Kitabı oku: «Безжалостный рыцарь», sayfa 5

А это значило, что он всегда будет на первом месте.

И в моей голове жил тихий ворчливый голос, дразнивший меня, что я никогда не узнаю, каково это – быть у кого-то в приоритете.

Люди вокруг меня встали и начали хлопать, и я бросила взгляд на сцену как раз вовремя, чтобы увидеть, как коронуют короля и его королеву.

Они так идеально смотрелись вместе. Как в сказке.

В глубине души я злилась. Под всеми слоями жира, неуверенности и жалости к себе скрывалась та, что отдала бы почти все на свете, лишь бы узнать, каково это быть красивой и худой, как Кейси, и иметь Коула Ковингтона, который смотрел бы на меня так, словно я самое прекрасное, что он когда-либо видел.

Но я знала, что этого никогда не произойдет, ведь все, что он видел, все, что видело большинство людей, когда они смотрели на меня – это толстую девственницу, любящую Иисуса.

А для таких девушек сказок не писали.

Глава пятая

Коул

– Коул, подожди! – кричала Кейси за моей спиной.

С короной в руке я вышел со стадиона. Мне нечего было сказать этой неверной шлюхе.

– Коул, пожалуйста.

Люди начинали пялиться, разумеется, задаваясь вопросом, что происходило между самыми авторитетными королем и королевой КА.

Я подавил желание сообщить им, что их прекрасная королева – мерзкая шлюха-предательница. А их король презирал всех и каждого из них за то, что они, словно овцы, велись на любое дерьмо, которое подавалось им на блюдечке. Они все поклонялись мне, потому что думали, будто я лучше их.

Но это было не так. Я просто лучше притворялся.

Я уже почти добрался до парковки, когда кто-то резко схватил меня за руку. Ниточка моего терпения натягивалась с каждой секундой все сильнее.

– Не прикасайся ко мне, мать твою.

Несколько человек в пределах слышимости замерли. Кейси окаменела.

Хорошо. Так и должно быть.

У нас было соглашение, и она, черт возьми, его нарушила. Как будто самого факта измены было мало, она еще и выставила меня идиотом перед всей моей футбольной командой. Выбрав Тодда Харриса из всех возможных парней.

– Все в порядке, – заявила она стаду с вымученной улыбкой. – Просто немного тестостерона после игры осталось. – Она взмахнула своими помпонами. – Вперед, Рыцари!

Несколько человек издали радостные возгласы, а я бросил на нее красноречивый взгляд.

Пожри дерьма и сдохни.

К тому времени, как она увела меня от небольшой толпы зевак, мир перед глазами уже затянулся красной дымкой.

– Что именно во фразе «не прикасайся ко мне» тебе, черт возьми, непонятно?

Она нервно оглянулась, дабы убедиться, что нас никто не услышит.

– Успокойся, пока ты не сделал того, о чем потом можешь пожалеть.

– Например, трахнул Тодда Харриса?

Чувство вины исказило ее лицо.

– Слушай, я облажалась. Но мы все еще можем это исправить.

Господи Боже. Осветлитель для волос, должно быть, прожег ее мозг.

Я рассмеялся, но в этом смехе не было и капли юмора.

– Исправить это? С какого хрена мне вообще нужно это исправлять? Теперь ты головная боль Тодда, а не моя. Насколько я могу судить, этот ублюдок оказал мне неоценимую услугу.

Я мог видеть контур ее языка, проступавший через щеку.

– Ты закончил?

Я еще даже не начал… и никогда не начну, ведь она того не стоит.

– С тобой? Да. Я уже давно закончил.

Мне не стоило даже начинать с ней встречаться. Причина, по которой я сделал это, заключалась в одном – она была капитаном группы поддержки, и это было ожидаемо.

А еще потому, что знал – это заденет Святошу-задротку, которая сводила меня с ума.

Я собрался уходить, но Кейси выскочила передо мной. Лучшее, что я мог сделать, это выбросить ее предательскую, костлявую задницу из своей жизни навсегда.

– Мне больше нечего тебе сказать, – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Сделай так, чтоб я тебя не видел.

– Ты сейчас не серьезно. – Кейси попыталась дотронуться до моей щеки, но я отвернулся. – Я совершила одну ошибку. Так же, как и ты.

