Kitabı oku: «Пепел в отражении»
Боль – первое, что она почувствовала. Она разливалась во всем теле, проникала в каждую его клеточку, отдавалась тупыми ударами в груди и голове. Где-то неподалеку что-то противно пищало, веки будто налились свинцом, отчего открыть глаза попросту не получалось. Сознание отказывалось повиноваться, уступив без боя слабости и сонливости.
Нет, спать больше нельзя. Что-то недавно случилось, что-то ужасное и очень важное… Она же была там и сама все видела, нужно только вспомнить…
Надо сосредоточиться. Она снова попробовала открыть глаза, как вдруг голову словно пронзила молния, и она едва не вскрикнула – крик застрял в пересохшем горле. Попробовав пошевелить рукой, она обнаружила, что не может и этого: запястье было крепко перетянуто тканью, завязанной на предплечье. В районе локтя саднило особенно сильно, словно там что-то застряло, но выяснить, что это, не хватало сил.
Что же все-таки произошло?..
Пищание над головой участилось, заставив ее поморщиться от очередной волны боли. Темнота перед закрытыми глазами будто куда-то поплыла, отчего в груди поднялась тошнота и осела горечью в горле. Где-то рядом с ней послышались чьи-то едва уловимые шаги, раздался тихий щелчок и легкий скрежет металла по металлу. По венам медленно разлилось тепло и усталость, темнота перестала вихриться мелкими смерчами, замедлилась и вскоре остановилась единым черным экраном. Она тихонько застонала.
Ей нельзя спать… Больше нельзя, иначе будет плохо… Нужно заставить себя проснуться, ей нужно прийти в себя, нужно все вспомнить, пока еще не слишком поздно!..
Она не знала, сколько спала. Сколько времени прошло с тех пор, как все случилось? Час? Два? Больше? А сколько она уже лежит вот так, не способная даже просто открыть глаза?
Будто откликаясь на ее мысли, веки потяжелели еще сильнее, и ей понадобились все силы, чтобы все же их разлепить. Яркий белый свет мгновенно ее ослепил, и боль тут же вернулась – такая же сильная и по-особенному острая, аж в ушах зазвенело. Когда же звон слегка утих, она попробовала снова.
Белый крашеный потолок, темно-синие занавески на окне и холодный свет от лампы наверху.
А еще серо-голубые глаза человека, стоявшего рядом с ней. Те самые глаза, что совсем недавно спасли ей жизнь.
Шестнадцатью часами ранее.
Из магазина Дарина выходила, нагруженная сумками, словно навьюченный верблюд. Легкий брючный костюм в тонкую полоску от духоты торгового центра не спасал совсем, переброшенный через плечо ремешок сумочки неприятно оттягивал руку, и Дарина мечтала только об одном – как можно скорее оказаться в машине, рядом со спасительным кондиционером.
Вот только до парковки еще нужно было добраться.
Стоя в лифте, она от всей души молилась, чтобы в машине было хотя бы чуть-чуть прохладнее, чем на улице или в том же магазине. Жара, стоявшая последние несколько недель, понемногу спадала, но не так быстро, как хотелось бы упарившимся москвичам. Дарина исключением не была.
Стоило створкам лифта разъехаться на втором подземном этаже, как с парковки тут же потянуло блаженной прохладой. Дарина чуть не застонала от удовольствия, подхватила с пола лифта свои покупки и зашагала мимо пустых мест в дальний край парковки. К ее удивлению, автомобилей на стоянке оказалось немного, и она оставила своего ярко-оранжевого «жука» на том небольшом пятачке, где уже стояли несколько машин – но идти до этого пятачка нужно было через всю парковку.
Стиснув зубы, она шагала по полупустому этажу, с наслаждением представляя, как через час будет нежиться вместе с подругами в спа-салоне и попивать шампанское. Что-что, а отдых ей был просто необходим: за две недели она умудрилась провести парочку выставок, заключить три довольно выгодные сделки и объездить почти весь город в поисках картины, которую она по глупости пообещала достать одному особо крупному клиенту.
Зазвонивший в сумке мобильник огласил своей трелью всю стоянку, и ей пришлось остановиться. Телефон она нашла, по обыкновению, на самом дне, под кучей бумаг, косметичкой, ключами от дома и пустой бутылкой из-под воды. Стоило ей достать его, как телефон затих. Дарина тяжело вздохнула.
