Kitabı oku: «Мистический капкан на Коша Мару», sayfa 2
Когда наконец-то получилось попасть ключом в скважину, он им же наугад ткнул в выключатель.
Стараясь не выдавать брезгливости, Клим опустил обмякшего Хера на диван, кинулся к ящику комода, где хранил лекарства. Среди таблеток от головной боли и тюбиков мазей от растяжения нашлись и перекись, и уже немного потемневшая от времени упаковка с бинтом. Впрочем, извлечённый бинт оказался ещё вполне пригодным – чистым и как будто даже новым. Разве что чуть слежавшимся на сгибах.
– Дрянь, – вдруг всхлипнул сосед, когда Клим, обработав рану, принялся заматывал ему голову.
– Это вы мне? – поинтересовался Азаров, думая, что перевязка начинает напоминать жуткий тюрбан сбрендившего бедуина.
– Нет, – держа голову неестественно прямо, чётко и ясно сказал Хер. – Эта сучка, которая провоняла рыбой весь дом. И она не так проста, как кажется. Знает. Маскируется, а сама всё вынюхивает. Дрянь.
– Что вынюхивает? – не понял Клим.
– То, что ему нужно. Мне кажется…
Хер вдруг быстрым и цепким взглядом оглядел комнату, словно желая удостовериться: они в ней только вдвоём.
– Мне кажется, это он подселил эту дурынду сюда. Чтобы следить и провоцировать.
Клим решил не углубляться в детали, но беседу поддержал – отвлечь соседа от шока:
– Зачем ему это?
– Ты только не пугайся, – успокоил Хер Клима. – Но мне кажется, он опять её зовёт…
Клим не понял: кто кого и куда зовёт или подселил, но на всякий случай теперь решил промолчать. И вообще – вечерняя беседа не входила в сегодняшние планы. Хер же продолжил, и речь его вдруг стала тягучей, как мёд, а интонации – такими же приторными. Клим остолбенел: настолько это всё не вязалось с истеричным визгом, который сосед выдавал на кухне.
– Не могу знать точно, – произнёс Хер, – просто чувствую, всё опять начинается. Он не успокоится, понимаешь?
На всякий случай Клим кивнул.
–У неё – три головы, – задумчиво произнёс сбрендивший Херувим, – и имеет она множество иных имён. Меняется снова и снова, всегда приобретая иную форму. Размер элемента необъясним и неопределим, поэтому не может быть разбит. Только ангел Ринатаель имеет власть над ней…
Всё ещё держа голову неестественно прямо, Хер попытался наклониться к самому уху сидящего перед ним Клима, обдавая странным дыханием. Его нельзя было назвать зловонным, пахло почему-то уксусом. И ещё немного – какой-то химией. Проявителем – когда-то в детстве Клим ходил в фотокружок, и они там учились обрабатывать плёночные фотографии. Вот так и пахло от соседа – чуть выдохшимся уксусом и проявителем.
– Вам нужно поспать, – ляпнул Клим, отодвигаясь от Хера. – Отдохнуть. У вас шок.
– Нельзя спать, – твёрдо сказал тот, пристально глядя Климу в глаза. – Когда засыпаем, мы падаем из-за нашей слабости, потому что нам негде лечь и не за что удержаться, подобно молнии мы падаем, и поджигаем города и поля.
– Ух ты, – ответил Клим. – Ну, надо же.
Что ещё ему говорить? Желание немедленно выпроводить неожиданного гостя теперь стало просто невыносимым. Клим не мог ручаться со стопроцентной уверенностью, но, кажется, до этого удара пепельницей сосед выглядел странным, но всё же не таким безумным.
– У вас шок, – повторил он. – Отдохнёте и завтра будете как новенький.
Как новенький Хер, конечно, уже никогда не будет, но сейчас не стоило ему об этом говорить.
– Не думай, что я сбрендил, – неожиданно мягко ответил сосед. – Это просто мои… заморочки. Я был когда-то… А впрочем, не стоит и вспоминать. Ничем хорошим это не закончилось.
И вдруг улыбнулся. Как-то очень мудро и печально. Сквозь сморщенную мордочку бесполой обезьянки словно проступило лицо совершенно другого человека. Бесконечно уставшего, но красивого и неглупого. Человека, который знает что-то такое, другим неизвестное. И, очевидно, недоступное. Бывший Херувим страдал от того, что вынужден оставаться в одиночестве из-за этого знания.
