Kitabı oku: «Моя тайская жена, Сибирь+Исан»

Предисловие к полному изданию романа

Прежде чем начать издавать части моего романа, я публиковал некоторые, как мне казалось, самые интересные, самые характерные главы романа в социальных сетях, на портале прозы, давал читать друзьям и знакомым. Обсуждение получалось очень живым и разноречивым. Любители Таиланда приветствовали книгу, местные экспаты разделились на два лагеря. Небольшая группа экспертов местной жизни из русскоговорящей диаспоры вдруг предъявила претензии в непродолжительности семейного опыта. Одни высказывались в недопустимости переноса анализа менталитета одной женщины на всю нацию, другие в недопустимости переноса личного восприятия действительности на всю атмосферу Таиланда. Возмущал критиков именно положительный опыт, хотя по сути изложенного ни у кого возражений не возникало. Моя жена сказала мне на этот счёт – «Когда ты решил написать о нас книгу, ты должен был быть готовым к различным мнениям на этот счёт».

Суть этой книги заключается в том, что семья самая рядовая, в которой муж не является успешным бизнесменом, а жена не выходец из сферы интимных услуг. Рассказы кое-где сжимают время для красочности восприятия, а не растягивают для большей солидности. Это не рассказ о тайке, пришедшей в семью фаранга. Это рассказ о фаранге, который живёт по законам традиционной тайской семьи. Мы находим точки соприкосновения, мы ищем компромиссы, чтоб сгладить разногласия, мы стараемся понимать друг друга. Жена бережёт меня, я стараюсь беречь её любовь ко мне. Я стараюсь выкладывать не только наш опыт. Описание тайской действительности, которая недоступна взгляду большинства туристов. Описание тайского менталитета на примерах родственников и друзей, который не доступен даже экспатам, живущим в Сиаме долгие годы. В туристических местах тайцы ведут себя совершенно не так, как среди своих друзей и близких.

Эта книга является совершенно новым форматом изложения жизни тайской семьи изнутри, и не является попыткой подстроить Таиланд под себя. Эта книга – ответ «А что дальше?», когда романтический период в отношениях пройден и началась просто жизнь.

Моя тайская жена

– Предисловие –

Старый буддистский храм рядом со священным деревом Салунг «Тонг Поо», которому не известно сколько лет, рядом со школой и поселковой больницей. Он совсем небольшой, деревянное крыльцо из потрескавшихся толстых досок и серая штукатурка стен, кое-где тронутая чёрными пятнами плесени. Салунг в охват десятка человек обвязан яркими лентами, статуэтки старых монахов охраняют его, рядом навес с ритуальной колесницей, плугом с ярмом и… вешалка с яркими тайскими платьями. Они, то ли принесены как подношение храму, то ли используются в храмовых праздниках. Тихо тут.

Внутри храма большая статуя Будды и статуэтки маленькие, их много, они разные. Большинство изображают Будду в разные периоды его жизни, некоторые изображают индуистских богов, обязательно есть Гуань-Инь из китайского пантеона. Я прихожу сюда медитировать, и, кажется иногда, что из-за Будды выползет старая кобра и уляжется кольцами у его ног. С постройкой нового красивого здания, вознёсшегося коньком в синее небо, в этот монастырь стали возить туристов. Один из самых древних монастырей в окрестностях этого города. Старый храм забыли, только старый монах с седым ёжиком волос подметал вокруг и иногда зажигал благовония.

Мне этот уголок посёлка почему-то напоминал давнее детское воспоминание о Черёмушках, большущем тополе в палисаднике Мити, соседа деда. Старое кладбище, заросшее малиной и смородиной. Старая деревянная школа с узким покосившимся крыльцом и развесистой черёмухой над ним. Почему она находилась на краю деревни, по дороге от кладбища к клубу? А само кладбище на краю березового леса, на пригорке, дорогой сбегавшем к полям пшеницы. И даже меня пятилетнего оно не пугало, как не пугает и тёмная глубина старого храма с узкими окнами без рам и стёкол. Меня тут знали, монахи иногда обращались с дежурными фразами. Собаки лениво махали хвостом. Эти несколько лет проведённые здесь меня сделали своим.