Я понятия не имел, о чем она говорила, но она точно заблуждалась, если думала, будто эти ее танцы с бубном вокруг меня вызовут хоть какое-то сочувствие.

– Ошибку? Ты трахалась с ним за моей спиной на протяжении нескольких месяцев. Это не ошибка, а осознанный выбор.

Ее нижняя губа задрожала.

– Только потому, что ты изменял мне с ней.

В этом сезоне я получил несколько ударов по голове, но я не помню, чтобы трахался с кем-то, кроме дьяволицы передо мной, с тех пор, как мы начали встречаться.

– Изменял тебе с кем?

Она пихнула меня ладонями в грудь.

– Не смей стоять тут и лгать мне, Коул. Ты чертовски хорошо знаешь, о каком жирном перепихоне я говорю.

Черт возьми. Я всерьез задумался, были ли вообще у этой сучки мозги.

– Ты несешь какой-то сраный бред. Я никогда никого не трах…

– Что насчет Сойер? – проговорила она, уперев руки в бока. – Ты думал, я не узнаю правду, придурок?

О, черт. Снова это дерьмо.

– Я уже сказал тебе, в ту ночь между нами ничего не было. Я поднялся наверх пьяный и отключился.

Я опустил нечеткие детали, которые едва помнил, например, как я рассказывал Сойер вещи, которые никогда никому не рассказывал, и как хотел поцеловать ее так сильно, что, черт возьми, ощущал это желание на вкус.

Кейси вонзилась в меня своими когтями.

– Какое у тебя оправдание для всего остального?

– Для чего?

Если бы у меня что-то случилось с Маленькой Мисс Святошей, я бы запомнил каждую секунду. Ну, за исключением одного-единственного раза, когда у нас якобы что-то было, но я оказался слишком пьян, чтобы запомнить хоть крупицу из этого. Кроме того, что я касался ее руки, прежде чем отключиться.

И заблевал всю кровать.

Если и имелась хоть крошечная вероятность, что высшая сила существует, я был почти уверен, что это было мое наказание.

– Перестань строить из себя придурка, Коул! Бьянка мне все рассказала.

Учитывая, что моя младшая сестра ни черта не знала о моей сексуальной жизни, я в этом сомневался.

– О, да? Например?

– Например, тот факт, что ты тайно встречаешься с Сойер. – Злость заставила черты ее лица выглядеть острее. – Она рассказала мне, что у тебя есть тайный фетиш на толстушек, потому что они хорошо сосут.

Боже. Я убью Бьянку.

Прерывисто дыша, она выкрикнула:

– Вот почему я вообще связалась с Тоддом. Мне нужно было поднять себе самооцен…

– Заткнись.

Мне не вынести больше и секунды.

– Малыш, пожалуйста. – Кейси обвила вокруг меня свои руки, словно сжимая в тиски. – Мне жаль. Мне так чертовски жаль.

– И правильно.

Она вот-вот потеряет лучшее, что было у нее в жизни.

Она посмотрела на меня со слезами на глазах.

– Ты действительно собираешься перечеркнуть все, что между нами было, и покончить с этим из-за одной глупой маленькой ошибки?

Ее глупой маленькой ошибки было бы более чем достаточно для большинства парней, чтобы послать ее. Меня, однако, не волновал тот факт, что она спала с кем-то еще, ведь мне на нее плевать.

Единственное, что меня волновало это то, с кем она решила мне изменить и то, что я не хотел быть рядом с кем-то настолько наивным.

– Нет, не собираюсь.

На лице Кейси промелькнуло облегчение.

– Хорошо, а теперь что ты скажешь, если мы…

– Я бросаю тебя, потому что ты попалась в ловушку Бьянки.

У нее отвисла челюсть.

– Ты же не серьезно. Малыш, я не виновата. Она…

– Она все это выдумала, а ты настолько тупая, что заглотила ее наживку, – посмеялся я, на этот раз искренне. – Прости, Кейси, но я не могу быть с кем-то настолько чертовски тупым. Я хочу, чтобы мозг моей девушки был больше, чем ее сиськи.

