Kitabı oku: «Случайностей не бывает», sayfa 2
– Теперь давай поиграем в шашки. Двигай ее сюда, – показал Дух черенком место на потертой столешнице.
Артем, если честно, ничего такого в показанном участке стола не видел, но скрепку послушно сдвинул. Стул под ним затрещал, зашатался, левая задняя ножка подломилась, и Артем упал спиной на пол, успев подтянуть голову к груди, чтобы не базнуться затылком. Дух смеялся, крутясь у потолка, как первый человек над первым анекдотом.
Артем понимал: это законная месть за молнию, поэтому молча поднялся, отнес обломки стула в угол, сходил в коридор за другим. Не садясь, положил палец на скрепку и резко сдвинул ее на край стола.
– Стой! – заорал Дух, выбивая скрепку из-под его пальца. – Артемиус, это же мощные силы.
Удар у Духа тоже был мощный, чуть палец не вывихнул.
– Ты видел, куда двигаешь?
– Ну… нет…
– Болван, – Дух влепил ему подзатыльник. – Всем зданием могли в метро-три провалиться.
– А что тако… – вспомнил Артем разговор с гномом, но даже не успел договорить, Дух шикнул:
– Даже не спрашивай!
Он подобрал скрепку, положил ее в центр стола, присмотрелся и сдвинул на другой край.
Из коридора послышался грохот, треск, испуганный визг и дикий крик:
– Какая сволочь бросила этот сейф?
– Упс, – чуть смутился Табачный Дух, – Это я тебе показываю, чем может кончиться, видишь?
Артем не видел, разумеется, сквозь стену, зато слышал: кончиться могло плохо.
– Угу, – он на всякий случай виновато склонил голову.
И – надо же – увидел скошенными глазами легкую рябь примерно посередине столешницы, ниже от центра.
– А это что?
Он осторожно показал.
– Хм. Это, Артемиус, по всей видимости, фикус.
– Какой еще фикус?
Табачный Дух молча сдвинул скрепку на указанное место. На голову Артему упал горшок с фикусом.
*****
– Он говорит, что удивлен тем, как у тебя получается, – прошептала ему в ухо ведьма Лена, осторожно промокая ссадину под волосами салфеткой.
Ссадина тут же затягивалась. Лежащий на полу Артем со стоном поднял голову, пытаясь осмотреться. Ведьма придержала его под шею, взъерошив волосы, чтобы вытряхнуть из них сухую землю.
– Что?..
– Ты делаешь успехи, – улыбнулась Лена. – Только осторожнее.
От ее улыбки голова Артема сразу перестала болеть.
– Я же тебе говорила. Тут – не Москва. Всякое бывает. Это, – она подобрала с пола упавшую вместе с Артемом скрепку, – его прошлый ученик. Андрей. Его тоже я оформляла. – Ведьма взглянула на скрепку со вздохом. – Высокий такой был. Симпатичный.
Артем приподнялся на локте, на всякий случай застонав, стараясь, чтобы его шея осталась в ладони Лены.
– А-а-а… Можно его… Обратно?
Он подвигал пальцем в воздухе, как будто передвигая скрепку по столу. Глаза Артема горели искренним интересом и озабоченностью. Он мало чего в жизни хотел, как возможности расколдовать эту скрепку. Почему-то он видел в ней себя.
– Можно, конечно. – В комнату вплыл Табачный Дух со стаканом воды в руке. – На Южном полюсе в день осеннего равноденствия две тысячи сорок третьего года, в момент, когда в Москве на улице Земляной вал сдохнет хомяк черного цвета, в Стоунхендже турист уронит фотоаппарат, в австралийском штате Новый Южный Уэльс пойдет дождь и будет идти ровно столько же времени, что дождь в Сиэтле неделей раньше, при условии, что Маргарет из Йоркшира научится кататься на доске, и непременно на Бали, и еще при чертовой куче условий!
К концу перечисления голос Духа становился все громче, а на слове «куча» стакан в его руке лопнул, осколки искрами брызнули в стороны, а вода полила сухой корень фикуса.
Корень пошевелился.
– А я ему говорил: «Не трожь оглоблю». Кричал даже. А он: «Лошадка, лошадка». Дурак, в общем.
Дух взял из пальцев Лены скрепку, потер о свой бок, как будто мог вытереть земляную пыль о дым, и положил на стол. Все еще лежащий на полу Артем пообещал себе никогда-никогда не делать того, чего Дух не разрешает.
