каждой из них ко спасению есть искомая пастырская работа. По требованию овец пастырь в горах ищет заблудившихся, раненых обвязывает целебными травами, умирающих от голода и жары питает, похищенных изымает из пасти волчьей, упавших от слабости – поднимает. По мнению святителя Григория Двоеслова, это и есть душепопечение⁵. Внимайте себе и всему стаду (Деян. 20, 28), – говорил апостол Павел эфесским пресвитерам, то есть защищайте, берегите стадо свое. В отличие от области гомилетической, литургической и канонической, пастырская деятельность простирается на каждого пасомого лично, затрагивает отношения его жизни и дает им направление к общению со Христом.

Кроме высказанного нами положительного взгляда на предмет Пастырского богословия существует отрицательная точка зрения по этому вопросу, указывающая на то, что не подлежит пасторологическому рассмотрению.

Из объема Гомилетики Пастырское богословие не затрагивает проповедничества в регулировании его словом Божиим, постановлениями высшей церковной власти и законами речи. Оно касается лишь проповедничества с настроением любви и самоотречения. Из Литургики в Пастырское богословие входят также не способ и порядок совершения богослужения, а священнослужение в настроении самоотверженной любви к пасомым. Вопреки юридическому управлению приходом средствами внешнего порядка Пастырское богословие говорит об управлении приходом назиданием и словесным наставлением. Поэтому оно не формирует по образцу Каноники законы служения пастыря, а говорит о законе совести и настроении при служении пастыря.

Вместо канонического предписания пастырю: «Ты обязан», Пастырское богословие говорит ему: «Ты должен».

В конце концов можно определенно утверждать, что специальный предмет науки Пастырского богословия составляет именно пастырская деятельность в духе самоотречения и любви, или пасение агнцев и овец, по слову Спасителя (см.: Ин. 21, 15–17).

Важность и необходимость означенного предмета делает и самую пасторологическую науку одной из важнейших и нужнейших для душевного спасения. Святитель Григорий Богослов эту область богословского ведения назвал наукой из наук – как необходимую, всеобъемлющую и самую жизненную⁶.

Таким образом, и собственно науку Пастырского богословия есть основание определять как систематическое описание и изъяснение самоотверженно любвеобильной жизни и деятельности пастыря, благодатно возрождающей и духовно усовершающей пасомых.

Научно-систематическая Пасторология за XVIII и XIX вв. в России

В России Пастырское богословие – наука недавняя. Для верного понимания ее современного богатства важно изучить первые опыты ее раскрытия, так как они обусловили форму и характер позднейших научных систем по вопросу о пастырстве в Православной Церкви.

Замечательнейшим пасторологическим памятником XVIII в. следует считать, прежде всего, «Книгу о должностях пресвитеров приходских, от слова Божия, соборных правил и Учителей церковных сочиненную» (1-е изд.: СПб., 1776). Она издана впервые в 1776 г. и составлена двумя иерархами XVIII в.: архиепископом Могилевским, Мстиславским и Оршанским Георгием (Конисским) и епископом Смоленским и Дорогобужским Парфением (Сопковским). Авторы упомянутого руководства для пастырей указывают четыре вида служения их: проповедь, учительство примером личной жизни, священнослужение и молитву. После напоминаний о высоте пастырского служения «Книга о должностях пресвитеров приходских…» требует, чтобы пастыри учили людей, сами жили свято, тайнодействовали и молились о людях. Каждому пастырю здесь заповедуется читать слово Божие, держать его в сердце с размышлением и молиться Спасителю о наставлении Духом Святым на всякую истину. Поучения к народу, смотря по нуждам пасомых, могут быть вероучительными, полемическими, обличительными, нравоучительными и увещевательными. Говорить предписывается кротко, с болезнью о слушающих и слезами, с осторожным наказанием. Место учительства, кроме церкви, – всякий дом, всякий удобный случай. Для разыскания погибающих овец пастырю полезно посещать дома прихожан.

Учащий добру, по словам авторов, сам должен быть добр, чтобы своею жизнью не разрушить созданного учительством достижения. Пастырское тайнодействие должно сопровождаться объяснением внутренней силы и цели Таинств прихожанам, требованием от них знания Символа веры. В смертных грехах пьянства, корысти и других нельзя священнодействовать. Крещение и Таинства Исповеди и Брака должно совершать с предосторожностью.

