Kitabı oku: «Я говорил, что ты нужна мне?», sayfa 3

Глава 5

У меня зарябило в глазах, едва мы ступили на Сорок вторую. Чего здесь только нет!.. Опустив ладони на мои плечи, Тайлер быстро вывел меня на Бродвей. Мы свернули за угол, и первое, на что я обратила внимание, – как все вокруг живо и лучисто. Поначалу я растерялась, не знала, что говорить и что делать. Вконец ошарашенная, я притихла и только вертела головой. Похоже, что фильмы про Нью-Йорк – вовсе не враки, передо мной открылась точная копия Таймс-сквер, знакомая по многочисленным эпизодам.

Повсюду мельтешила реклама на здоровенных подсвеченных щитах, эпизоды сменяли друг друга. Прямо скажем, для эпилептика гиблое место. Повсюду сновал народ. Это все завораживало, мне даже недосуг было волноваться о том, что я сущая туристка в толпе местных. До отъезда я так долго упивалась изображениями Таймс-сквер, что теперь, очутившись на месте, с трудом могла сдержать ликование. На миг я даже забыла про Тайлера, который стоял за моей спиной, опустив мне ладони на плечи. Я вытащила телефон – и давай снимать. Кадры вышли размытые, потому что руки дрожали от волнения, но все равно непременно отошлю их маме и Дину. Я щелкала все, что попадалось на глаза: неоновую рекламу, кусочки снующей толпы, небо. Даже здешнее небо – уже крутизна, потому что это Нью-Йорк.

Вот он, Таймс-сквер, каким я себе его и представляла, включая пресловутые желтые такси. Они гоняли наперегонки, грозя задеть друг друга на бреющем, и, взвизгивая покрышками, тормозили при виде потенциального пассажира. На светофоре сменились цвета, и лавина пешеходов выплеснулась на проезжую часть, чтобы перейти на другую сторону улицы. Весь воздух был насыщен необычным ароматом, состоящим из смеси арахиса и хот-догов.

Это Таймс-сквер.

Рот растянулся до ушей. Повернувшись к Тайлеру, я притянула его поближе, позируя на фоне неоновых огней. Прильнула к нему, впитывая его тепло, и навела камеру. Я чуть пониже, и глаза у меня на уровне его подбородка. Он чуть пригнулся, чтобы наши лица оказались на одинаковой высоте.

– Улыбнись, – восторженно выдохнула я и нажала на спуск. Оцепенев от слепящей вспышки, мы замерли, а когда мельтешение перед глазами прошло, я кинула взгляд на телефон: заценить кадр.

У нас похожие улыбки. Тайлер тоже растянул рот до ушей, а то и шире. Такая прелесть, расцеловала бы, если бы хватило дерзости на такой отчаянный шаг. Нью-Йорк и Тайлер! Похоже, у меня начисто снесло крышу, и это за какие-то три часа! Если раньше мне казалось, что меня к нему просто влечет, то теперь я на нем буквально помешана.

– Хорошая фотка, – тихо проговорил Тайлер. Он выглянул из-за моего плеча и посмотрел на фото, где мы оба такие счастливые.

– Ага, мне тоже нравится, – сказала я, сглотнув ком в горле. Когда Тайлер рядом, я сама не своя. Ужас! А ведь за год все должно было выветриться… Бросив взгляд на телефон – батарея была на последнем издыхании, – я быстро поставила эту фотку на заставку. Раньше там стоял Дин. Кольнуло чувство вины, я немножко почувствовала себя изменницей – и тут меня отвлек Тайлер.

– Я свожу тебя в «Пьетрасанту», итальянский ресторан на Девятой авеню.

– Итальянский? – Здесь тысячи ресторанов, а ему понадобилось выбрать именно тот, что будет напоминать мне о Дине!.. Я в задумчивости пожевала щеку.

– Ты вроде бы любишь итальянскую кухню или я ошибаюсь? – заволновался Тайлер, и я тоже внезапно заволновалась, только не из-за выбора забегаловки. – Ты как-то мне говорила, пару месяцев назад.

