Kitabı oku: «ЧОП «ЗАРЯ». Книга пятая», sayfa 4

«Матвей, быстрее! – засопел Муха. – Там где-то еще свистун тот остался!»

«Не “где-то”, он уже здесь!» — крикнул Ларс и потянул меня назад в воду.

Я ног уже не чувствовал из-за ее температуры, вот-вот судороги пойдут! Но делать нечего, все равно бросился в озеро, стараясь если не занырнуть, то хотя бы кусками льда прикрыться. Привык доверять интуиции профессора, и в этот раз она снова не подвела.

Над прудом пронесся вихрь зеленого свечения, по спине будто дубинкой ударили, а вода вокруг начала булькать и пузыриться.

Вторую волну Грешник пустить уже не успел. Ларс получил мою силу и, культивируя злость, досаду и обиду на весь белый свет и высший замысел с его дурацким контрастным душем (то поджарят, то заморозят), поднял в воздух острые льдинки и отправил их в лицо Грешника. Большинство пролетело мимо, но одна пробила его дырявый нос как раз в тот момент, когда Грешник уворачивался.

Промокшая ледяная одежда сковывала движения, натирала и невероятно бесила. Если так и дальше пойдет, то я лучше вернусь в перетопленный дом. Выбравшись на берег, я прислушался и активировал ауру.

Трехпалый все сидит еще на крыше и ведет огонь отсечками по пять выстрелов. Лупит практически не переставая, потом делает паузу, пропускает ответные выстрелы, и все по новой. С какого-то момента отвечать ему перестали, но он продолжал методично кого-то добивать. А вот Бородач с радаров пропал… Жалко мужика: у меня было чувство, что с ним можно сработаться.

Я перезарядился и потопал дальше, искать разрыв.

Увидел я его только метров за сорок, когда пробился сквозь заглушку ауры и плотно посаженные вечнозеленые елки.

«Дохленький какой-то, – хмыкнул Ларс. – До чумного разрыва ему расти еще и расти…»

«…но это не значит, что он менее опасен», – ответила Харми. – Матвей, ты как? По моим прикидкам, ты уже должен лежать на кровати и со стоном звать служанок, чтобы подоткнули тебе одеяло, ибо твоих сил уже на это не хватит…»

– Холодно, но обливание холодной водой, похоже, творит чудеса.

«Интересно, очень интересно, – задумалась Харми. – Сможем повторить? Исключительно ради науки!»

«О! Если ради науки, то я с вами! – вклинился Ларс. – У меня тоже появились кое-какие идейки, как лучше с током работать, когда Матвей в отключке… Надо бы тоже протестировать. Ради науки, конечно же! Ой! Куда это я пошел? Матвей, не загоняй меня в душелов! Я еще пригожусь – вон как раз первые деймосы полезли…»

На тропинку передо мной действительно вышло нечто необычное. Вразвалочку, семеня лапами, на меня выбежал горбатый крокодил. Первая мысль: я столкнулся с очередным хобби странной семейки Кантемировых. Папа байки собирает, дочурка – воздушные шарики. Так, может, крокодил просто из маминого зоопарка сбежал? Я не то чтобы знаток пресмыкающихся. Может, бывают виды типа альбиносов: с красными глазами и дополнительным рядом заостренных пластин, идущих вдоль позвоночника?

«Это точно деймос, – уставшим голосом ответил на мои мысли Ларс. – Нам еще повезло, что он не летает…»

«Так и мы, похоже, не летим, а пролетели! – вздохнул Муха. – Матвей, обернись…»

Но еще до того, как Муха начал говорить, я услышал треск и скрежет со стороны ангара. Обернулся и усидел, что крыша пришла в движение. Как разводной мост, два ската начали расходиться. А между ними, будто торопясь, лезла красная ткань верхушки шара. Надувалась, росла и выдавливала все, что ей мешает.

Быстро, намного быстрее, чем деймос, который успел преодолеть меньше десяти метров, воздушный шар появился полностью, распрямился и, не останавливаясь, попер ввысь. Появилась горелка с пламенем, следом – корзина. Пустая. И в последнюю очередь показался и сам Борис, болтающийся на мешке с песком.

