«Сестромам. О тех, кто будет маяться» kitabının incelemeleri

И от «Калечины-Малечины» и от «Сестромама» оторваться не могла. Как наваждение. И всё время пока читала (я не быстрая) как из-под воды на мир смотрела. Очень мне понравилось, не зря я всё-таки эти бесконечные книжные обзоры просматриваю, это же прям сокровище. Надеюсь, Евгения на этом не остановится.

Книге не хватает цельности, это, скорее, эксперименты с возможностями прозы, поиски автором своего голоса. Включение фольклора как психологического инструмента («Присуха», «Начало») смотрится интересно, языковая игра тоже порой впечатляет («провинция ни в чем не провинилась»)). Что не понравилось: автор в стремлении обнажить социальные проблемы утрирует героев, они чересчур социальны, выглядят примитивно (физиологично), как в фильмах Звягинцева. Таковы все «семейные» персонажи («Потаповы», «Молодильные яблоки»), одиночки более сложны, чувственны. Понравилось же то, что автор умеет находить глобальные метафоры для описания действительности: чуть в меньшей степени это удалось в «Несчастливой Москве» (гремучая смесь Булгакова с Петрушевской, здесь здорово проявилось сатирическое чутье Некрасовой), лучше всего – в «Лакшми» и «Сестромаме» – здесь автор выходит за рамки социальности и разворачивает (причем сложно, с помощью мифа и фольклора) прямо-таки «достоевские» бездны (и что-то от Ницше) – про черту, за которую может переступить человек. В целом же, такое ощущение, что в жанре рассказа Евгении тесновато, ей бы развернуться на повесть или даже роман. «Калечина» получилась очень удачной, потому что оставляет чувство цельности, здесь же каждый рассказ как будто ещё сыроват.

Кайф. Книга фьюжн. Про тот самый настоящий ад в хрущевке. Наверное она еще очень отозвалась тем, что все в ней родное и знакомое переплетается с волшебством.

Рассказы, повести о бытовой жизни с примесью магического реализма в стиле русского фольклора. В центре историй в основном женщины. Немного феминизма. Было интересно.

Рассказы очень нужны для начинающих авторов. Это опыт и практика, которые учат и растят. Мало кто читал рассказы Пелевина в сравнении с почитающими его прозу, но факт остаётся фактом, он вырастил себя рассказами и повестями, и большинство авторов только так и растут. Рассказы требуют внутреннего напряжения от читателя. В романе можно обвыкнуться и расслабиться, просто следить за действием. В сборнике каждый рассказ новый роман, в котором только обвыкся, а уже кончилось. В итоге расслабление так и не наступает.

Дополнительное напряжение в данной книге создает язык. Предложения короткие, рубленные и зачастую сложные, сделанным (искореженным) под ритмику языком. Кажется, что писалась поэма, да не вышло, поэтому получилась проза, которая прозой себя не признает.

"Она часто думала, разглядывая себя в зеркале, что недаром природа сделала глаз столь похожим на лоно. Та же прорезь, те же волосы окоёмкой. Зрелище первого в Вериной жизни мужчины должно было вытолкать невинность из её зрачков."

"Декабрь поносило весной. Земля позорилась повсюду неприкрытой коричневой."

"Овраг наглотался первого снега."

Текст не вымученный, не искусственный, видно что автора переполнило изнутри и текст просто льется из нее как вода на бумагу, и контролировать это невозможно. Женские истории мужского мира наиболее обсуждаемая тема последних лет - сконцентрировалась, насытилась и полилась. В моей картине мира одна из основных функций литературы - это обучать людей эмпатии. Именно взаимное сочувствие и понимание главный признак роста личности. Книга "О тех, кто будет маяться" рассказывает тяжелые жизненные ситуации людей, показывает нам истории, о которых мы не знали и не догадывались, помогает встать на место этих персонажей, прочувствовать их боль и страдание, понять откуда оно произрастает и предотвратить в реальной жизни. Ведь когда заканчивается рассказ - мучения героя не заканчиваются. Они будут продолжатся до тех пор, пока окружающие не научатся сочувствию и пониманию, либо до простого человеческого конца.

Человеку свойственно выстраивать логические цепочки произошедшего, вести линию из-за чего что произошло. А ведь чаще всего мир это хаос, но мы постоянно об этом забываем. Я не обесцениваю труд и чувства, но в жизни зачастую все происходит не по плану и не по нашему разумению и желанию, и об этом нужно помнить постоянно. Когда взаимодействуешь с людьми хочется верить в простой мир, где ты говоришь что должно и тебя понимают как надо. А жизни ведь оно вот так, все не так и все маются.

