Kitabı oku: «Махагон», sayfa 3
Воздух был чистым, луна светила ясно освещая дорогу. Преграждающие горы заслоняли путь.
– Осталось пройти через пролом, – сказал свободный эрин. – Это самый близкий путь в город, с этой стороны.
Пролом, было бы трудно увидеть днём, что уж говорить про ночь. Друзья сейчас подумали об одном и том же, короткая мысль ясно подчёркивала смысл: «Действительно, нам повезло с проводником!».
Первым пошёл Тэкар, за ним Финиган, последним шёл Вар. Двигаясь по одному, они шли медленно вперёд, осторожно перебираясь через совсем узкие проходы, а иногда не мешающие свободно продолжать движение. В других местах одежда цеплялась за редкие ветки кустов. Забытый осушенный каскад, низвергающийся небольшими уступами, уводил вниз.
– До утра, будете моими гостями, – проговорил Тэкар, выходя из пролома.
– Я не возражаю! – сказал священник.
– Ещё бы ты возражал, есть то хочется! – добавил Вар.
– Илина разогреет для вас, что-нибудь, – осматриваясь, сказал Тэкар.
Тишину пронзил отчаянный крик. Первым, сорвавшись побежал Вар.
Остальные следом за ним. Они пробегали меж деревьев, когда на освещённом луной месте, увидели опустившегося с ножом в руках воина. Он склонился над кем-то лежащим. Из груди раненого торчала стрела. Второй воин стоял рядом с арбалетом наперевес.
– На кой ты его убил? Ты же видел, что это не наш! – произнёс тот, что с ножом.
– Одним больше, одним меньше, – ответил второй, – велика ли потеря? Затащи его в кусты, и возвращаемся на позицию. Возможно, скоро покажется наш, – сказал тот, что с арбалетом.
Не оставаясь в стороне наблюдателем, подкравшись, Вар зашёл в тыл к стоящему с арбалетом. Видя их сквозь листву на пригорке, весь подобрался, готовясь к прыжку.
– Ну, ты и идиот! – сказал тот, что с ножом. – Надо было тебе в него стрелять? Ну бежал и пусть бы дальше себе бежал.
– Да мне показалось, он нас слышал, да и видел наверное!
– Показалось ему! – убрав нож в ножны наклонился, добавив при этом. – Повторяю для не далёких, наш будет идти не один. Его сопровождает высокий детина. Поэтому у тебя в руках арбалет, понял!?
– Да понятно, – ответил на это второй.
– Запорем это дело, нам самим лежать здесь. Так что, соберись!
Тот что с ножом, взял за шиворот раненого и потянул. Желая убрать подальше с тропы не проявил, ни капли сочувствия.
Вар прыгнул сзади с лезвием в руках на стоящего с арбалетом. Навалившись своим весом на него всадил в его спину лезвие.
Первый отреагировал попытавшись кинуть нож, но было слишком поздно. Тэкар попал стрелой, пробив ему грудь.
Вар подбежал к раненому. Древко стрелы всё так же торчало, лишь капли крови подчёркивали рану. Из его рта текла кровь, но он был ещё в сознании. Смерть стояла рядом протягивая костлявые руки.
– Мы тебе поможем! – сказал Вар, осматривая его рану. – Только не отключайся, ты понял меня? Всё будет хорошо! Сосредоточься, на дорогих тебе людях. Держись за них, ты не умрёшь!
– Эл… фия… – проговорил он и его затрясло в судорогах.
– Кто она для тебя? – спросил Вар.
– Люблю… её… – проронил обессиленный юноша.
Тэкар и Финиган подбежали помочь, но судороги прекратились. Юноша обмяк, покинув этот мир не справедливых, глупых и безжалостных людей.
– Он, был так молод! – произнёс священник, закрывая рукой безжизненные глаза.
Наклонившись, Тэкар внимательно посмотрел в его лицо. – Его звали, Алим! У него есть отец, эта новость его убьёт, – сказал с тяжёлой грустью в голосе, свободный эрин. – Нужно отнести его в город.
Глава 4. Плод трагедии
Рано утром в дом вождя, без стука, вошёл старый воин в потрёпанной одежде. На его плечах висела шкура, которая видела лучшие годы его жизни. Старый воин не уступал молодым во всём, оправдывая своё звание в качестве первого эрина вождя. Дом вождя, представлял собой трёхэтажное здание. Самые важные вопросы касающиеся улаживания конфликтов и редко случающихся ссор, решались скорее чаще здесь, чем в здании собраний.