– Ты иди, Леночка, – сказал Табачный Дух. – Мы тут сами приберемся. Ведьма потянула Артема за шею, помогая есть.
– Ой, Душик, ну ты посмотри, какой он бледный. – Она еще раз осторожно отряхнула ему волосы. – Человек же. Они же такие хрупкие…
Артем слегка покраснел и попытался подставить под ладонь ведьмы щеку вместо макушки.
– … дохнут постоянно, не пойми почему, – продолжила Лена.
Артем вздрогнул и отдернулся от ее руки.
– Ну ладно. Ты как, в себе? – Она заглянула в глаза Артема.
Артем был скорее в ней, но утвердительно кивнул. Ему показалось, что, закрывая с той стороны дверь, она глянула на него в щелку.
– Вот такая у нас работа, – медленно произнес Табачный Дух, поглаживая скрепку призрачными пальцами, – захватывающая. Так, бывало, захватит, что только хрусть. Да ты не бойся, – угадал Дух вопрос по открытому рту Артема, – у нас несчастные случаи не часто бывают. Ты, главное, думай, перед тем, как сделать, глядишь, большая часть тебя и доживет до старости. Слу-у-ушай! – Глаза Духа загорелись, – а чего ждать-то, мучиться?
Артем начал от него отодвигаться.
– Да ты не бойся, – Табачный Дух схватил его за руку, – может, сразу к нам, к духам? Я гильотинку-то обратно соберу, это недолго. Стой-стой-стой, ты подумай сам, болеть нечему, помереть не можешь, стой, не пролезешь ты в эту форточку, девушки тебя не интересуют, это же какая экономия, осторожно, ты эту дверь будешь сам чинить, ладно, все на сегодня, и завтра не опаздывай, там ступеньки, смотри под ноги, мы с тобой завтра наверх попробуем выйти, на практическое занятие. Не опаздывай! – крикнул Дух, выглянув в коридор в сторону уже закрывающейся входной двери дома с башенками.
Табачный Дух вернулся в кабинет, задумчиво осмотрелся.
Пол засыпан землей, частично превратившейся в грязь, осколки глиняного горшка, осколки стакана, валяющийся в центре комнаты стул, обломки стула в углу, в другом углу веревки и блоки: детали гильотины с лезвием из косы. Фикус успел отползти в угол.
– Позанимались, – констатировал он.
Подлетел к столу, присмотрелся, сдвинул скрепку влево. Ничего не произошло. Нахмурился, присмотрелся, кивнул. Чуть-чуть выдвинул ящик стола. Исчезала грязь, осколки, сломанный стул, целый стул. Дух положил скрепку в ящик, задвинул. Подобрал успевший уползти в угол фикус за лист, вылетел в коридор. Дверь захлопнулась сама.
Вытирая со лба холодный пот, из щели между оконной рамой и стеной выполз паук. За ним, нервно оглядываясь, вылезла взъерошенная муха. Из кабинета напротив послышался крик Лены:
– Домой? Ты домой захотел? После того, как полтора часа бумаги заполняла? Да я прямо сейчас тебя домой отправлю! Сначала левую ногу!..
*****
Спал Артем плохо.
Ему снилось, что он заскакивает в вагон метро между закрывающимися дверьми, которые оказываются острыми, как лезвия косы, и его разрубает пополам. Одна половина едет в человеческую Москву, другая остается на перроне, становясь призрачной и дымной. И он понимает, что это он остается. А та половина, что уезжает и машет рукой через стекло – это какая-то жуткая тварь, которая в его теле займет его место и в институте, и дома, у родителей.
А ведь перед сном он хорошенько себя выгулял. Даже набегался.
Домой пошел пешком. Пользоваться метро он опасался. Смешно для коренного москвича, но Черная ветка как-то его нервировала. Другого общественного транспорта Тут не было, но можно было, во-первых, полететь, во-вторых, на чем-нибудь поехать. Или на ком-нибудь.
Летать Артем опасался и решил прокатиться верхом. На чем-нибудь. На лошадях он ездить не умел, но Тут можно взять напрокат диван или кресло. Еще вчера он заметил стоящую у обочины нечисть с уздечками и хомутами в руках и решил, что это вроде стоянки такси. Боялся подойти, да. Он же Тут почти ни с кем не успел пообщаться, а те, с кем успел, пугали его до заикания. Но надо же начинать нормальную тутошнюю жизнь. Бытовую. Когда Артем летал на Гоа, он тоже потел перед тем, как подойти к местным и арендовать мопед, но смог же, даже с его английским.
