Kitabı oku: «Принцесса с планеты Сприс», sayfa 2
3
Пронзив слой облаков, корабль, похожий на серебристую мидию, поднимался к стратосфере. Лишь на высоте сорока шести тысяч метров Глеб снова тронул сенсоры управления, пуская машину к известной лишь ему, невидимой точке горизонта.
– Куда летим? – Ивала покосилась на мерцающую желтым панель, потом на лицо землянина, в янтарных отблесках похожее на маску древнего бога.
– Забрать Агафона. Иначе как же мы без него? – вытянув ноги, Быстров с большим удобством расположился в кресле.
– Он снова там? – Ваала неопределенно махнула рукой вперед. – Сажает эту… картошку?
– Думаю, уже выкапывает, – Глеб тихо рассмеялся.
Он хотел активировать браслет, повернул его на запястье, но потом передумал и решил воспользоваться передатчиком. Недолго повозившись над выдвижной панелькой, он набрал код Арканова и щелкнул пластиной вызова.
Пару минут из панели лился мелодичный пересвист – Агафон Аркадьевич не отвечал. Когда Быстров хотел дать «отбой» и вернуться привычному способу связи, в рубке зазвучал голос Агафона:
– Арканов слушает. Кому чего надо?
– Ты начни, – шепнул Глеб на ухо галиянке.
Ваала привстала, держась за подлокотники, нахмурив брови, глянула на Быстрова. Тот ободряюще кивнул.
– Землянин! С тобой говорит командир фрегата «Орогшинн» боруанской пограничной эскадры. У нас кончилось продовольствие, и мы требуем половину урожая вашей дачи! – злобным шипением проговорила Ивала.
Одобряя требования галиянки, Глеб поднял большой палец вверх.
Ответ Арканова последовал довольно быстро:
– Ну, прилетайте, если не трусы. Получите тяпкой по задницам.
– Брось глупить, Арканов! Про тебя нам все известно: и о твоих низких проделках на Присте, и об испорченной системе наведения елонской базы, из-за которой…
– Ну так об этом всем известно, – прервал Ваалу безмятежный голос Агафона. – Что с этого?
– Ты начинаешь нас злить, невоспитанный дикарь! Спасти тебя могут только десять ящиков картошки! Полных! – сделав страшное лицо, прошипела Ваала.
– Извини, дорогая Ивала, но картошка у меня хранится в мешках. Ящики грушами занял, – экран над скошенной консолью передатчика пискнул, на нем появилось ухмыляющееся лицо Арканова: крупный с горбинкой нос, большие внимательные глаза и обширная лысина, в подкове курчавых волос.
– Черт! – выговорил Быстров и, признавая поражение, откинулся на спинку кресла.
– Что вам еще надобно, наша красавица? Сала с лучком? Маринованных огурчиков? – Агафон поскреб небритый подбородок. – Ну, говорите, без чего не может обойтись голодающий боруанский фрегат?
– Сам ты нужен, Агафон Аркадьевич. Видишь ли, неожиданные обстоятельства… – Глеб мигом стал серьезным и придвинулся к экрану.
– Вижу. Не пойму только на чем вы таком летите, – Арканов глянул на свой браслет и уверенно проговорил: – Скорость двадцать шесть с небольшим тысяч, высота сорок три двести. Такими темпами будете надо мной через тридцать семь минут.
– Как ты это делаешь, товарищ А-А? – изумилась Ваала.
– Экстраполяция сигналов, госпожа. Сложно мне спросонья объяснять ученые тонкости. А в двух словах так: от безделья я несколько улучшил свой браслет, и теперь умею кое-что, – ответил А-А и перевел взгляд на Быстрова: – Как я понимаю, Глеб Васильевич, мы куда-то срочно вылетаем?
– Правильно понимаешь, – Глеб кивнул. – На Присту. Святейшей волей графини Олибрии.
– И у меня на сборы сорок минут?
На этот раз Быстров кивнул молча.
– Вы хоть возле дач не садитесь, разбойники, – поморщившись, попросил Арканов. – Снова за «зеленых человечков» примут. И соседи на меня косятся, будто я в греховной связи с небесами.
