Kitabı oku: «Из плена иллюзий», sayfa 3

III. Концепция человека и его природы

Общеизвестно, что всем людям свойственны одни и те же основные антропологические и физиологические черты, и каждый врач понимает, что любого человека, вне зависимости от расы и цвета кожи, он мог бы лечить теми же методами, какие он применяет к человеку своей расы. Но имеет ли человек столь же общую психическую организацию; есть ли у всех людей вообще одна и та же человеческая природа? Существует ли такая сущность, как «человеческая природа»?

Этот вопрос ни в коем случае нельзя считать чисто академическим. Если бы люди различались в своей психической и духовной основе, как бы мы могли говорить о человечестве в более широком смысле, нежели физиологический и анатомический? Как бы мы могли понять «чужака», если бы он принципиально отличался от нас? Как бы мы могли понять искусство совершенно иных культур, их мифы, их драму, их скульптуру? Не свидетельствует ли это о том, что мы все обладаем одной и той же человеческой природой?

Вся концепция человечности и гуманизма основывается на идее человеческой природы, присущей всем людям. Это исходное положение как буддизма, так и иудейско-христианской мысли. Первое из этих учений разрабатывало представления о человеке в экзистенциалистских и антропологических понятиях; в нем предполагалось, что одни и те же психические законы значимы для всех людей, поскольку «человеческая ситуация» одинакова для всех нас; что все мы живем под влиянием иллюзии обособленности и нерушимости нашего Я; что все мы пытаемся найти ответ на вопрос о существовании, алчно цепляясь за вещи, в том числе и за такую специфическую вещь, как Я; что все мы страдаем, поскольку такой ответ на запрос жизни ошибочен, и что мы можем избавиться от страдания, только дав правильный ответ – необходимо преодолеть иллюзию обособленности, преодолеть алчность и пробудиться на встречу фундаментальным истинам, которые руководят нашим существованием.

Иудейско-христианская традиция определяла человека по-иному, поскольку основывалась на признании Бога как высшего творца и правителя. Мужчина и женщина – предки всего человеческого рода, и эти предки, как и все грядущие поколения, сотворены «по образу и подобию Божьему». Всем им свойственны одни и те же основные черты, делающие их людьми и дающие им возможность знать и любить друг друга. Такова предпосылка пророческой картины мессианского времени, мирного единения всего человечества.

Среди философов Спиноза – отец современной динамической психологии – первым постулировал представление о природе человека, осмыслив ее как «модель человеческой природы», которую можно найти и определить и из которой проистекают законы человеческого поведения и реагирования. Как и любое другое существо в природе, можно познать человека вообще, а не только людей той или иной культуры, потому что человек един и все мы во все времена подвластны одним и тем же законам. Философы XVIII и XIX вв. (особенно Гёте и Гердер) считали, что врожденная человеку человечность ведет его к более высоким ступеням развития; они верили, что каждый индивид несет в себе не только свою индивидуальность, но также и всю человечность со всеми ее возможностями. Они считали, что жизненной задачей человека является развитие через индивидуальность к всеобщности, и верили, что голосом человечности наделен каждый и каждое человеческое существо может его распознать⁷.

Ныне идея человеческой природы, или сущности человека, пользуется дурной славой, частью из-за скептического отношения к метафизическим и абстрактным терминам типа «сущность человека», частью из-за утраты переживания человечности, лежавшего в основе представлений буддизма, иудео-христианства, спинозизма и Просвещения. Современные психологи и социологи склонны считать человека чистым листом бумаги, на котором каждая культура пишет свои письмена. И хотя они не отрицают единства человеческого рода, на долю упомянутого представления о человечности едва ли у них остается хоть какое-нибудь содержание.

В противоположность этим современным тенденциям Маркс и Фрейд полагали, что человеческое поведение полностью постижимо, потому что это поведение человека, т. е. биологического вида, который можно определить через психические и духовные характеристики.

