Kitabı oku: «Сказки. Притчи. Новеллы. Былицы. Продолжение любимых историй»

Yazı tipi:

Иллюстратор Юлия Унковская

ISBN 978-5-4490-7797-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Мои сказки нравятся не всем. Они не похожи на хорошеньких собачек или котиков, которые умиляют даже тех, у кого аллергия на шерсть. Скорее напоминают ежиков. Да, ежиков! Смешных, странных монстриков с иголочками, которые могут испугать и даже уколоть. Вот такое сравнение! И тут сразу же, держа книгу в руках, вы можете определиться, нравятся ли вам ежики? Хотя, если честно, в книге нет ни одного упоминания об игольчатых крысках, потому что главными героями становятся сами приключения, в которые готовы отправиться некоторые смельчаки, поверившие мне на слово, что будет невероятно интересно и увлекательно, а местами даже страшно.

И вот однажды на горизонте появляется такой читатель или читательница, подбирающие книгу для себя… Это похоже на то, будто мы встречаемся на берегу одной маленькой, но резвой речки, где стоит привязанной небольшая, но крепенькая лодочка для одного гребца. Это моя лодочка, ее я придумала только что и сдаю внаем тем, кто хочет отправиться в дальнее или короткое, но очень необычное приключение, где все будет не так, как всегда… Каждому предстоит через сказку, скрытое волшебство, знаки судьбы увидеть события своей жизни. Обещаю, нечто затронет вас в этих историях, и даже покажется, что они написаны про вас. А может быть, сказка не откроет вам свои секреты и вы ничего не поймете… Я давно заметила, что мои герои живут своей самостоятельной жизнью и не все читатели приходятся им по душе… Вот так!

– Но на что это будет похоже? – спрашивает тот, кто пришел, и медленно, пока неуверенно, перебирается в лодчонку, беря из моих рук веревку.

Я загадочно качаю головой.

Instagram: skazki_evgeniikhamulyak

– Не скажу. Это сюрприз! Все, что ты прочтешь и представишь у себя в воображении, все равно не будет походить ни на мои описания, ни на впечатления других читателей. Эти сказки как квесты – все зависит от твоей смекалки, фантазии, чувствительности и готовности понять и разгадать мои загадки. Лучше даже не спрашивай…

Сзади доносится какой-то гул, можно подумать, что это страшный рев какого-то монстра, а также слышится шум большой реки, наверное, туда впадает эта резвая речушка. Мурашки бегут по коже! Мы понимаем, это сама книга призывает окунуться в приключения, ей не терпится через тебя заново прочесть свою историю, увидеть ее твоими глазами…

Ты волнуешься и даже намереваешься спрыгнуть с лодки, думаешь: а оно мне нужно?! Какие-то монстры? Может, лучше вернуться к ежикам? Они понятные и простые.

В этот момент я смело отталкиваю лодку, речка весело хватает ее в свои бурлящие потоки и резво уносит вглубь.

– Не бойся! – кричу я, приложив руки к губам, потому что шум большой реки заглушает все. – Мои сказки всегда заканчиваются хорошо! Я буду ждать тебя здесь. До свидания…

– Н-и-я… – последнее, что слышишь ты, уже забывая обо мне. Ведь маленькая синяя речка просто влетает в бурные, клокочущие черные воды зовущей истории… и уже через мгновение теряются очертания берегов и сквозь белый туман, укрывающий черное бездонное море, проступает гигантская скала, издали похожая на огромную голову… Голову куклы.

– Долли… – говоришь ты себе, ошеломленно прозревая.

И гигантская фарфоровая башня улыбается в ответ, приветствуя и медленно открывая красный громадный рот-ворота, впуская шумные воды вместе с крошечной лодочкой и тонкой смелой фигуркой внутри.

Я стою на берегу и немного волнуюсь.