– Ну да. – По средам я обедала дома у Дина, его мама – тот еще спец по итальянским примочкам. Дин немного стыдился семейных традиций, а мне их еда была по душе. В одном из телефонных разговоров с Тайлером я как-то обо всем этом обмолвилась, а он, оказывается, принял к сведению. Приятно. – Ну да, итальянское – в самый раз.

– Я пару недель назад столик заказал. – Тайлер нервно почесал шею. Не припомню, чтобы он прежде отличался застенчивостью. Разволновался, будто пригласил меня на свидание, о чем я могла бы только мечтать. – На восемь вечера. Так что пора собираться. Нет желания прошвырнуться по магазинам?

– Кончай прикалываться. – Я помотала головой. Он же знает, я не фанатка шопинга, на лоск и блеск никогда не велась.

Как ни странно, он пожал плечами и неловко потупился.

– Прости. Я просто хотел, чтобы тебе здесь понравилось.

– Ты и так неплохо справляешься, – ласково проговорила я, отчего-то смутившись.

Он потер висок. Потом бровь. Вздохнул.

– До ресторана пять кварталов на север.

И мы устремились в северном направлении по Бродвею. Тайлер гордо шествовал в роли гида, представляя моему вниманию красоты Таймс-сквер. Жаль, нельзя было останавливаться на ходу, чтобы поглазеть по сторонам и пощелкать камерой, потому что в процессе мы стали бы раздражать местных, нелепо путаясь под ногами. Ну и хотелось запомнить дорогу на случай, если я вдруг без нужды окажусь на Таймс-сквер без Тайлера, чтобы не позориться и не заглядывать в карту. Хотя вряд ли я пойду куда-нибудь без него – незачем лишний раз провоцировать карманников своим недотепистым видом.

С Бродвея мы свернули налево и направились по Пятьдесят седьмой, миновав знаменитые красные ступеньки для сидения у театральных касс, которые я не преминула сфотографировать. Правда, Тайлер не разрешил мне надолго застрять, и мы тронулись дальше.

До «Пьетрасанты» добрались за пятнадцать минут. Она как раз находилась на углу Пятьдесят седьмой и Девятой. Деревянные двери ресторана были распахнуты, и взгляду представал уютный интерьер террасы. На губах Тайлера заиграла смущенная улыбка.

– Я, э-э… поспрашивал соседей, кто что посоветует, – признался он. – Все говорят, что из местных итальянских этот лучший. Надеюсь, здесь не обманут твоих ожиданий.

– Наверняка у них все очень здорово, – промямлила я, стараясь его приободрить. Никак не возьму в толк, почему он так парится. Ну пошли, ну поели, и незачем делать из этого событие. С чего вдруг так из кожи вон лезть, ублажая сестру, пусть и сводную?

Хотя мы слегка припозднились, официантка без нареканий провела нас к столику. Он располагался в дальнем конце зала, возле коллекции итальянских вин. Усевшись напротив Тайлера, я стала осматриваться. Небольшой камерный зал, в котором царил приятный полумрак, был уставлен деревянной мебелью, а из открытых дверей внутрь просачивался легкий ветерок. Хорошо, что мы устроились в глубине зала, подальше от взглядов снующих по улице пешеходов. Показалось, что откуда-то доносится музыка; потом я поняла: голоса посетителей и всплески смеха слились в легкий фон, напоминающий звуки оркестра. Атмосфера располагала к расслабленности.

Тайлер побарабанил пальцами по столу, желая привлечь мое внимание. Я подняла взгляд и увидела, что он так и светится от восторга.

– Ну что? Сойдет или валим отсюда?

– Остаемся, – сказала я, кивнув в знак одобрения. – Мне нравится.

– Надеюсь, еда не подкачает. – Он взял в руки меню, открыл и протянул мне. – Выбирай, что захочешь, ни в чем себе не отказывай, я плачу.

– И давно ты стал таким обходительным? – Я бросила на него недоверчивый взгляд поверх меню, но Тайлер пожал плечами, не переставая улыбаться. У него с лица вообще теперь не сойдет улыбка?

– Обходительность – моя вторая натура.

Плотно сжав губы, я приподняла меню, чтобы он не увидел моего лица.

– Н-да, самомнение – это заразно. Сдается, ты кое-что подцепил у соседа.