Артем миновал киоск, где торговали мухоморами и какими-то маленькими грибочками. На газоне возле киоска сидел домовой, держал в пальцах каждой руки по такому грибочку, и о чем-то с этими грибочками спорил. Даже скандалил.
Артем выбрал такую траекторию, чтобы, если что, сделать вид, что он не специально идет арендовать средство передвижения, а просто гуляет мимо, глазея по сторонам. Приблизился, замедлился, попытался понять, на чем же здесь можно поехать. Высокий леший поднял руку с уздечкой и вопросительно посмотрел на Артема. Надо было начинать.
– А я тут, это…
– До Гнилой Речки докинешь?
– Что? Простите…
– До Гнилой Речки, двести.
– Э-э-э… Мне до Умертвинской-Ямской, – назвал свою станцию метро Артем. – Не знаю сколько.
Он заискивающе улыбнулся.
– Ладно, пусть Умертвинская. Сто?
– Ок, сто.
Цен Артем не знал, оставалось только поверить.
– Ну, иди сюда.
Артем подошел. Леший, прежде чем опешивший Артем успел что-то сказать или сделать, накинул ему на голову уздечку, сунул в разинутый рот трензель, и…
Дальше Артем помнил плохо. Как во сне: вокруг что-то мелькает, сливаясь в цветные полосы, в ушах свистит ветер, он несется, куда-то сворачивает, через кого-то перескакивает, ему что-то кричат, но он слышит словно через воду: замедленные глухие звуки: «Стооооооооооооооооойййййййййййскоооооооооотииииииииинааааааааааа».
Пришел в себя на лавочке, недалеко от станции метро. Рубашка мокрая, в боку кололо, легкие как песком засыпало. Из нагрудного кармана торчал уголок купюры. Рубли здесь ходили наравне с долларами, евро, золотом и клятвами.
Артем вытащил бумажку. Сто рублей. Как и положено провинции, Тут все было сильно дешевле, чем в Москве. Решив даже не думать о том, что это сейчас было, Артем сунул сотню обратно в карман и пошел домой. Мышцы ног побаливали.
Умылся, почистил зубы купленной на сотку зубной щеткой. Местного производства, с деревянной рукояткой и свиной щетиной. Зато зубная паста не нужна, начинаешь водить по зубам, из нее лезет пена. Продавец в киоске сказал, что хватит на месяц. Импортные щетки, то есть из Москвы, пены не давали и стоили гораздо дороже.
Лег, чувствуя, что засыпает, но соседи сверху устроили скандал. Судя по доносившимся сквозь сон обрывкам фраз, над ним жили торшер и поганка.
– Ты свои споры по всему району разбросала, – кричал Торшер.
– А ты свою вилку в любую розетку готов воткнуть! – отвечала поганка.
– Странно, какие розетки, Тут же нет электричества, – сквозь сон подумал Артем, а потом ему приснились метро, двери, и выспался он плохо. Да еще встал раньше, чем надо: без будильника боялся проспать, волновался перед первым выходом наружу.
*****
На работу – это он первый раз так подумал – Артем шел пешком, по правой стороне тротуара, подальше от проезжей части. Табачный Дух встречал его на крыльце, ровно под вывеской «Регистрация и распределение».
– Ты это, не обиделся? – вместо приветствия спросил он.
– Нет, ну что вы, – сказал чистую правду Артем.
Обижаться на что-либо было трагически поздно.
– Ну, внутрь заходить не будем, там нам делать нечего. Айда в метро, по дороге тебя проинструктирую.
До Конечной было минут десять ходьбы. Инструкции Табачного Духа сводились к выяснению вопроса, хочет ли Артем жить.
– Вот ты скажи мне, ты жить хочешь?
– Да.
– Нет, ты мне серьезно скажи.
– Да.
– Подожди, ты не спеши, ты подумай хорошо, потом отвечай.
– Да.
– Что да?
– Хочу.
– В каком виде?
– Хочу, – Артем спал на ходу, – Ой, – он споткнулся на ровном месте, вспомнив гильотину, – Ну это, как сейчас чтобы.