Допуская существование природы человека, Маркс избежал распространенной ошибки смешения ее с некоторыми особенностями ее проявления. Он отличал «человеческую природу вообще» от «человеческой природы, изменяющейся в каждую историческую эпоху». Человеческую природу вообще, конечно же, нельзя увидеть как таковую, поскольку то, что мы наблюдаем, всегда представляет собой специфические проявления человеческой природы в различных культурах. Зато из всех многообразных проявлений мы можем вывести, что такое «человеческая природа вообще», какие законы ею управляют и какими потребностями обладает человек в качестве человека.

В ранних произведениях Маркс еще называл «человеческую природу вообще» «сущностью человека». Позже он отказался от этого термина, так как хотел пояснить, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду»⁸ (курсив мой. – Э. Ф.). Маркс также старался избежать того, чтобы создалось впечатление, будто он мыслит сущность человека как внеисторическую субстанцию. По Марксу, природа человека – это данные ему возможности, набор условий, как бы сырой человеческий материал, который сам по себе не может изменяться точно так же, как размер и структура человеческого мозга, которые остались неизменными со времен возникновения цивилизации. Тем не менее человек действительно изменяется в процессе истории. Он продукт истории, меняющий себя в ходе истории. Он становится тем, чем он является потенциально. История – это процесс созидания человеком самого себя путем развития в процессе труда потенций, данных ему от рождения. «Но так как… вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом, становление природы для человека, то у него есть наглядное, неопровержимое доказательство своего порождения самим собою, процесса своего возникновения»⁹.

Маркс был против двух позиций: внеисторической, согласно которой природа человека – это субстанция, существующая с самого начала истории, и релятивистской, согласно которой человеческая природа не обладает какими бы то ни было присущими ей качествами, а является не чем иным, как отражением социальных условий. Однако он так и не создал полностью развитой собственной теории природы человека, которая бы преодолела как внеисторическую, так и релятивистскую позиции; поэтому он не защищен от различных, порой противоречивых истолкований.

Тем не менее из его концепции человека вытекают некоторые идеи о здоровье и патологии. Основным проявлением психической патологии Маркс называет изуродованного и отчужденного человека; основным проявлением психического здоровья он считает активного, производительного, самостоятельного человека. Позже мы еще вернемся к этим представлениям после того, как обсудим концепцию человеческой мотивации у Маркса и у Фрейда.

Сейчас, однако, мы должны вернуться к представлениям о человеческой природе в учении Фрейда. Каждому знакомому с системой Фрейда вряд ли нужно объяснять, что предметом его исследования был человек как таковой, или, выражаясь языком Спинозы, Фрейд создал «модель человеческой природы». Модель эта создавалась в духе материалистической мысли XIX в. Человек считался машиной, движимой относительно постоянным количеством сексуальной энергии, называемой «либидо». Либидо создает болезненное напряжение, которое уменьшается только путем физического высвобождения энергии; это освобождение от болезненного напряжения Фрейд назвал «удовольствием». После снижения либидозного напряжения оно вновь нарастает под влиянием химических телесных реакций, порождая новую потребность уменьшить напряжение, т. е. потребность в «удовольствии». Этот динамизм, ведущий от напряжения к освобождению от него и вновь к возобновлению напряжения; от страдания к удовольствию и вновь к страданию, Фрейд назвал «принципом удовольствия». Он противопоставлял его «принципу реальности», который подсказывает человеку, к чему следует стремиться и чего избегать в реальном мире, в котором тот живет, чтобы обеспечить себе выживание. Принцип реальности часто вступает в конфликт с принципом удовольствия, и условием душевного здоровья является определенная уравновешенность между ними. Если же равновесие нарушено в пользу одного из принципов, результатом станут невротические и психотические проявления.