Тайлер рассмеялся и собрался было ответить, когда к столику подплыла официантка и спросила, что мы будем пить. Молоденькая – пожалуй, наша ровесница, очень приветливая и симпатичная. Она ушла за напитками и минут пять не показывалась, мы же тем временем изучали меню.

Тайлер, кусая губы и щурясь, пытался прочесть заковыристые итальянские словечки. Сказать ему, что на обороте перевод?.. Впрочем, он выглядел таким милым в растерянности, что я решила помалкивать.

– Черт ногу сломит, – наконец буркнул он, беспомощно уставившись на меня. – Ну почему ты не влюбилась в испанскую кухню?

Я отложила меню, уже решив, что взять, и уселась, подперев щеки ладонями.

– Скажи что-нибудь.

– Что сказать?

– По-испански, – уточнила я. – Скажи что-нибудь по-испански.

– Зачем? – Тайлер нахмурился.

– У тебя красиво получается.

Он углубился в раздумья, в голове ощутимо заработали шестеренки.

– Me estoy muriendo por besarte, – слетело с его губ. Подавшись вперед, Тайлер положил локти на стол; когда он заговорил, я почувствовала колыхание воздуха на своей коже. – Я просто сказал, что вернулась официантка.

Я повернула голову – и точно! К нам приблизилась официантка с напитками. К превеликой моей досаде, Тайлер выпрямился, и расстояние между нами вновь увеличилось.

Старательно проговаривая слова, он заказал пасту «примавера» (разумеется, не на курином бульоне, Тайлер – вегетарианец), а я со знанием дела попросила себе лазанью «алла нонна». Забрав наши меню, официантка удалилась, а я перевела взгляд на Тайлера. Тот недоуменно повел бровью.

– Нехило забацала, – восхищенно проговорил Тайлер.

– А ты нехило словечек поднабрался.

Его губы расползлись в кривоватой ухмылке.

– Прости. У тебя офигительное произношение.

– Спасибо. Я просто изобразила, как говорит мама Дина. – Я взяла со стола бокал воды, Тайлер поднял стакан кока-колы, и мы сделали по глотку, не отводя друг от друга глаз. Выпив воду, я с удовольствием выдохнула и поставила бокал на стол. – А можно, я тебя кое о чем спрошу?

На лице Тайлера промелькнула тень беспокойства.

– Валяй.

Я набрала полную грудь воздуха и, сплетя пальцы, спросила, не отводя от него внимательных глаз:

– Как у тебя с наркотой?

– Не, ты серьезно? – Вся озабоченность спала с его лица. Он покачал головой и рассмеялся. – Ты уже столько раз меня спрашивала…

– Ну да. – Улыбаться вдруг расхотелось. Я не на шутку встревожилась. Конечно, дурная привычка – без конца спрашивать и уточнять, однако по телефону ведь не поймешь, правду он говорит или лукавит. – Я хочу услышать сейчас, глядя тебе в глаза. Тогда мне будет понятно, врешь ты или нет.

Тайлер выпрямился на стуле и, подавшись вперед, устремил на меня пристальный взгляд.

– Все в порядке, Иден. Правда. Я тебя не обманываю.

Для убедительности он вытаращил глаза, и я придирчиво прищурилась, пытаясь распознать в его выражении хоть какой-то подвох.

– Не парься, – ласково проговорил он. Чуть запрокинув голову, взглянул из-под полуопущенных век. – Меня выкинули бы из программы после первого же косяка.

Поразмыслив, я поняла, что тут есть логика. Стоило ему попасть в передрягу – напиться, накачаться наркотой, угодить к копам, навлечь на себя любую другую беду, – его немедленно вычеркнули бы из программы. Его работа – делиться опытом и подавать людям пример, и то, что он продержался от первого выступления до последнего, лишний раз доказывало, что неприятностей не было. А значит, все путем. Просто мне нелегко было забыть, что творилось два года назад, и время от времени в голову закрадывались подозрения, не вернется ли все снова на круги своя. Какое счастье, что он держится молодцом!

С чего мне приспичило докапываться? Могла бы сама догадаться, что он не врет и что Нью-Йорк для него – настоящее спасение. С тех самых пор, как он встретил меня в аэропорту, от него струился сплошной позитив. Наверное, поэтому мне стало так радостно.

