«Когда умру, я стану снегом» kitabından alıntılar

Людка домой, в общежитие, практически бежала, крепко сжимая сверток с подарками. Счастливая, захлебывалась слюной от аромата, исходящего от свежей лепехи. Сама она ела только второсортный кислый хлеб. Самый дешевый. Подсушивала его и грызла сухарями. Так он был приемлем на вкус и не портился. На входе ее остановила вахтерша.

Затем налила в тарелку, на самое донышко, лужицу душистого, тягучего, словно мед, подсолнечного масла. Отщипывая кусочки хлеба, макала их в янтарную жидкость и клала на язык, рассасывала, жмурясь от удовольствия, и только потом медленно разжевывала и глотала. Необыкновенно вкусно!

Людка домой, в общежитие, практически бежала, крепко сжимая сверток с подарками. Счастливая, захлебывалась слюной от аромата, исходящего от свежей лепехи. Сама она ела только второсортный кислый хлеб. Самый дешевый. Подсушивала его и грызла сухарями. Так он был приемлем на вкус и не портился.

Рыжий, как оказалось, зовется Петром, без отчества. Теперь он отчего-то был похож на прилизанного кота и вызывал усмешку. Но она этого никак не могла показать, нет. Оставалась такой же сухой и равнодушной. Ну а улыбка, это так – минутная слабость.