Kitabı oku: «Отец подруги. (не) для меня», sayfa 2
Глава 4
Я прислоняюсь к холодной двери. Руки мужчины находятся по обеим сторонам от моей головы, и единственная защита от него – это полотенце в моих руках. Взгляд мужчины темный, так что, кажется, можно утонуть в омуте и не выбраться. Я чувствую его горячее дыхание на моих волосах.
– Слушай меня внимательно, Анна, – наконец начинает он, растягивая мое имя. Его голос вибрирует, и эта вибрация идет по моему телу, словно ток. – То, что было вчера, останется между нами. Моя дочь никогда не должна узнать об этом.
Вчерашний день… когда он перепутал меня с той блондинкой… Опять начинаю краснеть, но сейчас ситуация не лучше. Он опять слишком близко ко мне…
– Ты поняла меня, Анна? – берет меня за подбородок, заставляя смотреть на него. Не отпуская. Кожу от касания с его рукой жжет.
– Да… конечно, – губы пересохли, поэтому машинально облизываю их и вижу, как взгляд отца подруги темнеет еще больше. Наверное, я сделала что-то не так.
Мы молчим. Мужчина так и не отпускает меня. А я чувствую, что мое тело словно горит.
– И больше это никогда не повторится, – хрипло говорит он, а потом наконец-то отпускает меня. Немного отходит, давая мне пространство, чтобы хотя бы вздохнуть. С жадностью делаю это.
Но опять чувствую на себе его взгляд, и только сейчас понимаю, что стою перед ним в одной тоненькой сорочке на бретельках. А он только в полотенце, низко сидящем на бедрах.
– Простите… – даже не знаю, за что извиняюсь, мне и правда становится стыдно и неловко, а еще меня одолевают другие чувства, более мощные, но пока я даже не могу разобраться в них.
– Блять! – рычит он, а потом резко открывает дверь, так что мне приходится быстро прижаться к кафельной плитке.
Мужчина уходит, оставляя меня одну. С грохотом закрывая дверь.
Все так же стою, прижимаясь к стене. Что это сейчас было? Закусываю губу, только со мной могло такое произойти.
Закрываю дверь на защелку и только тогда раздеваюсь. Тело стало чувствительным и покрылось мелкой россыпью мурашек, соски набухли, и только сейчас я понимаю, что они точно выделялись через тонкую ткань, а значит, мужчина видел это…
Захожу в душ, тут есть несколько баночек с шампунем Клавы. И один мужской. Сама не осознаю, что делаю: тянусь именно к нему.
В ноздри сразу же ударяет запах ментола и чего-то пряного. Мне нравится этот запах, отмечаю, что он идеально подходит своему владельцу. Прихожу в чувство, заставляя себя больше не думать об этом. Быстро моюсь и выхожу.
Через полчаса ко мне заходит сонная Клава. Предлагает позавтракать. Опасаюсь, что, возможно, мы будем делать это с ее отцом, но на кухне его нет.
– Какие планы на сегодня? – спрашивает подруга, намазывая на булочку масло.
Пожимаю плечами, особых планов и не было.
– Прогуляюсь недалеко. Возможно, куплю еще немного тетрадей для универа.
– Эх, Анька, скучная ты, – со вздохом произносит она, и мне становится немного обидно. – У тебя такие возможности, ты же теперь живешь в столице!
– И что с того? – немного обиженно произношу я.
Подруга не успевает ответить, так как на пороге появляется ее отец. Мужчина теперь в красивом костюме, который идеально сидит на нем. Несколько татуировок все равно видны под белой рубашкой, расстегнутой на две пуговицы. Массивные дорогие часы украшают его запястье. Теперь он выглядит как бизнесмен с обложки журнала.
– Я на работу. Буду поздно, – бросает он, смотря сначала на дочь, а потом на меня. И, честно, меня словно пронзает током от тяжести его взгляда. Перед глазами проносится то, что сегодня произошло в ванной.
– Хорошо, пап, удачно там всех «проглотить»! – кричит Клава.
Мужчина уходит, оставляя нас одних. А я вопросительно смотрю на нее.
– Мой папа – крупный инвестор, покупает акции прибыльных компаний, приумножая их доходы. И да, я считаю, что это порабощение, потому что после этого они всецело подчиняются ему, – объясняет подруга.