– Конечно, так я и поверю, что это все…
Будто услышав ее, мобильник ожил снова. Она подняла трубку.
– Дариныч, ты где? Гелка уже приехала, ждем только тебя.
– Скоро буду, к машине уже иду.
– Все взяла? Геля требует ежевику под сливками, а наш повар делиться не желает, ты же знаешь этого француза…
– Да, купила все, – нетерпеливо отозвалась Дарина. – Ян, можно я перезвоню? Я на парковке сейчас с кучей пакетов, говорить неудобно…
– Поняла, нет проблем. Ждем, целую.
– Я вас тоже, скоро приеду.
Она сунула мобильник в карман сумки, опять подняла пакеты и зашагала дальше. До автомобиля оставалось недалеко, как вдруг ей навстречу из-за колонны вышел мужчина. Дарина отшатнулась, уходя от столкновения, и смерила его недовольным взглядом.
– А можно смотреть, куда идешь?
Мужчина не ответил, только стрельнул в нее злыми глазами и ушел, спрятав руки в карманы толстовки. Дарина запоздало задалась вопросом, кто в такую жару ходит в толстовке, но быстро откинула подобные мысли и пошла дальше. Еще один поворот и по прямой, почти к самой пожарной лестнице.
Добравшись до своего «жука», она с чувством выполненного долга оставила пакеты у багажника и с облегчением потянулась. Мелькнула досадливая мысль о том, что зря она вообще вызвалась покупать эти закуски и выпивку. От Яниного отеля не убыло бы, но раз обещала, приходится выполнять.
Что за проклятый перфекционизм и гиперответственность?
К мерседесу у стены напротив подошел еще один мужчина, скользнул по ней быстрым равнодушным взглядом, огляделся по сторонам и вдруг замер, глядя куда-то за угол. Дарина припомнила стоявшую там старенькую ладу. Ничего сверхинтересного в ней не было, пожалуй, кроме хозяина – того самого мужлана, в которого она чуть не врезалась. Но, видимо, незнакомец считал иначе: помедлив еще минуту, он все же задумчиво вытащил телефон и отвернулся к своей машине, настороженно поглядывая на Дарину. Она демонстративно отвернулась и открыла багажник.
Можно подумать, у нее других дел нет, кроме как за мужиками на парковке наблюдать.
– Никита? Привет, – послышался позади нее глубокий бархатистый голос, усиленный эхом. – Слушай, пробей для меня номер. Наталья, восемь, три, ноль, Роман, Людмила, семьдесят третий регион. Давай, я подожду.
На короткий миг Дарина окаменела, с трудом борясь с желанием обернуться.
Что, черт возьми, происходит?..
Любопытство оказалось сильнее, и, закрывая багажник, она мельком бросила на мужчину внимательный взгляд. Он стоял к ней вполоборота и сразу заметил ее интерес. Дарина поспешно отвернулась. Это не ее дело, ее ждут подруги и полноценный отдых, а все это…
Краем глаза она заметила короткую яркую вспышку, и только потом до нее долетел звук. Резкий громкий хлопок, за которым последовала оглушительная ударная волна и грохот падающих плит и труб. Ее сбило с ног, отбросило на капот машины, и, перевалившись через него, она упала на бетонный пол, крепко ударившись об него головой. Стены заходили ходуном, побежавшие по ним и потолку трещины внушали откровенный ужас, и Дарина успела только подумать о том, чтобы все скорее кончилось, – как они рухнули.
Он пришел в себя в куче осколков стекла, битого бетона и арматуры. В ушах звенело, от вида искрящегося провода где-то неподалеку болели глаза, а в груди нещадно саднило. Клубящийся в воздухе пепел медленно оседал вокруг неровными хлопьями, и он не сомневался, что выглядит сейчас как белесый призрак. Бетонная крошка то и дело лезла в нос, заставляя кашлять, мешая вдохнуть полной грудью.
Все-таки чутье его не подвело. Жаль только, не хватило времени. Этот выродок все просчитал.