Клим вдруг задумался: а сколько ему лет? Сосед казался то глубоким стариком, то мужчиной в расцвете сил, лет на пять-семь старше его самого. Он быстро прикинул время. Плакат висел, когда самому Климу было лет десять. Память искажала детские воспоминания, тогда ему казалось, что парень с одеколоном-йогуртом очень взрослый, но умом сегодняшнего профессионала понимал: навряд ли Херувиму тогда исполнилось больше семнадцати-восемнадцати лет.
Что с ним случилось? Впрочем, Клим прекрасно знал, как быстро падают на дно звёзды.
– Понимаю, – прервал его размышления несчастный сосед, – ты очень хочешь, чтобы я ушёл. Не беспокойся, сейчас уйду. Просто захотел тебя предупредить. Будь осторожен, не давай называть себя по имени. И уже сам думай – брать моё предупреждение во внимание или нет.
Он и в самом деле поднялся с дивана. Неуверенно, придерживаясь за спинку, наверное, голова всё ещё кружилась. Климу тут же стало как-то неудобно.
– У меня много дел сегодня, – сказал он, зачем-то оправдываясь. – Если бы не важные дела…
– Конечно, – кивнул Хер, но тут же охнул и схватился за голову.
– Я провожу, – предложил Клим.
– Не стоит, тут идти-то – пара шагов.
Хер отстранил Клима предупреждающим движением и направился, чуть пошатываясь, к двери. Напоследок он ещё раз осторожно повернулся:
– Поверь, я тоже прошёл через несколько кругов ада, поэтому знаю, о чём говорю. И да, ещё раз: я в своём уме. Санитаров не нужно. Там я был.
Скрипнула, открываясь и закрываясь, дверь, затем ещё раз – уже донеслось из коридора. Клим с досадой поморщился: «Знаю я, через какие круги ты проходил. Секс, наркотики и рок-н-ролл…».
Он прислушался. На кухне было очень тихо. И даже почти не пахло рыбой, а, может, Клим уже «принюхался». Наверное, Милочка, протрезвев от осознания, что наделала, ушла в свою комнату. Она всё-таки была вполне нормальной девушкой, в отличие от Хера.
– Чёрт с ними со всеми, – со злостью произнёс Клим.
Хотелось тут же завалиться на диван, зарывшись в поролоновые подушки, но минуту назад здесь сидел пахнущий уксусом и проявителем Хер. Брезгливо скорчившись, Клим отошёл к окну и свалился в массивное кресло. Бухнулся, не глядя, пятясь задницей как рак. Он собирался закрыть глаза и просто ни о чём не думать, но тут же раздался звонок телефона.
– Я договорилась, – сказал мобильник довольным голосом Эрики. – Оказалось, что хозяин агентства видел наш сайт, он даже в некотором роде – твой поклонник.
– Какой сайт? – не понял Клим.
– Наш, который веду, – пояснила Эри. – Где мы продаём остатки от фотосессий.
Она даже не удивилась вопросу. Азаров давным-давно сгрузил на неё все представительские заботы. Вернее, он с самого начала не понимал, зачем им нужен сайт.
– Ладно, – согласился Клим, и тут же задал второй вопрос. – А какой хозяин какого агентства?
– Блин, Клим, – вздохнул мобильник. – Я из-за тебя состарюсь лет на двадцать раньше. Мы же только что говорили. Для подбора места съёмок. Нас завтра ждут. Прямо с утра. Не проспи, ладно? Впрочем, не выключай телефон – я сама тебя часиков в восемь разбужу.
Глава третья. Агентство «Чёрная луна»
Агентство с удивительным для весёлых праздников названием «Чёрная луна» занимало пару кабинетов большого бизнес-центра. Вывеска на прозрачной, но затемнённой двери и в самом деле зловеще сияла золотом на чёрном. Как звёзды на ночном небе. Но освещённые не романтичными взглядами влюблённых, а холодные осколки в смертельном для всего живого вакууме.