IV. Эволюция человека

Подобно Марксу, Фрейд осмысливает развитие человека в эволюционистских терминах. Размышляя о развитии индивида, Фрейд полагает, что основная движущая сила – сексуальная энергия – сама подвержена эволюции, имеющей место в жизни каждого индивида с рождения до половой зрелости. Либидо проходит несколько стадий: сначала оно концентрируется вокруг процессов сосания и кусания у младенца, затем – вокруг анальных и уретральных выделений и, наконец, вокруг генитальных органов. В истории каждого индивидуума либидо остается тем же и не совсем тем же: потенциально оно то же самое, но его проявления меняются в процессе индивидуального развития.

Представления Фрейда о развитии человеческого рода в некоторых чертах совпадают с представлениями об индивидуальном развитии, в других же расходятся. Он считает, что первобытный человек полностью удовлетворял свои инстинкты, в том числе и извращенные, составляющие часть примитивной сексуальности. Но первобытный человек, полностью удовлетворявший инстинкты, не способен был стать творцом культуры и цивилизации. Все же человек начинает создавать цивилизацию по причинам, которые Фрейду не удалось объяснить. Ее создание принудило человека отказаться от немедленного и полного удовлетворения своих инстинктов; неудовлетворенный инстинкт перешел в несексуальную духовную и психическую энергию, являющуюся строительным материалом цивилизации. (Эту трансформацию сексуальной энергии в несексуальную Фрейд назвал «сублимацией», использовав аналогию с химическими процессами.) Чем выше уровень развития цивилизации, тем больше энергии человек сублимирует и тем больше он подавляет (frustrates) свои первичные либидозные импульсы. Он становится более мудрым и культурным, но в некотором смысле и менее счастливым, чем первобытный человек, и гораздо более склонным к неврозам в результате чрезмерного подавления (frustration) инстинктов. Поэтому созданная человеком цивилизация не удовлетворяет его. И хотя историческое развитие – это позитивное явление, если учитывать только созданные цивилизацией продукты, в то же время этот процесс включает в себя рост неудовлетворенности и возможности образования неврозов.

Другой аспект исторической концепция Фрейда связан с «Эдиповым комплексом». В работе «Тотем и табу» он излагает гипотезу, согласно которой решающим шагом на пути от первобытного общества к цивилизованному было восстание сыновей против ненавистного им отца и убийство его. Затем сыновья создали общество, основанное на договоренности, с тем чтобы исключить в дальнейшем убийство во время беспорядков и обеспечить моральные установления. По Фрейду, ребенок в своем развитии проходит подобный же путь. В возрасте пяти-шести лет мальчик испытывает сильнейшую ревность к отцу и вытесняет в себе желание убить его только под влиянием угрозы кастрации. Чтобы освободиться от постоянного страха, он усваивает табу на кровосмешение и тем самым закладывает ядро, вокруг которого будет формироваться его «совесть» (супер-Эго, или сверх-Я). Впоследствии к первоначальным табу, полученным от отца, добавляются запреты и требования, выраженные другими авторитетами и обществом.

Маркс не предпринимал попыток сделать набросок индивидуального развития. Он занимался исключительно развитием человека в истории.

Движение истории осуществляется, по Марксу, благодаря постоянно возобновляющимся противоречиям. Производительные силы нарастают и приходят в конфликт с устаревшими экономическими, социальными и политическими формами. Такой конфликт (например, между паровым двигателем и предшествовавшей ему общественной организацией производства) приводит к социальным и экономическим изменениям. Однако установившаяся стабильность вновь нарушается дальнейшим развитием производительных сил (например, переходом от парового двигателя к использованию бензина, электричества, атомной энергии), что приводит к образованию новых социальных форм, больше соответствующих новым производительным силам. Конфликт между производительными силами и социально-политическими структурами сопровождается столкновением между социальными классами. Класс феодалов, опирающийся на прежние формы производства, приходит в столкновение с новым средним классом мелких производителей и предпринимателей; позже средний класс включается в борьбу против рабочего класса, так же как и против руководителей крупных монополистических предприятий, склонных душить более ранние и мелкие формы предпринимательской деятельности.

