Kitabı oku: «Ведьма и закон. Рождение легенды», sayfa 3
Ванную Горица оставила напоследок. В других комнатах не обитало нужного количества воды, а вот в ванной ее было достаточно для минимальной беседы.
– Здесь никого не было уже больше года! – крикнула она.
– Ни личных вещей, ни следов маниту, – подтвердила Руся.
Осмотр «Лотоса» и «Тыквы» привел к тому же результату.
– Не понимаю. – Мос, расположившись на подоконнике в коридоре, копалась в планшете. – Даты заселения свежие. Комнаты заняты.
– Не против, если я посыл активирую? – прошептала Горица. – На всякий случай.
– Давай, – согласилась Маруся. – Твое царство. В этом плане ты сейчас самая…
Договорить ведьме не позволили.
– Двадцать три, двадцать три, – пропел дом мелодичным женским голосом. – Двадцать три. Отомкни.
Горица сама не поняла, как схватила Марусю за руку и прижалась спиной к ногам Мосвен. Связав себя частично с сущностью леопарда, Мос повела ушами.
– Все спрятались. Мы спрятались, – голос больше не принадлежал дому. В дальнем конце коридора собралась влажная дымка, из нее выглянуло худое измученное девичье личико. Тонкая шея и ключицы, выпачканные грязью, на простой серой майке отчетливо виднелись пятна запекшейся крови.
– Мы спрятались. Они не прятались, – закончила девушка и исчезла.
– Иму, – пискнула Горица, взяла обеих своих спутниц за руки и помчалась на улицу, подальше от проклятых стен.
– Вот это скорость! – искренне восхитился Зверобой, когда троица с разбегу чуть не сшибла его в дверях. – Куда спешим?
Берегиня обогнула возникшее препятствие и продолжила бежать.
– К Иму, – серьезно сообщила Маруся.
– Зачем? – Иного выбора, кроме как побежать рядом, у черта не было.
Мос сердито зашипела и ткнула пальцем в Горицу.
– У нее спрашивай.
– Мы испугались. – Руся вдруг вспомнила, каково попасть с корабля на бал, поэтому решила проявить вежливость. – У нас тут нерассеянное маниту девочки в доме с нами говорило. Поэтому Горица решила, что надо бежать.
– За вас тоже решила?
– Да, – радостно заулыбалась Маруся. – Как дела?
– Неплохо, в целом. – Зверобою понравился теплый прием. Беседовать на бегу было неудобно, но мягкого, сексуального очарования собеседницы хватало, чтобы позабыть о неудобствах.
Иму примчался на зов, поймал русалку и заключил в объятия.
– Что такое?
– Что? – вторили леопарду подоспевшие Ликург и Клеомен.
Маруся с Мосвен переглянулись.
– Твоя очередь, – кивнула ведьма. Кошка пожала плечами, повернулась к команде и коротко, сухо изложила суть дела.
Лик слушал подчиненную вполуха. Перешептывания Рыжика и Зверобоя занимали его не меньше, чем описание маниту девочки. Парочка выглядела чересчур счастливой, а диалог интимным.
– Тебе уже лучше? – шептала Маруся, щурясь на свету.
– Определенно, – отвечал черт, явно любуясь рыжим носом. – Чем занимаемся?
– Тебе тоже не сообщили, – огорчилась она и потянулась губами к его уху.
– Клеомен! – скомандовал поспешно Ликург, стараясь унять злость. – Введи Зверобоя в курс дела. Козлова!
Маруся аж подпрыгнула. Во-первых, ее таким тоном баба Беря в юности подзывала, после того, как она решила самостоятельно позаниматься практикой природных катастроф. Во-вторых, Лик ее по фамилии не величал уже давно. Всегда было ласковое «Рыжик». Она растерянно уставилась на начальство.
Растерянно и преданно. Лик тяжело вздохнул. Что произошло, она, само собой, не поняла. Зато Зверобой понял. Глаза хитреца светились упрямым любопытством.
– Козлова за мной в дом. Остальные продолжат с Иму. Иму, ты за главного.
– Не вопрос, – кивнул аниото. – Пройдемте, господа ищейки. Давно в грязи ковырялись?
Руся повернулась и побежала вслед за сердитым шефом обратно к главным воротам. Ступив на подъездную дорогу, Ликург резко остановился, и Маруся со всего размаху врезалась в его спину.