Странная табличка странной компании. Но в данном случае Климу это подходило. Он решительно направился в эту чёрную ды… луну, и двери сами разъехались перед ним. Пропустив Эрику, Клим быстро окинул взглядом помещение. Это было профессионально: он в одну секунду будто фотографировал обстановку, и сразу замечал в единственном кадре-взгляде кучу мелочей и деталей, которые с первого раза обычный человек, конечно же, не отражал.
Брошенная мимо корзины смятая бумажка от шоколадного батончика, облупившийся кусочек лака на указательном пальце безукоризненно одетой секретарши, выбивающийся из общего строгого настроя букетик полевых ромашек в маленькой вазочке у неё на столе…
– Вы… – девушка в старательно выглаженной белой блузе, застёгнутой под самое горло, привстала из-за ноутбука, на котором она что-то самозабвенно печатала до их прихода.
– У нас назначена встреча с Егором Николаевичем, – сказала Эрика, дружелюбно улыбнувшись.
Клим кивнул, подтверждая её слова, так как секретарша почему-то уставилась именно на него.
– Вы недавно здесь работаете? – вдруг спросил он.
Она слишком усердно била по клавишам ноутбука, не щадя свежего и явно недешёвого маникюра. А главное…
– Ромашки, – сказал Клим, указывая на её рабочий стол. – Вы ещё не прониклись духом этого места…
Девушка смутилась.
– Вообще-то, да… Первую неделю…
– Клим, – прошипела Эрика в ухо. – Оставь свои выводы при себе…Нет времени, у нас ещё съёмка сегодня.
И уже к девушке, всё с той же обаятельной улыбкой:
– Будьте добры, сообщите Егору Николаевичу. Фотостудия «Чудесная страна».
Название для их компании когда-то придумала Эрика. Хотя Клим предлагал обозначить не столь романтично, зато честно: «Любой каприз за ваши деньги».
– О, – сказала секретарша. – Он вас ждёт. Проходите.
Она кивнула на сливающуюся с тёмными панелями дверь, мерцающую мокрым асфальтом. Эрика излишне решительно направилась к ней. «В пасть дракону», – почему-то пронеслось в голове Клима. Он даже вздрогнул, словно сбрасывал с себя неприятную мысль.
– Егор Николаевич! – тут же раздалось из этой драконьей пасти. – Мы говорили с вами по телефону. Насчёт того самого дома, который можно использовать как декорации для съёмок хоррора.
Клим вошёл следом за Эрикой и увидел, что из-за основательного «директорского» стола уже привстаёт золотистый шатен в костюме-тройке, безупречно сшитом по его стройной фигуре. Не сильно старше их с Эрикой, но держащийся с таким достоинством…
И Климу он… Сразу не понравился.
Дело было не в необычном цвете волос, который отражался и в коричневом золоте глаз – явно свой, не краска. Клим, в отличие от большинства мужчин, хорошо разбирался в оттенках и чувствовал малейший нюанс любого цвета.
И не в загадочной ухмылке, которая висела в этом кабинете совсем не к месту и не ко времени.
От Егора Николаевича, кроме дорогого парфюма, веяло не менее дорогой опасностью.
В смысле… Клим почему-то сразу подумал, что этот мужчина достоин Эрики. Ни с того ни с сего подумал. Так же как за минуту до этого про пасть дракона. Только в одном ошибся: это был тигр, а не дракон. Золотистый тигр с плотоядной ухмылкой. Сильный и – самое главное – отчаянный. Такие, увидев цель, готовы на всё.
– Вы – Клим Азаров? – ухмылка стала сытой и довольной.
Клим кивнул.
– Вы меня знаете?
– Слышал, – сказал Егор Николаевич. – О вашей способности проявлять из хаоса то, что другим недоступно. И видел. Вы умеете показывать это обычным смертным.
– О, – вмешалась Эрика во избежание столкновения двух упрямых лбов. – Наверное, вы слышали, что Клим несговорчивый и своевольный. Уверяю вас, Егор Николаевич, это не настолько фатально, как говорят.
Она бросила незаметный, но прожигающий насквозь взгляд на Клима, очевидно, припоминания недавнюю съёмку модного показа, где он умудрился высветить все иголки, поддерживающие подолы платьев, торчащие из них нитки и помятости. Огрехов, невидимых для зрителей в зале, было не больше, чем на любом подобном мероприятии, но Клим превратил обычную модную сессию в демонстрацию подноготной подиума.