Пастырь есть и молитвенник за всех людей, о всех грехах их – да простятся, о добродетелях – да возрастут; молитвенник об избавлении от стихийных бедствий, о спасении живых и умерших. Молиться он обязан везде, наедине и при всех.

В общем, рассмотренное нами сочинение проникнуто любовию к пастырям и величайшим благоговением к их служению. Это сочинение имеет характер весьма ценного научного труда, изложенного сердечным и правильным слогом. Наставления его никогда не будут ниже времени, ввиду пастырской опытности их составителей.

Рядом с «Книгой о должностях пресвитеров приходских…» стоит «Сокращенный катихизис для священно- и церковнослужителей (как для всегдашнего их знания, так особливо для изучения, при вступлении их в церковные должности) с прибавлением мест из слова Божия, правил святых Апостол и святых Отец и из Духовного регламента, особливо до священства принадлежащих» (М., 1807) митрополита Московского и Коломенского Платона (Левшина). Но характер его догматико-литургический. Это скорее практическое руководство для пастырей, чем выдержанно-пасторологическое пособие. Прибавлением к «Сокращенному катихизису…» служат выборки из Новозаветного Писания, правил апостольских и соборных и формула присяги хиротонисуемых.

Первая богословская система по нашей науке в целом связном курсе составлена епископом Переяславским и Дмитровским Феофилактом (Горским) в 1770 г. и читана им студентам Московской Духовной Академии по 1774 год. Она озаглавлена «Orthodoxae Orientalis Ecclesiae dogmata, seu Doctrina Christiana de credendis (pars I) et de agendis (pars II), usibus eorum, qui studio theologico sese consecrarunt addixeruntque, adornata accommodataque («Догматы Православной

Восточной Церкви, или Христианское учение о том, во что должно верить (часть I) и как должно действовать (часть II) тем, кто посвятил себя изучению Богословия, со всеми необходимыми для того сведениями»)» (1-е изд.: Lipsiae, 1784) – и «посвящена Богу и Церкви». Хиротония, по мысли автора, продолжает акт избрания Спасителем служителей Церкви. В состав служения их входят: проповедь слова Божия, совершение Таинств и власть ключей, или полномочие вязать и решить грехи. Качествами священнослужителей являются: чистая совесть, понятие о Божественных вещах, искусство слова и неповрежденные члены тела. Искание священства недопустимо по целям корыстным, честолюбивым, и носителями его не могут быть человекоубийцы, блудники, моты, ростовщики, актеры, двоеженцы и запятнанные преступлением.

Призвание к пастырскому служению – субъективное и объективное. Субъективно его имеют искренно желающие послужить спасению других людей, и таинственный голос, зовущий их быть пастырями, принадлежит Господу. Объективно призываются к пастырскому служению достойные лица – в результате видимого избрания их иерархами Церкви с одобрения народа. Повторяя мысли, уже известные нам, о четырех пастырских должностях, Феофилакт далее много говорит о власти ключей, о малом отлучении от Причащения и великом отлучении от общения церковного. Свойствами, необходимыми пастырю, Феофилакт считает талантливый ум, добродетели, хорошее управление своим домом, скромные телодвижения, осмотрительную речь и опрятность одежды, поскольку внешнее выражает внутренние достоинства человека. Все приемы и средства пастырского служения у него коротко определяются словами пастырское благоразумие. Заканчивает он свой труд так: «Тебе, Пресвятый Боже, я обязан всем этим делом. Тебе я обязан силами, которыми Ты укрепил мою немощь; Тебе я обязан благодатным светом, которым Ты озарил мой ум… при Твоем же водительстве и помощи я его отот труд> окончил… Пусть будет он на пользу служителям Твоим!»⁷

План своей системы епископ Феофилакт заимствовал у <немецкого. – Ред.> протестантского ученого Иоганна Франца Буддеуса <J.-F. Buddeus (1667–1729). – Ред.>, равно и суждения о выборном начале в пастырской среде. Вся его работа – простая переделка протестантского сочинения.