Тайлер все это время смотрел на меня в ожидании ответа, а мне ничего не приходило в голову. Я молча уставилась на него, а он – на меня. Из-за щетины он стал выглядеть старше, а в душе так и остался ребенком – вот-вот улыбнется лукаво и подмигнет. Вдруг до меня дошло, что именно привлекает меня в Тайлере: вовсе не внешность, а исходящий от него позитив. И то, как кардинально за эти два года ему удалось изменить образ мыслей и отношение к жизни. Могу лишь представить, каких трудов ему стоило перестать ненавидеть всех и вся, избавиться от жутких воспоминаний детства и начать радоваться.

Мое влечение к нему лишь усилилось, чего совершенно нельзя было допускать. После нашего первого лета пролетело два года. По идее я давным-давно должна была к нему охладеть, но, видимо, это вообще нереально. Дался мне Нью-Йорк! Зачем я сюда притащилась? Уж лучше бы оставалась сейчас в Санта-Монике, к радости Дина, и не сидела бы здесь и не пускала бы слюни по его лучшему другу.

У меня свело живот. Надеюсь, от голода, а не от чувства вины. Протянув руку к бокалу, я пригубила воды, чтобы потянуть время и собраться с мыслями. Вдруг мне вспомнилась брошенная невзначай фраза. Отставив бокал, я с любопытством воззрилась на Тайлера.

– Кстати, а кто поручил тебе присматривать за мной? Мама?

Скрестив на груди руки, он выпрямился и опустил взгляд, едва заметно передернув плечами.

– Ну да, наши мамы: твоя, моя… – Взглянув мне в глаза, он внезапно добавил: – И Дин.

– Ясно, – буркнула я. Ничего удивительного, это вполне в его духе. Я нахмурилась, уставилась на бокал, в задумчивости заскользила пальцем по его краю. – И как именно он выразился?

– Я пообещал ему сделать все, чтобы тебе здесь понравилось, ведь ты решила поехать, а не с ним остаться. – Между нами повисло ощутимое напряжение. А может, так мне лишь показалось из-за пресловутого чувства вины. Сидя в уютном ресторане, я жадно глазела на Тайлера, прекрасно сознавая, что мой парень остался в другой части страны и жутко переживает. – И если ты зря профукаешь время, ему будет очень обидно.

– Ну и что ты Дину сказал?

– Что он может на меня положиться, – ответил Тайлер и расплылся в широченной и совершенно искренней улыбке.

Повисло молчание. Меня немного напрягало, что Тайлер с таким равнодушием отнесся к сообщению о том, что мы с Дином все еще вместе. Стало ясно, что он ко мне охладел, разлюбил окончательно и бесповоротно.

Я упала духом и подумала, что раз отступать некуда, надо набраться мужества и спросить, наконец, о том, что меня больше всего занимает, иначе остаток поездки я буду ломать голову: «А что, если бы?» Пусть он выскажется начистоту. Это, конечно, причинит мне нестерпимую боль, зато будет легче расстаться. Эх, была не была!..

Я сглотнула подступивший к горлу ком и набрала полную грудь воздуха. Спокойствие, только спокойствие!

Неожиданно Тайлер заметил, что со мной творится что-то неладное. Улыбка медленно сползла с его лица, и он встревоженно пролепетал:

– Тебе плохо?

Я перехватила его взгляд и, приоткрыв рот, прошептала дрожащим голосом:

– Тебя это совсем не парит?

Тайлер нахмурился.

– Что не парит?

– Дин, – проговорила я. Компания по соседству взорвалась дружным смехом, и мы с Тайлером на секунду отвлеклись. Я приложила руку к виску и тихо добавила: – То, что мы с ним встречаемся.

– Иден… – Он взглянул на меня, плотно сжав губы, прищурился. – Чего ты пытаешься добиться?

– Просто спросила! – Меня стало знобить, не хватало сил поднять на Тайлера взгляд. Прикрыв ладонью глаза, я наклонилась к столу, едва не уткнувшись в него носом. – Год назад, перед тем как уехать, ты сильно переживал. Интересно, у тебя ко мне все по-прежнему или прошло?