– Ого, – выдыхаю я. До этого мне слишком далеко, но суть я поняла.
– Так вот, я предлагаю не тухнуть тут, а сходить куда-нибудь в центр, посмотреть красивые и знаменитые места. Ты вот была на Красной площади?
– Нет, – отрицательно качаю головой.
– Все, решено! – она хлопает в ладоши. – Сегодня едем туда! Без возражений.
Я и не пытаюсь. Если подруга что-то решила, так тому и быть. После плотного завтрака мы одеваемся и направляемся в центр города. На машине не вариант, поэтому проходимся пешком.
Все же хорошо, что Клава предложила мне сходить именно сюда. Потому что видеть вживую и по телевизору – разные вещи.
– Я, когда приехала сюда первый раз, тоже не могла оторваться от вида.
Мы стоим в самом центре площади, среди оживленных туристов, которые тоже, как и мы, фотографируются.
– А что на самом деле случилось? – наконец-то решаюсь спросить я. Когда подруга резко уехала, забрав все документы из школы, все были в шоке, как и я. Она не рассказывала, что планирует переезжать. – Ты так резко уехала…
– Тогда мою маму позвали сюда на более заманчивую должность. – Знаю, что ее мама работала в одном из филиалов известной торговой марки. – Конечно же, денег на жилье у нас не было. Если продать нашу двушку, то тут даже самую дешевую квартиру не купишь. И тут подсуетился отец. Мама ненавидела его, запрещала мне общаться с ним, хотя я знаю, что он пытался, помогал деньгами…
Она отворачивает голову и смотрит в сторону, на серые тучи.
– Знаешь, я же тоже его ненавидела, думала, он плохой. А сейчас понимаю, что мое рождение было ошибкой этих двоих.
– Не говори так, ты не ошибка!
Конечно же, мне не понять, каково это – когда твои родители ненавидят друг друга. Мои всегда жили в любви, мире и согласии. Я была для них долгожданным ребенком.
– Нет, это так. Эти двое совсем разные, они бы просто не ужились друг с другом. И да, я для них была полной неожиданностью. Мама возненавидела отца, ведь у нее как раз пошла карьера. Она думала, это он во всем виноват, хотя это совсем не так.
Удивляюсь, с каким теплом говорит дочь об отце, которого обрела не так давно.
– Но вот ей дали новую должность, и отец предложил мне переехать к нему. А ей – занять вожделенный пост. Мама теперь часто улетает в разные страны. И с отцом даже как-то легче жить. А еще я ему очень благодарна за то, что он помог мне поступить на журналистику.
Это мечта Клавы с самого детства. Помню, что учитель всегда хвалил ее сочинения за живой язык и интересность. Также подруга увлекалась фотографией, и даже подзарабатывала на этом.
– Ну ладно, пошли выпьем кофе, тут недалеко есть уютная кофейня, – она указывает рукой в сторону. – Нам не помешает согреться.
Это я за. На улице и правда похолодало. Кофе в кофейне, куда мы зашли, действительно очень вкусный. Я взяла миндальный раф, а подруга – пряный латте.
С хорошим настроением мы решили продолжить нашу прогулку. Делая это почти до самого вечера. Домой мы вернулись часов в семь.
Поужинав, мы решаем посмотреть фильм на огромном дисплее, а потом расходимся по комнатам. Отца Клавы все еще нет.
Ложусь, начиная дремать. Но потом резко просыпаюсь. На улице еще темно, только лунный свет пробивается сквозь задернутые шторы.
А потом я слышу шаги, тяжелые. И запах. Его запах. Отца подруги. Все мое тело напрягается, словно перед прыжком. Чем ближе он, тем сильнее учащается мое дыхание.
Шаги слишком близко к моей двери. Он останавливается прямо напротив. А я чувствую, как замерла, не дышу. Что он хочет?..
Не знаю, сколько это продолжается, но мне кажется, я даже чувствую его запах, такой насыщенный, попадающий в легкие, словно никотин.
Вот сейчас он повернет ручку, чтобы открыть мою дверь. Чтобы… проверить, что все хорошо, или… закончить начатое…
Глава 5
Вспоминаю его слова о том, что больше это никогда не повторится.