Ветер подул в мою сторону, и сначала до меня донесся вопль Бориса, что он не может ни остановить его, ни управлять им, а потом и шар нехотя начал смещаться к нам.

«Вот ведь балбес! Надуть-то надул, а закрепить забыл! – расстроился Ларс, но быстро взял себя в призрачные руки, что-то пробубнил, высчитывая в уме, и закричал: – По касательной идет! Если побежим, то перехватим над тем сараем…»

ГЛАВА 7

«…Муха, открывай второе дыхание!» – скомандовал я и подорвался наперерез воздушному шару, сиганув мимо клацнувшей пасти деймоса. Прости, дружок, некогда с тобой разбираться!

«Ага, щас, только пятое закрою сначала», – проворчал Муха, но скорости прибавил.

Кусты, лавочка… еще одна, но на сей раз в нужном месте! Практически трамплин, с которого я взлетел на небольшую каменную постройку, с нее – на соседнюю, а оттуда забрался на нужный сарай. Побежал по крыше, все время косясь на приближающийся шар с болтающимся на нем Борисом.

Черт, не успеваю! Я еще посередине, а он уже к краю приближается.

«Муха, родной, еще давай!» 

Аж ветер в ушах засвистел.

Разгон, еще разгон, вот уже скоро край! Главное – не сбиться с шага, потому что прыгать придется с самого края. Борис занял один из мешков, но по сторонам болтались еще три, раскачиваясь во все стороны.

«Ларс, тяни веревку к нам! Муха, жми!»

«Вниз только не смотри», – очень своевременно посоветовал Воробей.

Я буквально воспарил над крышей! Прыгнул вверх и вперед, загребая воздух руками. Ну, ну, ну! Вот-вот-вот еще чуть-чуть, и веревка окажется в моей руке! Так, а что там внизу?

«Ларс! Тяни-и-и-и!» – завопил я, подтягивая ноги. Конечно, же я посмотрел вниз.

Под ногами была клетка, загон для сторожевых собак, откуда на меня уже с интересом смотрели две здоровых кавказских овчарки. Передними лапами встали на сетку и ждут.

Веревка перед моей рукой вместо того, чтобы качнуться на меня, вдруг резко просела. Корзина и весь шар как-то разом стали ниже, что, впрочем, тоже было неплохо.

«Правильно профессор, лучше перебдеть, чем недобдеть… Если уж тянуть, то сразу весь шар, – хмыкнул Муха. – Отпускай уже, а то не взлетим!»

«Простите, – смущенно пробормотал Ларс. – Так тужился, что судорога перехватила…»

Есть контакт! И уже через секунду я не только сидел внутри корзины, но и затаскивал туда Бориса. Он бросился к горелке, стал что-то крутить, чтобы заставить шар взлететь повыше. А я выхватил винтовку и принялся выцеливать возможных преследователей.

– Борис, что с Трехпалым?

– Прикроет нас.

– Давай заберем, там внизу только Грешники с деймосами, огнестрела я у них не видел.

– Подранили его, – покачал головой парень. – Не жилец уже. Держись, сейчас помотает.

Не знаю, что он там сделал, и тем более не знаю, правильно ли, но мою спину обдало жаром, шар понесло вверх, а корзину встряхнуло и начало раскачивать. Я высунулся наружу, чтобы получше разглядеть участок премьер-министра. Живут же люди! Тут площадь такая, что можно парк «Сокольники» открывать.

Тогда я и заметил разрыв, необычно выглядящий с высоты. Не плоский блин поперек полянки, а почти что яйцо, просто немного приплюснутое.

Четверка Грешников была еще там. Сдвинулись за зеркальное полотно разрыва и продолжали его расширять. Даже отсюда было видно, что черная пленка постоянно натягивалась и выгибалась наружу. Тянулась, тянулась, пока не лопалась, и оттуда вылезал новый «крокодил».

– Добьешь? – крикнул Борис. – Жалко так дом родной оставлять.

– Он же тебе не нравился?

– Но не настолько же!

Добить, может, и не добью, но здоровье точно подпорчу. Уперся поудобнее, прицелился и попытался синхронизироваться с качкой. Первый выстрел мимо. Пуля попала ровно в разрыв, в морду появляющегося монстра. Разорвала «пленку» вокруг деймоса, и он неуклюже вывалился наружу. А пленка тут же затянулась как ни в чем не бывало.