– Иден, – повторил он сипло и замолчал. Мне было страшно убрать руку от глаз. Наконец послышался его протяжный вздох, и он заговорил слово за словом, медленно-медленно. – Ты хочешь узнать, по-прежнему ли я… как бы это?..

– Да, хорошо бы, – прошептала я.

– Здесь мы не будем ничего обсуждать! – рубанул Тайлер.

Я вскинула голову от неожиданности и машинально отвела руку от глаз. Он уставился на меня, стиснув зубы и поигрывая желваками.

– Нет, скажи, ты ко мне охладел? – Меня уже понесло.

– Иден!

– Ты встретил другую? У тебя кто-то есть? – Я распалилась. От страха, отчаяния и досады в кровь выделился адреналин, и я устремила на Тайлера дерзкий взгляд. – Когда ты ко мне охладел? Мне надо знать, лучше скажи.

– Иден, – проговорил он с нажимом, – замолчи!

– И все? – Я покачала головой, вне себя от возмущения. Все это чересчур затянулось, мне хотелось знать, впустую ли я трачу время. Может быть, все эти годы я тешила себя пустыми иллюзиями и у нас ничего с ним не выгорит?.. – Ты вообще отказываешься отвечать? То есть тебе плевать, что я сижу и накручиваю себя по полной программе?

– Нет, – проговорил Тайлер гораздо спокойнее, хотя было видно, что внешнее самообладание дается ему с величайшим трудом. Он повзрослел за эти два года и возмужал – в былые времена точно сорвался бы и наорал на меня. Проклинал бы меня, ругался и обзывал, бросая злобные взгляды. А теперь мы словно поменялись ролями: меня занесло, а он вытерпел. – Я отвечу тебе, но не здесь.

– Где же? И когда?

– Когда вернемся в квартиру, – ответил Тайлер, глядя на меня напряженно, как будто моля отступиться на время, свернуть со скользкой темы.

Спасла официантка: она принесла нам еду. Я дала этой девушке все основания считать меня грубиянкой – сидела, угрюмо уставившись на своего компаньона, и даже не удосужилась ее поблагодарить. Официантка ушла, а Тайлер с улыбкой принялся за еду.

– Мне надо кое-что тебе показать, – пробормотал он, ловко орудуя вилкой.

– И что же?

Лукавая усмешка тронула его губы.

– Пусть это будет сюрпризом. Для затравки скажу, что оттуда открывается изумительный вид на город.

Глава 6

Остаток вечера Тайлер вел себя совершенно непринужденно. Вид у него был самый безмятежный, словно между нами и не было никаких невыясненных отношений. Он разглагольствовал о пустяках и сыпал шуточками в продолжение всей прогулки по Таймс-сквер, а в метро даже пытался меня рассмешить, передергивая бровями. Я не вытерпела и улыбнулась. Впрочем, улыбка оказалась недолгой, и, отвернувшись, я вновь погрустнела.

– Ну и где это место с удивительным видом? Эмпайр-стейт-билдинг? Статуя Свободы? – Я недовольно скрестила руки на груди, устремив на него выжидающий взгляд.

Тайлер уцепился за поручень и безмолвно пожал плечами. На миг мне даже показалось, что он нагло рассмеется мне в лицо. Видимо, все сказанное в ресторане было просто насмешкой, и он выбрал самое мерзкое место в городе, чтобы там, на фоне гадостного ландшафта окончательно и бесповоротно разбить мое сердце.

– Пошли, нам на следующей.

Мы застыли у дверей. Пол ходил ходуном, уши закладывало от пронзительного визга. Теперь понятно, почему большинство пассажиров в наушниках. Благо, что ехать было недолго – можно и потерпеть пару минут. Поезд со скрежетом затормозил, показалась станция. Тайлер схватил меня за руку и ловко выудил на платформу.

Эту станцию я сразу узнала. «Семьдесят седьмая улица». Значит, прогулка подошла к концу и настала пора возвращаться. Я утвердилась в своих догадках, когда мы вышли из метро и направились в сторону дома. Я погрузилась в себя и всю дорогу молчала. Тайлер, видно, оттягивал неприятный момент, а меня все сильнее охватывала тоска. Раздражение вскоре сменилось нервозностью, и если недавно я готова была порвать его за то, что он не покончил со всем в ресторане, то теперь и вовсе недоумевала, как мне хватило мужества затеять этот разговор.