– Ой, – прошептала она и отпрянула. Было в его движениях что-то пугающее и незнакомое.
Медленно, плавно бог повернулся. В белых, сверкающих глазах легко читалась ярость. Он собрался что-то произнести, но передумал. Сжал челюсти, развернулся и снова направился к дому.
– Я что-то не так сделала? – Маруся опять была вынуждена перейти на бег.
– Все так, – огрызнулось божество. По обнаженной спине и плечам начали пробегать электрические заряды.
– А почему вы… Ты. – Руся перевела дыхание. – Почему ты злишься?
– Я не злюсь! – свирепо прошипел Ликург. С его правой ладони сорвалась молния и ушла в землю.
Маруся сначала испугалась, но потом решила, что это уже как-то чересчур. Она обогнала бешеное создание и встала у него на пути. Так было еще страшнее, но не прятаться же.
– Отойди.
Руся упрямо сжала губы и отрицательно покачала головой. Второй раз повторять Лик не стал, он просто взял ее за талию, приподнял и отставил в сторону.
– Блин, – шепотом вспомнила детское ругательство Руся. Не хочет по-хорошему, – будет по-плохому. Даром что ли ведьма? Она решительно пошевелила носом, снова обогнала шефа, но на этот раз не стала перекрывать ему дорогу. Вместо этого Маруся приподнялась на цыпочки и поцеловала Лика в губы. Поцелуй вышел так себе, зато действие возымел, ну или почти возымел. Шеф замер.
Руся чуть отстранилась и попыталась оценить результат своего спонтанного эксперимента.
– Веди к ребенку, – со вздохом после паузы произнес Лик.
Маруся кивнула, взяла его за руку и потянула за собой в дом.
Конечно же, Рыжик и здесь все неверно поняла. Раненая девчонка решила, будто он на нее злится. Нет. Лик злился на себя, на свои эмоции и, в основном, на свою неспособность с этими эмоциями справиться. Сам того не желая, он снова причинил ей боль. И с каждым новым вопросом злость росла. В итоге она поступила так, как часто поступают виноватые дети, – в стремлении не потерять любовь старшего, пытаются приласкаться. Придется не только объяснить, но еще и хитрость проявить.
– Рыжик, – тихо начал Лик. – Вчера вечером я тебе сказал, что люблю. Ты меня не отвергала и сегодня заигрываешь с другим. Я не злился на тебя, я злился на ситуацию в целом.
Она замерла и обернулась. Медные брови приподнялись, а губы приоткрылись в немом удивлении.
– Когда проникаешь в физическое излучение маниту живого создания, ты претендуешь на близкие отношения. Зверобой проникает в твое, потому что претендует на близкие отношения с женщиной, а не с другом. Отвечая, ты погружаешь его в эмоциональную зависимость от вероятности получить желаемое.
Рыжик попыталась что-то произнести, но не смогла. Вздохнула только тяжело.
Лик улыбнулся и подергал кудрявую прядь.
– Так и будем на пороге стоять?
– Да, – спохватилась она. – То есть нет! В смысле, стоять не будем.
Не без удовольствия, Лик отметил смущение на курносом лице и попытку спрятаться за работой.
– Вон там, – на бегу Руся указала на противоположный конец коридора. – А что насчет Твари и его сопровождающих?
– С ними все просто. Два года назад я лично собирал для Ярослава данные о пери Махтаб из рода Рудабе.
– Рудабе? – прошептала с недоверием Рыжик. – Те самые Рудабе?
– Те самые, – кивнул Лик, внимательно осматривая место явления ребенка. – Имел честь познакомиться с несколькими поколениями очаровательных дам.
– Очаровательных? – Маруся снова засомневалась в словах шефа. Женщины в этой семье с незапамятных времен жили, опираясь на свой собственный, уникальный родовой свод правил. Знатная, могущественная, богатая семья, полностью пересмотревшая традиционные взгляды на роль мужчины в доме. По мнению представительниц рода Рудабе, противоположный пол годился лишь для зачатия, для секса и для тяжелой работы. Баба Беря, с ее склонностью к страстной любви, спонтанным замужествам, независимости и «очаровательным мужчинам», до глубины души не понимала такого отношения «к нежной женской натуре».
