Kitabı oku: «Громкие ночи на хуторе близ Дюханьки. Рассказы, приключения, байки»

© Евгений Доставалов (Достман), 2021

ISBN 978-5-0053-3086-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ведьма меломанка. Часть 1

В Дюханьский колхоз имени «Красного броневика» завезли списанные армейские грузовики, взамен старых, малогабаритных ЗИСов и ГАЗов.

Захарычу, уже пожилому водителю на мельнице, досталась наша знаменитая «Шишига» (ГАЗ-66). С этого момента и началось на хуторе Дюхань происходить что-то невероятное. Все жители стали попадать в нелепые, странные обстоятельства. Вот с приключения нашего Захарыча и его напарника, Прошку-картошку, коему только-только стукнуло восемнадцать, я и начну описывать сельские странности.

Как-то дали Захарычу путевку в соседнее село Мухань за керосином для АН-2, «Кукурузника» то бишь. Дорога пролегала, хотя, это можно мало назвать дорогой – беспутица, через хвойный, густой лес, а далее, вдоль болота, что втекало в речушку со странным названием – Дюханька. От этого и хутор назвали – Дюхань. Для этого и попросили Захарыча, с его-то вездеходом, доехать до Мухани. Как обычно, он выехал не один, а с сыном Сидоровича, заядлого самогонщика и местного изобретателя, то есть Прохора, по прозвищу «Картошка», из-за формы носа, вероятно.

Выехали они к вечеру, видать, с двигателем неполадки были. Уже темнело. Все было бы отлично, да только возле болота, наша «Шишига» опять заглохла, списанная же… Решили остаться до утра. Впотьмах ковыряться – без толку! Как только они начали дремать, их разбудило нечто странное. Где-то за болотом играла гармонь, что-то вроде, наподобие частушек. Прошка быстро достал в бардачке фонарь, и они вместе двинулись пешком в направление музыки. Как ни странно, болото оказалось совсем сухим. Они быстро дошли до маленького, кривого домика. Из окна бил не яркий, мерцающий свет, возможно от лучины. Оттуда же и доносились частушки, распеваемые старческим голосом. Как они дошли ближе к дому, музыка прекратилась. Дверь распахнула кривая старуха, прямо – Баба Яга.

– Я вас как раз и поджидала, внучки мои. Прошу в гости. В лесу то прохладно ночевать в машине без обогрева, – прохрипела бабушка.

Напарники переглянулись, пожав плечами, вошли в хату. В светлице было полно развешано много веников с разными травами. В углах разные амулеты языческие.

– Точно ведьма, – шепнул Прошка Захарычу.

Тут Прохор на лавке видит Трофимову гармонь, с коей он пропал без вести два года тому назад. Его протрясло. Старуха не стала дожидаться вопросов, да сама начала свою историю.

– Два года назад я услышала впервые гармонь. Это шел один парниша, из вашего хутора, быть может. Он так завораживающе играл, что я попросила своего братца, Лешака, направить его ко мне, впрочем, как и вас. Я попросила у него: научить меня играть на гармони. А он взял, да и помер со страху. Сердечко слабое. Больная молодежь нынче. А запомнила я только его частушки.

– А где сам-то Трошка то? – Захарыч смело спросил старую.

– Где-где?! Сварила я его для вурдалаков моих несчастных!

Прохор стал оглядываться по сторонам.

– Та, нет! Они в полнолуние только охотятся, а так – в спячке. Ничем не разбудишь! Оставайтесь, накормлю, напою. Только вы меня каким-нибудь другим песням обучите.

– Таки я на гармошке не умею, я только на гитаре сбацать могу, – оправдался Прохор.

– О, молодец, что напомнил. Я вроде не старая, еще и трех сотен нету, а память – беда! Вона, за печкой висит. У прохожего гитариста отобрала. Из Мухани к вам направлялся. Я то гитару хвать, а он – бежать!

Пришлось остаться напарникам на ночь.

Конец первой части. Продолжение следует.

Ведьма меломанка. Часть 2

Захарыч уже давно храпел на лавке, но Прошка еще учил старуху основным трем гитарным аккордам.