Но нет, ничего не происходит. Я слышу, как шаги удаляются от моей комнаты. Еще долго не могу успокоиться, думая одновременно обо всем и ни о чем. Но все же усталость берет свое, и я засыпаю.
За завтраком о ночном происшествии не вспоминаю. Отец Клавы вообще не упоминает об этом, хотя откуда он знает, что я не спала. Сегодня он, наоборот, слишком молчалив и не обращает на нас никакого внимания. Взглядов в мою сторону нет, хотя я сама украдкой бросаю их. Карим Тагирович напряжен, вся его поза свидетельствует об этом. Он что-то читает на планшете, попивая только кофе, хотя на столе много блюд.
Мне приходится болтать с Клавой, которая любит это делать по утрам. В отличие от меня.
Мы решаем сходить сегодня по магазинам. Мне еще нужны кое-какие канцелярские принадлежности, а Клава просто хочет купить обновки к началу учебного года. Поэтому все это совмещаем.
Вечером опять садимся смотреть фильм. На этот раз к нам присоединяется отец подруги. Диван большой, но нам все равно приходится соприкасаться друг с другом. Особенно мне, так как получилось, что я сижу в середине.
– Какой фильм будем смотреть? – спрашивает Клава, включая плазму и уже заходя в специальное приложение.
– Давай «Тихоокеанский рубеж», – слышу я совсем близко от себя. Табун мурашек опять проносится по моему телу.
– Первый фильм? – уточняет Клава.
– Конечно, второй уже неинтересный, – отвечает Карим Тагирович, а потом резко тянется к попкорну, лежащему на тумбочке. При этом ему приходится соприкоснуться с моей ногой, отчего я немного дергаюсь. Клава не видит этого, но мужчина замечает. Но руку не убирает, а спокойно берет то, что ему нужно, при этом не отодвигаясь ни на миллиметр от моей ноги.
Дальше начинается фильм. Я делаю вид, что смотрю, а сама мысленно ругаю себя за такую реакцию моего тела на близость мужчины. Возможно, дело в том, что у меня практически нет опыта в отношениях и я воспринимаю отца подруги как того, кто может дать его. Но нет, лучше бы мое тело выбрало кого-то другого. Хотя бы моего сверстника. Весь фильм я чувствую взгляд отца подруги на себе, или это моя разыгравшаяся больная фантазия? Но факт остается фактом, мне нужно как можно реже соприкасаться с ним. И вообще постараться не думать и не провоцировать…
И вот судьба словно сжалилась надо мной. Карим Тагирович уезжает в командировку, а у меня наконец-то начинается учеба.
Первого сентября я очень волнуюсь. Словно не в университет иду, а в первый класс.
Тщательно подбираю одежду, хотя запас у меня скудный по сравнению с гардеробом Клавы. Она, кстати, тоже собирается с самого утра. Даже раньше меня встала, проведя почти два часа в ванной, так что мне пришлось стучаться, чтобы быстрее сделать свои дела.
Ну все, вот я и готова. На мне простой черный пиджак, еще со школы, и голубой свитер. Конечно, видно, что он старенький, но такой удобный. А еще я верю, что именно он принесет мне удачу.
Клава не зря встала так рано. Она выглядит великолепно. Светло-русые волосы красивой волной лежат на ее плечах. Скромный, но очень удачный макияж. Идеальные стрелки… Кажется, что их сделал профессиональный визажист. Элегантный костюм темно-бордового цвета и остроносые черные лаковые туфли на высокой шпильке завершают образ.
– Первый день! Я должна выглядеть на все сто! – говори она, видя мое восхищение.
– Даже не сомневайся, ты выглядишь на все сто, или даже двести, – уверяю ее я.
Хотя это и праздник для некоторых, но погода решила по-своему. И с самого утра дождь льет как из ведра.
– Подвезти? – спрашивает подруга, когда мы выходим.
Ее уже ждет припаркованная машина. Кстати, права она получила совсем недавно, и машину тоже. Подарок папы, как она сказала.
– Нет, – я сначала отказываюсь, доставая зонт, но, когда его почти ломает сильным ветром, понимаю, что зря и до автобуса нужно еще дойти. – Хотя, может, высадишь меня около метро?