Он попробовал сесть. Слух понемногу восстанавливался, но вокруг было тихо. Он прислушался. Ни новых взрывов, ни треска падающих стен. Ничего. Ухватившись за край ближайшего обломка, он осторожно поднялся, сделал неверный шаг и чуть не упал, облокотившись о стену позади.
Ему просто невероятно повезло. Если бы не его машина и стена, возле которой он стоял… Весь удар пришелся на его автомобиль, и кусок стены обвалился сверху, образовав вокруг него самого защитный домик. Он отделался всего парой синяков и ушибов да легким сотрясением. Страшно представить, что было бы с теми, кто стоял ближе к очагу взрыва…
Мысль о находившейся рядом с ним девушке пригвоздила его к месту. Он заозирался по сторонам, судорожно хлопая себя по карману и искренне надеясь, что его фонарик не разбился. Спустя пару долгих мгновений темноту обрушившегося помещения пронзил тонкий холодный лучик света.
Первым делом он посветил вокруг. Взрывом разрушило почти половину этажа. Выход к лифту завалило особенно сильно, дверь к пожарной лестнице скрылась за парой крупных обломков. От оранжевого автомобиля девушки остались лишь покореженные железяки. Он взглянул в сторону образовавшейся в потолке дыры. Должно быть, подрывник рассчитывал, что взрывом снесет основную опору, и остальные этажи провалятся вниз, но бетонных кусков для этого исхода было слишком мало. Значит, затронуло всего пару этажей. Может, отголоски докатились до магазина, но это максимум. Пострадавших должно быть мало.
Выдох облегчения сдержать не удалось.
Проведя ладонью по лицу, он начал аккуратно продвигаться к уцелевшим частям автомобиля.
– Меня кто-нибудь слышит?
Тишина, но ему показалось, что он уловил тихий стон.
– Кто-нибудь, ответьте!
Куски арматуры издали громкий звон, когда он перешагнул через них и оказался возле того места, где стояла девушка. По спине побежал холодок, когда он понял, что простыми ушибами она вряд ли отделалась. Стиснув зубы, он начал разгребать завалы, как вдруг стон послышался вновь. Отбросив в сторону очередную плиту, он увидел пепельно-бледное лицо. Из-под полуприкрытых век виднелась зеленая радужка.
– Вы меня слышите?
– Да…
Она закашлялась, захрипела, и он наклонился ближе, посветив себе на часы. Секундная стрелка дергалась между делениями, разбитый циферблат красноречиво говорил о поломке. Он припомнил, который был час, когда он звонил. Сколько прошло времени, сказать было трудно, но, судя по тем царапинам, которые уже перестали кровоточить, вряд ли больше часа.
Девушка снова вздохнула, длинные ресницы дрогнули. Он отодвинул еще несколько бетонных кусков, порезав пальцы.
– Как себя чувствуете?
– Дышать тяжело, – медленно проговорила она. – И в груди больно.
Он осветил ее блузку. По левому боку струилась кровавая полоса, среди порванной ткани виднелись осколки пластика. Вероятно, мобильник, подумал он, скользнув фонариком дальше. Ее правая рука оказалась вывернута под каким-то странным углом, и перелом напрашивался сам собой. Бережно приподняв ее голову, он осмотрел ее. Пальцы тут же увязли в горячей и липкой жиже.
– Ногами пошевелить можете? – нарушил молчание он, опуская ее обратно. Девушка едва заметно кивнула. – Отлично. Говорите, дышать больно. На вдохе или постоянно?
– На вдохе…
Он чертыхнулся. Наверно, коллапс легкого, наверняка еще несколько сломанных ребер имеется в придачу. Неудивительно, учитывая, сколько всего на нее упало. Он осторожно ощупал ее бока, отчего она вскрикнула и тут же снова захрипела.
– Спать хочется…
– Нет, засыпать сейчас нельзя, – поторопился сказать он. – Говори со мной, давай. Как тебя зовут?
– Дарина…
– Отлично, «дарованная жизнью», имя прекрасное. Куда собиралась?
Дарина судорожно всхлипнула, поморгала немного, будто что-то вспоминала. В тусклом свете фонарика ей удалось разглядеть только с тревогой смотрящие на нее серо-голубые глаза на белом от пыли лице. Он напряженно прищурился.