Instagram: yulya_unkovskaya

От иллюстратора Юлии Унковской

Все люди любят сказки вне зависимости от возраста. Я тоже их люблю. Не просто люблю, я их рисую с самого раннего детства, но один случай уже во взрослой жизни заставил меня снова обратиться к некогда забытому хобби – рисованию, залечивающему любые раны. И уже, будучи дипломированным дизайнером интерьера, работая полиграфическим дизайнером, я начала профессионально иллюстрировать сказки. И ничуть об этом не жалею. В сказке возможно всё!

Сказка не даёт утонуть в суровой реальности, стать частью серых будней, в ней я отдыхаю, восполняю силы, лечу ею душу, чтобы потом вновь и вновь возрождаться из пепла, как птица феникс.

Читайте сказки и будьте счастливы! Но помните, чудеса сбываются благодаря нам самим: нашим поступкам и вере в них.

Папина сказка, или Мамино желание

От автора. Я написала эту сказку, впечатлившись историей одной очень счастливой семьи, где даже дети казались мудрыми и все понимающими. Наверное, дело было в большой родительской любви, несмотря ни на что умеющей отметить и одобрить важное, отбросив в сторону повседневную суету и мелкие ссоры. Самое удивительное, что таких счастливых семей очень много, намного больше, чем несчастливых. Главное – не смотреть новости, больше общаться с родными, ходить в гости к друзьям и приглашать к себе соседей.

– Папа, папа! Ну, расскажи какую-нибудь сказку! – кричали в голос два близнеца Витя и Сева, лежа в своих новомодных кроватках-машинках «Феррари» и «Ламборджини».

Папа недовольно надул щеки, но не перестал щелкать кнопочками своего супернового телефона, на большом и удобном экране которого разыгралась настоящая битва, недавно закачанная с официального виртуала крутого портала, где Папа с большим преимуществом в виде советских танков давил фашистские, с грохотом разрывающиеся на мелкие осколки в разные концы монитора. От праведного гнева и от ожидания близкой победы справедливости над мировым злом Папа гордо выпячивал подбородок вперед и скрипел зубами, устремляя все свое внимание на блестящий экран, а не на отпрысков, жаждущих внимания.

– Ну, папа! Расскажи!

– Расскажи про Деда Мороза! Он знает Санта-Клауса? Они друзья?

– Лучше расскажи про войну! Про войну лучше, – толкнул Сева Витю.

Папа тяжело вздохнул от таких настойчивых, отвлекающих от важного поединка просьб, выкрикиваемых одинаковыми мальчишечьими ротиками, и нажал-таки на паузу в борьбе со злодеями. Потом внимательно и озабоченно поглядел на сыновей:

– Вот прям хоть крестик на лбу ставь, никак не разберусь, кто из вас кто…

– Я – Сева, – засмеялся мальчуган.

– А я Витя, пап, – шмыгнул носом ребенок. – Расскажи про то, как ты яблоки в деревне воровал!

– А еще про то, как карасей авоськой ловил!

Папа укоризненно поглядел на близнецов, потом на моргающий телефон, призывающий добить мировое зло, и, взяв волю в кулак, сказал отрешенно:

– Вы ведь все равно не уснете, пока я вам что-нибудь не расскажу?

Близнецы бесхитростно и чистосердечно закивали одинаковыми русыми головками.

– Ладно… – согласился Папа, в душе проклиная праздник Восьмого марта, по случаю которого Мама отправилась в гости к своей маме, чтобы допоздна резать салаты и заливать заливные к завтрашнему торжеству, на которое созвали многочисленных гостей, чтобы всем вместе отпраздновать этот красный для всех цветочных, ювелирных и шубных магазинов день в календаре.