Старый воин прошёл в большую комнату с неразожжённым камином, сел в кресло у стены. Расправив ноги закрыл глаза, через минуту открыл повернув голову в сторону, где сидел за столом у окна вождь.
– Чарес! – обратился он к сидящему за столом вождю. – Я к тебе пришёл по делу. Решение, которое ты принял тогда, не послушав меня, теперь эхом возвращается. Пожинаем, так сказать последствия. Только не ты один, а мы все.
– Что ты имеешь в виду? – недоумевая спросил вождь.
– Ты знаешь, что я имею в виду! Сегодня прибыли гонцы от императора и принесли с собой тело Алима, их привёл Тэкар.
– По порядку, – сказал вождь, – гонцы принесли какое-то послание?
– Это неважно! Ведь можно было избежать и не проучивать юнца, так…?
– Известно, кто его убил? – спросил вождь, помрачнев.
– Неизвестно. Тэкар был свидетелем, но подробно ничего не сказал. Так что поговори лучше с ними, ты. Тем более и наши гости просят аудиенции.
– Что ты, узнал из слов Тэкара? Насколько я знаю, он человек прямой и не будет тратить время на увиливания, скажет как есть.
– Он и сказал: «Алим умер быстро. Тех, кто на него напал, он не знал». Гонцы же говорят, что было покушение на одного из них.
– Что с нападавшими? – спросил вождь, как бы догадываясь об ответе.
– Само собой разумеется, кормят червей. Их было двое. Одного убил один из гонцов, второго Тэкар. Отправил туда людей, попробуем выяснить кто осмелился ступить на нашу землю.
– Отцу Алима, Ронису, сообщили? – уточнил вождь, задумчивым голосом.
– Ещё нет, я хотел вначале рассказать тебе, – сказал первый эрин. Вождь ещё больше погрузился в раздумья.
– Пригласи Рониса вместе с гонцами, через час, – продолжил Чарес. Пусть они сами расскажут Ронису, почему умер его сын. Заодно узнаем, что на этот раз требует император.
– Хорошо! – сказал поднявшись первый эрин. – Но может, вначале пригласишь за стол, прежде чем отослать, у нас есть ещё нерешённые вопросы.
– Синегал, с возрастом ты становишься всё наглее, так что не утруждай меня приглашением.
Настойчивость первого эрина была отчётливым признаком того, что нужно решить немало вопросов, прежде чем вернуться к попыткам исправить содеянное, без умысла задуманное в гневе. – Конечно, садись! – продолжая сказал вождь.
* * *
Вар сидел в просторном кресле у камина и смотрел на догорающий огонь. Воспоминания наполняли его горечью. – Сейчас мёртвым должен быть я, – думал Вар, вернувшись раздумьем в тот день, в летней резиденции. Тогда он пришёл чуть раньше на вечерний ужин в честь весенних игр.
На первом этаже веселились люди. Играли музыканты на лютнях и свирелях. Гостей было много. Вару удалось немного пообщаться и познакомится с новыми людьми прежде, чем вышел батлер и прервал веселье. Большинство ушло, некоторые вместе с Варом поднялись на второй этаж, на вечерний ужин с императором. После ужина император подозвал его.
– Рад тебя видеть, Варлеус! – холодно сказал император. – Я знаю, ты мог не прийти, за это и благодарю.
– Можно без пафоса! Говорите, что вам нужно или я уйду, – сказал спокойно Вар.
– Хорошо, – ответил Император, – не буду тянуть. У меня есть для тебя задание, которое не требует отлагательств. Тебе передадут письмо с моей печатью. Ты должен будешь его отнести к вождю «пришлых». Согласен?
– Один вопрос. Зачем мне это делать?
– Конечно, у тебя есть выбор. Давай так, если ты откажешься, я устрою забаву для своей армии севера. Люди засиделись, им нужно противостояние. Что может быть лучше, чем пойти войной против непокорного сюзерена. Напасть без предупреждения и сжечь поселение дотла. У тебя уже рисуется картина? Их воины погибнут в бою. Их жены непокорно раздвинут ноги, прежде чем в муках распрощаются с белым светом. А дети – невинные создания, не узнают что такое жизнь. И поверь мне, я буду спокоен от того, что с корнем вырву этот сорняк!