– Слышишь меня? Не отключайся только…
– Да. Подруга замуж выходит…
– Свадьба, значит? Или девичник? – снова заговорил он. Дарина кашлянула, в уголке губ выступила кровь.
– Девичник.
Он ухватил ее за запястье, прощупывая пульс. Сердце билось в ускоренном ритме, и он еще больше убедился в травме легкого. Надо было убрать давление на него, но трубку среди завалов достать было невозможно. Значит, нужно как можно скорее вытащить отсюда Дарину.
– Девичник… Музыка, шампанское, стриптиз?
Шутка была неуместна, но Дарина слабо улыбнулась. Он тоже ответил улыбкой, как вдруг девушка нахмурилась.
– Больше никто не пострадал?.. Я видела мужчину, когда сюда шла…
– Я никого не видел.
– Странно… в такую жару и в толстовке…
Последние слова она произнесла почти шепотом, еще раз кашлянула и затихла. Он осторожно взял ее за плечи.
– Дарина? Дарина, слышишь меня? Не отключайся! Черт…
Осматриваясь по сторонам, он усиленно думал. Единственным возможным выходом была пожарная лестница, но до нее оставалось полметра разбитого бетона. Он оглянулся на Дарину, втянул носом воздух, чувствуя, как пыль царапает легкие, и пошел к завалу.
Только бы все сработало… Нельзя допустить, чтобы она погибла. Жизненно необходимо вытащить ее отсюда целой, а если ее еще и «скорая» тут же подхватит… Никита наверняка уже вычислил, откуда он звонил, и про взрыв тоже узнал. Шанс еще есть, надо только выбраться.
Отодвинув последнюю плиту, он подергал дверную ручку. Она поддалась, дверь открылась внутрь и тут же застряла, наткнувшись на препятствие. Он заглянул в разбитое окошко и увидел потолочные осколки. Упершись в дверь спиной, он тяжело вздохнул и напрягся. Дверь заскрипела, протестуя, и медленно со скрипом отъехала. Обнаружившиеся внутри ступени по большей части уцелели, теряясь в темноте.
Дарину он нашел в том же положении. Подняв ее на руки, он вернулся к лестнице и начал подниматься, сжав фонарик в кулаке. Девушка дышала еле-еле, тело сотрясала мелкая дрожь, глаза под тонкими веками бегали из стороны в сторону. Нужно было спешить. Мелкие обломки периодически попадались под ноги, затрудняя движение, но больше всего он боялся того, что выход наверху окажется поврежден взрывом. Время стремительно убегало, работая против них.
На площадке первого подземного этажа он остановился. Не стоило думать о плохом, не стоило. Не зря же говорят, мысли материальны. Мгновение он еще смотрел на разрушенную лестницу, потом прислушался. Ему показалось, что где-то наверху слышатся голоса, он замер, напрягая слух, и, когда уловил треск передвигаемых плит, закричал.
– Кто-нибудь, нам нужна помощь!
Голоса стихли. Он крикнул снова, потом еще раз, как вдруг по ту сторону обвала раздались тяжелые шаги, и спустя полминуты его ослепило светом фонарей. Он пошатнулся, Дарина в его руках задрожала еще сильнее.
– Нужна срочная эвакуация и «скорая» к выходу, – сказал он, отворачиваясь от луча света. – И перестаньте светить прямо в глаза, ради бога!
– Виноват, фонарь на каске, – ответили ему из темноты. – Свой что ли? – он кивнул. – Вот я и смотрю, говоришь грамотно. Держись, сейчас найдем что-нибудь.
Два фонаря из трех исчезли, последний отвернулся в сторону, выхватывая из темноты куски арматуры и кольца металлических труб. Он терпеливо ждал, с тревогой поглядывая на задыхающуюся Дарину. Наверняка давление на легкое только усилилось после всех этих переходов. Ну уж нет, умереть он ей не позволит. Не в его смену. Он выходил из ситуаций и похуже и вытаскивал людей из таких мест, где обычно долго не живут. Самое страшное уже позади, осталось только немножко потерпеть…
Ушедшие спасатели вернулись с бетонной плитой, поверх которой успели закрепить лестницу. Втроем они передвинули плиту через обвал, и один из них аккуратно на нее ступил. Плита съехала еще на сантиметр и остановилась.