С пониманием тайского языка постепенно приходило и понимание тайского образа мыслей. Того образа мыслей, что не даёт покоя экспатам и туристам, обсуждается в социальных сетях. О котором написано несколько книг на поверку оказывавшихся коммерческими проектами. Самый живой интерес вызывает отношения «мужчина и женщина», подтверждая теорию Зигмунда Фрейда «О бессознательном».

Множество европейцев пытаются как-то объяснить этот феномен «фаранг-тайка» основываясь на собственном понимании добра и зла, плохого и хорошего. И основываясь на собственных мотивах поведения. Снимая с поверхности грязную пену, как накипь с мясного бульона, и принимая её за конечный готовый продукт. Медитируя в старом монастыре, делая покупки на деревенском рынке, увозя на мотобайке пацана в школу, ужиная с семьёй поздним вечером, мне это казалось странным и неестественным. Захотелось вдруг рассказать – в чём разница семейных отношений в королевстве Сиам и современной Европе, частью которой является Россия. Чем похожи тайские сельские общины на сибирские деревни с их патриархальным укладом. О цене любви, цене хлеба и риса, ценности семейных родственных уз. О матриархате и о том, что проституция в Таиланде не является нормой, а тот, кто пытается найти верную жену на Волкин-стрит в Паттайя, сильно заблуждается. Заблуждаются, почитав популярные бестселлеры «Тайская лихорадка» и «Личная танцовщица», потому что эти книги написаны со всей иезуитской изощрённостью вплетением ложных понятий в реальную действительность. Попытаться внятно объяснить, почему тайские женщины выходят замуж, и почему выходят замуж за фаранга. И открыть для русских, что мы больше азиаты, чем европейцы, прежде всего в своём собственном мироощущении, даже не во взгляде тайцев на нас.

-– гл. 1 Самуи –

Кудрявые джунгли вперемешку с белыми скалами и аквамариновым морем качнулись под крылом самолёта. Как можно тут сесть? Такой маленький остров! Уже через два часа сонгтео вёз на место, в горный монастырь с двумя монахами и несколькими послушниками. Декабрьская Сибирь осталась где-то далеко с её морозами, туманами и запотевшим кухонным окном. Чифир уже не помогал, сигареты были оставлены давно в прошлом, а вино грозило сумасшествием. Настойка полыни, которая спасала от гриппа и простуд, навевала фантастические образы, душа отлетала куда-то далеко и звала за собой. И в этом полу наркотическом состоянии навязчиво приходила мысль «писать, писать, всё рассказать что чувствую, открыть истину, которая открывается понемногу». Душа металась, тайга уже не приносила успокоение надолго, потому что тайгу ту, медленно, но верно, забирали из рук и отдавали кому ни попадя.

Кудрявые джунгли вперемешку с белыми скалами прятали в себе маленький монастырь со старыми монахами, которые отдавали свою мудрость мирянам через свои глаза и руки, ничего не говоря, просто своим существованием. Горные пещеры таёжного хребта и полынь на его южных склонах отправили сюда, за миром и правдой жизни. Заставили окунуться в спокойствие храмов и буйство мирской жизни, в истину Будды и реальность с неё согласной. Найти на другом краю света себя. В стране непохожей на Родину. С людьми, которые походили на старых знакомых, потому что приветливо улыбались и жили по традициям, завещанным стариками.

Истины, которые управляли этой жизнью, были просты и естественны. Они походили на каноны старой веры в сибирских деревнях, они были естественным состоянием души каждого жителя этого острова. Делай хорошо и это к тебе вернётся. Люби младших и почитай старших. Не привязывайся ни к чему, потому что всё можно потерять в один момент, просто живи и будь счастлив. Каждый может найти в себе будду. И главное правило, такое простое и естественное – живи правильно и всё в твоей жизни будет устроено. Медитация помогала отойти от навязчивых и ненужных мыслей. Медитация помогала понять себя. Осознать себя. Метта, вселенская любовь, учила любить всего себя, через любовь к себе любить всё в окружающем пространстве.

Постепенно приходило успокоение. Мысли очищались и освобождались от ненужного хлама. Сердце и разум стали видеть, что важно в этом мире, а что нет. Тёплые ливни смывали усталость. Лёгкие ветры сдували беспокойство. Солнце согревало и умаляло желания. Я уже был знаком с моей будущей женой, но знакомство было шапочным, ни к чему не обязывающей перепиской после короткой встречи и получасового путаного разговора на отдыхе. Оказывалось много о чём можно разговаривать и переписываться с далёкой женщиной из далёкой страны. Страны, которая была родиной буддизма. Страны, где можно было плавать и нырять круглый год. Страны, где люди улыбались.