– Про карасей я вам уже рассказывал… – скучно начал Папа, откидываясь в кресле. – Вот про Деда Мороза можно поговорить… Дед Мороз исполняет желания только хороших людей, которые целый год вели себя хорошо, – заученно повторил всем известную формулу получения подарков от главного волшебника страны соловеющий на глазах отец семейства, – и в качестве вознаграждения всегда получает…

– А вот и неправда! – вдруг вставил Сева. – Не все желания сбываются…

– Как не все?! – вопросом на вопрос ответил едва пробудившийся Папа. – Боты для горных лыж вам Дедушка Мороз подарил? Подарил. К великам новые маркеры? Подарил. А поездка на горнолыжную базу? Это ведь тоже с неба не свалилось, – пожурил папа второклассников. – Дедушка сначала подарил мне халтурку, на которую я приобрел новый ангар для автосервиса с новым оборудованием для покраски, чтобы на вырученные денежки отвезти вас и Маму покататься на лыжах. Вы же сами хотели, – подытожил довольный таким поворотом своей хитроумной мысли Папа.

– Мама на лыжах не катается… – уточнил Витя, – она их боится.

– Ну… не катается. Зато свежим воздухом подышала, – стал оправдываться Папа, вспоминая детали поездки.

– У мамы настоящее загаданное желание не исполнилось… – грустно подытожил Сева.

Папа окончательно проснулся и, уставившись на сыновей, как говорится в народе, что баран на новые ворота, часто заморгал.

– Как не сбылись?! – даже приподнялся в кресле мужчина и, загибая пальцы, стал перечислять: – Шубу на Новый год купил. Мы ее еще в ноябре приобрели на меховой ярмарке. Это раз. На праздники в Таиланд отвез, на слонах покатал, в океане искупал. Это два. Сережки на четырнадцатое февраля купил. Между прочим, бриллианты! Это три! – Папа помахал мальчикам загнутыми пальцами, сам вдруг превратившись в хвастливого мальчишку-забияку. – На Восьмое марта большой букет с доставкой на дом организовал. И теще тоже! Это четыре! Кроме того, деньги на дорогущие итальянские сапоги выдал. – И, ошалело взглянув на сдерживающих смех близнецов, добавил: – Дедушка Мороз, между прочим, вкалывал, как Папа Карло весь год на эти ваши подарочки. Пол-Антарктики перепахал, чтоб сережки вовремя приобрести!

– Пап, Дед Мороз не в Антарктике живет, а в Арктике, точнее, даже в Великом Устюге. Мы ему письмо на Новый год все вместе отправляли по почте, – поправил Сева. А Папа, недовольно посмотрев на сына, потянулся за телефоном, чтобы большим красивым пальцем нажать на главную его кнопочку и спросить, чем же отличается Арктика от Антарктики. Мальчики, попрыгав с кроватей-машинок, подбежали и замерли в ожидании ответа, нависнув над пластиковой коробочкой.

Телефон же долго рябил мозговыми упражнениями и через продолжительное время ответил виноватым женским голосом:

– Я не понимаю тебя, папа…

В сердцах разгневанный мужчина бросил дорогую бестолковую игрушку на стол, и та, видимо, все еще испытывая гнетущее чувство вины, зарябила, заморгала, а потом и вовсе погасла, а из главной своей кнопочки заструился серенький дымок.

– Ничего не понимаю…

– А что тут понимать? Это ж чистая психология! Тетя Женя, психолог из нашей школы и мамина подруга, так и сказала на кухне, когда они пили чай: расхождение интересов ведет к охлаждению отношений между супругами, – Сева сделал умный вид, припоминая услышанную фразу. – А мама ей ответила: чувствую себя ненужной.

– Поэтому и желания настоящие, ну какие ей хочется, а не какие тебе кажутся, – не сбываются… – поддакнул Витя.

– А что ей еще надо-то? – взорвался Папа. – Я и так с открытием этого нового сервиса во всем себе отказываю! Тоже не шоколадкой в масле, то есть маслом в молоке… – размахивал руками мужчина, ища лучшую метафору для сравнения этой сложной, непонятной ситуации с подарками.