Институт семьи разваливается, прежняя формула: муж, жена и дети потеряли свой экономический смысл, стали для современного общества рудиментарным органом. И если раньше агонию от требований общества и мучения с нелюбимыми людьми в своей искусственно созданной семье можно было оправдать сытостью и безопасностью (опять же не полной, обезопасиваясь от внешней агрессии внутренняя оставалась), то в рассказах отчетливо видно, что в современном обществе создавая архаичную семью нельзя получить даже архаичного одобрения. Одна маета. И, конечно же, я не говорю про все семьи, я говорю именно про искуственно созданные, когда семью формируют, потому что общество требует, а не потому что любовь и чувства, и требования изнутри тебя самого.

В процессе чтения испытывала дискомфорт, описанный в начале рецензии, когда каждый рассказ это новый мир, и все время запинаешься об порог, привыкаешь к каждому рассказу долго, с трудом обживаешься, а тебя тут же выгоняют. Но прошла неделя между прочтением и написанием этого текста, и сюжеты начали по новому играть в голове, по своему обживаться, обрастать новым смыслом. Как эхо они возвращаются и возвращаются в мою жизнь.

У Евгении Некрасовой такой язык, что его либо полюбишь, либо не примешь. Мне оказались близки ее фольклорные формы, и понравилось содержание рассказов.

Великолепная книга! Буду всю серию читать. Автор, просто находка года. Чем то напомнила Петрушевскую. Гениальна. Надеюсь, что автор напишет ещё много много, я в нетерпении

Я знаю, почему многие не читают российских авторов. Дело в вечно мрачной атмосфере и бесконечном унынии: все плохо, а будет еще хуже. Невозможно добровольно погружаться в эту литературную муть. С другой стороны, такой национальный колорит у нашего письменного слова. У какого-то автора больше, у какого-то меньше. Тексты Некрасовой как раз идеально вписываются в общую линию отечественных авторов. Но не читать ее нельзя. Не читать Некрасову – преступление, так и знайте.

«Сестромам» - странный сборник. В нем есть все, чем богата именно сегодняшняя наша литература: уныние, немного магического реализма и толпа мерзких персонажей. Жесткая реальность первых рассказов вдруг приобретает чертовщинку в последних – такое очень гоголевское заигрывание со славянской мифологией, не выливающееся никогда в сказку. Создается впечатление, что Некрасова убежденный мизантроп. Даже некоторые почти симпатичные персонажи все равно оказываются отвратительными и неприятными. Зато язык! Тот случай, когда дико радуешься, что это не переводной текст, потому что его надо чувствовать. Как и в «Калечине-малечине», здесь язык народных напевов и заговоров. Полутона и недодетали, короткие предложения с неправильным порядком слов убаюкивают, отвлекают от чернушности.Не знаю, как там у них, у писателей, все устроено, но если это внутренний мир автора высовывает голову из его текстов, то мне страшно. И сразу страшно интересно. Таким видит мир Евгения? Таким его ощущает? Вообще текст – дело интимное. Особенно когда не коммерческий и не фэнтези, а такое вот переплетение чужих историй с домашними тараканами рассказчика.

После «Сестромама» понимаешь, чего не хватало в цифровой реальности. Не хватало души народной, которая прячется в мифологии, в странных певучих фразах, в гоголевских персонажах – все здесь. Тогда вдруг чернота непроглядная рисуется по-другому, карикатурно и неправильно, а значит, она только книжная. Заточила Некрасова всех уродов моральных в свой текст и не дает им выбраться, выйти к нам. Пусть сидят. А я буду ходить в ее книги, как в зоопарк. На нелюдей смотреть и жестокость. И надеяться, что никогда им не выбраться из буквенных клеток.

И не по утренней росе К реке бежит она - А словно белка в колесе, С утра и дотемна! Цветов не рвет, венков не вьет, Любимой куклы нет, А все - плывет, плывет, плывет, Все десять тысяч лет! Галич "Олимпийская сказка"

Унылость и человеконенавистничество в традициях великой русской литературы. Непременно явится кто-то, кто напомнит, что жизнь - дерьмо, все люди твари, а солнце - долбаный фонарь. И мы все умрем. Евгения Некрасова продолжательница. Скорее Петрушевская,чем Мамлеев или Масодов, и на том спасибо. Позитивное мышление? Ересь. Визуализация? Чушь. Думай о хорошем, я могу исполнить? Бредни. А она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать - вот это по-нашему.