Я ещё не знал, что оставлю всё в моём городе и приеду сюда, но уже чувствовал, что очередной период моей жизни завершился и нужно начинать новый. Буддизм центра Азии уже давно поселился в моём сердце. Дети выросли, а я остался один. Оставалось только медленно стареть в одиночестве. Возможность найти новую жизнь, новую семью, новый дом внезапно захватила меня. Я уже никому ничего не был должен и не просил долгов ни с кого. Ещё были силы начать всё заново, и ещё было желание всё заново построить. Новый период моей жизни начался с десятидневной молчаливой медитации в горном маленьком монастыре на Самуи. На этом острове, о котором местные экспаты говорили, как о невероятно энергетическом. Энергию этих святых мест выдерживает не всякий, а выдержав становится посвящённым. Ещё в первые разы моего посещения Таиланда один гид сказал простую известную вещь: «Осторожно со своими желаниями, они имеют свойство сбываться», и добавил: «А в Таиланде все желания сбываются».

После медитативной практики я поехал к Наринде. Я уже знал что-то, что помогло мне сделать этот шаг к новой жизни. Паттайя встретила меня людским гомоном, многоязыкими выкриками, белоснежными искренними улыбками тайцев, натянутыми – американцев, добродушными – немцев и растерянными улыбками русских. Созвонившись с ней по телефону ещё из Суварнабхума, я сел в автобус и через два часа был на южном автовокзале этого курортного города. Меня никто не встречал. Будучи жительницей окраины города и работницей транспортной фирмы, Наринда не знала Паттайю так хорошо, как туристы, приезжающие сюда ежегодно. Она ждала меня на автовокзале Наклыа. При моих попытках дозвониться у меня закончились на телефоне деньги, и я стоял в растерянности посреди площади.

Таксисты иногда посматривали на меня, но поняли, что я заказывать не буду. Будучи в Таиланде уже не впервые, я рискнул обратиться к первому встречному пареньку тайцу. Объяснил ситуацию на ломаном тайглиш. Парень затратил на меня своё время, чему я был удивлён немного, хоть и верил свято в тайскую приветливость. Он помог пополнить баланс в телефоне при помощи автомата около магазина. Мы дозвонились моей невесте, и он объяснил ей, где я нахожусь. Девушка тайка терпеливо ждала своего парня с недовольным видом, но никаких претензий не проявляла. Я сердечно поблагодарил его, и он с удовольствием убежал вместе со своей пассией дальше по делам. Даже намёка на чаевые не было, даже намёка досады на глупого фаранга. И тут появилась она. Позже она мне рассказывала, что очень испугалась, что я к ней не приеду, что я потеряюсь, уйду в отель, уеду из города. Да мало ли чего лезет в голову в таких случаях.

Мы провели вместе четыре дня и три ночи, объездили все монастыри в округе, переговорили кучу тем обо всё. С её аграрным университетом и мои лесохозяйственным, мы оказались на одной ступеньке отношения к живой природе. С её детством на берегу Меконга и моим на берегу Енисея мы получили одинаковый заряд к жизни. С их ортодоксальным буддизмом и моим старообрядческим прошлым мы понимали основные принципы бытия, хоть и не подозревали об этом.

Я не был богат, я не богат и сейчас. Но благодарность от встречи была велика, и я уговорил её выбрать себе колечко в ювелирном китайском магазинчике. Подарок кольца от мужчины женщины имеет в Таиланде тоже значение, что и в России. Но здесь оно является более верным символом, теперь все видели, что Ринда «вышла замуж». Она познакомила меня с мамой, и я обещал вернуться через год. Навсегда…, или в крайнем случае на очень долго. Мы загадали 15 лет минимум.