В 1851 г. издана была новая система Пастырского богословия архимандрита Антония (Амфитеатрова), ректора Киевской Духовной Семинарии (см.: Архимандрит Антоний (Амфитеатров). Пастырское богословие. Киев, 1851). Она разделяется на две части. Первая содержит учение о пастыре: 1) строителе Таинств (см.: Еф. 4, 11–13); 2) проповеднике и учителе и 3) руководителе паствы. В начале первой части излагается догматическое учение о пастырском служении, его Божественном происхождении и бесконечном продолжении. Последнее положение архимандрита Антония неточно, так как, по мысли православной Догматики, пастырство будет существовать лишь до Второго пришествия Христа Спасителя. Вторая часть трактует о качествах, необходимых кандидату священства, физических и душевных, причем указываются общие человеческие добродетели, уместные более в системе Нравственного богословия, чем в Пастырском богословии.

Приготовление к священству, умственное и нравственное, имеет целью утвердить будущего служителя Церкви в истинах веры, благочестия, страхе Божием и приличном поведении в обществе. Признаки призвания к пастырству отмечаются в рассматриваемой книге архимандрита Антония следующие: происхождение из духовного звания, духовное образование, любовь к священству, одобрение кандидата священства местным епископом. Здесь явно смешивается внутреннее и внешнее призвание. Перечислением желательных личных качеств пастыря дома, в гражданском обществе, пред властями церковными и светскими, среди причта своей церкви и прихожан система архимандрита Антония заканчивается. Ей недостает учения о самом служении пастырском. Для настоящего времени она окончательно устарела.

«Пастырское богословие» (1-е изд.: СПб., 1853) архимандрита Кирилла (Наумова) состоит из трех частей: 1) общего учения о священстве, 2) изображения пастырских свойств и обязанностей и 3) наставления о прохождении пастырского служения. Самая оригинальная, третья, часть книги решает вопрос о программе и методе учительства пастырей общественного и частного, о правилах общения с лицами преступными, скорбящими и заблуждающимися в истинах веры, об Исповеди и духовничестве. Сочинение архимандрита Кирилла, формально стройное и отчетливое, неверно определяет науку Пастырского богословия как только «изложение нравственных обязанностей пастыря»⁸, не упоминая об исполнении их.

Архимандрит Паисий (Пылаев), инспектор Казанской Духовной Академии в 1853–1854 гг., оставил науке два рукописных пасторологических труда: 1) «Заметки по Пастырскому богословию», где говорится главным образом о пастырском учительстве и духовничестве применительно к человеческим возрастам, состояниям веры, здоровья и в минуты смертной агонии человека, и 2) «О средствах против разного рода грешников и грехов». В этом сочинении намечаются меры парализования грехов и приемы воздействия на грешников, в конкретной личности каждого из них. Речь автора не блестящая, но ясная и отчетливая в изложении материала. К сожалению, лекции архимандрита Паисия общего плана не имеют и не систематизированы.

Преемником архимандрита Паисия по кафедре Пастырского богословия в Казанской Духовной Академии был профессор священник М.М. Зефиров, создавший план науки в следующих чертах: сказав об истории пастырского служения в Ветхом и Новом Заветах, об его трудности, Зефиров делит науку на три части. В первой трактует о телесных, умственных и нравственных качествах, необходимых пастырю. Вторая – Пастырская педагогика – определяет формы пастырского проповедничества и наставления взрослых, детей, маловерующих, суеверных, сомневающихся и порочных; касается вопроса о тайне Исповеди, утешении скорбящих, больных и умирающих. Третья часть системы Зефирова – Пастырская литургика – наставляет пастыря о месте, времени и правилах священнодействия.

Устав духовных школ 14 мая 1867 г. соединил Пастырское богословие с каноническим правом. Образовался в итоге объединения новый предмет преподавания под именем «Практическое руководство для пастырей». Первый опыт «Практического руководства» дал профессор Киевской Духовной Семинарии П.П. Розанов (см.: Розанов П.П. Опыт курса «Практического руководства для пастырей». Киев, 1872). В его книжке нет ничего нового сравнительно с системами архимандритов Антония (Амфитеатрова) и Кирилла (Наумова). Притом он издал только первую часть учебника – теоретическую. Несколько дополнил

П.П. Розанова своим трудом черниговский священник, профессор протоиерей А.Ф. Хойнацкий в 1873 г. (см.: Хойнацкий А.Ф. Практическое руководство для священнослужителей при совершении церковных треб с указанием церковных правил и гражданских постановлений и принятых в церковно-богослужебной практике обычаев и постановлений. Чернигов, 1873. Ч. 1: О совершении Святых Таинств), сказавший о церковных правилах и гражданских постановлениях, о совершении Таинств Крещения, Миропомазания и Евхаристии.