– Лады, не будем тревожить соседей. Давай через сорок минут у пруда за лесом, – предложил Глеб. – Там, где карасей ловили. Успеешь?
– Если надо, чего же не успеть. Буду. Только без картошки. Хотя… – А-А покосился в сторону дачного участка соседа. – В общем, жду, где договорились!
Экран погас, и передатчик мигнул холодным огоньком.
Весь полет над Атлантикой Ивала рассказывала о своих скитаниях последнего времени: разудалой прогулки по планетам Сиди, неприятностях на одной из перевалочных баз и приключениях в родной Галии, стоивших ей огромного штрафа. Быстров слушал и много расспрашивал о планетах, входящих в Конгломерат Сиди – одной из трех галактических сверхцивилизаций. Он хотел там побывать, с тех пор, как познакомился с живыми голограммами во дворце графини. Хотел, но как-то не складывалось: то он слишком был занят делами Присты, то в команде с Ваалой несколько лет выслеживал корсаров пустоты или трепел бедствие на всеми забытой планете. К тому же прогулка длинною в пять тысяч парсек до ближайших границ Конгломерата требовала огромного количества дорогого топлива – цинтрида.
– Говорят, сидианцы строят города на газовых гигантах. Ты видела такие? – полюбопытствовал Глеб.
– Так точно, товарищ Быстров, – вспоминая, Ивала подкатила глаза к потолку. – Не только видела, но бывала на одном из них. Зрелище достойное восторга: огромный город в энергетической сфере, то блестящий словно капля ртути, то прозрачный как слеза, плывет в кипящей атмосфере гиганта. Его несут и вертят безумные ветры, рядом извиваются грозовые разряды, а он летит себе, сверкающий и неуязвимый над планетой почти равной небольшой звезде. Поначалу я боялась туда опускаться, но у меня не имелось другого выхода: как раз там я должна была найти и убить одного мерзавца.
– И как там? – Глеб бросил взгляд на краешек Солнца, появившийся в голубой дымке атмосферы.
Полоса рассвета розовым отблеском упала на вершины Альп.
– Как там? – повторил он вопрос.
– Великолепно. Познакомилась с ним в ресторанчике. Уже через пол часа я отрезала ему ноги молекулярным делителем. Этот скот просил сжалиться и немыслимо долго вспоминал код ячейки, а я резала его и вспоминала в деталях все зло, которое он причинил.
– Я о городе, – Быстров недовольно поморщился.
– И город великолепен. Его нужно видеть: нежно-фиолетовое море посреди сферы, а вокруг безумные сидианские постройки, сады с душистыми деревьями и огромными цветами, качающимися на ветру. «Сосрт-Эрэль» со знаменитым Садом Герхов – жалкое подобие чудесам Сиди. Сидианцы делают такие города десятками. Может, это стало модой, а может, после того, как они заключили конвенцию с Ольвеной и Союзом Кайя об отказе от дальнейшей галактической экспансии, им действительно перестало хватать места на нормальных планетах. Так дойдет до того, что они заселят звезды, – глянув мельком на удивленное лицо землянина, Ваала рассмеялась. – Да, да! Это вполне возможно при их растущем могуществе. Может быть, скоро они сравняются в умениях со сверкающими ангелами.
– Ну это уж слишком, – Глеб качнул головой и чуть повернул пурпурный шарик управления влево. – Как-нибудь я обязательно побываю там. Не знаю только когда.
– Держись ближе ко мне и это случиться скоро, – Ивала повернула его подбородок к своему лицу. В ее зрачках сверкнули лукавые искры.
– Мы уже были близки, так, что едва не стали одной горсткой пепла, – отшутился Быстров и все-таки подался к галиянке, чтобы прикоснуться к ее гладкой и прохладной щеке.
Она порывисто поцеловала его и, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла.
Снизившись, катер летел над восточной Украиной. Прямоугольники полей сменялись желто-зелеными лесом и языками утреннего тумана, ютившегося в поймах рек. Ваала продолжила рассказывать о своих приключениях, поджав под себя ноги и поигрывая кнопками бортового вычислителя. Машина дополняла ее рассказ то резкими, то мелодичными звуками. Солнце, поднявшееся над горизонтом уже высоко, красило рубку ослепительно-янтарным цветом.