– А если я соглашусь, что это изменит?
– У них будет выбор. Либо подчиниться моей воле, либо готовиться: закупать вооружение, строить стены, засыпать ущелья. Скажу так, ты дашь им время. Честно, не правда ли?
– Хорошо… я согласен, – сказал Вар, ощущая себя буквально загнанным в угол.
– Другой разговор! Отнести послание нужно, как можно быстрее. Желательно не переходя за инийцскую границу.
– Это всё? – спросил Вар, повернувшись к нему лицом.
Император, не смотря на него, махнул головой в знак подтверждения.
Устремившись уйти Вар направился к лестнице. Немидас его окликнул. – Чуть не забыл, у меня есть информация, что на тебя будет совершено покушение. Мои шпионы предполагают, что нападение будет на большаке. Будь осторожен! Избегай дорог!
– Теперь ничего не изменишь, – подумал Вар, вспомнив фразу: «Жизнь проходит, а воспоминания живут вечно». Так говорил аббат, обучавший Варлеуса. Раньше он не понимал этих слов.
– Если умрут все люди, которые знали этого человека, значит и умрёт воспоминание о нём, так? – спрашивал маленький Вар во время занятий у аббата.
– Ты, размышляешь правильно, – подметил заботливо аббат. – Я продолжу твою мысль. – Зачем людям, которые никогда не знали умершего, память о нём?
Вар расстроенно продолжил. – Тогда получается, что если человек умер, про него когда-нибудь, если не сразу, забудут? И он перестанет жить в памяти…
– Если человек умер, то память о нём живёт в их сердцах не для умершего, а для них самих, – поправил аббат.
Вар припомнил то немногое, что он знал о нём, – Алим, – произнёс шёпотом имя. – Он был так молод. У него были мечты, надежды, даже любовь. Он произнёс вполголоса имя, – Элфия. – Эти имена, я сохраню ради себя и в память об умершем, – задремав подумал Вар.
Захлопнув дверь, Тэкар пробудил его из дремоты. – Подъём, вас приглашает к себе вождь Чарес! – сказал свободный эрин.
Вар поднялся, подошёл к старой шкуре медведя. На ней свернулся калачиком Финиган, предаваясь такому беззаботному и желанному сну, особенно после стольких порций, которые подала жена Тэкара.
– Просыпайся, старый медведь! – сказал Вар, расталкивая друга. – Нам пора, ещё успеешь поспать!
– Когда…? – произнёс Финиган заспанным голосом. – Когда… ты, оставишь меня в покое?
– Отнесём послание, а потом будем отдыхать.
– Ты рано расслабился, – сказал, зайдя Тэкар.
Когда они шли в дом Тэкара ночью, поселение «пришлых» спало и ничего не удавалось увидеть. Теперь же, Вар видел людей, которые выходили из домов, приступая к своей работе. Поселение представлялось очень большим. Дороги были выложены из камня. На улицах ничем не воняло и это даже удивило Вара. У всех дома были наполовину из камня, наполовину из дерева.
На пути к дому вождя они проходили огороженную аллею. Финиган увидел бронзовую статую изображающую воина с луком в руках и мечом за спиной, ромбообразный щит стоял рядом. Горящее древо на его доспехах, словно подчеркивало мастерство автора.
Через несколько проулков они подошли к дому вождя, к очень большому, сложенному только из кирпича. Их встретил высокий эрин в кожаной броне. То, что он воин, было видно сразу, никем другим он не мог быть.
– Я провожу вас к вождю Чаресу. Следуйте за мной!
Они зашли в дом. С коридора повернули в большой зал. В конце зала на мягком стуле сидел крепкий мужчина лет сорока пяти, он смотрел на вошедших нечитаемым взглядом. Поодаль от него сидел мужчина в простой одежде, лет пятидесяти с короткими усами, он привстал увидев гостей. Вар, почти не заметил ещё одного очень интересного, старого воина, который находился рядом с вождём. – Делает вид? – Вар так и не понял! А возможно и не делает, а точно спит, опустив голову. На его плечи была накинута тяжёлая шкура, которая как будто вот-вот раздавит бедного старичка. В тишине, Вар начал первым.
– Меня зовут Варлеус, со мной мой друг Финиган. Мы приветствуем тебя Чарес – повелитель жителей синих гор. Мы принесли послание от императора Регнарда.