Второй выстрел был лучше: один из Грешников скрючился на земле. Третий выстрел совсем куда-то в молоко улетел.

Хмыкнув, я взял обойму «светляков» и прицелился в самый центр разрыва. Пуля чуть сместилась, уйдя из зоны «яблочко», но и «трехочкового» хватило. Будто в воду пальнул! На зеркальной поверхности появился «бздых», черная субстанция брызнула во все стороны, а вокруг пробоины побежали круги. И пошел дым.

Второй и третий выстрелы попали ближе к центру, но куда именно, было уже не видно. Да и неважно – разрыв начал коптить, вспыхнуло пламя, а маленькие черные фигурки разбежались в разные стороны.

– Дальше уже не вижу! – Я бросил последний взгляд на имение премьер-министра. Там горел не только разрыв, дымился еще и сам дом и разбросанные вокруг моторки, к тому же они воняли жженой резиной. – Ты разобрался, как управлять? Куда летим?

– Разобрался! – Борис скривился и помотал головой. – Частично.

– Это как?

– Ну, вверх могу. Вниз, в принципе, тоже. Но право и лево пока от меня ускользают. А летим, кажется, в центр. Вон, смотри, Кремль, а вон там замок Прайда.

– Ясно! Ты, главное, как над замком будем пролетать, выше бери! У тебя горючки хватит?

– Хватило бы, если бы я ее взял! – крикнул парень. Он обреченно махнул рукой, уселся на вторую лавку и устало закрыл глаза.

– Понял! Без комментариев!

Вот и поговорили! Я перешел на другую сторону корзины, чтобы хотя бы видеть, куда нас несет. А несло нас довольно быстро: то ли ветер поднялся, то ли еще какие-то потоки, идущие от земли, вмешались.

«Братва, кто-нибудь в аэродинамике разбирается? Ларс? Может, Воробей? Харми?»

«А чего меня не спросишь?» – спросил Муха, пока все остальные молчали.

«Муха, а ты разбираешься в воздухоплавании?»

«Нет конечно! Откуда? Я хоть и Муха, но из тех, что порхают и жалят…» 

«Понял… И тебе без комментариев…»

Действительно, ветер тащил нас прямо на замок. Я даже проверил, может, нами Грешники управляют, но, как ни подключал ауру, никаких следов магии не обнаружил.

С учетом стен вокруг замка Львова, десант с воздуха – не самая плохая идея. Только я еще пока не готов. Я покосился на Бориса. Этот тоже еще не готов. Весь перепачканный в масле, на лбу шишка, ссадины. Я сам, скорее всего, выгляжу не лучше.

Так что внутрь нам точно не надо! Это будет как… ну почти как в клетку с «кавказцами» попасть! Только те две овчарки покажутся плюшевыми игрушками по сравнению с теми, кто встретит нас в замке.

Ладно, расслабляемся и пытаемся получить удовольствие от экскурсии над Москвой. Экскурсоводом сначала вызвался Воробей, и он довольно интересно рассказывал и показывал. Вот только круг его интересов, а, соответственно, и познаний был довольно узким.

Я узнал про банк, например. Кто строил, кто грабил, кто за это сидит. Потом про монетный двор – этот так пока и не ограбили ни разу. Про трех купцов, по чьим домам шастал непосредственно Ленька. Про полицейский участок с особо злыми стражниками. Про пару тихих улочек, где никто не ходит, потому что одни думают, что там опасно, и не идут, а другим некого ловить, и они тоже не идут. Про пару громких улочек, где, несмотря на запреты на бордели, всегда можно найти компанию на ночь.

Муха тоже вмешался и показал цирк, в котором много лет назад проходили соревнования по боксу. Там ему знатно досталось по голове, так что все остальное время он пролежал во-он в той больничке. Потом, правда, он признался, что, может, это и не она. Все-таки по голове он тогда сильно получил.

Мы увидели стройку вокруг музея, где познакомились с Харми. Насколько его успели восстановить, сказать было сложно. Все облеплено строительными лесами и выглядело заброшенным. А теперь вообще непонятно, доделают ли.