– Как сыр в масле, – поправили дети негодующего отца.

– Да! Вот именно! Я тоже мечтал на февральские с Ленькой, то есть дядей Леней, на турбазу махнуть, порыбачить и на снегоходах поездить. Хотел колеса поменять джипу, чтоб летом по бездорожью на охоту с дядей Вовой отправиться. Хотел… – И тут папин взгляд уткнулся в четыре одинаковых, кстати, очень похожих на него ясных глаза, прямодушно смотрящих на родителя, которому вдруг почудилось…

– А что на самом деле она хотела-то?

– А ты ее пробовал спрашивать? – сказал Сева.

– У тебя забыл проконсультироваться, психолог! Давайте докладывайте, всевидящие уши и всеслышащие глаза моей семьи, – съехидничал Папа.

– Ну, тетя Женя говорит, что все люди, и особенно тетеньки, любят сюрпризы.

– Это и без тети Жени понятно, – вставил Папа. – Только как угодить-то?

– Короче говоря, по теории, – продолжил Витя, – люди хотят одного и того же, – внимания. Только одному внимание требуется в виде подарочков, а другому – в словах, например.

– Их всего пять, этих вниманий, – добавил Сева. – По-научному – пять языков любви.

– Это вам в школе рассказывают? – засомневался озадаченный Папа.

– Нет, это тетя Женя на кухне маме и бабушке рассказывала на двадцать третье февраля, когда они вам, тебе и дядя Лене, подарили новые удила финские, чтобы на рыбалке побольше улов поймался, помнишь? Они все продумали и поняли, что твой и дядин Ленин язык любви – это подарки.

– Так-так, – почесал Папа затылок, в котором роем зашевелились догадки, – продолжай-продолжай.

– Ну вот, первый, значит, подарки. Подарил нужный – и человек довольный как слон, – дети захихикали, припоминая радостные крики дяди Лени и Папы.

– Второй – это чтоб вместе всегда быть. В кино, или на рыбалку, или в Таиланд – вместе!

– Третий – обнимашки, – и близнецы, засмеявшись, стали обниматься, изображая влюбленную парочку.

– Четвертый – помощь. Посуду помыл, с детьми посидел, лампочку в ванной поменял – молодец!

– Пятый, как говорит дедушка, самый главный для всех женщин – словечки. «Мой Андрюшечка», «Да, моя Танечка». – И опять пацаны принялись строить рожи и хохотать, хотя за окном уже давно была ночь и всем давно было пора спать. Как хорошо, что Восьмое марта – это красный день в календаре, большой праздник для большой страны и не нужно с утра пораньше бежать в школу.

В этот момент терпение Папы лопнуло и он захотел схватить сорванцов за шивороты пижам, но те, как чувствовали, вовремя отскочили в разные стороны и Папа сам не смог удержаться от смеха, лишь качал головой, в душе гордый оттого, какие умные, веселые, интересные, талантливые, прозорливые ребята у него растут.

– Значит, вы все везде подслушиваете, жучки?

– Почему же сразу подслушиваем? Только глухой и слепой не слышит, что в доме творится. Вот дедушка так и говорит, мол, если бы жили за городом, все вместе, в одном доме – было бы больше места, у каждого по комнате. Он бы огород с натуральными продуктами посадил, легче и экономичнее один холодильник наполнять, чем два.

– А бабушка говорит, помогала бы с детьми больше.

– Жить в городе удобнее, можно больше времени уделять работе, а из области не наездишься. Да и вам зачем помогать, вы вон и так взрослые! Все знаете!

– Просто Мама как-то сказала тете Лене по телефону, что мечтает иметь вот такую малюсенькую хорошенькую дочечку, – и Витя показал пальцами какую.

У Папы округлились глаза как раз до размера, показанного пальцами Вити.