– Давай быстро, долго не продержится.
Он начал подниматься. На седьмой ступени из десяти плита съехала еще, и он ускорился, но шаткая лестница больше не двигалась. Остановившись рядом со спасателями, он с облегчением выдохнул и благодарно посмотрел на того мужчину, с которым вел переговоры.
– Как зовут?
– Серега.
– Креативная работа, ты в курсе? – он кивнул в сторону импровизированного моста.
– За то и деньги получаю. – Серега улыбнулся. – Идемте скорее, пока тут еще чего не рухнуло.
До самого выхода из завала они больше не произнесли ни слова. Только когда показался солнечный свет, он позволил себе простонать сквозь зубы и ускорил шаг. Дарина не шевелилась.
– Давай, держись… – приговаривал он. – Держись, не смей умирать, слышишь?
«Скорая» дежурила у края ограждающей ленты. Добежав до нее через толпу спасателей и пожарных, он быстро положил девушку на каталку, и ее мгновенно окружили врачи. Стоя рядом, он внимательно следил за каждым их движением, время от времени поднимая глаза выше, к ее лицу. В холодном свете фонарика он толком ее не видел и только теперь смог как следует разглядеть.
Левую часть лица заливала кровь, к образовавшейся корке прилип пепел и бетонная крошка. Глаза лихорадочно бегали под веками, грудь поднималась едва заметно и как-то прерывисто. Темные волосы покрывала пыль, из-за чего ее лицо казалось просто мертвецки бледным. Но она пока держалась. Настоящий боец.
Один из врачей обернулся к нему.
– Вы ранены?
Он покачал головой.
– Пара царапин, ничего серьезного.
– Это нам решать, если позволите, – отрезал фельдшер. – Садитесь, повезем вас обоих в больницу.
– Мне лучше остаться…
– Мужчина, и речи быть не может. Вы что, спасатель? – он опять покачал головой, хотел было пояснить, но фельдшер не дал ему такого шанса. – Вот и все, вы здесь ничем не поможете. Поехали.
Нехотя, он подчинился. Уже выезжая на шоссе, он вдруг вспомнил, что так и не увидел никого из своей команды возле взорвавшейся парковки, и попросил у врача телефон. Тот быстро вынул его из кармана, сунул ему в руки и вернулся к Дарине, постучав по водительскому сидению.
– Прибавь газу, пульс слабый.
Взвизгнула сирена, машина понеслась быстрее.
– Довезем?
– Постараемся.
Набранный номер он знал назубок, хотя пальцы его почти не слушались, так что по последней цифре он попал не сразу. Пара долгих гудков заставила его понервничать, и он уже почти отчаялся, когда трубку наконец подняли, и раздался раздраженный голос.
– Слушаю!
– Никит, это я.
– Господи, ты в порядке? – тут же в панике воскликнул Никита. – Связь прервалась, я пробовал перезвонить, но без толку. А потом сообщили о взрыве. Я сразу начал искать, откуда ты звонил, у нас ведь не бывает таких совпадений… Ты цел вообще?
– Да, я в порядке. Наши выехали?
– Да, только добрались. Ты где сейчас?
– Еду в больницу. Трофимов там?
– Уехал со всеми, а что?
– Позвони ему, скажи, пусть всех пострадавших везут в частную больницу, адрес я скину.
– Но как же…
– Никит, под мою ответственность, как всегда. Лучше скажи, жертв много?
Никита помолчал.
– Не очень, – наконец выдал он. – Точно достали двоих погибших – в лифте были, когда взрыв прогремел, – и еще двое раненых. Ну и ты, конечно.
– Со мной еще девушка. Пострадала серьезно, врачи говорят, постараются довезти.
– Сделаем, все, что можем, знаю, – пробурчал Никита. – Понял, как доберешься до больницы, позвони еще раз. Я пока с Трофимовым свяжусь.
– Давай, до связи.
Он отключился, быстро набрал смску, отправил и протянул мобильник безмолвному фельдшеру. Тот принял телефон с опаской, окинув его пристальным взглядом, будто что-то понял. Второй санитар все еще склонялся над Дариной, проверяя капельницу.