Через несколько минут Глеб снова взялся за диск управления. Катер начал терять высоту, приближаясь к земле по крутой дуге. Справа вспыхнула и растаяла серебряная искра самолета. Дороги, только что казавшиеся серыми нитями, мигом превратились в широкие ленты – на них уже можно было различить вереницы машин.
Достигнув изгиба реки, Быстров резко погасил скорость и повел космолет так низко, что галиянка сжалась и царапнула ногтями подлокотники. Верхушки берез казалось, хлестали по днищу, лес то набегал желто-зеленой волной, то проваливался вниз. Когда впереди сверкнула водная гладь, Глеб заложил вираж и сбавил тягу почти до нуля. Катер завис между проселочной дорогой и голубоватым серпом пруда. Пилот выбрал удобную площадку и опустил машину на траву.
– Да, вот это техника! – воскликнул Арканов, щурясь от утреннего солнца и разглядывая гладкий корпус боруанского катера.
– Техника знатнее вашей будет, – Быстров кивнул на старый уазик, стоявший недалеко от берега, и сошел по ребристому трапу на землю.
– Попрошу не оскорблять, – шутливо отозвался Петр Маркин, вытаскивая из прицепа ящик с соленьями. – Наша из таких грязей выползала, в каких ваш звездолет сгинет в пять минут. И не коситесь дурным глазом, а то, не дай тебе Бог, не заведется – стартер чего-то барахлит.
– Ну так мы подвезем, Петр Иваныч, если чего. На буксир возьмем, – Глеб принял у соседа Арканова тяжелый ящик с грушами.
– Нет уж, не по пути мне с вами! Тем более на бесовском аппарате! – Маркин отчаянно махнул рукой и поспешил к машине, взять очередную порцию груза.
Ивала, хлопнула в ладоши и расхохоталась.
– Чего смеетесь, сударыня? – сосед Арканова обернулся, присматриваясь к миловидной незнакомке, вышедшей из космолета. – И вам я передвигаться на этой штуке не советую. Хотя я Агафона Аркадьевича очень уважаю, но склонность его к общению с всякими зелеными и цветными существами оттуда, – он поднял палец вверх, – подлежит осуждению. Вот вы, молодая, красивая, могли бы достойнее занятие найти. Кстати, хотите тыкву? Могу вам дать половинку.
– Хочу, – томно отозвалась Ваала. – Очень хочу, – тряхнув белыми искрящимися волосами, она прошла к уазику.
– Вот смотрите какая, – Маркин отдернул брезент, с гордостью являя бок большого аппетитно-оранжевого плода. – Кашу на орбите сварите. С пшеном и курагой умеете? Или вы иностранка?
– Я – галиянка. Если наш Глебушка захочет кашу, то сварю.
– Кто-кто? – владелец Уазика поднял взгляд к лицу Ваалы и, увидев лучистые звезды ее зрачков, отшатнулся. – Свят-свят-свят, – бормотал он, отступая, пока не уперся спиной в открытую дверь машины.
– Ксенофобия, – поставил диагноз Глеб. – Ничего, Петр Иваныч, это получше, чем дизентерия. Ивала Ваала и есть тот «зеленый человечек», о которых на дачах народ толкует. Как видишь, ничего в ней страшного. К таким человечкам очень даже можно привыкнуть, – он обнял свою подругу за талию. – И вообще, я тебе скажу, там, – Быстров на миг запрокинул голову. – Там полным-полно гуманоидов. При чем многие погуманоиднее, чем мы с тобой. Только об этом тс-с-с! Никому! Ведь ты один у нас посвященный.
– Клянусь! – хрипло произнес Маркин и поспешил устроиться на водительском сидении.
Теперь за переноской грузов и чужеродной сударыней он предпочитал наблюдать в пыльное зеркальце заднего вида.
Арканов тем временем уже перетащил в космолет два ящика водки, коробку с приборами и теперь шествовал от прицепа с тугим мешком.
– Давай помогу, Аркадьевич, – Быстров с готовностью шагнул навстречу А-А.