Вар достал из-за пазухи письмо. Оно было перетянуто красной ленточкой с литой печатью. Протянул вперёд. Высокий эрин забрал письмо, положил рядом с вождём на стол. Чарес не обращая внимания на послание, смотрел в глаза Варлеуса. Прошла напряжённая минута, прежде чем вождь заговорил.
– Вас далеко занесло! – начал Чарес. – Что можете сказать о случившемся сегодня ночью?
Вар рассказал, как было совершено нападение и о своих подозрениях, и о том, что скорее всего жертвой покушения, должен был быть он. Назвав имя убитого юноши заметил, как у мужчины с усами, глаза наполнились слезами, но он сидел и отрешённо слушал.
– Почему ты решил, что покушение должно было быть именно на тебя? – спросил его твердо и прямо, Чарес.
Вар не хотел рассказывать о том, что было ему известно. Он ушёл от ответа сказав, – только убийца мог знать, что я сын императора. А также то, что я пойду через ущелье именно этой дорогой, а не на лошади через северный перевал.
Вдруг старичок, который всё это время спал, подняв голову произнёс. – Не торопись с выводами, послушай. Нам известно кто ты, известно так же, кто твой отец. Но тебе не дано знать, по какой причине на тебя должны были напасть. Я лишь могу сделать предположение, что ты прав, но не полностью.
* * *
Император Немидас сидел на скамье в зимнем саду, витая в воспоминаниях прошлых, забытых лет. – Как же я завидую тем людям, которые забывают отрекаясь от прошлого! – подумал с грустью он. – Я не могу отказать себе в памяти лелея твой образ, но это так больно! После борьбы не вспоминать минувшее, его снова захлестнули эмоции, и он поддался, представляя её лицо, её руки, идеальную любимую фигуру.
– Ты снова тут, со мной, как когда-то? – произнёс воспоминанию, Немидас. Её образ, как будто приобрёл плоть, появившись рядом. С любовью и искренностью во взгляде она, как раньше смотрела на него.
– А помнишь, как ты мне пела? Любая хандра и даже гнетущая печаль покидала меня. Я чувствую аромат черёмухи, как и тогда от твоих несравненных волос. Твой голос всегда пробуждал меня. Просыпаясь, я думаю, что ты здесь со мной, а тебя нет… Император печально улыбнулся своему видению.
– Ты, была единственной любовью всей моей жизни! – произнёс император. – Если бы не тот день, двадцать лет назад… Мы возможно, сидели бы рядом, наслаждаясь твоими любимыми цветами, насыщая и делясь чувствами друг друга. День, самый трагичный, который изменил всё!
В это утро Юланта собралась, взяла свою охрану и вышла в город. Все эти дни, в столице империи были беспорядки, но сегодня было относительно спокойно. День для всех был особенный и никто не знал почему. Возможно оттого, что весна, наконец, одарила чудесной солнечной погодой. Юланта хотела купить на торговой площади мафаи, ведь слугам так и не удалось ей угодить. Желание вкусить мафаи было выше её сил!
Всё произошло внезапно. На рыночную площадь, вышла возмущённая толпа бунтовщиков. Крича и опрокидывая прилавки они вытеснили её охранников. Оставшись одна, она сильно испугалась. Пробираясь сквозь толпу, оказалась на улице нищенского квартала. Юланте нужно было быстрее выбраться отсюда, но только не снова через толпу. Она бежала по узким улочкам оглядываясь назад. Неожиданно уткнулась лицом в грудь мужлана. Отступив, безуспешно попыталась обойти. Он схватил её за руку и притянул к себе, другой зажал рот. Затащив в разваливавшуюся лачугу, бросил. Её криков не было слышно из-за шума толпы. Привалившись зажал её. Ударил ещё раз и ещё, разорвал платье. Насилие продолжалось недолго, для неё же это была вечность. Закончив с ней, сорвал драгоценности. Убежал, оставив её постыженную, лишённую чести.
На одной из улиц её нашли охранники. Юланта в грязном разорванном платье бродила как в бреду, не замечая окружающих. Поняв, что с ней произошло, они испугались. Но сжалившись, решили помочь ей добраться до замка. После чего, бежали из империи.
Когда молодой император Немидас узнал, что произошло с его любимой женой, он пал в гнев. Даже сейчас, после двадцати лет, он не помнил какие приказы отдавал в течение последующего месяца. Именно тогда, его и прозвали кровавым императором, в этот ужасный месяц, жестокого года.