И это говорило о многом, ведь я охренеть как любил нырять в хорошенькую пару больших сисек. Я практически видел, как хрупкое эго Кейси разбивается на тысячу осколков, когда она сделала шаг назад.

– В таком случае, удачи тебе с тем бочонком сала.

Мне пришлось напомнить себе, что Кейси уже перестала бы оскорблять Сойер, если бы не чувствовала, что меня это задевает. Я должен был покончить с этим и свалить, но идиотка продолжала что-то говорить.

– Просто чтоб ты знал – ты можешь попрощаться со своей репутацией, Ковингтон. Я собираюсь рассказать всем, почему трахнула Тодда, и насколько его член больше твоего, и как он трахал меня в сотню раз лучше, чем ты когда бы то ни было. – Ехидно улыбаясь, она погладила меня по щеке. – Но никто не удивится, ведь Тодд все делает лучше тебя, особенно играет в фут…

Что-то внутри меня вдруг оборвалось, и я заткнул ей рот рукой, прежде чем она успела закончить фразу.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что люблю тебя? Когда-нибудь разговаривал с тобой по-настоящему? Когда-нибудь проводил с тобой время для чего-то, кроме секса? – Не дожидаясь ответа, я стиснул зубы. – На случай, если тебе трудно увидеть картину целиком, детка, ответ на все эти вопросы – нет. – Посмеиваясь, я убрал руку. – Ты тратишь столько враждебности и обиды на того, кому всегда было на тебя наплевать. – Я провел большим пальцем по ее щеке. – Так почему бы тебе не сделать себе одолжение и не остановиться, потому что это уже попахивает отчаянием, жалкая ты дрянь.

Ее мерзкий смешок был похож на скрип ногтей, царапающих доску.

– Я не более отчаявшаяся и жалкая, чем та уродливая свинья. Ты унизил ее перед всей школой, сказал всем, будто в ту ночь был наверху со мной, а не с ней, но она все еще одержима тобой.

Кейси все неправильно поняла. Сойер даже не взглянула в мою сторону с тех пор, как я публично унизил ее.

И я не мог сказать, что виню ее.

Но то была цена, которую я должен был заплатить, чтобы защитить ее репутацию… и свою. По крайней мере, теперь она видела меня таким, каким я являлся на самом деле.

Безжалостный манипулятор, заботящийся только о себе и использующий людей в своих целях.

– Это ты кажешься одержимой, Кейси. Сколько можно повторять. Я никогда с ней не спал.

Она фыркнула.

– Знаешь, что? Я тебе верю. Ведь какой парень в здравом уме станет связываться с ней, когда есть я? Боже, этот выброшенный на берег кит – не более чем отвратительный паразит. Жирный, уродливый холодец, который не может держаться от тебя подальше…

Я снова заткнул ее рот рукой.

– Ты знаешь, что такое ревность, Кейси? – Наклонившись, я губами припал к ее уху и слегка прикусил за мочку. – Это неуверенность, завернутая в ненависть к себе, ведь в глубине души ты знаешь, что недостаточно хороша.

И никогда не будешь.

Однако, если повезет, сможешь стать кем-то другим.

Человеком, которым мечтают стать все остальные, потому что у этого парня есть все.

И все это стоило ему вечности в аду, мертвого брата-близнеца и одной горькой черной души.

Глава шестая

Сойер

Из-за того, что я забыла учебник истории в шкафчике, мне пришлось вернуться за ним. Когда я подошла к своему фургону, парковка уже пустовала.

Хотя там был Оукли, стоявший возле своего «БМВ».

Я предположила, что он ждет Коула, но мгновение спустя к нему подъехала машина, и из нее вышел Локи. Замедлив шаг, я смотрела, как он протягивает Оукли бумажный пакет.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что в нем было.

Я не слышала, что говорил Локи, но что бы это ни было, Оук был весь на нервах. Что-то оборвалось у меня в груди, когда Локи запрыгнул в машину и уехал.

Проще простого махнуть рукой на Оукли, как на обыкновенного наркомана, который просто катится по наклонной, и держаться от него подальше, но я так не могла. Конечно, у него были проблемы, но в нем так много хорошего.

Хорошего, которое уничтожат наркотики, а после и прикончат его самого.