– Если им нужно, они могут быть очаровательны. – Лик присел и приложил ладонь к паркету. Коридор в этом месте заканчивался стеной с милым деревенским пейзажем. Ближайшая дверь, ведущая в комнату, была позади в трех метрах, окна рядом тоже не было, а сквозняк возле пола ощущался сильный. – Но ты права. Махтаб в семье была не самым любимым ребенком. Проявила излишнюю самостоятельность. Учебу бросила, замуж вышла. Работу по душе сама себе нашла, мальчишку родила и вдруг исчезла. Муж ее, бывший подопечный Ярослава, был уверен, что Махтаб родня похитила. Ярослав делом занимался лично и по личной же инициативе. Мне сообщил, что пери так и не нашел.
Руся, нахмурившись, наблюдала за действиями руководителя. Он зачем-то встал на четвереньки и начал по паркетным доскам костяшками пальцев постукивать.
– Она – оператор, – добавил Лик, то и дело прислушиваясь к звуку ударов. – Я не всю информацию о ней искал, только в заданных Ярославом направлениях двигался. Так что точно сказать, работала ли она на Тварь, не смогу. Это первое. Второе – мы успели развеять несколько ребят. Только двое знали друг о друге, остальные были привязаны к тем, кого мы еще не вытащили. При этом о существовании иных групп, кроме своих, они не знали. Догадываешься, что спросить хочу?
– Да, – Руся кивнула. Теперь она пребывала в шоке от иного открытия. – Самой мне о таком читать никто не позволил бы, ступень не та, но баба Беря рассказывала. Есть у аптекарей технология расслоения реальности. Пугающая вещь и жутко сложная. Ею никто не пользуется…
Руся с надрывом вздохнула. Голова вдруг закружилась, и стало подташнивать. Она сделала пару шагов до стены и, едва не сбив затылком картину, оперлась о прохладную гладкую поверхность спиной.
– Там вроде как сначала систему собрать под конкретную задачу надо, потом обучить, потом протестировать. Это все занимает уйму времени и сил. У мага нет столько сил.
– Значит, расслоение реальности, – задумчиво проговорил Лик. – Занятно. И третье, Рыжик. Только не пугайся. У нас нет возможности отсюда уехать. Мы с Иму утром прогулялись по окрестностям. Телепорта, к сожалению, на месте нет.
Не пугаться? Маруся пискнула и начала медленно сползать по стене.
– Он собрал их две…
Лик прервался и с тревогой взглянул на ведьму.
– Одна занималась детьми, вторую подключил к щиту.
– Эй. – Ликург сел рядом со своим беспомощным перепуганным Рыжиком. – Не переживай так.
Маруся всхлипнула и оперлась лбом о его плечо.
– Это я сказала, что дом безопасен.
– Ну, он и вправду не опа… – Эйдолон сощурился и пригляделся к трем светлым дощечкам в полу рядом с попой Рыжика. – Не опасен. Он всего лишь защищается. Пойдем-ка к остальным.
Лик встал сам и поднял Марусю.
Гуниду сидел на спине мушруша, скрестив ноги, и с нескрываемым любопытством наблюдал за тремя группами созданий. Первая тройка – Тварь и двое его подчиненных – почти два года бродили по этим болотам. Вторым слоем шла пятерка незадачливых сотрудников МУП. В сети своей новой реальности они попали около часа назад и еще не знали об этом. Зато знали остальные трое «4А5». У Маруси, Ликурга и Шута вышла своя собственная реальность.
Дингир подпер щеку кулаком и с улыбкой залюбовался плавным, грациозным покачиванием бедер ведьмы. Очаровательное создание с любого ракурса. Она была явно растеряна и напугана. Видимо, поэтому не выпускала руки Эйдолона.
– Эй, – окликнул Гуниду, когда бог с ведьмой остановились в паре метров от мушруша.
Шут с трудом выглянул из облака и уставился немигающим взглядом на сына Гулы.
– Хочешь ко мне?
Безумец усмехнулся и вновь растворился в носителе. Дингир поморщился. Оправдались самые худшие его опасения. Не так давно Гуниду общался с Эйдолоном, и Шут тогда был всего лишь заложником. Теперь сосуд изменил свою структуру, став связующим звеном двух разных маниту. Вслед за Шутом на гиену взглянула Маруся.