-– Гл. 2 Сибирь – Исан –

Прошло ещё полгода общения по переписке, по интернету. И до моего ретрита, и после наших четырёх дней вместе, мы общались много, ежедневно. По свидетельству многих доморощенных экспертов, у тайских охотниц за мужчинами отработана целая система по переписке. Моя Нари была довольно опытный интернет пользователь ввиду того, что работала за компьютером, а общение по Line является чуть ли национальной особенностью тайцев. Общение внутри сети, очевидно, пестрели советами по тактике очаровывания фарангов. В первых сообщениях появлялись расхожие фразы «darling» и «miss you», которые постепенно сошли на нет. Они были вытеснены более интересными вещами – беседами о сельском хозяйстве и буддизме, географии и политике стран, фотографии и бытовые заботы о доме. Она сама заметила это. Однажды сказала: «Нам есть о чём поговорить, мы не беседуем только о любви». Искала ли она себе пару? Конечно. Так же как и я. Наша встреча не была случайной.

С моими рабочими заботами, ежедневными рейдами по горам, бытовыми проблемами, читать я находил время. Форум Винского с его советами по Гё постепенно был опровергнут общением. Слишком там было всё примитивно и могло относиться только к Волкин-стрит и Бич-роад Паттайя. Как оказалось позднее, активно изучал противоположную сторону не только я. Нари скинула мне несколько переводов с тайского книги одного московского студента «Саватди, Москва». Она была в восторге от описания русских своим земляком. Главный её восторг основывался на том, что «русские точно такие же, только грустные». Русские люди описывались, как люди очень добродушные, открытые и весёлые. «Но почему вы редко улыбаетесь?» Тот студент приводил несколько версий этого феномена неулыбчивости, я тоже не смог объяснить это сразу.

Моё изучение основывалась на двух рекомендуемых всем книгах, которые внушали мне противоречивые чувства. Главный постулат в них обеих гласил – «Тайкам нужны деньги». В обоих случаях он был с сильно завуалированными мотивами, но к окончанию чтения вырабатывал стойкий стереотип. В одной он мотивировался тяжёлым положением крестьян на севере страны, когда единственное и естественное средство преодолеть нищету заключается в занятии проституцией. Вторая более тонко объясняет это патриархальными традициями, пониманием любви, как поддержки со стороны мужчины, и прежде всего материальной. В этой книге тоже делается реверанс в сторону бывших проституток, как замечательных женщин в дальнейшей жизни. Меня несколько обескуражило, что обе книги как бы подразумевали, что фаранг молодой и богатый, а тайка молода, красива, но из гоу-гоу бара. Надо сказать, что «Личная танцовщица» мне сразу не понравилась, так как с проститутками у меня не было большого желания заводить прочные связи. «Тайская лихорадка», написанная от лица двух сторон, многое в тайском менталитете объясняла. Она перекликалась с утверждением, что тайская философия жизни похожа на русскую культуру деревенской общины. И это казалось правдой. Более того, это оказалось правдой, но правдой той, что маскирует ложь.

Иногда в наших беседах он-лайн что-то происходило, что меня настораживало. Но все эти случаи оказывались мною надуманными. Стереотип постепенно стирался, проявлялось истинное лицо северного Таиланда – провинции Исан. Хотя ещё долго мы вместе с Нари освобождались от предрассудков, от наших комплексов неприятия другой точки зрения. Какой стереотип нам навязан интернетом, книгами «специалистов» и собственными мужскими опасениями? То, что нас хотят обмануть, получить с нас деньги. При всём моём доверии к тайской невесте в подсознании всегда копошился червячок.

Первый раз он попытался вылезть на свет божий уже первую неделю после моего приезда домой. Нари вдруг сказала мне, что у неё задержка и она в панике. Что должен подумать любой мужчина? «Ну, вот оно и началось». Хотя, такой приём я даже в русском исполнении не очень осуждаю. Через день она начала извиняться неизвестно в чём, и это укрепило мои худшие опасения. Я дал ей отмашку рожать. Наконец она написала: «Извини меня, но сейчас я не могу рожать. Слишком много проблем, мне не хочется оставлять работу. Ну, ты знаешь, что я сделаю, если окажусь беременной». После проверки в клинике она оказалась не беременной. Она опять извинялась, что сейчас не время для ребёнка. «Через годик, окей?» Не знаю, что это было, анализировать излишне не стал. Но проверку эту мы прошли оба.