Соображаю, что наши университеты друг от друга слишком далеко и просить Клаву подвезти меня до места будет неудобно.
– Без проблем, – отвечает подруга, открывая переднюю дверь.
Сажусь рядом. Пробки начинаются от самого выезда из придомовой территории. Приходится постоять.
– Удачи, – желает мне подруга, высаживая у входа в метро.
– Спасибо, и тебе! – желаю я и выхожу.
Все же я переоценила свои силы, потому что запутываюсь в ветках и почти опаздываю на торжественную часть, да еще и промокаю.
Народу в университете много. Догадываюсь, что тут не только первый курс, но и старше, поэтому так много людей.
Ректор, мужчина лет пятидесяти, поздравляет нас с началом учебного года. Желает нам успехов и, конечно же, новых открытий. Потом начинается концерт и посвящение в студенты. Все это весело и задорно. А после нас приглашают в аудитории, уже по группам. Свою нахожу в одном из кабинетов.
Всего нас человек двадцать. Некоторые разбились по парочкам и о чем-то переговариваются, смеясь. Мне приходится сесть за последнюю парту, в самый конец.
Через несколько минут к нам заходит мужчина лет сорока в белом медицинском халате, в очках и с доброй улыбкой.
– Здравствуйте, меня зовут Олег Станиславович, – представляется он своим громким голосом. – И я буду вашим куратором.
Потом он предлагает представиться каждому. Когда очередь доходит до меня, я смущаюсь, но все равно немного рассказываю о себе. Понимаю, что меня практически никто не слушает, кроме самого Олега Станиславовича.
– Хорошо, ну давайте, первокурсники, начнем с легких вопросов, чтобы понять, знаете ли вы хоть что-нибудь. Из скольких звеньев состоит каждая конечность?
Практически все молчат, и руку поднимает только одна девушка. Вика вроде бы ее зовут. Красивые длинные иссиня-черные волосы. Идеальный макияж. А еще у нее такой взгляд… Сразу понимаешь: вот она, королева.
– Каждая конечность состоит из трех звеньев: бедро, голень и стопа, – отвечает она.
– Да, и все? – интересуется преподаватель, словно она не ответила.
Идеальная бровь ползет вверх.
– А что еще? Вы спросили только это, – немного надменно произносит она. Но, видимо, мужчина привык к такому.
– Кто-нибудь может добавить? – он начинает ходить между рядами. Все молчат, опустив взгляд, и я наконец-то осмеливаюсь ответить. – Да, конечно, Анна! Слушаю вас.
Удивляюсь, что он запомнил мое имя.
– Как и сказала Виктория, каждая конечность состоит из трех звеньев. Нижние конечности служат для перемещения тела в пространстве и вместе с тем являются подставками, на которые опирается вся тяжесть тела, поэтому кости ноги толще, массивнее и подвижность между ними значительно меньше, чем у руки.
Стопа как конечная опора тела потеряла свойства хватательной ноги, имеющиеся у обезьян, вследствие чего пальцы, не играющие никакой роли в опоре, сильно укоротились. Большой палец стоит в ряду с другими и не отличается особой подвижностью, как на руке, но отмечается более мощное его развитие по сравнению с другими пальцами. Стопа приобрела форму свода, смягчающего, как пружина, толчки и сотрясения при ходьбе и беге, – на одном выдохе произношу я, потому что знаю эту тему.
– Отлично, уже лучше, успели погуглить? – интересуется куратор, чем немного обижает меня.
– Нет, я давно это знала, еще в школе, я делала проект, где доказывала это, взяв людей с разной толщиной ноги… – начинаю рассказывать, но мужчина меня тактично перебивает.
– Хорошо, я понял, кто мне скажет… – и он задает следующий вопрос, на который я тоже знаю ответ. Теперь я стала смелее.
– Оу, юное дарование, и даже на латыни знаете? – наконец-то на лице преподавателя появляется подобие признания того, что я не гуглю, а сама знаю это. – Очень радует, что к нам поступили такие умные дарования.
Остальную часть пары мы обсуждаем организационные моменты. А потом нас отпускают. Выхожу со всеми.
– Аня, подойди! – слышу я голос Вики сзади.
Оборачиваюсь – она стоит вместе с еще одной девушкой, они сидели вместе.