– Молодец, правильный ответ. Хочешь жить, хоть на том свете, хоть на этом, меня слушай.
– Угу.
– Руки никуда не суй. В карманы сунь. Что в карманах?
Артем показал скатанную в шарик обертку от жвачки.
– Выбрось. Вот, возьми.
Дух непонятно откуда достал конверт, без марок и надписей. В нем лежала электронная карточка для прохода в метро и один желтый металлический жетон с буквой М.
– Это чтобы здесь, – показал Дух на жетон. – Когда у вас ими пользоваться перестали, наши все забрали.
У вестибюля, стеклянного, как на московских окраинах, Дух придержал Артема за плечо.
– А сейчас запоминай. Утро. Солнце. Слева киоск, вениками для метел торгует. Видишь?
– Ага.
– Открыт. На газоне леший, обожравшийся грибов, видишь, валяется?
– Не вижу, – забеспокоился Артем.
– Правильно, потому что его там нет. Ванька! – заорал Дух. – Ванька! Ну куда делись, тащи дрова эти.
Из-за киоска появился, очевидно, Ванька, тянущий за ноги мохнатого лешего.
– Левее, левее. Все, бросай. Через пять минут можешь забрать. Артемиус, глянь на него внимательно.
Артем скосил глаза. Воздух над лешим дрожал, как будто леший был хорошенько раскален на спрятанной за киоском печке.
– Вывод?
– Не должно его тут быть.
– Правильно! Не должно. А он есть. Чем и обеспечивает переход. Он у нас на зарплате. Грибы – бесплатно, за счет фирмы. Все, пойдем. Стоять? Ну куда ты лезешь, мертвец ты ходячий?
Артем замер в крайне неустойчивой позе.
– Если ты войдешь через «Вход в метро», ты знаешь, куда приедешь? Вот сейчас, когда леший там валяется?
– Ммм? – ртом Артем решил на всякий случай тоже не шевелить.
Табачный Дух конспиративно оглянулся.
– В метро-три. Только я тебе этого не говорил. А нам надо в обычное метро. Значит заходи через «выход».
*****
– Не брал я твой телефон. И тебя первый раз вижу.
Это был гном, встретивший Артема Тут, сейчас этот гном врал и не пытался сделать вид, что не врет. Артем жалобно посмотрел на Духа. Дух пожал плечами и отвернулся, мол, сами разбирайтесь.
Про телефон Артем вспомнил, только увидев и узнав этого гнома с буквой М на шлеме. А в Москве без телефона как? Придется покупать новый. Но денег с собой у него на телефон не было. И паспорта не было, кредит не оформить. И не забрать, гном здоровее Артема раза в два. Это не считая секиры с двумя лезвиями на ремне.
Артем начал закипать.
Не то чтобы у него никогда ничего не отбирали, включая телефоны. Но чтобы обидчик ему после этого попался, один и средь белого дня, это первый раз. И что с ним делать? Тут даже полиции нет.
От злости Артем покраснел, запыхтел, зубы его сжались, глаза сощурились.
О-па.
Над шлемом гнома определенно висело марево. Артем чуть повернул голову влево – вправо. Точно, шлем как нагретый. А вторая точка? Артему повезло, а гному нет. За его плечом Артем увидел скамейку, на скамейке кружку, с нарисованным синим гномиком. Над кружкой поднимался пар, и этот пар еле заметно подрагивал. И первый раз Артем почувствовал то, о чем Дух столько раз говорил, но у него еще ни разу не получалось. Он почувствовал, что было на месте, а что нет. Артем молча обошел гнома, схватил кружку, быстро вернулся к удивленно обернувшемуся мошеннику и поставил кружку на его широкое плечо.
Шлем покатился по мраморному полу, звеня и подпрыгивая. Артем проводил его взглядом, нашел глазами Табачника. Он первый раз увидел, как Дух бледнеет. От цвета дыма горящей сырой еловой ветки до еле заметного дымка листка папиросной бумаги.
– Ты-ты-ты как его? Ты-ты-ты зачем его? Ты-ты-ты куда его? – заикался Табачный Дух.
– Туда куда-то, – неопределенно махнул рукой Артем, сам не ожидавший такого результата. – Вот, – он показал на то место, где стоял гном. – Вот, – радостно повторил он, найдя себе что-то вроде оправдания.