Психическое развитие человека происходит в рамках исторического процесса. Центральным положением эволюционистской теории Маркса является отношение человека к природе и развитие этого отношения. В начале истории человек полностью зависит от природы. По мере развития он все больше и больше освобождается от природной зависимости, начинает господствовать над природой и преобразовывать ее в процессе деятельности, а изменяя природу, он изменяет и самого себя. Зависимость от природы ограничивает свободу человека и его мыслительные способности: во многих отношениях он подобен ребенку. Он медленно взрослеет, и только когда он полностью овладеет природой и станет независимым существом, он сможет развернуть все свои интеллектуальные и эмоциональные способности. Согласно Марксу, социалистическое общество – это общество, в котором сформировавшийся человек начинает разворачиваться на полную мощь. Следующий отрывок, заимствованный из «Капитала», выражает некоторые идеи Маркса на этот счет: «Эти древние общественно-производственные организмы несравненно более просты и ясны, чем буржуазный, но они покоятся или на незрелости индивидуального человека, еще не оторвавшегося от пуповины естественно-родовых связей с другими людьми, или на непосредственных отношениях господства и подчинения. Условие их существования – низкая ступень развития производительных сил труда и соответственная ограниченность отношений людей рамками материального процесса производства жизни, а значит, ограниченность всех их отношений друг к другу и к природе. Эта действительная ограниченность отражается идеально в древних религиях, обожествляющих природу, и народных верованиях. Религиозное отражение действительного мира может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выражаться в прозрачных и разумных связях их между собою и с природой. Строй общественного жизненного процесса, т. е. материального процесса производства, сбросит с себя мистическое туманное покрывало лишь тогда, когда он станет продуктом свободного общественного союза людей и будет находиться под их сознательным планомерным контролем. Но для этого необходима определенная материальная основа общества или ряд определенных материальных условий существования, которые представляют собой естественно выросший продукт долгого и мучительного процесса развития»¹⁰ (курсив мой. – Э. Ф.).

Род человеческий в процессе труда постепенно освобождается от матери-природы, и, освобождаясь, человек развивает свои интеллектуальные и эмоциональные силы и взрослеет, становясь независимым и свободным. Когда он окончательно поставит природу под свой полный и разумный контроль, когда общество окончательно утратит классово-антагонистический характер, «предыстория» закончится – и начнется подлинно человеческая история, в которой свободный человек планирует и организует свой обмен с природой и в которой целью всей общественной жизни является не труд и не производство, а развертывание человеческого содержания как цель в себе. Для Маркса это сфера свободы, в которой человек будет связан теснейшими узами с другими людьми и с природой.

Противостояние Маркса и Фрейда во взглядах на историю совершенно очевидно. Маркс непоколебимо верил в возможность для человека развиваться и совершенствоваться, что коренилось в мессианской традиции Запада, начиная с пророков, через христианство, Возрождение и мысль эпохи Просвещения. Фрейд был скептиком, особенно после Первой мировой войны. Он рассматривал проблему развития человека как трагедию по преимуществу. Что бы человек ни делал, это заканчивалось фрустрацией¹¹; если бы ему удалось вернуться к первобытному состоянию, он бы добился удовольствия, но лишился мудрости; если он продолжает создавать все более утонченные цивилизации, он становится мудрее, но вместе с тем менее счастливым и более подверженным заболеванию. Для Фрейда эволюция – двусмысленное благодеяние: общество причиняет не меньше вреда, чем пользы. Для Маркса история – движение к самореализации человека; и как бы ни было велико зло, сотворенное данным обществом, общество остается необходимым условием для самопорождения и саморазвертывания человека. «Хорошее общество» для Маркса тождественно обществу хороших людей, т. е. всесторонне развитых, здравомыслящих и продуктивных индивидов.