– Не стоит – не тяжелое, – Арканов с легкостью переложил ношу на правое плечо.
– Семечки, – догадался Глеб по подозрительному шороху. – И целый мешок!
– Так жареные! – виновато пояснил Агафон.
– Ты мне шелухой весь «Тезей» уделаешь!
– Глеб Васильевич, ну как же, если организм требует? – Арканов остановился, его выпуклые глаза просительно уставились на Быстрова. – Не могу я там без семечек. Особенно при гиперпереходе без них никак…
– Ладно, неси, давай, – нехотя согласился Глеб, подхватил из прицепа два полиэтиленовых пакета и зашагал к космолету.
– Всего хорошего! – повернувшись к Маркову, Ивала совсем поземному помахала рукой. – Удачи со стартером!
– Бывай Петр Иваныч! – став одной ногой на трап, Быстров отпустил Маркову поклон. – Выпей за нас стопку горькой. Если сложится все удачно, через полгода вернемся.
– Снова будем вам досаждать, – высунувшись из люка Арканов весело подмигнул соседу. – Приглядывай за моей дачей, а я тебе семян пристианских привезу, если и в этот раз не забуду!
4
Луна приближалась. Росла на экранах серебристо-желтым шаром, надкушенным слева черным ртом тьмы. Скоро без увеличения можно было различить извилистые цепи гор внизу и неровные склоны кратеров. На покрытых мельчайшей пылью равнинах солнечный свет был ослепительным, и Агафон Аркадьев, в секунду разобравшись с боруанской техникой, уменьшил яркость экранов.
– Запрос-подтверждение делать не будем, – решил Быстров. – Слишком долго. И мозг «Тезея» отключен на девяносто семь процентов.
– И что с того? Хочешь, чтобы нас поджарили плазменной пушкой? – подала голос Ивала.
– Если мозг работает всего на три процента, то корабль не производит опознавание свой-чужой, – пояснил Агафон. – Он отслеживает только работу систем жизнеобеспечения, пространственную ориентацию, энергетическую и метеорную безопасность. Хотя, на «Тезее» есть еще один мозг… Арнольд. Кто знает, что творится в его башке и чем он все это время занимался.
– Смотрел эротические журналы, – не без оснований предположил Глеб.
– Плохо это, – тихо произнесла галиянка. – Значит, он снова будет озабочен. Маньяк гадостный. Я его когда-нибудь убью.
Быстров не ответил, положил пальцы на диск управления и осторожно его повернул. Сзади тонко запели маневровые двигатели. Луна лениво уплывала под днище катера. На овале радара вспыхнула яркая точка – «Тезей».
– У нас как раз свободный ангар, – заметил Глеб. – Неплохой ты нам преподнесла подарок, товарищ Ваала. Я давно думал купить недорогой планетарный катер.
– У этого навигатор испорчен и всякое разное. Облапошили боруанцы, – сердито отозвалась Ивала.
– Зря ты так, наша красавица. Приобрела отличную машину. Глебу, как я погляжу, навигатор вообще не нужен, – Арканов усмехнулся, сжав толстые губы.
– Не нужен только в пределах родной планеты, – Глеб вдавил синюю клавишу.
– А мои руки на что? Подчиню я вам скоро навигатор, и все здесь доведу до ума. Этот космолет выйдет лучше любого нового, – пообещал Агафон и полез в карман за семечками.
– Подлетаем, – через несколько минут оповестил Быстров.
Снова пискнули маневровые двигатели. Катер задрал нос, и на переднем экране возникло четкое изображение «Тезея»: дальнего разведчика класса «ускользающий воин». Голубовато-серебристые стремительные обводы выдавали его галиянское происхождение. Под хищным носом и на концах загнутых крыльев красными искрами вспыхивали сигнальные огни.
– Сейчас как пальнет из всех стволов, – с опаской произнесла Ваала.
– Не пальнет. Нет у него такого права, целиться в самого Глеба Васильевича, – Арканов, разыгрывая спокойствие, уперся ногами в панель выключенного навигатора.
Быстров только покачал головой и пошел на сближение.