На мраморном полу лежал его телефон. С треснувшим после падения с высоты гномьей бороды экраном.
– Вот, – согласился Дух. – Да-а-а… Ну ты…
Он медленно провел взглядом по пустому перрону.
– А! Ха!
Дух подплыл к колонне и поковырял пальцем отклеившийся край какой-то рекламы. Что-то вроде «Гарантируем бессмертие. В случае неудачи оплачиваем похороны».
– Хм. Повезло тебе, Артемиус. Очень повезло. А Федьке повезло еще больше. Хотя он этого еще не знает.
– А-а-а куда я его это? – рискнул спросить Артем.
– Судя по всему, Руанда. Гора Вирунга. Заповедник горных горилл.
– Ой…
Артему стало как-то нехорошо.
– Но! – Поднял указательный палец Табачный Дух. – С ограничением по времени. Видишь, – тем же пальцем он показал на отклеившийся уголок объявления. – Завтра утром вернется. Тело, так обязательно вернется. Не менее, чем на девяносто процентов, – сказал Дух уверенным, хотя и дрогнувшим разок голосом.
*****
Из тоннеля подул ветер, по потолку скользнул желтый свет прожектора поезда метро. Оставшуюся минуту они молчали. Кое-кто боялся напоминать о своем существовании.
Зашли в пустой вагон.
Артем сел у дверей, как он любил, потом пересел к Табачному Духу, сидевшему ровно посередине скамьи, покрытой старым, потрескавшимся и заплатанным кожзаменителем. Это был самый старый вагон метро, который Артему приходилось видеть. Панели – деревянные, с облезшим лаком. Поручни с непривычными изгибами.
На следующей станции, Кагановича, никто не вошел. На станции Артема, Умертвенской-Ямской, вошла старая ведьма. Артем подумал, что в Москве он бы ни за что так не подумал. Ну бабка и бабка. Что-то цепляет глаз, вроде высоких армейских ботинок, видных под краем юбки, но мало ли кто как в Москве одевается. А, ну еще зубы нетипично для старух целые и белые: ведьма им улыбнулась.
На Гнилой Речке вошли два человека, в смысле – человека. Куртка, пуховик. Здесь в них жарко, для Москвы в самый раз. На Малюты Скуратова, удивив Артема, вошли сразу пятеро школьников. По крайней мере, от московских школьников они ни возрастом, ни одеждой, ни рюкзаками, ни наушниками в ушах не отличались. Артем вопросительно посмотрел на Духа.
– Оборотни. Гимназисты-оборотни. Есть в Сокольниках гимназия, где большей частью тутошние учатся. Ну лучше у вас в Москве образование, чем Тут, что поделать.
Дух пожал плечами.
Вагон постепенно наполнялся. Справа Артема прижал толстый дядька с сильно волосатыми пальцами. Фавн, как понял Артем, сложил руки на животе, и, похоже, сразу заснул. Вагон тряхнуло, на мгновение погас свет, как это иногда бывает.
– Красносельская, – сказал такой знакомый Артему голос, – следующая станция Комсомольская.
Гимназисты встали к выходу. Им нужно было пересесть на встречный поезд.
– Ну что, дома? – Дух подмигнул Артему.
Тот хотел уже радостно сказать: «Да!», но запнулся и промолчал.
Кажется, насчет дома у него появились варианты.
*****
Они третий час сидели в засаде у станции Чистые пруды.
Ну как сидели…
Дух висел, периодически подлетая к курильщикам, стоявшим недалеко у входа в метро, и втягивая в себя порцию дыма. В разные части своего дымного тела. Курильщики ничего не замечали, думали, ветер дым сдул.
Артем присел было на скамейку, но быстро замерз, было примерно минус три. Он стоял, ходил кругами, стучал ногой о ногу, пока Дух не отпустил его в ближайшую кофейню греться. Телефон с треснувшим экраном работал, в кофейне был Wi-Fi, и как наблюдатель Артем был потерян минут на сорок, пока Табачный Дух не выклубился из пара над кофемашиной, оглянулся, нашел Артема и заорал ему в ухо:
– Рядовой тупой Артемиус! А ну, марш на пост!
Артем вздрогнул так, что на него посмотрели.
Уходя из тепла он думал, что надо как-то сгонять домой за зарядником. Тут электричества не было, и у него осталось меньше двадцати процентов. И вообще, вещи надо перевезти. Трусы там, носки. Сколько можно носить одно и то же. Но сейчас Табачник его точно не отпустит.