С этой мыслью, придавшей мне уверенности, я бросилась через парковку. Если Дилан и Джейс не могли достучаться до него, я очень сомневалась, что мне это удастся, но будь я проклята, если не попробую добиться хоть чего-то, использовав так называемую «суровую любовь».

– Эй, Коротышка, какого хрена? – завопил он, когда я выхватила у него пакет.

– Я не позволю тебе разрушить свою жизнь.

Прежде чем он успел остановить меня, я подошла к водостоку на стоянке и избавилась от содержимого пакета. Меня наполнил ужас, когда я увидела, как около пятидесяти крошечных восковых мешочков исчезли в канализации.

– Боже правый, чувак. Ты пытаешься покончить с собой?

Я мало что знала о наркотиках, но это казалось перебором для обычного потребителя.

– Не собирался, но теперь я, считай, уже мертв. – На его лице вспыхнул гнев. – Ты хоть представляешь, что сейчас сделала?

Да уж, он очень глубоко увяз.

– Эм… да. Спасла тебе жизнь.

Кипя от злости, Оукли вцепился в свои грязно-желтые волосы.

– Это были героин и кокаин на четыре тысячи долларов, которые ты только что уничтожила.

Еще одна причина, по которой наркотики – отстой. Придурки отваливают кучу денег за то, чтобы умереть.

Я широко развела руками.

– Не за что. – Он открыл рот, но то, что я должна была сказать, гораздо важнее. – Ты хоть представляешь, как сильно расстраиваешь людей, которые тебя любят? – Скрестив руки на груди, я посмотрела на него сверху вниз. – Дилан плачет перед сном почти каждую ночь, а Джейс даже не может насладиться футбольным матчем своего брата, поскольку они боятся, что им позвонят и скажут – у тебя передоз, случился припадок, и ты захлебнулся рвотой, а после умер где-то в канаве.

Драматично? Да. Но иногда необходима была тактика запугивания.

Стыд окрасил его лицо.

– Сойер, это не…

– Меня не интересуют твои оправдания. – Махнув рукой, я направилась к своему фургону. – Единственное, что я хочу услышать от тебя, это обещание, что ты навсегда завяжешь с этим дерьмом.

– Я не могу, – прошептал он позади меня.

– Нет, мож…

– Не могу. – Схватив за локоть, Оук развернул меня к себе. – Это не то, что ты думаешь. – Он резко выдохнул. – Я закладчик.

О, это хорошо. Признание того, что проблема существует – это первый шаг к ее решению.

– Я понимаю. Но тебе нужно перестать употреблять, чтобы больше не закладывать свои вещи…

Он раздраженно вздохнул.

– Я имею в виду, что я закладчик у Локи.

Я потеряла дар речи, пока не вспомнила, что Дилан говорила, как его ломало прошлой ночью. Я осуждающе ткнула пальцем ему в лицо.

– Вы меня не обманете, мистер. Дилан сказала, что ты был под кайфом, когда вы в последний раз виделись.

Вытащив косяк из-за уха, Оукли пошел к своей машине.

– Это потому, что некоторые клиенты заставляют меня пробовать товар, прежде чем купить его. Я не хочу, но у меня не всегда есть выбор.

С таким же успехом он мог бы начать говорить на другом языке, потому что, как по мне, это была полная бессмыслица.

– Что? С чего бы им…

– Чтобы убедиться, что Локи не кинул их, и товар реально хорошего качества.

Кто знал, что наркоманы такие придирчивые?

Я отмахнулась от этой мысли. Произошло что-то куда более важное.

– Ладно, допустим, я поверю в твою маленькую историю с пробами. С какой стати тебе вообще работать на Локи? Есть так много другой работы…

– Никто не будет платить мне столько же, сколько Локи.

Справедливо, но риск все еще был не оправданным.

– Слушай, я знаю, тебе нужны деньги, но разве ты не можешь найти работу, где тебе не придется нарушать сразу несколько статей уголовного кодекса?

– Я пытался. – Выражение его лица стало серьезным. – Не все такие умные, как ты, Сойер. У меня нет ни мозгов, ни навыков, ни опыта. – Поднеся косяк к губам, парень затянулся. – Я даже не могу устроиться в гребаный продуктовый магазин. В итоге они решили вместо меня взять какого-то четырехглазого ботаника. – Оук глянул на меня. – Без обид.