Нашли Бутырскую тюрьму, совсем крошечную с такой-то высоты. Но я все равно не удержался и показал ей неприличный жест.

Поглазели на башню Ордена, в свете ауры переливающуюся тревожно-алым. Интересно, что там сейчас? Новая власть строит планы по захвату мира? Или, наоборот, старички какие-то забаррикадировались? Или вообще никого нет, а только сквозняки по пустым коридорам носятся? Насколько я понимаю, все, кто не вписался за ту или иную сторону, затаились и ждут.

«Посмотрите направо. Вашему вниманию предлагается вершина грешного зодчества», – Ларс попытался спародировать гнусавый голос занудной старушки, но быстро притих, понимая, что все только напряглись.

Я зарядил самый убойный патрон, что у меня был – остатки подгона от Исаева. Кто знает, а вдруг нам повезет, и Львов сейчас в одном банном халате стоит где-нибудь на балконе, раскинув руки в мемном жесте? Вдруг нежится на солнышке после своих грешных дел? Почему бы и нет?

Замок внушал уважение. Практически прямоугольная конструкция с огромным, почти как футбольное поле, внутренним двором. Возле башен и на стенах толпилась охрана. Судя по жестам и беготне, нас заметили. Толстый мужик в командирском мундире, держал руки у глаз и следил за нашим приближением.

Толстяк, кажется, разглядывал нас в бинокль. Линзы бликовали, когда владелец возвращал оптику к глазам. Особой паники внизу не чувствовалось. Нас изучали, пока не понимая, кто мы и что замышляем. Может быть, здесь каждый день кто-то пролетает?

Но винтовку я предусмотрительно спрятал. И даже хотел рукой помахать, как делают все приличные туристы на «бананах». Но в последний момент передумал. Вдруг там оптика такая, что всю мою чумазость срисуют? Так что я спрятал голову и расковырял дырку в обшивке корзины.

Первое, что бросилось в глаза – это разрыв. Прямо посередине двора светился подвешенный в воздухе овал. Метра полтора в высоту, похожий на тот, что Грешники активировали в саду у премьер-министра. Но еще больше он напоминал разрыв в Степановке. Белые силовые линии, что когда-то давно я преследовал под водой в Белом Яре, здесь просто бежали по брусчатке, расходились паутиной по всему двору и прятались где-то в подвалах дома.

Людей – а народу там было полно – это вообще никак не смущало. Кто-то в лучшем случае обходил кругом, а кто-то просто перешагивал.

М-да, Исаев все же не преувеличивал, говоря, что у Львова целая армия! Пара десятков броневиков, несколько неуклюжих танков (похожих на английские «Марки» времен Первой мировой), особняком стояли пушки и целая куча «полуторок», битком набитых ящиками с оружием.

– Борис, ты как там? Нам бы повыше уйти, – сказал я, заметив, что парень лежит на полу и также смотрит в проделанный «глазок».

– Это конец! – Борис сел и начал тереть лицо руками. В его голосе слышалась обреченность. – Нам всем конец. Такая сила! Они могут город за пару часов захватить.

– Может, могут, а может, и нет, – пожал плечами я. – Не сейчас, по крайней мере. Сейчас их народ не поддержит. Испугается под власть Грешников идти.

– Уверен?

– Нет. Но думаю, что сначала они уберут все угрозы, – ответил я и кивнул на герб Рассвета у парня на куртке. – Потом поставят свое правительство, и постепенно выяснится, что Грешники не такие уж и враги, а потом окажется, что и вообще друзья… – Я снова посмотрел в «глазок» и матюгнулся. – Вот черт! Уводи нас отсюда!

Возле разрыва началось какое-то броуновское движение. Из дверей вышли люди в черных балахонах и белых масках. Те самые безмолвные сектанты, с которыми нам пришлось разбираться в Белом Яре. Четверо окружили разрыв и начали совершать какие-то пассы в его сторону, будто раскачивали. А еще один встал спиной к разрыву, лицом к нам и вскинул руки, указывая на нас с таким видом, словно он то ли хочет аплодисментов, то ли командует кому-то: «Фас!»

– Как? – спросил Борис. Он тоже увидел сектантов и их приготовления и крикнул: – Ложись! Сейчас собьют!