– Вы же понимаете, что не все зависит от нас, правда? – в конце концов, проговорил фельдшер. Он кивнул и прищурился.
– А вы все же постарайтесь, чтобы она выжила.
Врач нервно облизнул губы, поджал их, проверил у девушки пульс, посмотрел на водителя и тяжело вздохнул.
– Предупреждаю сразу, шансов мало.
Он набрал в грудь воздух, незаметно сжав изрезанные ладони в кулаки, прикрыл глаза, а когда открыл, его голос зазвучал абсолютно спокойно и хладнокровно.
– Значит, попробуем их увеличить. На перекрестке сверните направо.
– Больница в другой стороне… – запротестовал было водитель, но фельдшер дернул его за рукав.
– Вези, куда скажет.
– А куда едем-то?
Фельдшер выжидающе на него посмотрел. Он взглянул на Дарину и коротко коснулся ее руки. Несмотря на жару, пальцы были холодными.
– Я покажу.
Тринадцатью часами ранее.
Он сидел у себя в кабинете, когда по телевизору вдруг начались экстренные новости. Серьезность ситуации он понял мгновенно, как и весь объем той работы, которая ему вскоре предстоит. Выскочив в коридор, он пробежал до холла, где застал паникующего Гошу, который волновался так, что толком не видел, что и как берет, и больничные листы рассыпались у него в руках.
– Гоша, собери всю бригаду, встретимся в моем кабинете, – быстро распорядился он. Парнишка в форме ординатора замер, словно кролик перед удавом.
– Вы думаете, пострадавших повезут к нам?
В этом он почти не сомневался. Бросив быстрый взгляд на экран телевизора, он тяжело вздохнул, чувствуя, как внутри удушливой волной поднимается напряжение.
– Это теракт, Гоша. В прошлый раз разве не к нам всех раненых привезли?
– Но вдруг это взрыв газа или…
– На подземной парковке? – он усмехнулся. – Не трусь, Гоша. Давай, собирай ребят.
– Да, Александр Николаевич.
Гоша умчался, окончательно рассыпав по полу свои бумаги, а Александр подошел к телевизору. Вид на место взрыва показывали с квадрокоптера, голос корреспондента за кадром вещал о том, что взрыв затронул только несколько этажей стоянки, а торговые ряды почти не пострадали. На секунду он почувствовал облегчение, но оно быстро исчезло. Не время расслабляться.
– …Согласно последним данным, из-под завалов извлекли не меньше восьми человек. Достоверно известно о двоих погибших. Поиски продолжаются.
Саша отвернулся. Значит, готовиться нужно к приезду как минимум десятерых. Операции наверняка потребуются не меньше, чем половине. Направляясь обратно в свой кабинет, он лихорадочно соображал, кто из хирургов сейчас свободен. Придется выдернуть несколько человек с выходного.
В кабинете его уже ждала вся его команда. Гоша нервно постукивал пальцами по планшетке с документами, Полина шагала из угла в угол, а Кирилл сидел на диване, просматривая медицинские карты. Когда он вошел, все они мгновенно переключили на него свое внимание.
– Все уже слышали новости? – поинтересовался Саша. Коллеги кивнули. – Точной информации еще нет, но велика вероятность, что пострадавшие окажутся у нас. От всех вас мне нужна предельная сосредоточенность. Полина, нужно подготовить все свободные операционные. Все плановые операции, которые можно перенести, переносите. Всем быть наготове. Кирилл, предупреди бригаду анестезиологов. Гоша, все возникающие вопросы на тебе, если что, зови меня.
– Какова вообще ситуация? – подал голос Кирилл.
– Пока восемь раненых. Если их все-таки везут к нам, то должны вот-вот приехать.
Кирилл мрачно кивнул. Подхватив свою стопку документов, Полина первой выскочила из кабинета, Кирилл последовал за ней. Гоша медлил, и Александр смерил его вопросительным взглядом.
– Александр Николаевич, я хотел спросить… Я всего полгода как из ординатуры, – он сглотнул. – Когда-нибудь станет проще реагировать на все это?
– Ты же понимаешь, хирург должен быть готов ко всему, – уклончиво ответил Саша. – Однажды тебе станет просто привычнее.