Я пропустила этот комментарий мимо ушей.

– Ты умный, Оукли. Тебе просто нужно приложить усилия и действовать.

Я знала, у него проблемы в школе, но также я знала, что если он будет усердно работать, то добьется успеха.

– Ни у кого не хватает на меня терпения, Сойер. Каждый мой учитель думает, что я безнадежен, потому что не могу сосредоточиться и понять это дерьмо, как все нормальные люди. – Оукли оперся на свою машину. – Я не собирался работать на Локи, но отец сказал, что отнимет мою машину и ежемесячное пособие, если я не вернусь домой к концу месяца. – Он выпустил клуб дыма. – Локи предложил мне работу, так как, по его словам, я выгляжу, как белый сёрфер из Калифорнии, и богатые придурки-расисты, которых он надеется переманить, будут затовариваться у меня в три раза чаще, чем у него. – Оук невинно пожал плечами. – К тому же, мой отец – окружной прокурор. Так что, даже если меня и поймают, большинство копов не станут меня арестовывать.

– Вау, с таким потрясающим бизнес-планом, что может пойти не так? – Прислонившись к своему фургону, я посмотрела на него. – Не хочу показаться кайфоломщицей, но Локи явно использует тебя, а это значит, что ему будет наплевать, когда ты оступишься и с тобой случится что-то плохое. – Оукли открыл рот, чтобы возразить, но я еще не закончила. – Я знаю, ты не хочешь возвращаться домой из-за всей этой ситуации с Кристалл, но это бесплатная крыша над головой, еда, за которую не нужно платить, и машина. Торчать у отца еще год – это гораздо лучше, чем продавать наркотики, ставя на кон собственную жизнь.

Его плечи поникли.

– Ты не понимаешь.

Оукли прав, я не понимала.

– Тогда убеди меня.

Сделав еще одну затяжку, он выдавил из себя:

– Ты когда-нибудь любила кого-то так сильно, что это причиняло боль? И ты не просто знала, что не сможешь быть вместе с этим человеком, а один лишь его вид напоминал тебе обо всех тех дерьмовых вещах, которые ты сделала. – Его голос упал до шепота. – Обо всем, что ты потеряла?

– Я… – Я покачала головой. – Нет.

– Тогда считай, что тебе повезло, ведь я бы не пожелал такого дерьма даже своему злейшему врагу.

Я так сильно хотела подобрать верные слова, лишь бы достучаться до него. Единственное, что я знала наверняка, – его жизнь точно не станет лучше, если он продолжит идти тем же путем.

– Я знаю, у тебя в жизни полный разлад, но мне и правда кажется, что тебе нужно рассказать своему отцу о случившемся. Он будет расстроен и обижен, и да, он, вероятно, разведется с Кристалл, но ты его сын. – Протянув руку, я взяла его за подбородок. – То, что ты сделал, было неправильно, но ты сделал это не один. Кристалл была взрослой…

– Это я манипулировал ею.

Может так оно и было, но нормальные взрослые женщины не трахаются с подростками.

– Тебе было сколько, шестнадцать, когда вы впервые переспали? Мне все равно, насколько настойчиво ты пытался уговорить ее переспать с тобой, она должна была тебе отказать. Тот факт, что она этого не сделала, доказывает, что у нее серьезные проблемы.

Он опустил голову.

– Да, так и есть. – Оукли почесал затылок. – Сойер, если я расскажу тебе кое-что, ты можешь пообещать, что будешь держать это при себе?

Несмотря на узел беспокойства, завязавшийся в животе, я кивнула.

– Я серьезно. Рассказывать Дилан тоже нельзя. Ей и так тяжело находиться рядом с тетей после того, как она поймала нас прошлым летом. Но я знаю, она все еще любит Кристалл. И при этом ей не насрать на меня… и, если Дилан узнает, что на самом деле произошло между нами, это может уничтожить их отношения, а я не хочу, чтобы это случилось.