Толстый командир с биноклем тоже начал махать руками, требуя от нас посадить шар прямо во дворе замка. А когда понял, что мы не собираемся делать то что он велит, отдал приказ стрелять на поражение. Засвистели пули, что-то хлопнуло над головой и зашипело так, будто лишнее давление в покрышке стравливаешь. Только не чуть-чуть, а сплошным потоком.

Шар дернулся, его накренило и понесло в сторону. Не разматывая по всему небу, как обычный воздушный шарик, ускользнувший из рук, но ускорения хватило, чтобы мы сменили курс и полетели мимо замка.

«Кажется уходим!» – радостно воскликнул Воробей.

«Все-таки очень жаль, что у нас никто не понимает в воздухоплавании», – поддакнул Муха и сразу же заткнулся, потому что нас понесло так, что даже фобосы панически вцепились в стенки душелова.

Крутило, вертело, свистело и шипело так, что я почти ничего не видел и не слышал! При этом по нам все еще продолжали стрелять! Когда мне удалось сфокусировать взгляд на замке, я увидел, что разрыв оживает.

Пленка лопнула, и под настойчивые жесты сектанта из разрыва появилась жуткая морда, потом костистые плечи со странными широкими руками. Потом они распрямились, и тварь, все больше и больше напоминающая гигантскую летучую мышь, взлетела в воздух и полетела за нами.

В следующий раз, когда корзину развернуло в сторону замка, подобных тварей было уже пять. Плюс несколько черных моторок резво стартанули из ворот и погнали в нашу сторону.

– Ларс! Ты можешь нас стабилизировать хоть как-то?

Я вцепился в перила, с ужасом глядя на то, как постепенно сдувается шар.

«Я жопу-то свою не могу стабилизировать… страшно до усрачки!» – промычал профессор, но все же что-то сделал. Кручение чуть замедлилось, полет пусть не выпрямился, но задал такую территорию, что был шанс перелететь городскую стену и рухнуть где-нибудь в лесу.

– Поднажми, старый! Может, до озера дотянем?

Профессор заскрипел. А может, это шар над головой уже трещал по швам и скрипели веревки? Мы еще немного выпрямились и полетели уже четко вниз и прямо. Не рухнули, но будто по горочке скатились.

И как только это произошло, у нас на хвосте, выстроившись птичьим клином, появились деймосы. От летучих мышей у тварей были только морды: недовольные, злобные и сморщенные.

Большие мутные глаза желтого цвета, клюв, набитый неровными, но острыми зубами. На голове большие уши и шипастый костяной ирокез. Тело гладкое и мощное, рельеф мышц прекрасно проглядывался при каждом взмахе. Задние лапы отсутствовали, вместо них развевался длинный узкий хвост, похожий на змеиный.

– Стреляй! – закричал Борис. – Не дай им до нас добраться.

– Да пытаюсь, я пытаюсь, – проворчал я. Вслед за корзиной прицел скакал перед глазами, как припадочный, еще и дождь начал капать, обжигая лицо ледяными каплями.

Я что-то говорил про свой лучший выстрел? Нет, вот сейчас мне нужен мой лучший выстрел! А лучше пять. Или всего два? Борис имел в виду, чтобы я пристрелил нас, чтобы не мучались?

Я задержал дыхание, перевалился через край корзины, намотав на руку веревку для большей устойчивости. Буквально обнял винтовку и, когда до первой твари оставалось всего метров пятнадцать, потянул спусковой крючок.

Спецпуля вошла деймосу в левый глаз и через мгновение разорвалась синим светом вместе с головой монстра, вместе с шипами, полетевшими в разные стороны, Кусок гребня долетел до корзины и практически насквозь пробил обшивку. То, что осталось от «птички», камнем рухнуло вниз.

«Ой, кто-то удивится утром, когда в огороде такое найдет, – хмыкнул Муха. – Матвей, давай следующего! Окружают, демоны!» 

Ага, следующего! Патрон-то у меня такой был только один, а остальные – обычные разрывные. Я передернул затвор и стал выцеливать нового вожака. После потери первого, деймосы разлетелись в разные стороны, перегруппировались и теперь снова шли клином. Втроем. Четвертый монстр куда-то исчез.