Судя по глазам молодого специалиста, он рассчитывал услышать совсем другой ответ. Коротко кивнув, Гоша вышел из кабинета, а Александр отошел к раковине в углу, тщательно вымыл руки до локтя, насухо вытер их бумажным полотенцем и взглянул на себя в зеркало. Прожив тридцать пять лет, из которых пятнадцать он посвятил медицине, он приучил себя к хладнокровию на работе. Но иногда все еще просыпался по ночам от кошмаров. Он покачал головой, отгоняя мысли, надел на шею фонендоскоп, сунул в карман халата ручку и вернулся в холл.
Новости о взрыве крутили на повторе почти по всем каналам. Удивляться было особо нечему – за последние два месяца это был уже четвертый случай, причем предыдущий произошел всего две недели назад. Общественность только смогла прийти в себя, и вот – на тебе.
– Саша!
Он поспешно обернулся. К нему спешила парочка санитаров, кативших каталку, а рядом с ними быстрым шагом шел коротко стриженый темноволосый мужчина в синей рубашке, покрытый кровью и пылью настолько, что разглядеть в нем знакомое лицо оказалось трудным делом. В первую секунду Саша даже растерялся от неожиданности, но вид встревоженных санитаров и лежащей на каталке бессознательной девушки быстро заставил его взять себя в руки.
– Что с ней?
– Вытащил из-под завала, – мужчина кивнул в сторону телевизора. – Стояла недалеко от меня, но ближе к взрыву…
– Она в сознание приходила? – спросил Александр, вдевая фонендоскоп в уши и вслушиваясь в дыхание девушки.
– Когда я ее нашел, была в сознании, потом отключилась. Говорила, тяжело дышать и больно в груди, плюс у нее рука сломана и наверняка сотрясение…
Саша прислушался к отчетливым хрипам, затем прощупал сонную артерию. Сердце билось едва-едва.
– Пульс нитевидный, травматический пневмоторакс, – заговорил врач. – Гоша, быстро ее в пятую операционную, Кирилла туда же. И сделайте рентген, я подойду через десять минут.
Санитары повезли девушку в ту сторону, куда побежал Гоша. В холле стало тише, слышался только гомон телевизора и тихие переговоры столпившихся возле него пациентов. Александр обернулся к мужчине.
– Ты сам ранен?
Тот отмахнулся.
– Пара царапин, ничего серьезного…
– Кто из нас врач, ты или я? – оборвал его Саша, бегло осмотрел его синяки, потрогал голову. Мужчина поморщился. – Пусть рентген сделают, лишним не будет… Остальных сюда же привезут?
– Да, после прошлого раза, когда в городской больнице мест не оказалось, мы решили не рисковать.
– То есть ты решил? – хмуро усмехнулся хирург. – У нас все готово, ребята всех встретят.
Он подождал, пока его собеседник кивнет, и уже повернулся в сторону операционной, когда мужчина вдруг ухватил его за руку.
– Эта девушка – свидетель, – проговорил он. Саша молчал. – Сделай для нее все возможное.
– Я для всех своих пациентов делаю все возможное. И невозможное тоже. – Александр выдернул руку и пошел в операционную, добавив на ходу: – Живо на рентген, и не смей там никому мешать!
Глядя ему вслед, мужчина криво улыбнулся.
В предоперационной комнате Александр встретил Гошу. Тот уже вымыл руки, напялил специальный халат и дожидался только его. Кирилл за стеклом операционной кружил вокруг пострадавшей девушки, Полина раскладывала инструменты.
– Рентген сделали? – вопросил Саша, надевая шапочку и сдвигая маску на подбородок. Гоша кивнул.
– Три ребра сломаны, одно из них давит на легкое, отсюда пневмоторакс. Еще в одном ребре трещина. Закрытый перелом правой руки, сотрясение мозга и многочисленные ушибы и порезы.
– Давление на легкое сняли?
– Да, вставили дренаж, воздух потихоньку выходит, но пульс все еще слабый. Кирилл проводит анестезию.