– О, смотри, вон наш пошел!
Только они вышли, Табачный Дух показал полупрозрачным черенком трубки метровой длины на человека в сером пальто с серым лицом.
– Привет, невидимка, – он пустил в его сторону серию дымных колечек.
Человек вздрогнул, поднял воротник пальто, и прибавил шаг.
– Смотри, Артемиус, но не учись! Это он пошел воровать.
– Как воровать? У кого?
– Да не пугайся ты, дело житейское. Многие наши у вас подворовывают. Ну как подворовывают… Подбирают.
– Так давайте это… Ну, полицию вызовем.
Дух приставил палец к виску Артема, и повертел, причем конец пальца вылез из уха с другой стороны
– С ума сошел от переживаний? Для начала никакая ваша полиция никого не заметит. И не увидит.
– Чары? – Шепотом спросил Артем. – Заклятие невидимости?
Дух удивлено на него покосился.
– Да на кой табак такие траты? Просто не захотят. Вон туда посмотри.
Табачный Дух показал на дорогу. По дороге шел слон. Или мамонт. В общем, или волосатый слон, или лысоватый мамонт. На спине кто-то сидел, но Артем не смог рассмотреть, кто. За ним, в полосе, по которой шел слон, образовалась небольшая пробка, машины гудели и пытались втиснуться в соседние ряды.
– Думаешь, что они видят?
Артем отрицательно потряс головой в знак того, что он догадался: видят они не слона.
– Что?
– Откуда я знаю? Бетономешалку, грейдер или просто затор. Им зачем напрягаться? – Дух пожал плечами. – Объехал и все. А если увидел? Этакую халабундию? – Дух показал на удаляющуюся корму слономамонта. – Это же надо остановиться, поглазеть, сфотографировать, потом позвонить в зоопарк, потом в ГАИ, потом дома рассказать, потом всю жизнь вспоминать. Во!
Табачный Дух показал руками, как много хлопот принесет признание самому себе в том, что видишь зимой в Москве на проезжей части то ли слона, то ли мамонта.
– А этот? – Артема слегка передернуло от холода, и он, не вынимая рук из карманов, кивнул туда, куда ушел названный вором серый человечек.
– Да это так, мелочи. Ну бывало же, терял что-то?
Артем кивнул утвердительно.
– Ну вот, это они. Подбиратели наши. Берут, что плохо лежит. На столе с краю, или завалится что-то в диван, или из кармана торчит, так, что вот-вот выпадет. В общем, если есть шанс потерять. Вот они этот шанс и претворяют.
Артем попытался вспомнить, что он терял. Кроме носков. Книжки терял библиотечные. Ой, да много чего. Плеер терял, деньги терял. Думал, в кошельке шестьсот рублей, уверен был, когда предложил заплатить за Лиду в институтском кафе. А там оказалось четыреста. Артем поставил в памяти красную галочку размером с пятиэтажку: подбирателям отомстить.
– Так это… Нехорошо же, – сказал он Духу, покраснев от воспоминаний.
– Ты, главное, с них пример не бери. Мы-то с тобой честная нечисть.
Артем даже согрелся от удовольствия. Дух сказал: «Мы, нечисть». Значит, записал человека в свои. Хотя если человек, например, Артем скажет «нечисть», например, эльфу, в мире станет на одного Артема меньше. Потому что видизм.
*****
Дух схватил его за плечи. Артем не переставал удивляться тому, как, казалось бы, бесплотное существо, может быть таким сильным.
– А сейчас смотри и учись. Видишь девушку в лыжной куртке, синей? Присмотрись.
Воздух над плечами и головой девушки чуть дрожал.
– Видишь? Давай работать.
Дух вытащил откуда-то из себя бумажку.
– Так, наряд-заказ. Скворцова Яна. Глаза карие, волосы, м-м-м, разные могут быть. Помочь соскользнуть на Черную ветку. Там ее встретят.
Девушка приближалась.
Курка скорее сноубордическая, чем лыжная, вместо шапки капюшон, джинсы, зеленые кроссовки с буквой N.
– Симпатичная, – автоматически отметил про себя Артем, когда она подошла еще ближе.
– Ищи вторую точку, – зашипел Табачный Дух ему в ухо.