Я понимала его дилемму. Мама Дилан умерла, когда ей было восемь, а ее отец – если его вообще можно так назвать – игнорировал ее с тех пор, как вышел из тюрьмы и сбежал со своей мерзкой женой и новорожденным ребенком, оставив Дилан одну.

Тетя Дилан была тем самым взрослым, к которому она всегда могла обратиться, она практически заменила ей мать… До той ночи, когда Дилан застала свою дражайшую тетушку трахающейся с пасынком-подростком, пока ее муж был наверху.

Оукли взял с Дилан обещание не говорить дяде и не начинать конфликт с Кристалл, но можно было с уверенностью сказать, что Дилан никогда больше не сможет посмотреть на тетю как раньше, и она потеряла весомую долю уважения к ней.

Как бы я ни ненавидела скрывать что-то от Дилан, очевидно, Оукли нужен был кто-то, на кого он мог бы вывалить свое дерьмо и довериться.

– Ладно. Я обещаю не говорить Дилан. Если только это никак не разрушит ее жизнь.

– Поверь мне, я не пытаюсь разрушить чью-то жизнь.

Только свою собственную.

Оукли облокотился на машину.

– В позапрошлом году мой отец сильно давил на Кристалл, чтобы она родила ему ребенка. Через год отношения между ними стали довольно напряженными, а она так и не забеременела. – Обхватив губами косяк, он глубоко затянулся. – Они сходили еще к нескольким врачам по лечению бесплодия, но ничего не помогало, и никто не знал почему. Мне было так жаль Кристалл, ведь я понимал, что она пыталась сделать все возможное, чтобы забеременеть и подарить отцу ребенка, которого он так сильно хотел. При этом казалось, что отец просто не замечал ничего вокруг и не видел, как сильно вся эта дерьмовая ситуация с ребенком напрягала ее, поскольку все, что его заботило это его желание иметь еще одного ребенка. – Оук указал на себя. – Оглядываясь назад, я не могу винить его за то, что он хотел начать все заново, ведь ребенок, который у него уже есть – полная лажа.

Мое сердце сжалось.

– Оукли…

– Как бы то ни было, однажды ночью они так сильно ссорились, что я проснулся. Я спустился на кухню, где пил отец – он всегда так делает, когда у него стресс, – и услышал, как он кричал, мол, это была ее вина, что она не могла забеременеть. Он сказал, она не заботится о себе должным образом, и, возможно, если бы она трахалась с ним, как раньше, когда они только начали встречаться, и она охотилась за его деньгами, у них уже был бы ребенок.

Я вздрогнула.

– Это ужасно.

– Да. – Оукли нахмурился. – Кристалл начала плакать и извиняться, хотя это была не ее вина. Я не выдержал, поэтому набросился на него и сказал, что, если он не перестанет обращаться с ней, как с дерьмом, его новая жена в конечном итоге превратится в наркоманку и бросит его ради наркотиков… так же, как сделала первая. – В его глазах вспыхнула боль. – Мой отец любит Кристалл, но мама… она… когда она ушла от нас, он был просто разбит.

Что-то мне подсказывало, что Оукли это тоже сломало.

– Мне жаль.

Это все, что я могла сказать.

Он пожал плечами.

– Отец расстроился и ушел… Остались только я и Кристалл. Как обычно, она пыталась притворяться, будто все в порядке, но я знал, что это не так.

Я не понимала, что означало выражение его лица.

– Мне следовало вернуться наверх, но чем дольше я смотрел на то, как она плачет, и думал о боли, которую испытывал оттого, что он хочет заменить меня новым ребенком, тем больше я злился.

Я уже знала, к чему все это приведет.

– Я так понимаю, именно тогда вы двое впервые… ну, ты понял.

Ухмыльнувшись, он кивнул.

– Там же, на кухонном столе. Я заставил ее конч…

Я подняла руку, прежде чем он закончил предложение.

– Эй, ковбой. Мне не нужны все подробности.

Некоторые вещи лучше не рассказывать.

Оук выдохнул облако дыма.