– А еще на Новый год Мама с нами писала письмо Деду Морозу, которое мы отправили в Великий Устюг по почте, чтобы он сжег твой новый сервис и превратил тебя в того прежнего, простого, веселого, доброго Папу, какого она полюбила в институте.

– Иначе, как сказала тетя Женя, психолог, запахнет семейным кризисом.

Папины глаза вернулись на место, но что-то стало происходить с его лицом. Вот только минуту назад оно было задорным и даже глуповатым, как у мальчишки, а уже сейчас стало серьезным, как у взрослого дяденьки.

– А она плакала, когда письмо писала? – спросил он грустно и поджал губы, видя, как кивают светлые головки близнецов.

Папа вытер слезу, нечаянно набежавшую от услышанного, и, позвав двух сорванцов, видящих, слышащих и чувствующих все на свете, крепко, по-отцовски благодарно обнял их.

Так они и обнимались, каждый думая о своем… Папа о Маме и ее истинных желаниях, о которых он ничего не знал, потому что последнее время был больше занят работой и своими делами, а дети – о том, как бы намекнуть Папе, что их язык любви совпадает с папиным и с маминым одновременно.

Вдруг часы в зале пробили полночь и в этот самый момент лязгнул ключ в замке и тихонечко, на цыпочках, чтобы не разбудить своих спящих мужчин, в дверь протиснулась Мама.

– Ложитесь спать, мальчики, – спокойным отцовским тоном произнес Папа, направляясь к выходу и забывая в детской свой телефон и желания новой лодки, новых покрышек, новых гаджетов и прочей дребедени.

Он вышел в прихожую и многозначительно, по-новому, посмотрел на свою любимую жену.

– Ты еще не спишь? – удивилась молодая женщина. – Иди ложись, тебе же завтра с утра на работу еще. А я приберу кухню после ужина.

– Давай заведем еще одного ребенка? – вдруг сказал Папа.

Мама широко распахнула глаза, не веря услышанному, и ничего не ответила.

– Я вернулся, Танечка, – сказал Папа, подходя ближе.

– Надолго? – спросила Мама чуть дрогнувшим голосом.

– Навсегда, – и обняв счастливую Маму, счастливый Папа легко закружил ее, как в дни своей юности.

***

– Вот те на! – шепотом сказал Витя, убирая голову из проема двери.

– Вот тебе и психология! – шепотом подтвердил Сева, многозначительно кивая и поднимая палец вверх. – Наука!

Конец

Рассветы и закаты

От автора. Однажды меня спросили о самом ярком рассвете и о самом темном закате в моей жизни… Оказалось, что эти моменты неразрывно связаны с закатами и рассветами моей большой семьи, где встречались настоящие звезды, луны и солнца.

Однажды один человек, большой, как гора, полюбил одну женщину, маленькую, как птичка, и решил жениться на ней. Но невеста была такая бедная, что, кроме платья, у нее ничего не имелось.

Тогда большой человек решил подарить ей дом, полную чашу и горячий очаг, чтобы она согрелась от стужи, что преследовала ее в жизни. А она взамен стала дарить ему детей.

Сначала у них родился сын, и большой человек очень обрадовался такому чудесному подарку. Ведь он так хотел иметь сына, который бы походил на него. Но недолго прожил мальчик, и горе унесло его жизнь в лунную реку. Тогда маленькая женщина родила еще одного, но и тот не задержался надолго.

Погоревав, молодая жена сказала мужу, что родит ему дочь и та, словно солнце, прогонит все печали и озарит их дом счастьем.

Так и случилось: на рассвете маленькая женщина, похожая на птичку, родила очаровательную малышку, такую прекрасную, как та заря, что занималась алым пламенем в тот самый миг. И родители решили назвать ее в честь нее – Зарёй.

Но маленькая женщина очень тосковала по своим первым сыновьям и, пожив еще чуть-чуть, ушла искать их в лунную реку. А еще через какое-то время, безмерно скучая по своей любимой жене, вслед за ними ушел и большой человек, похожий на гору.