– Борис, где еще один? – крикнул я. Некогда было озираться, я как раз поймал на мушку следующего и выстрелил.

И снова попал в левый глаз! Мушка, что ли, сбита? Разрывной зашел хорошо: глазницу вырвало с корнем, шипы с левой стороны шеи оплавились. Деймоса сбило, он закрутился в воздухе, истошно вереща, но все-таки выровнялся и, помогая себе правой лапой, практически вернулся в хвост стаи.

– Борис, мать твою, где четвертый? – рявкнул я. Блин, как же нервно! Он либо сверху рухнет, либо пол под ногами сейчас прошьет, если, конечно, мы прямо в пасть ему не влетим.

– Да какая разница! – еще более нервно закричал напарник. – Земля под нами! Держись, щас еба-а-а-а-а…

ГЛАВА 8

Посадка была жесткой. Корзина налетела на дерево и развалилась пополам. Частично застряла, насадившись на острые и сухие ветки, частично проломила все остальное и рухнула на землю. Я оказался где-то посередине.

В момент первого удара меня выкинуло, протащив по колючим еловым иголкам, ударило о ствол, а потом я уже просто свалился на землю, сосчитав по пути все сучки и ветки. Точнее, считал мейн, создавший вокруг меня силовой кокон. Оставив мне только так называемый заброневой урон.

Лежать на холодной земле мне понравилось. Приятно смотреть на вечернее небо и золотые тени заката. Кажется, это была едва ли не первая минутка отдыха за последние безумные дни.

«Матвей, вставай, а то задницу отморозишь», – заботливо проворчал профессор.

«Отстань от него! Дай холодненького приложить: не тело, а синяк сплошной», – возразил Муха.

«Ага, смотри только, чтобы он не окочурился и мужское важное не отморозил», – не унимался профессор. Он даже попытался заставить меня пошевелиться.

«Мальчики, идите погуляйте лучше… на разведку какую-нибудь, – сказала Харми. – Я им уже занимаюсь…»

Как-то неожиданно быстро стемнело. Небо из серого стало темно-красным, а потом и вовсе пришла темнота.

«Вот тебе и одеяльце», – хмыкнул Муха, имея в виду дырявый шар, плавно опустившийся на меня.

Так уже неинтересно. Мое неслучившееся «небо над Аустерлицем» закрыли. Я попытался сесть и выпутаться из-под воздушного шара. Сам не смог, только еще больше запутался. В какой-то момент вообще показалось, что шар бесконечен. Пришлось просить Ларса приподнять ткань и сделать для меня что-то типа тоннеля.

Правда, когда я вылез, мне сразу же захотелось залезть обратно. И не под шелковый тент, а лучше в какой-нибудь бетонный бункер.

Метрах в десяти от меня на надломленном дереве сидела летучая мышь. Крылья расправлены, уши торчком. Закатное солнце делало ее похожей на металлическую, будто отлитую из бронзы или даже золота.

Когда я высунулся из-под ткани, деймос замер, повернул голову и уставился на меня. Ноздри его раздулись, верхняя губа чуть приподнялась и обнажила клыки. Раздалось тихое рычание, тут же сменившееся пронзительным криком.

«Черт, спалила, сучка!» – ругнулся Муха, а я полез за обрезом.

Караулила ли она меня или только что нашла, было непонятно. При том, что ни один из вариантов ничего хорошего для меня не сулил. Из замка за нами выехали моторки, но сколько мы пролетели, есть ли здесь дороги, я не знал. Вокруг лес, за спиной деймоса виднеются башенки какого-то заброшенного поместья.

Тварь не нападала. Только, пригнувшись, подалась вперед и оскалилась.

– Воробей, мы где? Местность узнаешь?

«Не-е… Тут, как это по-вашему будет?.. Глухое замкадье, а приличный столичный вор в такую глушь не ходит, – хихикнул Лёня. Он еще раз повторил «приличный-столичный» – понравилось ему, видать, то, как он себя назвал, и продолжил: — Но я точно знаю, где нас нет. Подсказать?»

– Обойдусь как-нибудь.