Саша качнул головой, стряхнул лишнюю воду с рук и вошел в операционную. Подоспевшая Полина тут же одела ему перчатки, потом перешла к Гоше. Подойдя к бессознательной девушке, Саша встал рядом с Кириллом, внимательно изучил показатели на мониторе, взглянул на пострадавшую. Полина успела смыть пыль и кровь с ее лица и рук, но даже без пепельной крошки она была очень бледна. Он глубоко вздохнул, успокаивая дыхание и нервы.
– Поехали? – Кирилл кивнул. – Полина, скальпель.
Настоящее время.
Очнувшись, первым делом она огляделась. Гул в ушах все еще мешал нормально соображать, хотя боль заметно притупилась, отдавая легкими спазмами в груди. Повязка на забинтованной руке приносила откровенный дискомфорт, как и бинт на голове, но жаловаться не стоило – тем более что голова все еще раскалывалась. Дарина немного поморгала, привыкая к яркому свету, и осторожно открыла глаза.
Первым, что она увидела, был белый потолок. Люминесцентные лампы едва слышно гудели, пищал монитор с жизненными показателями, а за окном медленно разгорался рассвет. Подавив стон, она слегка повернула голову и увидела мужчину во врачебном халате, что-то сосредоточенно пишущего в планшетку с документами. Заметив, что она очнулась, он спрятал ручку в нагрудный карман и коротко улыбнулся.
– Как себя чувствуете?
Вопрос был задан тихим бархатистым голосом, от которого мгновенно снова захотелось спать, но Дарина удержалась. Что-то в этом голосе ей было знакомо, но что именно понять не получалось.
– Бывало и лучше… – прохрипела она, пару раз кашлянула и поморщилась от накатившей боли в груди. Мужчина слегка нахмурился. – Что случилось?
– Вы не помните?
– Смутно… Помню парковку, я шла из магазина, а потом… Будто пустота.
– Это временно, – успокоил ее доктор. – У вас сотрясение мозга, при нем часто бывает краткосрочная потеря памяти. Через пару дней воспоминания вернутся.
– Все же скажите честно, – настояла Дарина. – Что произошло?
Врач на секунду замялся, бросил быстрый взгляд на дверь.
– Несчастный случай, взрыв на подземной парковке. У вас травма легкого и несколько сломанных ребер, плюс перелом руки…
Голова заболела с новой силой, на глаза даже слезы навернулись. Вспышки воспоминаний замелькали одна за другой: пустая стоянка, грохот взрыва, боль, пыль и камни – и глаза мужчины, перемазанного пеплом, склонившегося над ней в тусклом свете фонарика и просившего не отключаться…
– Что с вами? Где больно?
Она открыла глаза, даже не осознавая, что судорожно вцепилась здоровой рукой в простыню. Слезы неторопливо бежали по скулам, дышать было нечем, и казалось, что она вот-вот задохнется. Мужчина резким движением подвинул стул и сел, аккуратно взяв ее за руку.
– Слушайте меня. Все хорошо, уже все в порядке. Это паническая атака, скоро пройдет. У вас шок. Просто слушайте мой голос и дышите под счет, на раз – вдох через нос, на два – выдох через рот. Все хорошо. Раз, два… Раз…
Дарина медленно дышала, понемногу чувствуя, как унимается дрожь. Тепло чужой руки успокаивало, тихий спокойный голос внушал уверенность, что все и впрямь уже позади. Писк аппарата стал реже, мужчина перевел дыхание, ободряюще посмотрел на нее, и Дарина едва заметно вздрогнула.
– Как вас зовут?
Доктор мягко улыбнулся.
– Александр Николаевич.
– Сколько времени я была без сознания?
– Вас привезли тринадцать часов назад. Операция закончилась шесть часов назад.
Дарина смотрела в его серо-голубые глаза и не понимала, реальность это или ей все привиделось.
– Это вы меня спасли?
– Можно сказать и так, – ответил Александр. – Врачи «скорой» быстро сориентировались, сделали все, чтобы доставить вас еще живой. Да и спасатели хорошо сработали.
Дарина кивнула. Голова шла кругом от всего случившегося, перед глазами то и дело всплывала темная обрушившаяся парковка и тот мужчина… Она бросила на доктора короткий взгляд. Тот же голос, те же глаза… Она видела его всего лишь мельком и запомнила только самые общие черты лица, но этот человек спас ей жизнь. И был просто невероятно похож на ее лечащего врача.