Жизнь Зари омрачилась такой утратой, и, как она ни старалась, ее пламя не возгоралось, как мечтали большой человек и маленькая женщина. И тогда, понимая, что не в силах исполнить заветы родных, она решила собрать свои последние силы и родить Солнце, чтобы оно вместо нее, беспомощной, осветило счастьем все вокруг.

Однако и здесь все оказалось непросто. Рожденное Солнце никак не загоралось, не понимая смысла своего рождения, лишь изредка опасно извергало яркие искры, поджигающие вокруг сухие осенние листья, похожие на сухое картонное сердце.

Но однажды будто кто-то сверху смилостивился над блекнущим Солнцем, на которое возлагалось такое неподъемное посланничество, и в его жизнь вошло настоящее Светило, зажженное еще тысячу лет тому назад. И, ухватившись за его мощные лучи, блеклое Солнце стало греться от его жара, переливаясь волной блаженства и долгожданного спокойствия.

И от этого подаренного благополучия благодарное Солнце сказало плазменному кумиру: «Я так люблю тебя! Ты есть все для меня! Без тебя я ничто! Если ты оставишь меня – я умру…»

Говоря это, Солнце совсем не знало, что это были волшебные слова. Стоило лишь произнести их хоть раз, и тот, кому они предназначались, – словно заколдованный, должен был бы покинуть говорившего. Навсегда.

Так и случилось… Начался закат Светила, и как только Солнце ни цеплялось за его меркнувшие в ночи лучи – он ушел.

Почти потухнув от отчаяния, незажженное Солнце стало вовсе чёрным, как то беззвездное небо над головой в самую ненастную тёмную ночь.

Этим чёрным Солнцем была я, которая садилась в плетеное кресло на высокой горе с видом на бескрайнее море, где каждое утро и каждый вечер вставали и заходили неземной красоты рассветы и закаты, красоту которых я не замечала.

Ничего не радовало мой взгляд: закат не уходил, а рассвет так и не наступал.

И однажды, устав от ожидания, я строго посмотрела в небо и, схватив черное полотно за край, утыканный драгоценными камнями, стала наматывать его на твердый свой кулак. А потом переложила его узор на бумагу и получился длинный рассказ про сухое картонное сердце куклы, разбитое предательством, но не потерявшее надежду в один прекрасный день вновь задышать и забиться, как человеческое.

И когда была дописана последняя страница и поставлена черная точка, неожиданно закончилась та долгая ночь, что затянулась на годы, а высокая гора озарилась величественным долгожданным рассветом, наконец-то тронувшим погасшее Солнце. В ответ оно проснулось и засветилось, как ему было предписано при рождении, озаряя все вокруг на тысячи километров вперед, назад, в прошлое и даже в будущее.

Заря, названная в честь пламенного рассвета любви большого человека, похожего на гору, к своей маленькой женщине, похожей на птичку, и все-все-все вокруг были счастливы.

Однако солнечный костер лишь разгорался, и, усилив свечение, я разрешила ему стать палящим красным солярисом, испепеляющим ледяные глыбы и даже несокрушимые айсберги, встающие на пути, чтобы проверить мою силу.

А еще я позволила ему блестеть нежным весенним солнышком, которое могло осветить своими проникающими повсюду лучиками затемненные уголки души, пришедшей порадоваться вместе со мною, и там тотчас же расцветали веснушки.

Через некоторое время, почувствовав невероятную силу, я поняла, что могу рожать новые солнца и даже луны, которые своим свечением и мерцанием могли озарять то, что до них еще не делал никто.

Я разрешила себе все: обращаясь то луной, то звездами, придумывала и порождала новые миры, где главными героями становились куклы, люди, плюшевые бурые мишки, зеленые крокодилы… И с тех пор больше не боялась закатов, зная, что вновь намотаю их на твердый кулак и переложу узор на бумагу…