– Да, ты что-то хотела спросить? – стараюсь быть максимально дружелюбной, но по ее лицу понимаю, что не получится.
– Ты думаешь, что самая умная? – с ходу произносит она, подходя ко мне еще ближе. Она высокая, и мне приходится задрать голову. Ее кошачьи глаза смотрят на меня с прищуром.
– Нет, я… – хочу сказать, что просто отвечала на вопрос преподавателя.
– Так вот уясни, подруга, умников тут не любят, – не дает она мне ответить. – Особенно таких, как ты, деревенщина.
И ее глаза спускаются вниз, на мой старенький свитер. Одаривая меня таким взглядом, что мне становится обидно почти до слез.
– Уясни это сразу, – бросает она напоследок, а потом, развернувшись, уходит, стуча своими шпильками.
Глава 6
После этих слов мое настроение скатилось к нулю. Я была так рада поступить сюда, но на деле все оказалось не так радужно. Особенно в группе.
Вику сразу же выбрали старостой. Хотя по факту никто ее не выбирал, она сама решила назначить себе ею. Нам пришлось только принять это, потому что больше этим никто не хотел заниматься. У Вики была ее свита, теперь она не одна, теперь их трое. Регина и Настя – верные подруги. А еще Виктория, конечно же, стала девушкой самого желанного парня университета. Он был богат и красив, и по нему вздыхали многие, как я потом узнала.
Для меня он был обычным. Да, может быть, модельные скулы, развитая мускулатура, которая явно была не дана ему от рождения. Еще вдобавок и богат… Хотя уточнение: богаты его родители, а не сам он. Поэтому к таким я относилась прохладно. Меня вообще не интересовали мои ровесники.
Виктория словно выбрала меня мишенью для своего самоудовлетворения. То и дело сыпля колкости в мой адрес. Конечно же, я старалась не обращать на это внимания. Но приходилось очень туго. Если внешне я могла держаться, то внутренне – нет. На меня словно вываливали ведро помоев, и становилось очень паршиво. Я не была готова к такому. К «школе» университета. Наш класс был всегда очень дружным. Все друг другу помогали, поэтому и учиться было легко.
Тут такого не было. Была свита Виктории и те, кто не примкнул к ней, такие же одиночки, как и я.
Каждый раз я проглатывала ее выходки, стараясь не обращать внимания. Но каждая колкость все равно портила мне настроение. Я никому не говорила об этом, даже Клаве, которая с упоением рассказывала о своем университете. У них группа была очень сплоченная.
– Прикинь, сегодня к нам приехал очень известный журналист и политик, – рассказывала она в один из дней, когда мы сидели в гостиной. – Он объяснял, как нужно писать так, чтобы нравилось, как подбирать сюжеты!
Я очень рада за подругу. Видно, что она горит этим.
– Короче, это мой новый кумир! Он даже внешне такой красавчик! – с придыханием произнесла подруга, закатывая глаза.
– Ну, теперь тебе есть на кого равняться.
– И, может, даже познакомиться ближе, – она подмигнула.
– С кем познакомиться ближе? – слышу громкий голос, от которого вздрагиваю, а потом опять по всему телу проходит ток.
Карим Тагирович только что вошел в гостиную, облокотившись о дверной косяк, скрестив руки на груди, так что его мышцы начали бугриться, выделяясь через тонкую ткань футболки.
Мужчина смотрит на нас с легким прищуром. Сначала на дочь, а потом его взгляд плавно переходит ко мне. Отчего меня словно жаром обдает.
– Пап, нехорошо подслушивать, – надувает губы его дочь.
– Я не специально, просто проходил мимо, – пожимает он плечами, а потом плавной походкой идет на кухню. – Так что там со знакомством?
Я не могу отвести взгляд от мужчины. Он словно хищник перед прыжком, двигается плавно, но опасно. Тело будто начинает гореть. Понимаю, что мне нужно отвести взгляд, но я просто не в силах это сделать. Так задумываюсь, что пропускаю момент ответа Клавы.
– Аня хочет познакомиться с парнем из старшего потока.
Карим Тагирович поворачивается, и я ловлю его взгляд на себе.
– Познакомиться с парнем старше… – растягивает он слова, и голос его становится более хриплым.