Летели мы со скоростью примерно километров сорок в час, потом падали чуть быстрее. На все про все минут пятнадцать. Итого, учитывая мои прекрасные познания в топографии и географии, мы сейчас не дальше Люберец. А то и до МКАДа не долетели, рухнув где-то в Кузьминках. Это если с раскладкой на тот, другой мир. А что мне это дает здесь?

Мы как-то ходили в школьный поход. Так тогда один паренек потерялся, но дозвониться смог. Мы у него спрашиваем: «Ты где?» А он такой: «Где-то между луной и «Варшавкой».

Вот и я примерно так: за спиной Москва, впереди скоро луна появится. И то, и другое неточно: крутило-то будь здоров!

Не отрывая взгляда от деймоса, я сделал шаг в сторону. Шипы на загривке у монстра моментально встали дыбом. Я сделал еще шаг, аккуратно выводя обрез перед собой – мышцы на лапах деймоса напряглись, а спина чуть распрямилась.

Ну, давай уже, чучело ты колючее, прыгай!

Устав ждать рывка монстра, я сам пошел в атаку. Вскинул ствол, целясь в мышиную голову, и рванул вперед, провоцируя ее на атаку. И почти сразу же кувырком ушел в сторону, стреляя в бок пролетающей мимо твари. Отбросил ее на остатки шара, так и болтающиеся по земле. При помощи Ларса замотал монстра в шелковый кокон. Не дав времени выпутаться, подскочил, еще раз выстрелил в упор, а потом добил «гусиной лапкой».

Минус один. Осталось еще трое. Иду искать, а кто не спрятался, я не виноват.

Как тот самый нетерпеливый ребенок, который спрячется и начинает хихикать, выдавая свое местоположение, где-то за спиной закричал Борис. Крик на выдохе, будто в момент сильного удара или выплеска силы.

Еще и яркая вспышка с той стороны осветила темнеющий лес. Я бросился туда.

Выскочив на небольшую полянку, образовавшуюся после падения корзины, я увидел «рассветного». Ой, не просто так они себе такое название выбрали! Стоя на одном колене среди обломков, Борис весь светился. Он сформировал руками какую-то странную фигуру, соединив их в районе запястий и растопырив пальцы. И бил толстым лучом света, выходящим из ладоней.

Бил прямо в деймоса, застывшего в воздухе в паре метров от Бориса. Яркий луч света твари не нравился: он обжигал, как лазер, расслаивая шкуру. Шипы вместе с кожей дымились, топорщились и сыпались на землю, словно какая-то перхоть. Деймоса парализовало: по распахнутым крыльям шли судороги, но дернуться он не мог.

Уже половина морды истлела, но он все еще был жив. А вот свет начал мерцать, будто батарейка в фонарике отходит. Мигнул один раз, потом второй, а потом и вовсе погас. Борис издал нечто среднее между вздохом и кряхтением и рухнул без сознания.

Деймос ожил, его кожистые крылья дернулись. Он взмахнул ими и полетел на упавшего «рассветного». Но тут уже я успел. Метнул «лапку» острым концом, пробил насквозь и (спасибо силе мейна) пригвоздил деймоса к ближайшему дереву.

Минус два. Иду искать дальше. Только сначала Бориса надо в чувство привести.

Он был в полном ауте. При падении досталось так, что вообще непонятно было, как ему удалось выжить. Если только магия света вознесла и укутала.

Ладно, не мне его осуждать. Меня-то вообще призрак мертвого упыря спасает каждый раз, говорящая голова двери открывает, а отравленная несколько тысяч лет назад египтянка массаж делает. В общем, у каждого свои слабости.

Привести в чувство Бориса не получилось. Пульс едва пробивался, дыхание слабое, зрачки на свет реагировали, но не как у обычных людей: я впервые видел такое расширение, будто глаза из орбит хотят выскочить и впитать себя весь уходящий за горизонт свет.

«Он на откате, – прокомментировала Харми. – Надо бы ночь пережить, а на рассвете он сможет хоть немного восстановиться…»

Вот тебе и магия света! Я даже посочувствовал немного парню: антивампир какой-то.

Возникло желание закинуть парня к себе в пространственный карман, но там не то что света, воздуха может не хватить. А такой скелет в шкафу мне не нужен, ведь я все-таки еще планирую с Искрой, ну… пообщаться. Пришлось соорудить что-то типа волокуши. Благо материала было предостаточно: и доски, и веревки валялись буквально под ногами.