– Змий его сожги, – прошептал недовольно Эйдолон, когда блуждания по болотам в поисках команды не дали результата. Все исчезли: Горица, Иму, Мосвен, Клеомен и Зверобой.
Маруся руку шефа не выпускала с тех пор, как они покинули дом. На всякий случай. Так было надежнее. Лучше прослыть трусихой, чем остаться один на один с этим жутким местом.
– Ну-ка, Рыжик, расскажи, что знаешь про дом и расслоение. Предположениями тоже поделись.
Лик сжал ладонь ведьмы крепче и направился к дому.
Руся кашлянула и попыталась собрать мысли воедино:
– Ну… Теоретически, мы все живем и блуждаем тут, только не воспринимаем друг друга. Наше зрение и слух несовершенны. Мы ведь не видим мир вокруг, мы видим свет, точнее, излучение видимого спектра. Все предметы в пространстве расставляет наш мозг. Достаточно изменить свет, чтобы спрятать даже очень большой объект. То же самое со слухом. Звуковые волны можно менять или отражать.
– Я их чувствую, – согласился Лик. – Они рядом.
– Извините, не очень умею воспринимать маниту, – виновато промямлила Руся.
– Неважно. Еще что скажешь?
Маруся на секунду задумалась.
– Я бы предположила, что можно на предметы натыкаться и наощупь проверять – живое или неживое. Вон те заросли, к примеру, – она кивнула на колючие кусты, мимо которых вела узкая тропа. – Я бы так и прятала.
Лик усмехнулся. От зарослей разило холодной хищной тварью. Разумным существом не веяло. Если кто и прятался в колючках, то змея, не иначе.
Руся поняла, что шеф к ее словам отнесся скептически, и тем не менее, проходя мимо, сначала внимательно взглянула на кусты, затем выпустила руку Лика и пошла прямо в заросли.
– Привет, – улыбнулся гиена. Ведьма вскрикнула и попыталась освободиться из объятий сумасшедшего бога. Мушруш, не готовый к новым наездникам, взвыл и встал на дыбы. Хозяин зверя и его новая спутница оказались на мокрой холодной земле. Точнее, Дингир лежал на земле, а Маруся – на нем.
– Стоило догадаться, что вчера почувствовал след твоего маниту, – сдержанно проговорил Лик. Он подхватил Рыжика и поставил ее позади себя.
– Мог бы дать подержать, – равнодушно ответил Гуниду.
– Что ты тут делаешь? – не обратил внимания на его слова Эйдолон.
Дингир устало вздохнул и поднялся.
– Ровным счетом ничего. Отдыхаю. Здесь тихо. Никто не суется. Старый охотничий домик вечно пустует.
Гиена постарался отряхнуть с одежды воду, налипший мусор и мох.
– Красота! Была, – недовольно закончил он. – Теперь охранный комплекс меня к опасным субъектам причислит.
Дингир оглянулся.
– Ну, точно. Только что всех видел. Теперь даже Желтопузика не вижу.
Услышав кличку мушруша, Руся высунулась из-за спины шефа и уставилась удивленно на гиену. Из нимфы кровожадную охотницу жестокую сделал, людей не жалел, а монстра с крокодильей пастью нежно Желтопузиком зовет? Псих!
– Из неопасных перешел в разряд особо опасных. – Дингир устало вздохнул и снова приветливо улыбнулся Марусе. – Давно не виделись. Как дела?
– Н… Это, – опешила ведьма. – Н. Ырмально. Нормально то есть.
Лик с удивлением и насмешкой изучал выражение лица Дингира.
– Секунду подожди. Я извиниться хочу, – ответил гиена на взгляд Эйдолона, затем вернулся к Русе. – Мадемуазель, простите меня?
– За что? – невнятно пробубнила Козлова в спину начальника.
– За излишнюю агрессию и назойливость. Я не сумасшедший. У меня просто со всеми пороговыми запретами беда. В основном с эмоциональными. В планы входило немножко этим рыжим носом воспользоваться, и все. Вреда точно бы не причинил.
Гуниду прищурился и перевел насмешливый взгляд на Эйдолона. Ликург об истинных намерениях Дингира относительно Маруси был осведомлен, но ей, кажется, сообщить не потрудился.