– Таки ночи не хватит научить Вас всем песням, бабуля, которые в моем репертуаре.

– Не волнуйся, внучек, я мысли читать умею. Ты про себя пой что-нибудь, я быстренько запомню.

Прохор кое-как, нервно начал вспоминать, но в голову приходило что-то несуразное.

– Спокойно, дитятко, я же вас не трону, да на место быстро отправлю. Думай в спокойствии.

Прошка расслабился, и напел в уме все, что он умеет петь и играть на гитаре.

– Хватит, сыночка, я уже сама перенапряглась. Вот одну уже совсем, наизусть выучила, остальные без вас по памяти играть буду.

Старуха взяла у парня гитару, да завелась: «Плачет девушка в автомате…» Спела всю песню, да и отпустила его спать на печь, а сама на болото пошла, другие песни играть.

Напарники проснулись уже в «Шишиге». Только в кузове машины почему-то. На улице было совсем светло. Они прошлись нарочно к болоту – оно, как раньше все бурлило и воняло, короче, сплошная топь! Они дальше тронулись в путь до Мухани за керосином. На обратном пути ничего не произошло.

По истечении некоторого времени, по Дюхани разнеслись слухи о том, что, когда человек начинает тонуть в этом, злосчастном болоте, он слышит, как старуха поет песни под гитару. Прошка попросил Захарыча тряхнуть стариной, да и поехать вновь на болото.

План был своеобразный. Подъехать на грузовике немного к болоту, потом развернуть лебедку, да привязать Прохора к ней. Далее, отпустить Прошку в болото до тех пор, пока он не начнет тонуть, и тогда Захарыч включит обратный ход лебедке.

Напарники в следующий день так и сделали.

Когда Прохор, привязанный к лебедке «Шишиги», зашел по горло в болото, он четко услышал под гитару хриплый голос чудной старухи:

Плачет девушка с автоматом.

Под прицелом офицерьё.

Пачка сигарет в халате,

Да билет на самолет.

Плачет девушка на трассе,

Что под Е-95.

Батон и кефир пробивает в кассе,

Аргентина Ямайка 0:5 опять!

Плачет девушка, беспечный ангел.

Сжатый вовремя свой кулак.

Парус рваный, дельфин-смуглянка…

Батька чекист, да черный флаг.

Плачет девушка в снег в июле.

Храм из дерева – кровь души.

Вставлю в попу тебе я стулом,

Вкручу лампу, и – не дыши.

Плачет девушка над лошадкой,

Хоронили детки коня.

Люди – волки все, без оглядки.

Псом в Москве помираю я.

Плачет девушка в русском поле,

С конем ночью тихо пойдет

В театр теней, где Каа, Бандерлоги

Прыгнут со скалы, побегут вперед.

Плачет девушка с автоматом.

Лучше ВДВ на свете нет.

С каплей крови в ручной гранате…

Если трус он – друга вовсе нет!

– Всё, Захарыч, тяни, потону ведь, – взахлеб прокричал Прохор.

Когда Захарыч выключил лебедку, тот с интересом и небольшим страхом спросил:

– Ну, что, услышал? Как слухи, оправдались?

– Да, слышал. Но она всё смешала, чему я тогда её учил.

Больше на болото никто не рисковал ездить.

На этом и первая история на хуторе прекратилась. Но за ней было много еще интересных приключений с другими героями Дюхани.

Продолжение следует.

Пушка Сидоровича

Ох, уж эта Дюхань… Что в ней только не происходит…

Решил тут Сидорович, ну, Прошкин батя, что ведьму на болоте играть учил, на основе своего самогона НЛОуничтожитель сотворить.

Долго ли, коротко ли, с горем пополам, творили Сидорович и Прошка пушку на основе самодельного горючего. В гараж Сидорович больше не впускал никого. Ефросинья, жена его, еду через подкоп приносила, словно Геббельсу, псу у них во дворе.

Копались они, этак, неделю. Правда, по нужде куда ходили – никто понятия не имел, может, то и входило в состав горючего. К сожалению, Сидорович молчал о секретах всех рецептах своих самогонотворений.