Мы миновали машину Тайлера (а вместе с ней джип и «сивик») и подошли к подъезду. Вдруг я встала как вкопанная, пронзенная внезапной догадкой. Задрав кверху голову, я прищурилась и взглянула на дом: он был выше всех окружающих зданий.

При входе в подъезд Тайлер обернулся и, привалившись к двери, в ожидании скрестил руки на груди.

– Ты что там застряла?

– Так это отсюда открывается твой «изумительный вид»?

– Ага. – Видимо, он понял, к чему я клоню и каким будет следующий вопрос. Его рот расплылся в ухмылке.

На улице стало прохладней, легкий ветер потихонечку набирал силу.

– С крыши?

Тайлер взглянул мне в глаза, и его ухмылка расползлась до ушей.

– Не исключено, – загадочно промурлыкал он.

Я и не сомневалась, что оттуда открывается отменный вид, но, если честно, больше всего на свете мне хотелось сейчас дать отбой. Сказать ему: «Забудь!» – и поставить на этом точку. Какой смысл тащить меня наверх и говорить то, что уже никакая не тайна?.. Разве что в нем пробудился изощренный садизм.

– Там почти пусто, – бросил Тайлер через плечо. Мы направились к лифту, вошли, Тайлер нажал на двадцатый. – Так, пара стульев да кое-какие растения, а в основном голый бетон; но по-любому туда стоит подняться.

Я сунула руки в карманы и уставилась в пол. Принялась кусать щеку, прикидывая, насколько болезненно пройдут для меня ближайшие несколько минут. Хорошо бы не расплакаться сразу, а дотерпеть до своей комнаты, а то он решит, будто я совсем уж расклеилась. Скорее всего, после предстоящего разговора нам будет очень неловко общаться.

Дверь дзынькнула, плавно отъехав в сторону. На этот раз Тайлер не стал джентльменствовать, вышел первым и с наигранной непринужденностью направился в фойе. Было ясно, что ему так и неймется скорее подняться наверх. Навстречу проскользнул какой-то тип. Наконец, Тайлер остановился у последней двери налево; от остальных она отличалась тем, что выходила на лестницу.

– Нам туда! – крикнул он через плечо и помчался наверх, махом одолевая по три ступени.

На лестнице горела тусклая лампочка. Когда я поднялась, Тайлер ждал у пожарного входа. Он растянул губы в улыбке и толкнул дверь плечом. Мы вышли на крышу. Смеркалось. Сослепу я различила лишь верхушки ближайших высоток. Как и предупреждал меня Тайлер, с обстановкой на крыше оказалось не густо – несколько деревянных шезлонгов со столиками и растения в горшках, порядком подсохшие на жаре.

Пока я осматривалась, Тайлер подошел ко мне почти вплотную, и неожиданно на моей талии материализовались его крепкие руки. У меня перехватило дух, я перевела взгляд на верхушку здания в паре кварталов отсюда и попыталась не думать о том, что он стоит сзади и дышит мне в шею. Поднеся губы к самому моему уху, он хрипло произнес:

– Осмотримся?.. – По спине побежали мурашки. Не убирая рук с моей талии, он подвел меня к парапету.

Едва я взглянула на раскинувшийся внизу городской пейзаж, как все мысли об изначальной цели нашего восхождения начисто стерлись из памяти. Я позабыла о том, что его руки лежат на моей талии, и о том, что между нами все кончено. Осталась одна мысль: боже, какая же красотища!

На небе сгущалась синева, исчерченная розоватыми полосами. Вокруг все было наполнено мерцанием огней. В сумерках город выглядел еще более впечатляющим, чем днем. Уличные фонари и фары автомобилей заливали дороги оранжевым светом, а окна офисных зданий складывались в беспорядочный ковер желтых пестринок. И чем ближе к линии горизонта, тем гуще казалось скопление домов, насквозь пронизанных огоньками. Мне стало понятно, почему Нью-Йорк считается городом, который не спит, ведь настоящая жизнь проснулась в нем только сейчас.