Еще более полный курс «Практического руководства для пастырей» составил около 1873 г. иркутский протоиерей П.В. Громов (см.: Громов П.В. Уроки «Практического руководства для пастырей». Иркутск, 1873). Упомянутая книга касается вопроса происхождения и видов пастырского служения, пастырских качеств и практических обязанностей учить народ, служить и молиться. Здесь – обилие канонического материала и церковно-гражданских законов и неполнота суждений о церковном суде. Кроме сочинения П.В. Громова, известны еще подобные руководства: 1) священника Ф. Хорошунова (см.: Хорошунов Ф. Практическое руководство для пастырей. Чернигов, 1879), не связывающего пасторологическую и каноническую <области. – Гед.> органически, и 2) П.И. Нечаева под заглавием «Практическое руководство для священнослужителей, или Систематическое изложение полного круга их обязанностей и прав» (СПб., 1884). Первоклассная книга П.И. Нечаева, к сожалению, слишком конспективна в обозрении догматической стороны пастырства и пастырского руководства пасомых. Недостатки ее восполнил своим трудом преподаватель Тульской Духовной Семинарии СИ. Покровский, давший «Практическое руководство для пастырей» в требуемой полноте основных частей (см.: Покровский СИ. Духовный пастырь по слову Божию: Опыт объяснения мест Святого Писания, изображающих нравственные качества пастырей Церкви и великую ответственность их за дело служения своего. Тула, 1887–1889. Вып. 1–2; Он же. Основные законоположения Православной христианской Церкви. Тула, 1890; Он же. Духовный пастырь по учению святых Отцов. Тула, 1892. Позднее все книги были переизданы под общим заглавием [см.: Покровский СИ. Курс «Практического руководства для пастырей». СПб., 1898]).

В Киевской Духовной Академии много потрудился для разработки Пасторологии профессор В.Ф. Певницкий. Известны такие его работы: «Священник. Приготовление к священству и жизнь священника» (1-е изд.: Киев, 1885), «Служение священника в качестве духовного руководителя прихожан» (1-е изд.: Киев, 1890), «Священство. Основные пункты в учении о пастырском служении» (Киев, 1892).

Из профессоров Санкт-Петербургской Духовной Академии, потрудившихся в обработке Пастырского богословия, следует отметить протоиерея С.А. Соллертинского. Его сочинение «Пастырство Христа Спасителя. Часть основоположительная: Иисус Христос, Основатель христианского пастырства» (1-е изд.: СПб., 1887) рассматривает основополагающий момент в истории христианского пастырства и попутно критикует обычай русских пасторалистов смотреть на Пастырское богословие как на прикладную науку. В действительности пасторология, помогая практике пастырей, должна оставаться наукой, чуждой одного голого эмпиризма и беспринципности. Источником ее должна быть в первую очередь педагогика Писания. Экзегетика пастырских библейских мест – лучшие руководительные начала христианским пастырям Церкви – помогает в системах нашей науки охватить точное понятие о содержании пастырской работы. Вечная сущность в пастырском служении Христовом определяет собою всякую последующую пастырскую деятельность.

Искупление человечества, осуществляемое Сыном Человеческим (см.: Мф. 8, 20), как называл Себя Господь, является именно как пастырское учительство людей истинным понятиям и целям их деятельности. Сообщение истинных понятий – одна из сторон вечной сущности Христова пастырства. Господь прежде всего возвестил ученикам о Царстве Божием, его законах. Проповедь о Царстве Божием пастырей Церкви должна, по примеру Спасителя, обнимать собою слово и лело и совпадать с целью жизни хоистианина.