– После того, как мы закончили, она сказала, мол, это была ошибка, и это никогда не повторится… но это повторилось. Каждый день в течение следующих четырех месяцев. – Он потер свой подбородок. – Я не сразу понял, что мы трахались уже не просто, чтобы отомстить ему – мы делали это потому, что были влюблены. – На его лице появилась печальная улыбка. – Мы часто говорили о том, что будем делать после того, как я закончу школу. Наш план состоял в том, чтобы взять деньги, которые она получит во время развода, и жить на каком-нибудь экзотическом острове, где никто не будет осуждать нас за то, что мы вместе, и питаться кокосами.

Я боролась с желанием указать на то, что теоретически на кокосах можно прожить максимум пять-десять лет.

И что этот план больше походил на фантазию, чем на реальность.

– Но так бывает, когда ты влюбляешься, Сойер. – Оукли забрался в машину, достал еще один косяк и закурил. – Рано или поздно… кому-то причинят боль. – Его лицо исказила боль. – И чаще всего это не тот, кто ты ожидаешь.

– Должно быть, тебе было чертовски больно, когда она сказала, что хочет остаться с твоим отцом.

– Черт возьми, да. – У него вырвался истерический смех. – Но до тех пор, пока я знал, – это то, чего она действительно хочет, и что она счастлива, я мог с этим справиться. – Еще одна струя дыма выплыла из его рта. – С чем я не мог смириться, так это с тем, что все произошедшее между нами, оказалось ложью, и она просто использовала меня.

– Зачем?

– Чтобы забеременеть.

Я не могла скрыть своего удивления.

– Что? Как…

– Я нашел положительный тест на беременность в мусорном ведре.

– Черт.

Еще один кивок.

– Когда я спросил ее об этом, она сказала, что ребенок мой, так как у них с Уэйном не было секса после той большой ссоры. Мне было страшно, но я сказал ей, мол, сделаю все возможное, чтобы позаботиться о них. Я бы бросил школу, рассказал Уэйну правду, пошел в армию, если бы мне пришлось… что угодно.

Теперь казалось еще более логичным, что его настолько потрепала эта ситуация. Он поставил все на Кристалл и ребенка.

– Ты хотел взять ответственность на себя и поступить правильно.

– Да, но мне не дали шанса этого сделать.

Я попросила его продолжить. В его глазах мелькнула боль.

– Через несколько дней у нее случился выкидыш.

– Ох. – Я едва сдержалась, чтобы не обнять его. – Мне так жаль, Оукли.

– Да, правда отстой, но, в конце концов, это было к лучшему. По крайней мере, так я продолжаю себе говорить. – Моргнув, Оукли отвел взгляд. – За несколько дней до выкидыша я подслушал, как она пыталась убедить моего отца отправить меня в военное училище.

Я зависла.

– Что?

На этот раз по его щеке скатилась одинокая слеза.

– Стены наверху тонкие, как картон, а защелка на двери их спальни сломана, так что я не только слышал… Я видел. Она оседлала его, старалась по полной. Очевидно, чтобы потом убедить его, что ребенок, которого она носит, принадлежит ему. Уговаривала его отправить меня в военное училище. Она утверждала, мол, мое присутствие ее напрягает, и именно поэтому она не может забеременеть. Она сказала, что их жизнь станет идеальной, как только я уеду, ведь я – просто кусок дерьма. – Смех Оукли был полон цинизма. – Знаешь, это даже забавно. Она занималась сексом с моим отцом, но на самом деле трахала меня.

Волна гнева, которая поднималась во мне, заставила меня дрожать.

Я не могла поверить, что тетя Дилан – женщина, которую я раньше считала такой идеальной и собранной… на самом деле обыкновенная двуличная змея.

– Но отец… – продолжал он срывающимся голосом, – сказал ей, что не может этого сделать, поскольку я его сын… и как бы плохо ни было, он никогда не бросит меня, как это сделала моя мама.

На этот раз я обняла его так крепко, как только могла.

– Боже, мне так жаль.

– Не надо. Это карма за то, как он поступил со своей женой за ее спиной, пойдя на поводу у какой-то домохозяйки-охотницы за наследством. – Оукли схватился за мою рубашку сзади, будто боялся упасть со скалы, и я была единственным, за что он мог ухватиться. – Я потерял все, Сойер. Кристалл, ребенка, отца. И все потому, что подарил свое сердце стерве, которая использовала меня, а потом выбросила, словно мусор, после того, как получила то, что хотела. – Уткнувшись головой мне в шею, он прохрипел: – Но я все еще люблю ее. Почему, черт возьми, я все еще люблю ее?