Артем лихорадочно завертел головой. Он разволновался и ничего подходящего не мог заметить.
– Давай, давай, – шипел Дух, глядя куда-то в сторону.
Артем посмотрел туда же. Ага! У заборчика, огораживающего газон, валялся выброшенный мимо урны синий «Единый проездной». Только руками не махал. Дух заметил, как изменилось лицо Артема.
– Молодец. Теперь давай, совмещай объекты.
– Как?
– Как хочешь! Придумай. Ты случайник на задании или баран на шашлыках?
Лицо Духа полностью захватил Сталин с улыбкой типа: «Или мы вас расстреляем».
Если на один конец шкалы поставить парней, которые легко подходили к девушкам на улицах, а на другую – Артема, то они бы оказались в разных галактиках. Артем очень боялся, что покраснеет, и девушка будет над ним смеяться. От самой мысли, что он может покраснеть, он краснел мгновенно. И сейчас почувствовал, как от инфракрасного излучения его щек вокруг начал таять снег. Он шагнул назад. Дух сильно толкнул его в спину.
– А ну, пошел!
– Это не я, это не я, это он, – бормотал Артем, бежавший к проездному.
Он и правда представил, что не Артем Столетов подойдет сейчас к девушке по имени Яна Скворцова, а трехсотлетний разумный клуб дыма, которому терять на этом свете нечего, на том – тем более, а краснеть он не мог технически.
Нагнулся, схватил проездной, побежал за объектом.
– Подождите, девушка, стойте!
Яна остановилась и обернулась. Брови удивленно поднялись.
– Вот, вы потеряли. Выпал. Там, – Артем махнул куда-то назад, и сунул синий билетик ей в руку.
И хотя Яна помнила, что ничего не теряла, и вообще, у нее была пластиковая «Тройка», а не бумажный «Единый», она машинально сомкнула пальцы на том, что ей протягивал незнакомый парень.
Артем пролетел три метра, Яна – три с половиной, все-таки она была легче. Артем ударился головой о бордюр, Яна – об урну. Артем потерял сознание через три сотых секунды после соприкосновения, Яна – через две сотых. Вспышку успели заметить оба.
От грохота оглохли все в радиусе десяти метров.
От вспышки ослепли все, кто смотрел в их сторону.
Кроме Табачного духа.
Его просто сдуло.
*****
Очнулись Артем и Яна в той же последовательности, что теряли сознание. И почти с тем же промежутком. И оба, с первой искрой сознания попытались уползти в разные стороны.
– О, хорошие рефлексы! Стоять! – рявкнул Табачный Дух, хватая их за ремни. – А то свалитесь.
Свалиться они могли со спины сильно волосатого слона, шагавшего по проезжей части Петровского бульвара в сторону Тверской. Спина его была покрыта чем-то вроде толстой мягкой зеленой попоны. На голове слона сидела обезьянка в красном, шитом золотом жилете, красных шароварах и бирюзовой феске.
– Это Бимбо, дух старого зверинца еще с Пресненских прудов, – представил Табачных дух обезьянку. Мы с тех пор и знакомы. Зоопарк переехал, а Бимбо в духи подался. – Это, – он похлопал по спине слона рукой, – Махараджа, слон-призрак.
Артем тоже потыкал рукой в попону.
– Ну да, твердый призрак, – пожал плечами Табачный Дух. – Я же тебе его показывал, он по Чистопрудному шел.
– М-м-мамонт? – уточнил Артем.
Обезьянка застрекотала.
– Слон, – перевел Дух. – Акклиматизировался просто. Холодно, – показал он на голые деревья. – Стоять!
Яна снова попыталась уползти в сторону слоновьей попы и гудящих за ней машин. Машины гудели как будто издалека: уши Артема были заложены после… чего, собственно?
– Привяжи!
Дух протянул Артему конец веревки, Артем привязал ее непослушными пальцами за ремень Яны, и теперь она тихо, безуспешно и беспрестанно пыталась ползти, как игрушечный солдатик на батарейках.
– Что это было? – Артем смог наконец задать этот вопрос, не заикаясь.
– Буххх! – Табачный Дух изобразил пальцами расцветающий цветок.
– Ага, – согласился Артем, – а подробнее?
– Ты дал ей билетик. Буххх! Вы валяетесь, как пьяные гномы в пятницу вечером. Я пару секунд пытаюсь понять, где дерево, а где я, и угадываю не с первого раза. Хватаю вас за шкирки. Тащу сюда. Вот, как-то так.