Наконец ворота гаража со скрипом отворились. Оба выкатывали старый «Урал», в коляске которого стоял агрегат, непонятный, как для визуального, так и для научного понимания. Вонь, правда, от него расходилась, примерно, на три двора.

«Опять что-то сотворил новенькое», – про себя подумал их сосед, председатель Егор, потому, как останавливать всё это уже было невозможно, не впервой все-таки…

– Эврика! – прокричал Сидорович, – сегодня же к вечеру первое испытание, всех возьму на смотрины. Фросинья, Верке, дочке передай, чтобы дома оставалась, к Вовке своему не смылась, в свидетели вас беру.

Настал вечер. Всей семьей покатили, так называемую, пушку в поле. Прошку отец назначил наводчиком. Только возникает у всех вопрос: почему Сидорович был уверен, что именно в это время будет пролетать НЛО? На тот момент ответить никто не мог.

Прошло немного времени, как Прошка закричал:

– Заводи, летит!

Сидорович завел мотоцикл с циклом на орудие,

– Ложись!

Пять секунд ничего не происходит.

– Я тебе, Прохор, же говорил, навоз больше настаивать надо было!

Но тут прозвучал хлопок, и из трубы вылетел огненный, сине-зеленый шар в направлении летательного аппарата. В небе пошла вспышка. Проявилось очертание «Кукурузника». Это Станислав из Мухани на аэродром летел после орошения. График у него был строгий. Знать, Сидорович знал этот график.

Самолет с дымящим крылом приземлился в ста метрах от семьи Сидоровича. Слышалась матерная ругань, с приближением со скоростью бегущего человека:

– Какого черта?! У нас парашюта в снаряжении не полагается, из-за маленькой высоты. Я прибью, если это ты, блин, Сидорович! Я, по ходу, весь керосин потерял. Дыры то, я понимаю, ты залатаешь, а на чем я тебе взлетать буду, самогон твой, что ли в бак вливать буду?!

– Тише ты. А на счет керасиру – не беспокойся. На моем горючем можно и ветролет завести! Ты, вот, открой бак, нюхни. Чем тебе не керасир?! Пошли, налью пару канистр. Ночью в моем гараже от него успокоишься, зальешься, да полетишь. Пока я дыры залатаю.

– С ума спятил?! С похмелья, да в самолет? – рьяно орал Стас.

– С моей горючкой всё можно, – спокойно оправдывался Сидорович, – вон, у нас Колюшка «Рыбий глаз» борозду так вспашет, ни один чертежник так не вычертит. А, как из трахтору выйдет, таки на ногах стоять не может. Так и лежит в поле, пока не проспится. А что у тебя? Проблем никаких – один воздух, небо! Врезаться не во что.

– Всё, мальчики, заканчиваем передряги, – спокойно сказала Ефросинья, – идем все в хату. Ночь на дворе. Завтра с Егором, председателем разберемся. У Захарыча керосин должен быть.

– Ну, так не интересно, – с грустью проговорила Верка, – я с Вовкой бы в это время в ДК давно зажгла.

– Молчи, девка, – буркнул Сидорович, – плану моего не поняла. Когда бы мамка нам застолье устроила?! А так – пожалуйста. Да еще, с утреца, Стасу бутылочку подгоню за сальце. Свиньи у него, как на ВДНХ.

Вот и еще один удивительный рассказик про небольшой хуторок у Дюханьки. Но, нам надо еще со многими познакомиться. Так что это еще не конец. Продолжение следует.

Графиня тетя Соня. Часть 1

Итак, продолжим знакомство с нашими героями, жителями хутора на реке Дюханьке. И будем это делать согласно хронологии событий по времени.

Произошло это уже в зимнюю пору. Хотя снега, в отличие от прошлых лет, не так уж и много намело.

Всем нам уже давно знакомый Прошка, Сидоровича сын, вышел из себя, когда Мыкола, отец Дуньки, девушки Прошки, перепил Сидоровича самогона и побил свою жену, Глашу, да и Дуньке, под горячую руку влетело. Теперь обе с синяками из дома не выходят. А Мыкола постоянно у Сидоровича в гараже тусуется, дегустатор, видишь, он у него!