– Почему же? – удивился Егор Николаевич. – О нём говорят, как об очень талантливом мастере. Я даже думал сам пригласить вас поработать с «Чёрной луной» на договорной основе. И, пожалуйста, называйте меня просто Егором. Надеюсь, что вам понравится предложение, которое я подготовил.
Он взял со стола папку-файл и продолжил, доставая из неё пару больших фотографий.
– Насколько я понял из нашей беседы по телефону, вам должен подойти вот этот дом. Если не ошибся, то у меня будет встречное предложение: минимальная стоимость аренды…
Он передал фотографии Климу. Тот взял их в руки и от неожиданности присвистнул, тут же забыв даже про свою необъяснимую неприязнь к владельцу «Чёрной луны». Дом на фото выглядел не просто нуарным или готическим. Клим в первый момент даже подумал, что это и в самом деле выстроенные декорации для фильма-хоррора. Правда, снимки были чёрно-белые, словно специально подчёркивающие какую-то особенно глубокую безнадёгу этого места.
Клим не мог оторвать взгляд от неясного в чёрно-белом тумане контура двухэтажного барака, сложенного из брёвен, на фото он видел только одну сторону и немного угол дома, но чувствовал: из-за поворота тянет палёной гарью и ужасом.
До него доносились как сквозь сон слова Эрики:
– Аренда гораздо ниже рыночной, в чём подвох?
– Я не возьму комиссионные за посредничество, – объяснил Егор.
– И с чего такое человеколюбие? – Эрика, кажется, продолжала обворожительно улыбаться, когда в голосе зазвенела сталь. Вернее, серебро. Или золото. А, может, зашуршало что-то. В общем, сейчас голосом Эрики говорили деньги.
– Что вы, никакого человеколюбия, – открестился Егор от подозрения в том, что он хороший человек. – Я возьму у вас свою комиссию фотографиями с этой съёмки.
Клим оторвался от фото.
– Какими?
– Любыми, – поспешил его успокоить Егор. – Если подойдут декорации, снимайте так, как вам нужно, но все файлы отправите мне. Выберу то, что подходит, и оно останется у меня в эксклюзивном варианте. Остальным распоряжайтесь, как вам заблагорассудится.
– Вы можете просто заказать нам съёмку этого дома, если вам нужно… – честно сказала Эрика.
Она не понимала: зачем агентству недвижимости, пусть даже не совсем банальному, съёмки хоррор-сессии. Сложно представить, что убиение несчастной девушки парой безобразных зомби может в чьих-то глазах увеличить привлекательность здания.
– Мы сделаем хорошие рекламные образцы…
– Мне не нужны рекламные образцы. Даже самые прекрасные.
В голосе Егора появилась досада на непонятливость клиентов. Он не собирался посвящать их в свои дела.
– Ладно, – поспешно произнесла Эрика, – честно говоря, ваш вариант нам даже больше, чем подходит. Мы заедем посмотреть здание, если можно…
Клим не отрывался взглядом от фото, понимая, что снято с телефона и даже на сотую не отражает всей атмосферы этого места, которую может выжать из него он. Но даже так… Даже так дом был тот, что нужно.
– Я так понимаю, у вас «горит»?
Эрика кивнула, тоже не торопясь посвящать хозяина «Чёрной луны» в их отчаянное положение с горящим заказом.
– Мы заедем посмотреть…
– Сегодня вечером вас устроит?
Клим оторвался от снимков и с негодованием отметил, что Егор взял ладонь Эрики и поднёс её к своим губам. «Позёр», – фыркнул Азаров про себя.
– Мы бы хотели прямо сейчас, – сказала Эрика. – Чего тянуть, раз уже всё готово?
Егор бросил взгляд на большие офисные часы, висевшие на противоположной стене.
– К сожалению, сам я сейчас должен уехать, у меня дела. Но… Я дам номер нашего агента. Созвонитесь с Марией, она всё покажет.
– Значит, решено, – Эрика забрала от него свою руку.
Не слишком-то она торопилась, подумалось Климу.
Он сказал ей это, когда сели в машину.
– Выдумываешь, – фыркнула Эрика. – Не понимаешь, что происходило в тот момент.
– И что же? – Клим повернул ключ зажигания, и минивэн мелко задрожал, урча, как потревоженное животное.
– Битва титанов, вот что, – торжественно произнесла Эрика.