Недостатки теории С.А. Соллертинского в том, что отвлеченное понимание им пастырства заводит его в абстрактные сферы и заставляет откидывать деятельное перевоспитание человеческой личности под пастырским руководством. Отодвигая в тень пастырское душепопечение, С.А. Соллертинский из Христова пастырства делает абстракцию. Между тем в Пастырском богословии важна личность каждого верующего и важны меры для его укрепления на высоте христианского призвания. Пастырская педагогика выводится из живой действительности, окружающей совершение пастырского дела. Если для построения пасторологической системы необходимо изучать историю пастырства, то эта необходимость может касаться лишь моментов, разнообразящих ее выражение.

К<труду— Ред.> профессора протоиерея CA Соллертинского в некоторой степени примыкает работа архимандрита Бориса (Плотникова) под заглавием: «Записки по Пастырскому богословию» (Киев, 1891–1892. Вып. 1–4). По мысли архимандрита Бориса, Христос Спаситель может быть примером для пастырей, как Учитель. По Своему образу Он учит их относиться к личности спасаемых, влагать в них слово в виде семени, а не развитой истины, быть в методе учения естественно простыми, понятными, снисходительно-мягкими, нравственно безупречными. Нравственный характер пастырей, по примеру Христову, должен быть безупречен, исполнен сострадания, жертвенности. «Записки…» архимандрита Бориса имеют целью выяснить идеал пастырской нравственности и способ пастырствования среди пасомых.

Сначала они излагают основания пастырского служения в человеческом духе и всеобщность в человеческом роде. Затем в них следует речь о Божественном установлении и наименованиях пастырского делания в Библии, о призвании к пастырству, трудностях, радостях и наградах, сопровождающих пастырское душепопечение. В числе духовных качеств архимандрит Борис называет чтение Писания и размышление над ним, умственное самообразование, нравственное самовоспитание и уединенную молитву. Говоря о домашней жизни священника, «Записки…» определяют отношение пастыря к мирским удовольствиям и развлечениям, поведение его в обществе и сообразование с требованиями общественной жизни. Архимандрит Борис описывает в речи о пастырских посещениях прихожан, больных, скорбящих и нераскаянных грешников. В общем труд архимандрита Бориса – компилятивный. Написан он под влиянием <работ. – Ред.> профессора протоиерея С.А. Соллертинского, профессора В.Ф. Певницкого и английского американского. – Ред.> пасторолога Гоппина <J.-M. Hoppin (1820–1906). – Ред.>. Из сочинений по нашей науке ректора и профессора Казанской Духовной Академии архиепископа Волынского Антония (Храповицкого) следует упомянуть «Письма к пастырям о некоторых недоуменных сторонах пастырского делания» (подписаны псевдонимом С.С.Б., или Служитель слова Божия). Здесь автор с грустью отмечает факт слияния пастырей в литературе и жизни с народом. Пастырю рекомендуется в науке, благотворительности и воспитательной работе являться носителем евангельских идей, внутренно настроенным руководителем человеческой совести. Пастыря, настроенного самоотверженно и любовно к пасомым, излишне учить душепопечению, как излишне учить мать уходу за любимым ребенком. «Напряжение духовной любви» – плод «мучительного отречения от жизни для целей мирских и самоотверженного посвящения себя Богу». Перерождение пастырской души производит не пасторологический учебник, а испытания жизни, бичевание ее воспитательным жезлом Божьего Промысла при ненависти или непонимании паствы, при вражде родных по плоти и при клевете сослуживцев. Жизненные испытания смягчают души. «Смягчающее и смиряющее действие жизненных испытаний» отразилось даже на Апостолах.

Поэтому сын громов (ср.: Мк. 3,17), Иоанн Богослов, в своих посланиях учит спасаться одной любовью (см.: 1 Ин. 4, 7—21; 2 Ин. 1, 5–6); апостол Павел в мягком Послании к Филимону высказывает учение, отличное от глаголов посланий к Римлянам и Коринфянам. Таковы слова Петровы в его соборных посланиях (ср., напр.: 1 Пет. 1, 22; 4, 8). Испытания очищают испытуемых от примеси себялюбия и страстности, умерщвляют в них греховность и делают живыми для паствы. Ежедневное умирание от трудов, забот и печалей о пасомых есть мученическое полагание души за овец, какое видим, например, у святителей Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Филиппа II, митрополита Московского и всея Руси, преподобных Максима Исповедника, Максима Грека, у Патриарха Никона и других.