Вот только быстро управиться не получилось. Приходилось постоянно оглядываться, мне все время мерещилось, что где-то рядом деймосы. Решение нашлось: я выпустил горностая на разведку, но либо Белка следила за другой стороной, либо у монстров была какая-то защита. Ни через ауру, ни через Белкин «визор» врагов я обнаружить не сумел. Но стоило мне упаковать и закрепить бесчувственного Бориса на носилках, а потом и впрячься туда самому, как сразу же появился деймос.

Желтые глаза зажглись под ветками ближайшей елки. Деймос лапами и хвостом обхватил ствол дерева, вытянул вперед морду и взвыл: должно быть, подавая кому-то сигнал. И на этот раз ему ответили с той стороны, откуда я пришел.

Этот тоже не напал сразу. Медленно, будто крадучись, деймос бесшумно спикировал на землю. Переставил когтистую лапу, потом вторую. Наступил на железный обломок горелки, смял его, как бумажный стаканчик, и сделал еще шаг вперед.

Сбоку загорелся еще один глаз. Ага, а вот и пятый – тот, которого я подранил в воздухе. Деймосы похрюкали о чем-то своем, вероятно, координируя действия. И двинулись на меня. Но не в упор, а по диагонали, провоцируя меня смещаться и отступать в конкретную сторону.

– Ага щас, летуны позорные! Загнать меня куда-то хотите? – процедил я. Сбросил лямки от волокуши и пихнул Бориса ногой, чтобы задвинуть его поглубже в остатки корзины. – Лежи там и не отсвечивай.

Деймосы мой юмор не оценили. Одноглазый взвился в воздух, широко расправив крылья, и попер прямо на меня, а его пока еще целый товарищ перелетел на соседнее дерево, обходя меня справа.

По сути, они совершили ошибку. Если вообще были разумными.

Уйди второй деймос влево, я бы не справился, а так у меня появилась слепая зона. Довольно большой кусок свободной от деревьев земли для совершения каких угодно маневров.

Я прыгнул в сторону, увернувшись от удара когтистой лапой. Отшатнулся от неожиданно удлинившихся шипов и сделал еще шаг. Таким образом я полностью ушел в слепую зону пустой глазницы, да еще и от второго летуна спрятался за шкурой первого.

Попытку зубастой твари развернуться, чтобы увидеть меня, я пресек «гусиной лапкой» по острому уху. Целил в основание черепа, но деймос повернул голову, и удар пришелся по касательной, как бы в щеку. Сломал кость и раскрошил половину зубов. Я расцарапал руки о шипы, но ударил еще раз, все глубже в голову всаживая убойный клюв монтировки.

Какой-то безграничный болевой порог у этих тварей! Деймос все еще был жив! Он завалился на бок, стараясь ударить меня крылом, а потом и хвостом. Прикосновение ощущалось холодным и шершавым, будто отварной язык из холодца выскочил и пытается облизать мое плечо. Мелькнул хвост, летящий мне в лицо, я отпрянул, пропустив его мимо себя, и тут же вцепился в него!

Деймос потерял ориентацию. Раненая голова опустилась, будто он ныряет рыбкой в землю. Хвост, извиваясь в моих руках, взметнулся вверх, но я уперся, держал и тянул через плечо за спину! И когда висящая вниз головой тварь, уже почти уткнулась носом в землю, я ударил ее ногой по голове!

Не факт, что сильно, скорее обидно.

Деймос с ревом вскинулся, пытаясь обернуться и достать меня лапой. А я поймал его на рывке и дернул за хвост, разворачиваясь и разматывая его по кругу. Сделал два круга и метнул его в подлетающего к нам двухглазого.

Деймосы сцепились, переплетаясь крыльями, и упали на землю. Пытались подняться, грозно рыча и мешая друг другу, но я уже подскочил с «лапкой» и начал дубасить по всем выпирающим частям. На скорости сделал двойную отбивную, но на этом не успокоился. Передохнул и уже четко, прицельно пробил оба черепа насквозь.

«Матвей, ты слишком громко дышишь, – недовольно проворчал Ларс. – Что-то приближается, а я не могу разобрать…»