Когда до «Тезея» оставалось меньше полукилометра, Глеб сбросил скорость до причальной. Затем пустил боруанский космолет в последний маневр, заходя к створкам второго ангара, очерченным желтым прямоугольником. Указательный палец пилота пробежался по мерцающим огонькам, набирая код. «Давай, открывай, миленький, – мысленно произнес Быстров. – Извиняй, что на чужой технике». Словно услышав прошение, «Тезей» ожил: ярче сверкнул огнями и включил маяки сближения. Створки ангара поползли в стороны, открывая путь в темное брюхо корабля. Катер скользнул в него, словно зверек в норку, дернулся в уздечке силовых полей и замер, опустившись на круглую плиту.
– Добро пожаловать в звездный приют, – провозгласил Быстров.
– Ну и слава тебе, – Агафон встал и поспешил к грузовому отсеку.
Глеб отключил одну за другой системы катера, пока не погасли все экраны и индикаторы. Выждал, пока насосы нагнетут воздух, и следом за Ваалой прошествовал к люку.
– Груши прихвати, – окликнул его Арканов. – Нельзя здесь оставлять – провоняются боруанскими ароматами или испортятся от перепада температур.
– Потом, Аркадьевич. Потом вернемся и все заберем, – он сошел с трапа, деловито оглядел округлые стены ангара и нажал кнопку-треугольник.
– Поздно будет потом, – Агафон опустил на пол тяжелый ящик, сердито фыркнул и снова метнулся в грузовой отсек.
В этот момент люк, открывающий путь во внутренние помещения «Тезея» с присвистом раскрылся.
Быстров уловил краем глаза тяжелое движение в коридоре и отшатнулся в сторону. Отшатнулся очень вовремя: выстрел масс-импульсной винтовки едва не оторвал ему плечо и крепко потряс корпус боруанского катера. Тут же огненный плевок угодил в ящик с грушами, обращая его в багровую вспышку. Два других сгустка плазмы прокатились по полу, оставляя оплавленные следы.
– Стальная Алона! – вскрикнула галиянка, падая на пол и кувырком, откатываясь за выступ броневой плиты.
В руке Ваалы мгновенно появился пистолет. Она выстрелила наугад, разрывая прочный пластик в проходе, превращая в сверкающее крошево светильник.
– Не стрелять! – крикнул Глеб, прижавшись к стене и осторожно подбираясь к люку.
– Ждать когда нас поджарят? – зрачки Ивалы словно беспощадные острия уставились на Быстрова и метнулись к раскрытому люку.
Галиянка снова нажала на спуск, на этот раз прицелившись. Импульс пистолета лиловой вспышкой прошелся по краю люка в нескольких сантиметрах от высунувшегося ствола винтовки.
– Ивала! Не стрелять! – тверже и громче повторил Глеб.
– Послушай его, девочка. Так мы здесь все вдребезги разнесем, – Агафон на секунду выглянул из-за катера. – Уже несоизмеримые убытки, – он с сожалением покосился на черное пятно, оставшееся от ящика с дачным урожаем.
– Арнольд! – повернувшись к люку, гаркнул Быстров. – Опустить оружие! Винтовку на предохранитель! Ты слышишь меня?
– Капитан? – раздался из коридора слегка обескураженный басок. – Капитан, здесь точно вы?
– У тебя что, уши заржавели? Я – Глеб Быстров собственной персоной.
– Голос ваш, кэп. Но извините, я думал – это захват. Чужой катер без запроса прямо в наш ангар…
– Дубина электрическая, ты меня чуть не продырявил! – галиянка вскочила на ноги и нехотя убрала пистолет. – И я думала захват! Думала, ваш «Тезей» уже совсем не ваш.
– Госпожа Ваала? Ваш чудный голос или я ослышался? – в проеме люка, слегка замутненном дымом, появилась двухметровая фигура андроида.
Лицо Арнольда выражало неподдельную радость. В одной руке он держал винтовку, в другой – готовый к бою плазмомет.