Второй классический приём, описанный в специальной литературе – «Mama sick, buffalo sick». В определённый момент моя возлюбленная сообщила мне, что у мамы проблема с глазами, нужна операция по смене хрусталика. Они съездили в клинику, к которой приписаны. А все тайцы приписаны к определённой территориальной клинике. Маму осмотрели, поставили диагноз, выписали счёт на услуги по госпитализации. Я понимаю, какие мысли возникают у читателя. Возникали они и у меня. Но… Мама бывший учитель, пенсионер, который имеет определённые льготы. Для трёхдневной госпитализации и проведения операции потребовалось дополнительно 3600 бат, в пересчёте на рубли 8000. Больше проблем не возникало. Ринда имеет постоянную работу и страховку. Единственная трудность – маме тяжело поднимать нельзя, моя невеста получила дополнительную нагрузку.

Вот такие интересные моменты периодически возникали в нашем отдалённом общении. Говоря, что считает себя замужем, Ринда, конечно, немного лукавила и выдавала желаемое за действительное. Для полного взаимопонимания и взаимоуважения одной любви не достаточно, нужны годы прожитые вместе. И мы решили попробовать. Следующим шагом было наше недельное путешествие на Ко Чанг во время каникул Сонгкран.

Надо сказать, что женитьба по старинным тайским традициям и пониманию заключается не в официальной регистрации брака в районной управе, и даже не в обрядовой свадьбе с присутствием буддистских монахов и всех родственников. Семья, по буддистским понятиям и древним обычаям, начинается с решения женщины позволить мужчине жить с ней и с решения мужчины принять на себя ответственность за это. То есть то, что в современной Европе называется гражданским браком, в Таиланде является браком по факту состоявшимся. Нравственные и этические принципы в Таиланде, а особенно в его северных провинциях достаточно патриархальны. Вопреки утверждениям о вольности нравов или о радости заработать на дочери проститутке, они не имеют под собой реальной основы. Конечно, проституция имеет корни те же, что и в любой стране, но в королевстве Сиам к этому относятся негативно. Просто буддистская терпимость не выставляет других людей изгоями ни в коем случае.

После одобрения нашей связи матерью Нари, мы считались уже мужем и женой. Наше пробное совместное проживание на остове было и нашим свадебным путешествием.

-– Гл. 3 Ко Чанг – удивительный остров –

Моё первое знакомство с Таиландом началось именно с этого острова. И здесь я познакомился с моей тайской женщиной, кратко, но, как оказалось, надолго. Утверждение, что начинать знакомиться с королевством нужно именно с Паттайя никак в мои впечатления не укладывается. Да и сами тайцы не считают этот курортный город достойным местом, однако здесь проще найти работу. Паттайя крупный морской порт, крупный центр туриндустрии. Ко Чанг является любимым местом отдыха и тайцев тоже. Для многих его отдалённость – гарантия отстранения от людской толчеи. Для туриста этот остров может являться визитной карточкой тайского добродушия и приветливости. Местные жители ещё не испорчены «благами» цивилизации, на них ещё не давит пресс острой конкуренции, они приветливы и веселы. На Ко Чанге можно увидеть те самые знаменитые тайские улыбки, которые уже покидают Паттайю.

Расположенные рядом два девственных островка Ко Кут и Ко Мак вообще воплощение мечты европейца об тропическом рае, это аналог Баунти. Пальмы, чистый белый песок и прозрачное море. Сюда привозят туристов на снорклинг к маленьким каменным рифам. Здесь можно в своё удовольствие понырять к морским ежам, губкам, кораллам и разноцветным рыбкам. Да и на самом Ко Чанг вода чистейшая. Я брал каяк и мы плыли к ближайшим необитаемым островкам, где я исследовал подводное царство и тренировал своё мастерство во фридайвинге, а Ринда собирала камушки и ракушки. Цены на рынке и в кафешках весьма умеренные. Слоны с туристами попадаются часто, а вечером можно вольготно гулять по длинному пляжу и разговаривать. Или просто молчать, наблюдая за собственными следами, смываемыми прибоем.

Два главных противоречия между тайцем и фарангом – отношение к деньгам и долгосрочному планированию. Как раз эти две проблемы нам с Нари и предстояло начать решать, уединившись от родни на этом острове. Родня – это особое понятие в Таиланде. Родственные связи здесь крепки, как нигде. Отношения к новым родственникам строятся по тому же принципу. Родовой строй ещё долго будет сохраняться в королевстве Сиам. Это залог взаимовыручки и гарантия от непредвиденных ситуаций. В случае необходимости родня всегда придёт на выручку. Но не стоит идеализировать данный факт. Противоречия внутри родовой общины периодически возникают, что естественно. С другой стороны, новый родственник также обязан быть общим помощником.