И решил Прохор избавиться от вредного аппарата, даже «Урала», с помощью коего работала вся система.

Рано утром он выбрал время, когда в гараже никого не бывает, он залез в гараж, отключил змеевик, рядом поставил зажженную горелку, да, и завел мотоцикл. А сам быстро выбежал, да и лег за бугор, заткнув уши, ожидая взрыва. Вдруг, видит: тетя Соня прямо возле их гаража проходит, она всех по утрам обходит, ей продуктами помогают. Прохор начал кричать, но тут происходит взрыв. Жестяная крыша с бочком от аппарата подлетает, примерно, на пятнадцать метров, если не больше. Стенки складываются, словно карточный дом, а «Уралу», как ни в чем не бывало. Вот что значит «Советчина»!

Но Прошка тут вспоминает про тетю Соню, живая ли? Заходит за место взрыва, а она уже поднимается, отряхивается, оборачивается к Прошке, да и говорит ему:

– Ой, милок, спасибо тебе огромное! У меня левое ухо слышать стало, а то уж как лет тридцать на него глухая была.

– Теть Сонь, я то не сильно жахнул? – с оправданием спросил Прошка.

– А… Мелочь. Вот если бы ты видел как меня жахнуло с моим милым Гюнтером в Кёнигсберге при авианалете, то было дело… Похоронила я тогда своего миленького, я жива осталась.

– Давайте я вас провожу, мало ли что, – уважительно предложил Прохор, – заодно про себя расскажите, биографию свою.

– Что-что? Географию?

– Биографию, – прокричал в ухо Прошка пожилой, хотя, уже старой женщине.

– А… Поняла, милок. Расскажу я, что помню.

И старушка начала свой рассказ.

– Когда я была еще маленькой, мы жили здесь, рядом, ну, где я сейчас живу, в усадьбе, за Дюханью. Мой отец был большим, уважаемым графом, правда, уже ни имени, ни его самого, как и мать я не помню. Наступило то время, когда приезжали мужчины в кожаных куртках, размахивали красными флагами, кричали что-то непонятное. Вот тогда отец забрал всю семью за границу. Мне тогда… Не помню сколько лет уже было, но взял меня в жены тогда один оберлейтенантик, Гюнтер Беккенбауэр. Он жил в Кёнигсберге, куда меня и привез.

– Это в Калининград что ли? – перебил Прошка.

– Не знаю такого города, говорю, в Кёнигсберг! И, вот там нас застала бомбежка. То ли англичане, то ли французы били, не помню. Ну, и, как ты говоришь, жахнуло в наш дом. Гюнтер мой умер, меня контузило, тогда еще в первый раз. Слава Богу, война закончилась. О своей семье, я ничего уже не знала. Жила одна, пока те же люди с красными флагами не ворвались в наш город. В мой дом опять жахнуло, лежала в госпитале со второй контузией. Когда выздоровела, мне тогда разрешили вернуться в свою усадьбу. Это было когда правил большой начальник с густыми усами, не помню, как звали, но я ему написала письмо, что я поеду умирать на Родину. Отремонтировали мне две небольших комнаты в доме, а мне больше и не надо было. Вот ноги теперь о землю тру, а помереть не могу. Да, вот и ты меня жахнул – живая. Ну, вот мы почти и дошли. Кстати, Гюнтер про меня не забыл, любит меня, каждый день ко мне захаживает. Его расцелую, китель ему щеточкой от пыли стряхну, поговорим, да и он обратно к себе возвращается. Заходи, познакомишься, заодно дом покажу.

Тут Прохора схватил ужас. Да и стемнело быстро как-то, не по времени это. Прошло то времени, ну час от силы, ну не день же. «Опять ведьма с приведением что ли?» – подумал он, но себя начал успокаивать, что тетя Соня из ума уже выжила, да и он после взрыва начал галлюцинации ловить от отцовского самогона. И дальше решился посетить ее небольшой дворец.

Конец первой части. Продолжение следует.