Этого робота Быстров приобрел на Криасе в салоне подержанной техники. Там же ему придали облик Арнольда Шварцнегера, по иллюстрациям с рекламного проспекта к фильму «Терминатор», случайно оказавшегося у Глеба при себе. Оснастили горой синтетических мышц, дополнительной сотней терабайт памяти и героически-туповатой физиономией. С голливудской звездой сходство вышло такое, что при первом же посещении Земли за андроидом увязалась шумная толпа, требовавшая автографов, а скромную гостиницу, где поселился Быстров со своим новым другом, окружили вездесущие папарацци.
– Что же ты, подлец, наделал?! – Арканов кивнул на пятно сажи и останки другого ящика, пострадавшего в огне.
– Исправлю, Агафон Аркадьевич, – виновато пробасил андроид. – Откуда мне было знать, что на неопознанном катере прилетели вы?
– Чего исправишь? Знаешь, что здесь было? Ни черта ты не знаешь, – Агафон сердито отмахнулся. – Груши и яблоки с моего сада!
– Да, сожалею, – Арнольд понимающе кивнул. – Живую органику трудно восстановить до начального состояния.
– Бери грузы из катера и сам знаешь куда, страж хренов, – распорядился Быстров. – Вот это и это, – согнутым пальцем он указал на дыру в панели, обшивку люка потом на разбитый светильник, – исправить на твой совести.
– Есть, капитан! – Арнольд положил на пол оружие и бодро направился к планетолету. – А госпожа Ваала… Госпожа Ваала, позвольте вас отнести в гостевую каюту?
– Что?! – галиянка, шагнувшая было из ангара в коридор, замерла.
– Вас позвольте отнести, – повторил андроид. – Этими руками… – он поднял широкие ладони. – Этими руками так хочется потрогать вашу нежную попку.
– Ишь сволочь какая! – Ивала едва сдержала себя, чтобы снова не схватиться за пистолет. – Нежную попку, говоришь? Смотри, чтобы я не порвала твою железную задницу на куски! Глеб, это не выносимо! – она повернулась к ухмыляющемуся Быстрову. – Ему надо срочно прочистить мозги! Стереть все без остатка и установить новую личность! Как вы терпите на борту такого гадостного маньяка?
– Извини, товарищ Ваала, но мы к нему слишком привыкли. Его нужно просто воспитывать, – Быстров взял ее под руку и повел к каюте, некогда облюбованной галиянкой. – Располагайся, – сказал он, когда отъехала в сторону. – Видишь, здесь все как прежде. После тебя я не пускал сюда никого.
Задержавшись на пороге, Ивала оглядела уютное помещение, освещенное зеленовато-синим цветом, напоминавшим далекое небо Листры. Большая кровать – пожалуй, главное достоинство этой каюты – была похожа на свежее облачко.
– Спасибо, – прошептала галиянка и, прижавшись к Быстрову, потерлась носом об его щеку. – Очень приятно, что столько времени ты хранил память обо мне.
– Я знал, что когда-нибудь ты здесь появишься. Появишься, и снова все завертится, закружится… И… – Глеб прислонился к округлому выступу стены. – И, признаться, я соскучился по такому верчению. Жду тебя через пятнадцать стандартных минут в рубке. До гиперброска пойдем на форсаже.
– Троекратный расход цинтрида. А у тебя баки почти пустые. Без дозаправки до Присты не хватит.
– Хватит. Арканов усовершенствовал двигатели и пространственные стабилизаторы.
Ваала удивленно приоткрыла рот и, поняв, что Быстров не шутит, произнесла:
– А-А творит чудеса. Он разбирается с нашей техникой лучше, чем все вместе взятые галиянские инженеры.
– Талант, – Глеб развел руками и зашагал в рубку.
К появлению Агафона он уже расконсервировал основные агрегаты корабля и ждал, когда полоса загрузки бортового компьютера войдет в зеленое поле.
– Доброго времени, капитан, – скоро отозвалась машина приятным контральто. – Корабль выходит из режима ожидания. Параметры на экране. Жду ваших распоряжений.
На вогнутом пластике поплыли надписи на всеобщем языке, пиктограммы и столбики цифр.
– Мне ручное управление. Стартуем на форсаже. Приготовить генераторы для активного гиперброска.