Я сказала ему правду.

– Потому что она манипулировала тобой, а иногда дерьмовые люди делают это так хорошо, что тебе кажется, будто все происходит на самом деле. – Положив обе руки ему на щеки, я заставила его посмотреть на меня. – Ты совершил импульсивную ошибку – мы все их совершаем – но ты не заслужил того, что сделала Кристалл. И ты определенно не заслужил потерять этого ребенка. Однако ты не можешь позволить тому, что случилось, разрушить всю твою оставшуюся жизнь. Твой отец любит тебя, и если ты скажешь…

– Нет. – Оук вытер лицо своей рубашкой. – Я не могу. Если я скажу ему правду, это только сильнее испоганит все для него и для ребенка. – Он взглянул на меня. – Я знаю, ты не согласишься, но я бы предпочел жить на улице, чем с ней в одном доме, пока она беременна его ребенком. – Оукли бросил окурок на землю. – Я не хочу работать на Локи, но мне нужны деньги, чтобы прокормить себя. У меня уже накоплено две тысячи… – он зло посмотрел на меня, – вернее, было накоплено две тысячи на машину, но теперь, благодаря тебе, я должен отдать их Локи и придумать, как найти еще две за товар, который ты выкинула.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, но сейчас я чувствовала себя немного виноватой за то, что сделала. Я собиралась извиниться, но потом до меня дошло.

– Почему бы тебе не попросить денег у Джейса и в принципе не прекратить работать на Локи? – Он уже начал отказываться, но я подняла палец, призывая его заткнуться. – Джейс – твой лучший друг. Мы оба знаем, что он с радостью одолжил бы тебе столько, сколько нужно, если бы это означало, что ты прекратишь продавать наркотики. Кроме того, у Ковингтонов куча денег, так что у него точно ес…

– У Ковингтонов – да, но не у Джейса. Чувак не взял ни цента у своего папаши с тех пор, как ему исполнилось семнадцать. Он надрывает свою задницу, зарабатывая на жизнь. Ни за что, черт возьми, я не буду просить у него денег, чтобы исправить свой косяк, когда они с Дилан играют в семью и у них есть свои счета, которые нужно оплачивать.

– А как насчет второго?

Тупого брата Ковингтона, которого нельзя называть.

– Коул? – Оукли состроил гримасу. – Мало того, что он захочет знать, зачем мне нужны деньги, у чувака проценты больше, чем на кредитной карте и в банке вместе взятых. Я все еще выплачиваю ему сто баксов, которые он одолжил мне на травку в одиннадцатом классе. Кроме того, он уже оказал мне большую услугу, когда уговорил своего отца позволить мне жить в их гостевом доме по дешевке. Я не из тех придурков, которые пользуются своими друзьями, понимаешь?

– Да, понимаю. – Видит Бог, я ни у кого не прошу денег, даже когда все настолько плохо, что я готова рыться в поисках мелочи под диванными подушками, лишь бы заправиться. – Но я все еще думаю, ты должен сказать Дилан и Джейсу, что работаешь на Локи, чтобы они не…

Он энергично замотал головой.

– Нет, я не могу.

Достучаться до него – все равно что пытаться пойти на компромисс с ребенком.

– Почему? Они, черт возьми, думают, что ты принимаешь наркотики. Джейс готов навсегда закончить вашу дружбу, а Дилан, – я поставила свой большой и указательный пальцы на расстоянии полдюйма друг от друга, – настолько близка к нервному срыву, из-за того, что волнуется за тебя.

– Мне так жаль, что я причиняю им боль, но пусть уж лучше они думают, что я переживаю не лучшие времена, чем узнают правду и предложат мне деньги.

Я едва могла держать себя в руках.

– Это бред какой-то.

Оукли хлопнул в ладоши перед моим лицом.

– Подумай. Если я скажу им, что работаю на Локи, они чуть ли не силой засунут деньги мне в глотку. Но я не возьму их, ведь это не проблемы моих друзей… а мои. Настоящий мужчина понимает, как вести дела, не вовлекая в них людей, которые ему небезразличны.