– Она знает, – Лик угрожающе нахмурился. Гиена был последним созданием, которому он бы взялся объяснять, что у Рыжика память своеобразная. – Часто здесь бывал?
– Часто, – не стал спорить Гуниду. – Но о доме мало что знаю. У нас был взаимный нейтралитет. Я не интересуюсь магией Арно. Она не обращает внимания на меня.
– Хочешь сказать, тебя никогда не увлекали эксперименты старика?
Дингир рассмеялся.
– Шутишь? Планы порабощения людей, созданий и обоих миров – не мое. Скука смертная!
– Пойдем, – Лик развернулся и увлек за собой Козлову.
– Я с вами. – Гуниду поравнялся с Марусей. Эйдолон, само собой, тут же оказался между гиеной и ведьмой. Не то чтобы Дингир серьезно рассчитывал идти рядом с ней, но попробовать стоило.
– Раз выбора нет, полюбопытствую. Плюс, нечто полезное для вас, возможно, все же знаю. – Гуниду оскалился в ответ на угрожающий взгляд Лика.
– Что? – рассеянно откликнулась Руся. Идти рядом с опасным богом шеф ей не позволил, но говорить-то не запретил.
– Например, что вас не разделить. Сосуд соединил два маниту воедино. Созданиям попроще такое не заметить, а вот мне и здешней охране очевидно: вас не расслоить. Еще знаю, что пытаться вытягивать остальных членов группы бесполезно. Трата времени…
– Думаю, систему давно не обучали, – прервала Руся Гуниду. – Отсюда такая неэффективность.
– Аптекарь? – удивился гиена.
– Ученик, – озадачилась Руся.
– И тут успел знания приобрести, – сощурился Лик.
Дингир пожал плечами. Эйдолону категорически не нравилось его присутствие, но Гуниду это мало волновало. Теперь, когда он вынужденно оказался втянут в новое дело экспериментальной группы Атума, можно было дать волю природному любопытству. Поместье хранило немало опасных тайн. Гиена относительно пороговых запретов не врал – чувство самосохранения срабатывало через раз.
Лик не слишком обрадовался новому спутнику, но он был не в том положении, чтобы выбирать. Дингир не отличался устойчивой психикой, зато обладал определенной уникальной логикой, в рамках которой и действовал. Иными словами, опасность им с Марусей не грозила. И даже больше. Гиена без раздумий бросится спасать того, кто ему интересен или кого он уважает. Козлова как раз была в списке любопытных Дингиру созданий.
Троица поднялась по ступеням и вошла в дом.
– Неплохо, – протянул Гуниду, окинув оценивающим взглядом окружающую обстановку. – Хотя и скучно.
– Почему скучно? – Руся выглянула из-за шефа. В прошлый раз, когда она виделась с богом древнейшей крови, он пугал, теперь вызывал любопытство.
– Слишком вычурно, – пояснил с готовностью Гуниду. – Излишняя помпезность свойственна молодым и сильным семьям. Знаешь, как говорят? Сила есть…
– Ума не надо? – продолжила Руся.
Дингир рассмеялся.
– Именно.
– А почему тебя система от нас не отделяет? – прыгнула ведьма на новую тему. Лик усмехнулся, краем глаза зацепив удивление на лице Гуниду. Рыжика нельзя лишить страха только наполовину. Она женщина крайностей и непредсказуемых вольностей. Перешел на неформальное общение, показал себя безобидным человечком – не жди от нее уважительного тона.
Реакция Эйдолона от Гуниду не ускользнула.
– А ты спроси у своего суженого.
Руся перевела удивленный взгляд на шефа.
– Попросил Шута зацепить его, – пожал плечами Лик. – Пригодится. Мы пришли. – Он резко опустился на колени и по очереди надавил на три светлые дощечки, что заметил в паркете ранее. Ни его спутники, ни система защиты дома не успели отреагировать. Раздался щелчок, и с тихим шипением открылся потайной люк в полу.
– Впечатляюще, – скептично проговорил Гуниду.