Нет… просто… – смотрю на Клаву, что она вообще несет? Но та только умоляюще смотрит на меня. – Ничего такого, просто нравится…
Вспоминаю парня Вики, но потом картинка меняется на самого мужчину, когда мы встретились в ванной и я видела его натренированные мышцы, которые сейчас скрыты за футболкой. Мысленно даю себе подзатыльник, о чем я вообще думаю!
– А Анна знает, что нужно вести себя осторожно с парнями старше себя?.. – опять медленно произносит он, все это время смотря на меня. Мне кажется, он даже знает, о чем я думаю. О ком…
Сглатываю. В комнате стало слишком душно. Словно она накалилась.
– Ой, пап, ну что ты говоришь… – машет рукой Клава.
– Анна должна быть осторожна, – не слушая дочь, твердо поизносит он, так что его голос вибрирует и отдается где-то внизу живота… – Если не хочет последствий.
Клава закатывает глаза. А я не могу отвести взгляд от ее отца. Как и он, словно сейчас между нами появилась связь… Но она разрывается, когда мужчине звонят.
Он достает телефон из кармана, смотрит на дисплей и быстро уходит.
– Слушаю!
Момент между нами растворяется. И я даже ощущаю какое-то сожаление. Ругаю себя, что не должна такое чувствовать. Но по-другому пока не получается.
– Сорри за это, – слышу тихое Клавы. – Просто я обещала папе, что никаких парней, хотя бы первый курс. Типа только учеба, – делает она пальцами кавычки.
– Теперь я думаю, что он, возможно, прав, – подруга явно впечатлена не только талантом журналиста.
– Ой, не будь тоже занудой, – опять закатывает она глаза, а я только смеюсь.
Дальше мы не вспоминаем эту тему. А потом вообще расходимся. Как и в школе, в университете никто не отменял домашнее задание. А у меня, наоборот, стало его намного больше. Засиживаюсь почти до самой ночи, так что глаза начинают слипаться.
Встаю, немного разминаюсь. Нужно принять душ и ложиться спать, а то завтра к первой паре.
Выхожу из комнаты, в квартире тишина. Скорее всего, все спят. Поэтому быстро на цыпочках иду в ванную. Закрываю дверь и раздеваюсь, заходя в душ. Вода немного расслабляет затекшие мышцы. Опять вспоминаю мужчину. Его мощное тело и голос…
Приятная тяжесть внизу живота начинает распространяться по всему телу, соски напрягаются, превращаясь в маленькие камушки, когда я притрагиваюсь к ним. Представляю, как бы это сделал мужчина, его руки с крупными венами легли бы на мою грудь, сжимая ее, беря сосок между пальцами. Немного больно, но одновременно приятно. Его язык прошелся бы по моей шее, до самых ключиц, лаская влажную кожу…
– Анна… – его рык, и внизу живота уже все пульсирует. Никогда мне не нравилось мое полное имя, слишком грубое. Но из его уст оно звучит как-то порочно и волнительно.
Кожа становится слишком чувствительной, тело возбуждено до предела. Даже не понимаю, как с моих губ срывается стон.
Моему телу хорошо, но этот стон отрезвляет меня. Словно я делаю что-то постыдное. Хотя так и есть. Я представляю в своей фантазии отца моей подруги. Не ровесника или какую-то знаменитость, а именно его, этого мужчину. Он одновременно и пугает, и притягивает меня.
Кое-как успокоив свое возбужденное тело, я выхожу из душа. Иду на цыпочках, и, когда до моей комнаты остается совсем немного, мне перегораживают путь.
– Анна… – хриплое. И в ноздри ударяет его запах.
– Карим Тагирович… – шепотом произношу я.
Опять мы одни. Его запах дурманит, возбуждая разгоряченное тело. Соски опять напрягаются и, скорее всего, выделяются за тонкой тканью сорочки.
– Мы не договорили, – он продолжает. – Ты должна быть более осторожна с мальчиками старше тебя. Потому что они могут просто воспользоваться тобой.
Он должен сказать это своей дочери, но не мне, потому что моя проблема пострашнее. Мужчина, которого я представляю в своих фантазиях, стоит передо мной.
– Ты поняла меня, Анна? – требует он моего ответа.
– Да… – почти не дышу.
– Хорошая девочка…