Я прибыл в Бангламунг задолго до Сонгкрана. Моё присутствие вызвало некоторые внутренние проблемы. «Кто будет заботиться о Ченья, когда ты на работе?» – спрашивала мать. Выход был найден, с севера была вызвана племянница. Тем более, ей надо было готовиться к поступлению в университет и в Паттайя для этого больше возможностей. Ещё одной обязанностью для неё была помощь в торговле рисовым супом, чем мать занималась с раннего утра до полудня. Оборотная сторона такой заботы – предложение, чтобы мама поехала с нами. Онни тоже горела желанием отдохнуть на сказочном острове. Поэтапный разбор причин, по которым нам всё-таки лучше пожить вдвоём, имел свой успех. Всё осталось на своих местах. Мама с Онни в Паттайя, мы на острове. Забота о госте, чтобы он не почувствовал себя одиноко, основывается для жителя Таиланда на собственных ощущениях. Вопреки утверждениям в известных книгах, такое внимание довольно быстро сходит на нет и докучать никто не пытается. Здесь вступает в свои права принцип взаимного комфорта. Не принято шуметь, когда кто-то спит, не принято предлагать что-то два раза, если отказался. Если человек чем-то занят, ему постараются не мешать.

Остров Слона, он ещё и община рыбаков и крестьян, пока не все местные жители живут за счёт туристов, этот бизнес только развивается. В обыкновенную тайскую жизнь мне предстояло окунуться под руководством жены. Посмотреть на Таиланд совершенно под другим углом. Центральная усадьба острова деревня Клон Прао имеет полицейский участок, начальную школу, монастырь и госпиталь. Здесь обосновалась небольшая русскоязычная община, есть даже маленькая русская школа. Но с соплеменниками я не общался тесно. Мне была интересна жизнь тайская.

Тайцы на отдыхе очень своеобразный народ. Они очень любят пикники, а также петь караоке. Вообще еда является одним из основных развлечений для тайца. Даже в обычной жизни дегустация блюд и тестирование вновь открывшегося ресторана – частая процедура при наличии наличности. Рестораном здесь называется любое мало-мальски оборудованное кафе. Если для любого туриста естественно экономить на каждодневном питании, чтоб приобрести потом сувениры и потратится на экскурсии, то для тайца пообедать в ресторане является самым доступным развлечением. В мою бытность туристом я тоже периодически ужинал в ресторане, заказывая каждый раз новое блюдо. Таец это будет делать как можно чаще. Заказывается обязательно несколько блюд, часть из которых не съедается, вместо традиционной воды – кока-кола, мужчины пьют пиво. Первое время такое расточительство меня крайне напрягало, но мотом я понял – это отдых. Возможность оттянуться напрямую связано с вкусной пищей, обед в ресторане является необходимым для собственного душевного комфорта. Затем я заметил, что такое отношение присутствует и среди моих соотечественников – «Простую пищу можно поесть и дома, а здесь мы на отдыхе». Экономить на еде считается неестественным и странным. Парадокс заключается в том, что при нашем обследовании острова, Ринда всегда меняла места наших обедов, и одним из решающих критериев оценки ресторана являлась цена блюд. Это лишний раз подтверждает то, что растрачивание денег не является самоцелью. Второй аспект, конечно, качество. «Я понимаю, что может быть вкусным» – сказала мне Ринда. Она действительно разбиралась в национальной кухне и в секретах её приготовления. Что могло сойти для фаранга, для неё могло оказаться неприемлемым. За эту неделю я попробовал действительно вкусно приготовленные блюда, которые считаются обыкновенными. А в тратах я рискнул положиться на жену.