Руся, как в тумане, наблюдала за действиями Лика. Когда он вдруг резко присел, она испугалась. И это был не обоснованный страх, а женское безотчетное «а вдруг с ним что плохое случилось». Руся в жизни такого не испытывала. О существовании подобных эмоций от бабы Бери не раз слышала, но сама никогда за мужчину без причины не боялась. Собственные чувства поразили ведьму до глубины души, породив новое диво. Вслед за страхом пришло некое подобие прозрения. Во всяком случае, именно так Маруся ощутила перемену в себе. Она увидела темную голову и широкие плечи. Под загорелой кожей на спине и руках проступали напряженные мышцы. Ее вдруг увлекли очертания лопаток и изгиб позвоночника. Руся замерла, пытаясь вспомнить, слышала ли она хоть раз, чтобы женщину пленяли очертания мужского скелета.
В воздухе за спиной Лика проявилось лицо Шута. Он хитро сощурился, улыбнулся и вновь пропал.
– Пойдем, – шеф встал, не глядя взял ее за руку и потянул за собой вниз. Руся молча последовала за ним. Она не задумалась, куда идет и зачем. Важно было только то, за кем она идет.
«Рыжик, как думаешь, я привлекательный?»
Руся нахмурилась, вспомнив странный вопрос. Разве не задавал он его другим женщинам? Разве не говорили они ему о его мягкой улыбке, которую он дарит только близким созданиям? Не рассказывали о вопиющей и несносной привычке брать ответственность за каждого встречного? Или про то, как много могут выразить его глаза? Или о его бесконечном терпении? Или не столько им был важен он сам, сколько его внешность и божественность?
– Почему зелье доставала я, а не она? – прошептала беззвучно Руся. И это было новое открытие. Почему нимфа тогда не позаботилась о Лике?
– Ты чего там губами шевелишь? – выдернул Дингир спутницу из размышлений. Руся вздрогнула и наконец сосредоточилась на окружающей реальности.
Они втроем шли по хорошо освещенному коридору. Окон не было. Лестница, по которой они спустились, осталась позади, как и вся архитектурная вычурность. Голые беленые стены и потолок, простой деревянный пол.
– Мы в подвале, Рыжик, – мягко ответил на невысказанный вопрос Лик. Чтобы понять, что с ней творится, ему даже оборачиваться не пришлось. Пальцы в его ладони вздрогнули и похолодели.
– Рыжик, – усмехнулся Дингир и тут же был удостоен тяжелого взгляда Эйдолона. Гуниду примирительно продемонстрировал пустые ладони. Меньше всего ему хотелось ссориться с занятной парочкой. И ведьма, и бог вызывали искреннюю симпатию. Или любопытство. Гуниду не всегда мог отличить одну свою эмоцию от другой. Гиена нарочито внимательно уставился на яркий след, оставленный юным маниту. Именно по нему шел Ликург.
След вывел троицу в просторный пустой зал.
– Чувствуешь? – Лик сбросил маску и засиял. Гуниду точно так же осветил пространство вокруг себя.
– Шутишь? Еще бы. Как будто сквозь барьер прошли.
Маруся тоже поняла, о чем речь идет. Да и как не понять, когда дело ее стихии касалось? Всю залу действительно будто барьер окутывал. Прошли они сквозь него и очутились в самом сердце сложной разветвленной системы. И сердце пульсировало. Руся запела, настраивая пыль на нужный лад. Наступило одно из тех мгновений, когда она не имела права быть невнимательной или безалаберной. Сбросив сумку на пол и воспарив в пространстве, она отключила биологические рецепторы и охватила оба источника силы: родной и чуждый. Чтобы видеть шире и глубже, чтобы слышать все частоты, ей требовалась энергия. И как только она настроилась, зал преобразился.
В центре, среди колонн силы стояла капсула. От нее ветвями расходились потоки и пронизывали, окутывали дом, прилегающую территорию, болота. Энергия в глубине потоков и колонн уже давно прекратила здоровое размеренное биение. Пульсация стала прерывистой, тяжелой. Гениальная инженерная мысль аптекарей состарилась без должного ухода и дышала на ладан.
Маруся подлетела и опустилась на пол рядом с капсулой. Это был источник, который когда-то давно Арно заключил в оковы летаргии и установил здесь, дабы питать нервную систему дома.
«Это феникс», – прошептала Руся в умах богов.
Гуниду отреагировал откровенным восхищением и любопытством. Дингир не только с готовностью стал источником силы для ведьмы, но и телепатию как должное принял. Лик же забеспокоился. Его прежде всего волновала безопасность его Рыжика. Маруся улыбнулась.
«Я справлюсь», – уверенно подытожила она.