В астрологии есть аспект, имея который в натальной карте, человек способен только маяться и страдать. Но жалобы его при этом так исполнены чувств и поэтичны, что сами по себе могут рассматриваться как произведение искусства. Сборник рассказов "Сестромам" с дополнительным заголовком "О тех, кто будет маяться" образец такого рода литературы. Не из худших, хотя выдающимся я б тоже не назвала. Крепко сбитый плач Ярославны по всему, что не сбылось, не сложилось, не случилось: случилось и сбылось не так; и все к худшему в этом худшем из миров.

Кто-то должен говорить от лица сирых и убогих мира сего и не только в том ключе, что все мы будем счастливы, когда-нибудь, бог даст, а и в том, что оставь надежду, всяк..., и космонавты, вот, летали, а никакого бога не видали. Пусть будет. В конце концов о блаженстве нищих духом, которых будет царство небесное, не нами и очень давно сказано, да так до сих пор и не опровергнуто.

Под деревьями вповалку лежали полусгнившие яблоки. Урод-урожай. Подняла, надкусила – в коричневой мякоти дёргался червь. Через четверть часа нервные контролёрши штурмовали вагон. Пока дошли до Ангелины Ивановны от одного края к другому, она, безбилетная, – ужалась, сморщилась, сгорбилась, полысела, защербатила – обратно в старуху восьмидесяти лет. И ей простили.

Женщина-писатель. У кого какое отношение к этому явлению? Лично я люблю женскую прозу. Пожалуй, даже больше, чем мужскую, более глобальную, но не более глубокую. Женская литература- особая чувственность, детальность, тонкость, внимание к личным, семейным отношениям. Женская литература, в основном,- только для женщин. Но разве это плохо? Ведь нас, женщин, ищущих в мудрости писательниц, ответы на свои вопросы, немало))

Евгения Некрасова- в чём-то похожая на всех, в чём-то очень индивидуальна в своём творчестве. Нашумевшая "Калечина-Малечина" меня скорее оттолкнула, а "Сестромам" втянул как кошечку пылесос. Её оригинальный слог- игра слов, игра смыслов, игра метафор; сюжеты- притчево -фэнтезийны-сказочны. Как и в "Калечине..", в повествование вплетён фольклорный элемент: нечисть, кикиморы, домовые, лешие, заговоры-присухи... Это придаёт книге русский колорит, как кокошник на последней российской олимпиаде. Но вполне гармонично, нет нарочитости, и такая в этом своеобразная поэтичность.

Если говорить о минусах- то это, скорее, особенность, которая не всем по вкусу: в книге много физиологии, телесного "срамного", как формулирует это автор. Мне это где-то даже импонирует. Женщина природой задумана, хочешь-не хочешь, для деторождения, думаю, внимание к телесному естественно для неё.

Сестромам- не только отдельная история сборника про двух сестёр, а и весь сборник справедливо так именуется: здесь и сёстры, и мамы, мужья, жёны, дети, соседки...Галя-гора, девушка-великанша, влюбившаяся впервые в жизни. Вера, любящая глазами и слепнущая в жестокости жизненных перипетий. Света, в жизни которой переломным моментом стало надругательство над дедушкиной красной "копейкой", пьянчужка Женя,"одостоевившись", заговорившая словами Настасьи Филипповны. Некоторые истории очень впечатляют, некоторые воспринимаются проходными. Мне особенно понравилась новелла "Молодильные яблоки" про старушку-ангела-Ангелину Ивановну, потерявшую паспорт; до мурашек, прожила, прочувствовала собственными нервами, кожей, душой.

Множество речевых оборотов восхитили и врезались в память:

...пыль, так уж и быть, прилегла на асфальт ...выйти- замуж- до двадцати- девяти-господи -не-подведи ...защитил от приёмной комиссии свой никчёмный диплом ...И куплю ботиночки любимому скотиночке ...Тонкая грань между адом и химчисткой. Старуха жила долго, старуха жила долгом. Дикие размежёванные соприкосновения, сожития, соденежья, состолья, сосмотрения. Ненужное, нелогичное, недодушенное «СО», как недописанная формула углекислого газа.

Остроумно, этому всегда мои аплодисменты.

Резюмируя: Готова сказать автору большое спасибо за "Сестромам". Невольно возвращаюсь к ней, перечитываю, а , согласитесь, возвращаешься не к каждой прочитанной книге