Табачный Дух не иронизировал, а последовательно излагал события. Факты. Артем понял, что в это же время Дух над чем-то напряженно думает.
– Ясно. То есть не ясно. Этот буххх, что, часто у вас так?
– Нет, – коротко сказал Дух. – Никогда раньше.
К медленно идущему слону пристроилась полицейская машина. Рявкнула сирена. Обезьянка застрекотала на нее, оскалив зубы. Машина выключила мигалку и быстро набрала скорость.
– Дух. Что-то случилось?
Вопрос прозвучал странно из уст человека, только что чуть не сломавшего головой бетонный бордюр, а теперь сидящего на слоне-призраке, но Дух его понял.
– Посмотри на нее внимательно, – Дух кивнул на Яну, которая устала уползать и лежала, свернувшись калачиком, обняв колени руками.
Артем глянул искоса. Воздух дрожал.
– А теперь хоть на тот фонарь, – показал Дух.
Воздух над фонарем дрожал.
– Посмотри на нее и на дом, – показал Дух.
Воздух заметно дрожал над вывесками, портившими первый этаж.
– И что это значит? – не понял Артем.
– Вспомни скрепку. И место, где ее быть не должно. Сколько мест было?
– Ну несколько.
– А тут все! – почти крикнул Дух, и обвел рукой окружающее пространство. – Все вокруг!
Артем молча на него смотрел, ничего не понимая.
– Она тут нигде не должна быть. От нее вся Москва ваша дребезжит. От этой, как ее. – Дух достал из себя бумажку. – Скворцова Яна. Глаза карие. Чужая она здесь. Или это все для нее чужое.
Он выпустил бумажку из рук, и она улетела к бибикающим машинам. В этот момент Скворцова Яна, глаза карие, резко распрямилась, ударив Артема в грудь обеими ногами в зеленых кроссовках, отчего тот почти упал со спины слона, чудом уцепившись за край попоны, а сама принялась наощупь распутывать узел, завязанный на ее ремне. Будь узел спереди, она бы успела. А так Дух дернул веревку, и она влетела в него, как подсеченная рыба в коптильню и закашлялась почти до тошноты.
*****
От начала до конца Тверской на спине медленно идущего слона происходило то, что Яна потом назвала «дурдом на выезде».
Попробуйте рассказать психически здоровому человеку, что он едет на спине слона-твердого-призрака под управлением обезьяны-духа, с ним общается разумный говорящий клуб дыма при поддержке парня с шальными глазами, оба управляют случайностями, живут в вымышленном городе, куда ездят на несуществующем метро. Рассказать так, чтобы психически здоровый человек в это поверил и остался психически здоровым человеком.
Сначала Яна слушала, зажмурившись и не заткнув уши только потому, что ее руки держали Дух и Артем. Потом она открыла один глаз, потом другой, но в ее глазах плескалось безумие. Когда все, и убеждающие и убеждаемая, порядком устали, случилось то, что, по мнению Артема, должно было размазать остатки разума Яны по поверхности слона.
Бимбо застрекотал, трагически закрыв маленькой ладошкой глаза, показывая, что больше он не вынесет ни слова о скрепке, которая на самом деле Андрей, а Махараджа закинул на спину хобот, нащупал капюшон Яны, поднял ее, перенес к морде, так, чтобы он мог смотреть ей в глаза, и спросил трубным насморочным голосом:
– Тебе еще раз повторить?
– Нет. Спасибо. Я. Все. Поняла, – сказала Яна, ставя после каждого слова точку.
Махараджа вернул ее на попону.
– Ну и что мы будем делать? – спросила она совершенно спокойно.
*****
– Никотиныч. Мы. Идем. Вместе.
Артем уже понял: когда Яна говорила с точками, спорить было бесполезно. Помочь мог Махараджа. Не красноречием, а хоботом. Но он слушался только Бимбо, а Бимбо в первые же пять минут после того, как Яна пришла в себя, был накормлен жвачкой, поглажен, пощекочен, поцелован и пребывал в состоянии влюбленности.
Табачный Дух, привыкший к тому, что его почтенное мнение возрастом в триста лет окружающими принималось к исполнению точно и молча, все еще пытался спорить, каждый раз выкашливая дым, когда Яна называла его «Никотинычем».