Без сожалений и колебаний Руся объединила свои знания с чистой удвоенной энергией Вселенной и разбила капсулу. Окажись в летаргии у системы любое иное создание, она бы побоялась навредить, или хуже того, убить, но феникс – редкое и уникальное воплощение вечности. Они неуязвимы, смерть приходит к ним только тогда, когда они сами того пожелают, а значит, навредить простым разрушением Руся не могла.
Дом вздохнул в последний раз и затих.
Лик успел добежать до Рыжика и подхватить ее до того, как она упадет. Потеряв контроль, пыль взвилась в воздух и тут же осыпалась, покрыв все вокруг тончайшим серебристым слоем. Ликург осторожно прижал к груди бесчувственное тело Рыжика. Шут за спиной тоже признаков жизни не подавал.
– С ней все в порядке. – Дингир дошел до разбитой капсулы и с любопытством заглянул внутрь. – Я имею виду твою Марусю. Хотя и со второй тоже ничего страшного.
Гуниду вытащил спящую огненную деву.
– Ты когда-нибудь видел Жар-Птицу?
Лик отрицательно покачал головой, отошел в сторону, присел на пол и начал поглаживать Русю по щеке.
– Девочка моя, – ласково шептал он. – Я же просил…
– А я видел. Не эту конкретно, но они все создания глубоко неприятные. Будить не советую. Лучше уж со змием связаться.
– Могу познакомить, – простонала Руся, приоткрыв глаза.
– Да? – Гуниду оторвался от созерцания золотых переливов на коже феникса. – С Вуколой?
– С ним, – ответил за подчиненную Ликург. Он снова бережно приподнял Марусю. – Пойдем.
– Поздно. Мы с ним уже знакомы. Зато теперь понятно, откуда в ней это потрясающее отсутствие страха перед сильными мира сего. Кабы я с огнедышащим рос, тоже бесстрашным вырос.
– Я не говорила, что с ним росла, – прошептала Руся.
– Опс! – Как будто сожаление, но в голосе Гуниду не было и намека на оное чувство. – Лишнего сболтнул.
В коридоре путь богам преградила юная волчица, что привела гостей в сердце дома. Маруся ее увидела, когда глаза открыла и голову повернула, чтоб понять, почему остановились. Теперь образ девушки стал отчетливее и больше не колебался. Многочисленные раны, порванная одежда и печальный одинокий взгляд. Волчица подплыла к Гуниду и взглянула на спящего феникса.
– Тридцать три – столько нас было. Тридцать два – столько нас стало. Сосудов было только девять. Тридцать третья – она. – Волчица подняла глаза на Марусю. – Теперь я могу говорить прямо – за это спасибо. Но вы не закончили.
– Почему? – тихо спросила Руся.
– Найдите нас, – прошептала девушка, растворив свое маниту в стенах.
– Неординарно, – восхитился Дингир. – Нерассеянных, заключенных в клетку случайно или нарочно, я видел, но такое со мной впервые. Чтоб кто-то самостоятельно создал из маниту силовой аналог физического тела и управлял им. При этом я готов поклясться, что волчица мертвая.
Лик никак не прокомментировал слова гиены. Гуниду дернул плечом и пошел следом за Эйдолоном.
– Может, она не сама создала? – задумчиво проговорила Руся шефу в грудь.
– Может, – согласился Ликург.
Вообще, она вслух произносить не собиралась, случайно вышло.
На улице их встретило ласковое тепло желтого карлика. Казалось, не изменилось ровным счетом ничего. Если бы Руся не была учеником аптекаря, разницы она бы точно не уловила. Под рисунком хромотипии не ощущалось больше того мягкого покалывания и шевеления, каким проходила сквозь маниту магия старого шабаша.
– Я сама могу идти, – спохватилась Руся, когда ворота поместья остались позади. Только шеф ее рвения к самостоятельности не оценил.
– Лежи. Сама она…
– Так, – вмешался в диалог Гуниду. – Ваша братия сюда уже вон спешит. – Он кивнул на команду во главе с Иму, подкинул феникса и оставил ее парить над поверхностью болота. – А мне пора. Очень хотел бы пропустить процесс пробуждения Жар-Птицы. Пока-пока, Рыжик!
Дингир с улыбкой помахал Козловой и вскочил на спину подоспевшему Желтопузику.