Я не заметила, когда Тайлер успел отстраниться и убрать руки. Просто вдруг увидела, что он стоит рядом.

– Люблю здесь бывать, – проговорил он, не повышая голоса. К вечеру городские улицы сильнее заполонялись шумом, но, долетая до крыши, он рассеивался, превращаясь в фоновый гул.

Я хотела сказать, что и мне все окружающее по душе, однако замерла в оцепенении, исполненная восторга от простирающегося до горизонта пейзажа. Какие же мы, люди, ничтожные в сравнении с этой громадой!.. И интересно, не стоят ли сейчас на других крышах другие люди, точно так же, как мы, ощущая себя властителями всей этой величественной красоты?

Подул легкий ветер и взъерошил мне волосы. Тайлер стоял, устремив взгляд куда-то за горизонт, хотя и знал, что мое внимание приковано только к нему – у него невольно напряглись мышцы на челюстях. Он выдохнул и опустил голову.

– Видимо, от этого разговора нам не уйти, – пробормотал он.

На крыше было так здорово, что не хотелось портить очарование момента. Впрочем, вопрос уже задан, мне целый год хотелось все прояснить, так к чему же затягивать мучения?

Я набрала полную грудь воздуха, сглотнула ком в горле. Ярость, одолевшая меня в ресторане, выветрилась без следа, а жаль – возможно, подобная вспышка адреналина могла бы чуть облегчить предстоящую боль.

– Нам давным-давно надо было все прояснить.

Последовала недолгая пауза, Тайлер переступил с ноги на ногу.

– С чего начнем?

– Ну, для начала ты скажешь, что у нас все кончено, – проговорила я скрепя сердце. Как ни старалась я сдерживаться, голос предательски дрогнул. Я зажмурилась и покачала головой, отошла подальше от края. – Просто согласись, что это так, и больше я ничего не прошу.

Удивительно, прошел всего год, а в нашей жизни все кардинально переменилось. Перед отъездом, прошлым летом, между нами вибрировал воздух, когда мы оказывались рядом. Мы все понимали, просто не заводили таких разговоров. Я сделала то, что считала нужным: сказала, что мы зря тратим время и у нас все равно ничего не получится. Однако прошли месяцы, и стало понятно: разлюбить друг друга не так-то просто. Каждый раз, когда я заезжала к отцу и видела Тайлера, возникало чувство, что мы разыгрываем невинность перед родителями. Мы ничего такого не сделали, но уже считали себя виноватыми. Даже когда мы гуляли с Дином, Рейчел и Меган, нам становилось невмоготу. Когда мы оказывались все вместе на пристани, Тайлер украдкой поглядывал на меня, и мне вспоминалось, как он привел меня туда в первый раз, на наше единственное свидание. Никто кроме меня не замечал его похотливых улыбок. Я перехватывала на себе его взгляд в школьном коридоре. Иногда отвечала ему; он улыбался и отворачивался, а я опять переключала внимание на Дина, который частенько отирался поблизости. Сначала меня здорово напрягала ситуация с Дином. Я думала, Тайлер меня возненавидит оттого, что я порвала с ним и стала встречаться с его лучшим другом, но он ни словом об этом не обмолвился.

Так было до его отъезда. Год назад.

Теперь у нас все по-другому. Уж мне ли не знать? Тайлер отдалился, перестал париться из-за Дина. Мне из-за этого очень больно – не пойму почему, ведь к тому все и шло. Целый год провести в Нью-Йорке? Ну да, а где еще, как не здесь, залечивать душевные раны? Сколько девушек он повстречал за прошедшие месяцы? Как сильно расширился его круг знакомств во время мероприятий? Может быть, он в кого-то влюблялся, а может быть, любит до сих пор.

И вот мы с ним рядом на крыше, и я по-прежнему от него без ума.

– Ничего такого я тебе не скажу, – наконец молвил Тайлер.

Он стоял, устремив взгляд на гудящую улицу. Его лицо было по-прежнему напряжено, но не от злости – он находился в глубокой задумчивости.

Тайлер отошел от стены и повернулся ко мне. И в ту секунду, когда я увидела его живые глаза, в моей душе вспыхнула надежда.

– Не скажу, – продолжил он, – потому что я к тебе не остыл.