Экономия и планирование расходов на всё и вся очень сильно удивило и расстроило Ринду. Ей это казалось жлобством и скупердяйством. В этом смысле тайцы похожи на малых детей – «хочу и всё!», привычка жить одним днём по буддистским понятиям совершенно естественна. Как оказалось в последствие, такой подход у тайцев не только к финансам. От ежедневных записей расходов и анализа пришлось отказаться, чтоб не выглядеть явным жмотом. От необдуманных покупок для себя просто отказался, стараясь исполнять желания жены. Второй парадокс – при таком подходе желаний не уменьшилось, но покупки стали более взвешенными. Жена тайка быстро понимает, что ты готов потратить на неё свои деньги, и начинает их экономить для более нужных вещей. Конфликты случались не часто. Разумные объяснения, что это лучше купить в другой раз, если действовали не напрямую, то всё равно принимались. Позже, когда Ринда мечтательно сказала, что хочет свой ресторан, она сразу определила для меня роль финансового менеджера – «Ты ведь сможешь». Так мы и искали взаимопонимание в финансах. Я не думаю, что в обыкновенных русских семьях не возникает подобных трений, но в смешанной русско-тайской семье такие разногласия на уровне миропонимания. К этому надо приспособиться обоим. Для преодоления всех разногласий понадобится ещё много времени.

Говорят, чтобы понять сможешь ли ты ужиться с человеком, надо посмотреть над чем вы смеётесь. Если понимание юмора схожи, то и остальные врожденные черты нации можно с успехом нивелировать. С собой в Таиланд я взял планшет с кучей русских и советских мультфильмов. Вся моя новая родня смеялась над ними до упаду. Не требовался даже дословный перевод, хватало кратких пояснений по ходу действия. Понимание такого почти детского восприятия мира тайцами пришло ко мне гораздо позднее. Это ещё одна удивительная особенность местной жизни.

Сонгкран и Ват Клон Прао были ещё одним интересной точкой соприкосновения. Весёлые обливашки стартовали с одиннадцати часов и к обеду мы уже были мокрыми и измазанными глиной. Путешествие на арендованном мотобайке по кольцевой дороге острова сушило футболки, но местная молодёжь добавляла радости и воды. Надо отдать должное корректности местных пацанов, при команде «Май, май. По!» обливаться переставали. Обязательный ритуал для тайского Нового Года – посещение буддистского монастыря. На острове нормальный действующий монастырь. Когда-то в самом начале моих путешествий по королевству это подавалось гидами как дополнительная достопримечательность. Теперь я знаю – это естественно. Монастыри и храмы повсюду в Таиланде, и все они действующие.

Перед нашим отъездом церемонию благословения при вступлении в Новый Год мама провела загодя. Была разведена ароматная водичка, сделано подношение Будде на домашнем алтаре. Мама прочитала молитвы над каждым и смочила голову водой. Затем каждый взрослый провёл этот ритуал любви и благословения к младшим членам семьи. На острове в монастыре мы провели все необходимые церемонии серьёзно и самостоятельно. Выставленные статуэтки Будды различных размеров были обильно политы водой с шафраном, были сделаны подношения большой статуе. Песчаный дом, выстроенный в монастырском дворе, в него были вколоты шпажки с цветами и закреплёнными бумажными деньгами. Такой же песчаный замок был построен и на пляже возле одного из отелей, рядом с ним множество маленьких замков. Своеобразный конкурс песчаных скульптур, все присутствующие явно довольны и, конечно, веселы. Выпившие люди появились только по наступлению темноты. На буддистских праздниках алкоголь не пьют. Вечером в Вате местная ярмарка и фестиваль. Множество мелких сувениров, прилавки с едой и фруктами. На сцене танцуют и поют дети в национальных одеждах и представляют мифологические сюжеты. Фарангов на этом туристском острове в монастыре крайне мало, только местные и их на удивление, очень много.

Самое важное занятие в медовый месяц на острове исполнялось ежедневно и сплачивало семью всё более и более. Чем заниматься поздним вечером кроме просмотра ТВ – такого вопроса не стояло. Иногда ездили в тусовочный Вайт Санд бич, там, где много европейцев и постоянно звучит музыка. При ярких огнях и весёлой музыке хотелось постоянно пританцовывать и припевать. Такое отношение к веселью тайцам очень импонировало, а нам казалось совершенно естественным. Эти мои постоянные пританцовки и насвистывания ещё больше расположили ко мне невесту. Перед отъездом ранним утром на пляже мы провели поднесение пищи монаху, который каждое утро проходил по пляжу. Перед обедом подошёл микроавтобус, и мы отправились домой. Путь в завершающий день фестиваля Сонгкран оказался очень долгим, вся Паттайя и её пригороды были в дорожных пробках.