– Догнать? – взвыл аниото издалека. Лик отрицательно покачал головой.
– Я мог бы догнать, – сокрушался Иму, нарезая круги по комнате. – Здесь точно безопасно?
– Точно, – подтвердил Ликург. – Она уничтожила систему полностью.
– Киборг, да ты герой у нас! – тут же съязвил аниото.
– От героя слышу, – огрызнулась невпопад Маруся. Все еще обессиленная, она сидела в кресле в углу комнаты и внимательно разглядывала распростертую на кровати девушку. Впрочем, феникс вызывала интерес у всех.
– Шеф, если все выйдут, мне будет проще и спокойнее, – оглянулся на сослуживцев Зверобой. Именно ему, как представителю пламенных созданий, досталась участь будильника. Клеомен, в силу пережитых событий, на эту роль пока не годился.
– А кто все тушить будет? – возмутилась Горица, когда взгляд черта сосредоточился на ней.
– Я без нее не пойду, – угрюмо пробубнил Иму.
Зверобой остановил внимание на Клеомене и молча вопросительно поднял брови.
– Нет! А если тебе пламени не хватит?
– Я без него не пойду. Не смотри на меня так, – виновато улыбнулась Мос.
– Издеваешься? – искренне удивился Лик, когда очередь добралась и до него.
Зверобой сердито уставился на Марусю. Вот уж кому в комнате точно делать нечего.
– Единорога тебе в… – начала было излагать мысль Руся, но сил закончить ответ в эмоциональном ключе не хватило, поэтому она продолжила спокойнее и тише. – Короче, я тут посижу. Мне еще пыль в подвале собирать.
– В упряжку единорога ему? – Аниото повеселел и скрывать этого не собирался.
– Змий с вами! – беспомощно воскликнул Зверобой. – Просто отойдите тогда.
Черт отодвинул членов группы к стенам, вернулся к кровати и на пару минут застыл в задумчивости. Сознаваться, что нервничает, совсем не хотелось. Он летаргический сон-то видел впервые, не то что феникса. Черт сощурился. Совсем щупленькая птица. Ростом не больше ста шестидесяти сантиметров, с тонкой талией и нежными изящными изгибами тела. Маленькую голову украшали чуть оттопыренные уши, густая пепельная шевелюра и кукольное личико с пепельными бровями и ресницами. Кожа отливала золотом. В обоих мирах не существовало ни одного достоверного изображения феникса. Птицы уничтожали любой намек на правдивый исторический документ, а его автора ослепляли или вовсе лишали жизни. Отчего-то этому роду из поколения в поколение хотелось жить в окружении домыслов и легенд. Есть группа ученых, всерьез утверждающих, будто фениксов не существует и не существовало никогда. Даже доказательства своей теории имеют.
– Неспроста Дингир смылся, – прошептал беззвучно Зверобой. – Крыса всегда беду чует.
Он закрыл глаза и постарался настроиться на маниту феникса. Девушка почти не дышала, ее сердце билось настолько медленно, что уловить поток энергии в крови было крайне сложно. Наконец, Зверобою удалось зацепиться за теплое жидкое пламя. Он чуть подался вперед и впустил это пламя в себя, смешивая его с синим огнем своего маниту. Сердце феникса начало постепенно ускорять темп, одновременно пробуждая весь организм.
Зверобой открыл глаза. Языки ледяного пламени блуждали по его коже, запрыгивали на кровать и тяжелый балдахин, стремясь уничтожить все на своем пути, но замирали, сталкиваясь с желтым, почти белым огненным потоком, поглотившим ту часть кровати, где лежала она. Феникс застонала, с трудом села и открыла глаза. Черт завороженно уставился в светящиеся бесконечной силой озера.
Птица, в свою очередь, неотрывно смотрела в ледяные синие глаза незнакомца. Она никогда не думала сливаться силой с кем-либо, тем более с чертом. Сложно представить большую глупость, но опыт оказался на удивление приятным. За всю свою жизнь она впервые почувствовала холод, и это было так ново, так потрясающе необычно. Все еще завороженная взглядом этих синих глаз, Харикон вспыхнула сильнее, медленно поднялась, приблизилась к черту и поцеловала его. Отныне это был ее мужчина, и его мнение роли не играло. Феникс все всегда решает сама.