– У тебя вся жизнь – одна сплошная битва, – проворчал Клим.
Но Эрика не услышала, она уже звонила агенту.
***
Это было и в самом деле настоящее сокровище. Двухэтажный барак наособицу от привычных девятиэтажек. Деревянный. Северная сторона потемнела от времени, по стенам с самого низа до небольшого балкончика с переломанными от ветхости перилами полз то ли какой-то лишайник, то ли самый настоящий мох. С южной же стороны барак напоминал о давнем пожаре. Пострадавшие невесть когда стены всё ещё хранили следы копоти.
Клим втянул носом воздух, ему показалось, что тут до сих пор ещё пахнет горелым. Хотя, конечно, ничего подобного не было. Пахло разогретой на солнце травой, густые заросли которой заполонили весь двор, вплоть до хозяйственных ветхих сараюшек.
Этот дом и в самом деле был тем, что так жаждала душа Клима. Ощущение разрухи, тлена и даже какого-то мистического ужаса навевал он.
– Кажется, тут давным-давно не ступала нога человека, – замирая от восхищения, произнёс Клим.
Косоглазая Мария быстро и как-то испуганно кивнула. Кажется, ей не терпелось оставить клиентов наедине с этим «объектом», а самой как можно скорее слинять отсюда.
– Удивительно, но даже бомжи не решаются тут расположиться, – сказала Мария, оглядываясь. – За всё время моей работы в «Чёрной луне» я ни разу не обнаруживала присутствие человека в этом бараке. А тут…
Она немного приободрилась, вспомнив, что ей нужно сдать это здание в аренду.
– Вода качается насосом из колонки,правда, только холодная, и туалет – на улице.
– И электричества нет, – сурово напомнила Эрика.
– Так вам зачем? – искренне удивилась Мария, глядя куда-то мимо неё. – Вы же пару дней снимать тут будете, а не жить собираетесь. Или желаете…
– Нам придётся автономное питание для осветительных приборов…
– Месяц! – торжественно объявил Клим, перебивая все разумные доводы Эрики.
В голове у него крутились кадры. И в том углу, и у сарая в высокой траве, и на фоне обугленной стены. Это же… Это же… Вдохновение томило голову, разгоняя фантазию до немыслимых оборотов. А ведь он ещё даже не зашёл в дом.
В предвкушении настоящей работы у Клима нервно и страстно затрепетали крылья носа.
– Клим? – Эрика выразительно посмотрела на него.
– Найди деньги, – бросил он, ничего не желая больше слышать. – А если… То и на следующий тоже.
Глаза Марии от удовольствия разъехались в разные стороны ещё сильнее. Она уже не казалась столь потерянной и испуганной.
– На следующий – ещё не факт, – прервала полёт её калькулятора Эрика.
Эти две деловые кобры стоили друг друга.
– Мы самое главное не посмотрели. Что внутри.
Мария обратила разъезжающийся взгляд на девятиэтажки, которые высились за спиной Клима. Она, кажется, поняла, на кого нужно давить.
– О, если вам понравился внешний вид, то внутри вообще… Самый настоящий ужас.
Она прицокнула языком.
– Клим? – Эрика посмотрела на него красноречиво-пристальным взглядом.
И тон её голоса сузился до почти ультразвука. Тонкий и острый луч: это вот «кли-и-им?» с вопросом в конце. Когда Эрика говорила так, ничего хорошего это не предвещало.
– Ладно, – нехотя сдал позиции Клим. – Пока на … три недели.
– Кли-и-м?
– На две, – сквозь зубы выцедил он.
И сделал кирпичное лицо, давая понять, что дальше торг не уместен.
– За продление аренды, какая возможна скидка? – Эрика повернулась к Марии.
И они принялись обсуждать детали, которые уже не очень волновали Клима. Дрожа от предвкушения, он покинул торгующихся девушек, нетерпеливо зашагал к единственному подъезду, заваленному обломками деревяшек и ещё какой-то трухой.
Климу нравились пустые дома. В них таилась особенная, наполненная значением тишина. Он понимал её, как собака чует неслышные для человека запахи. Слушать пустоту – это то, что Клим и в самом деле любил.