Арканов вошел почти беззвучно, устроился в своем кресле и начал тестировать энергообеспечение. Несколько минут он что-то бубнил под нос, потом сказал:
– Все в порядке, Глеб Васильевич. Можно лететь и ничего не бояться – мои технические изменения вполне надежны.
– Эх, Аркадьевич, если бы ты хотел, то давно стал крупным миллионером. Причем в галактическом масштабе, с очень солидным счетом в экономе и элитединицах. Что галиянцы, что кохху или милькорианцы за такие изобретения принесут любые суммы на блюдечке.
– А к чему мне их элитединицы? На галактические деньги, хоть миллионы, хоть миллиарды даже квасу не купишь ни Зеленограде, ни в Москве. И не желаю, мои ноу-хау в чужие руки. Ведь, сам понимаешь, может к нашим недругам попасть, – он покрутил лимб настройки от старого приемника, встроенную в галиянскую консоль энергоконтроля и несколько портившие ее изящество. – Все готово, Глеб Васильевич. Как говорится, поехали!
– Товарищ Ивала Ваала! – позвал Быстров галиянку по внутренней связи. – Вы задерживаетесь.
– Иду, – она мелькнула в крайнем экране, стремительная и восхитительная как валькирия.
Когда Ивала вбежала в рубку и опустилась в кресло, Глеб снизил искусственную гравитацию до десяти процентов и положил руку на активную зону управления.
Корпус дальнего разведчика ощутимо дрогнул, сзади донесся гул разбуженных двигателей.
– С Богом! – выдохнул Быстров, срывая корабль с лунной орбиты.
Голубой шар Земли все скорее сжимался в маленькое пятнышко. «Тезей» шел с шестидесяти кратной перегрузкой, но гривикомпенсаторы вполне справлялись с защитой корабля и экипажа. Ваала ощущала лишь упругую силу, прижимавшую ее к спинке кресла будто властная ладонь бога. Еще она переживала тот самый восторг, который посещал ее всегда, когда кораблем управлял Глеб Быстров.
Через два с половиной часа «Тезей» прошел Юпитер, оранжевой каплей проплывший на боковом экране. Полумрак рубки изредка разбавляли сполохи индикаторов и мерцание приборной панели. Неожиданно с кормы донесся нарастающий свист. Галиянка с тревогой повернулась к Агафону.
– Полный порядок, – заверил Арканов, снова потянувшись к самодельным ручкам настройки. – Видишь ли, наша девочка, девз-генераторы теперь работают немного иначе – отсюда этот дурацкий писк. Неприятно правда, словно рой комаров тебе в ухо. Но придется потерпеть.
– Приготовьтесь. Через две минуты гипербросок, – оповестил Быстров.
– Да, да, приготовься. Просто сиди спокойно: должен быть небольшой гравитационный удар, – пояснил Ваале А-А. – И понесет нас к точке назначения самой прямой дорожкой.
– Так скоро гипербросок? – привстав, изумилась Ивала. – Что вы придумали, товарищ Агафон? Без расчета точки входа, синхронизации с гиперслоями? На такое способны только боевые корабли Сиди и Союза Кайя, – галиянка повернулась к сосредоточенному на управлении Быстрову.
– И мы теперь способны, госпожа Ваала. Ты расслабься, а-то с переломанным позвоночником, тебе неудобно будет разгуливать по благословенной Присте, – не поднимая взгляда, сказал Глеб.
– Минутку, – Ивала торопливо нащупала в кармане топазовый флакон.
– Десять секунд, – процедил Быстров.
Она свинтила крышечку и вдохнула дурманящий аромат. Тут же на обзорных экранах вспыхнуло фиолетовое свечение. Раздался хлопок. Флакон с моа-моа вырвало из пальцев галиянки. На миг Ваале показалось, что на нее упала стальная плита. Огромная тяжесть вырвала из груди воздух и сдавленный стон.
А потом наступила необычная легкость и тишина. Свечение на обзорных экранах стало голубым, синим, разошлось бледно-зелеными и золотыми лентами. И не было видно ни звезд, ни бархатистой тьмы космоса.
– Через одиннадцать суток будем на Присте, – Быстров сложил ладони на затылке и отодвинулся от консоли.