Внутри было промозгло и душно одновременно. Парило странно, прогревшееся дерево не может дышать такой влагой. Клим задержался на пороге, давая глазам привыкнуть к темноте. Свет слабо и мутно еле сочился из единственного окна под самым потолком уходящей на второй этаж лестницы.
А когда зрение перестроилось, он чуть не вскрикнул от упавшей на него атмосферы. В этом доме царила своя, ни на что другое не похожая Вселенная. Иной мир расцветал на стенах дома, раскрывался суматошным мельканием образов. Сюжеты и портреты так плотно заполняли абсолютно все вертикальные плоскости, что невозможно было сразу выхватить и понять хотя бы один из них. Здесь жили, наверное, не совсем нормальные люди. И они разрисовали свой дом. Так, как бы сделал это Клим, будь у него такая возможность.
Сразу на выходе слева он увидел изображение явно дьявольской сущности: полуосыпавшееся, нарисованное прямо на серой от времени и пыли штукатурке. За пронзающими глазами божества, поддерживающего нимб рогами, скрывалась кухня со множеством телевизоров. Кто бы смотрел их в доме без электричества? Они явно составляли элементы декора: мёртвые экраны кто-то разрисовал портретами. Наверное, знаменитых когда-то давно певцов и актёров. Клим не знал этих людей, но чувствовал силу успеха, исходящую от красивых внутренним светом лиц.
Много предметов, которые должны быть в каждых нормальных домах: люстры, электроплита, холодильник. Только тут они казались совершенно инородными, ненужными, странно выглядящими на фоне закопчённой печки в доме без электричества. Ни одной проводки и розетки Клим не увидел.
Он шагнул, и ступени тут же заскрипели под кроссовками. Кого-то этот скрип мог раздражать, но Клим с удовольствием слышал в нём своеобразную музыку, целую симфонию опустевшего дома, пока поднимался наверх. Две входные двери на первом этаже и одна – на втором.
Лестницу между ними тоже изрисовали. По мере того, как Клим поднимался наверх, от рисунков веяло всё большей агрессией. Израненные животные, истекающие кровью. Дети на рогах оскалившихся оленей с безумными взорами.
Глаза привыкли к пыльным сумеркам, и Клим смог разглядеть, что здесь тоже когда-то были две отдельные квартиры, но один проём оказался закрыт кирпичами и сейчас едва выделялся на фоне потрескавшейся штукатурки. Над головой из рассеянного серебристого света выступил люк, очевидно, ведущий то ли на крышу, то ли на чердак. В таких домах обязательно должна быть мансарда.
Клим представил, как во время ненастья ветер гуляет по чердаку, трогая старые, сваленные небрежно вещи – словно незнакомец ходит над головой, роясь в груде тряпья. А ещё там непременно должна быть какая-нибудь мебель странной формы, накрытая чехлом от пыли.
На втором этаже рисунки стали ещё более злыми. Какие-то сцены, словно подсмотренные на улицах города – метафоричные и символизированные. Наркоманы с копытами и хвостами, загнавшие в угол худую девушку с огромными синяками под глазами. Самолёт, перерезающий крылом шею толстяка, судорожно прижимающего к груди чемодан.
Но каким бы безумным и жутким ни казался мир неведомого художника, Климу он был совершенно понятен. Он и сам, пусть не в такой безнадёжной степени, но видел окружающую действительность в похожих красках. И в то же время прекрасно понимал, почему дом не подвергся нашествию ни вандалов, ни наркоманов, ни бомжей. Нечто пронизывало его, настолько мощное, что пробивало жутью даже наркотический бред. С домом не стоило связываться.
Из спальни с остатками только одного переломанного дивана, затянутого клочьями паутины, Клим вышел на небольшой балкончик. Клочкастый мох бородами свисал с хлипких перил, и Клим быстро отшатнулся назад, боясь, что ветхий балкон тут же и обрушится под ним.
Во второй комнате, явно гостиной, ещё стояла какая-то мебель: матрасы, диван и небольшие шкафы. Она казалась не столь запустелой, как всё остальное, можно было подумать, что тут ещё кто-то ночует.
– Клим! – голос Эри донёсся откуда-то снизу, с первого этажа так внезапно, что Клим вздрогнул. – Ты где? Мы всё обговорили, можно ехать.
Клим в нетерпении расчехлял штатив.
– Езжайте сами. Я, пожалуй, останусь, поснимаю тут…