Всех бунтовщиков вешали без суда. За охранниками, которые не смогли её защитить, он послал линчевателей, через неделю их головы были у него. Самую большую ненависть сохранил для насильника. Его, он четвертовал самолично. Когда же были убиты все виновные, он ощутил поглощающую пустоту и пробудился, как от сна.
Юланта замкнулась в себе. Для неё, окружающий мир перестал существовать. Она даже не обращала внимания на любимого и раньше желанного мужа. Проводила дни смотря отчуждённо куда-то в пустоту. Через восемь с половиной месяцев она родила мальчика. Немидас надеялся, что рождение ребёнка вернёт ей радость к жизни. Но через полгода, не придя в себя, она вышла на лоджию и, не задумываясь, шагнула вниз, оставив этот жестокий мир.
Злые языки говорили, что она покончила собой из-за стыда и её щенок родился от насильника. Близкие к императрице слуги говорили, что она уже была беременна, когда с ней случилось это несчастье, а покончила с собой из-за сломленного духа. Имя мальчику дал приставленный к нему аббат, назвав его Варлеус.
Император редко приходил к ребёнку, хоть и признал его перед народом. Сплетни окружающих не давали ему забыть о потерянной любви. Ребёнок же был, явным тому напоминанием. Выросший в сильного мужчину, Варлеус заслужил любовь народа, но не любовь отца.
– Варлеус не похож на меня! – сказал регнардский император своему видению. – Он, не мой сын. После его смерти… мне станет легче! – с горечью, произнёс Немидас.
Видение, как будто грустно посмотрело на императора и пропало, рассеявшись, перестало на время мучить воспоминаниями.
* * *
Они шли не торопясь, давая лошадям отдохнуть. Чёрные щетки доспех были помяты от первого сражения. Впереди, остального множества рыцарей, шли двое.
– Если немного свернём на запад, то там и будет река. Точно помню! – сказал Гемион. – Подтверди?
Перфаер недолго думая, ответил. – Через полмили.
Рыцари ордена держали путь к реке по нескольким причинам. Первое, чтобы напоить лошадей. Второе, нагнать инийцев до того, как они перейдут реку. Потери ордена Махагон были невелики, около семидесяти человек. Всё прошло чётко, и главное организованно!
– Император Немидас будет нами доволен, – произнёс Гемион, ведя коня под уздцы.
– Почему мы их не уничтожили, преимущество внезапности было за нами? – спросил его Перфаер. – Нам бы не пришлось сейчас следовать по пятам за инийцами.
– Если бы не избранные, конница задавила бы нас и потери были бы куда больше, – сказал Гемион, поглядывая на идущих сзади. – На нашей стороне была внезапность, не более. Мы использовали своё преимущество по полной.
Избранные вели своих белых лошадей отдельно от рыцарей ордена. Башлыки, всё так же были опущены на их головах. В отличие от общающихся и бросающих шутки рыцарей Махагона, избранные шли молча.
Погода была пасмурная, моросил мелкий дождь. Вдоль реки лежал туман. Рыцари ордена, напоив коней отдыхали в ожидании приказов.
Гемион сидел облокотившись на валун, когда прискакал один из посланных им разведчиков. Он спешился и подошёл к Гемиону. Соединив ладони накрест к себе, слегка преклонив голову, начал докладывать.
– Я видел инийцкий легион, четыре мили вверх по реке, – сказал разведчик. – Они не оставили раненых, это их задерживает.
– Собираются подняться к мелководью, – перебил его Гемион, – хорошо. Поднявшись с удобного места, он отряхнулся от песка и подозвал знаком ожидавших командиров отрядов.
– Проводим инийцев красиво! – сказал Гемион. – Не вступайте в бой, пока не получите приказ. Если они перейдут реку, отряды первый по пятый, держась на отдалении, должны попытаться пробиться и обойти инийцев, ударив по их правому флангу. Остальные со мной пойдут атакой в лоб.
Разойдясь, они поспешно пришпорили своих коней и поскакали вверх вдоль русла реки. Поднимая столбы пыли, уносились навстречу своему неприятелю. Примерно через полтора часа, рыцари ордена настигли легион. Инийцы растянулись вереницей, наспех переходя в мелководье реку. Построившись, рыцари Махагона отстегнули свои луки. Все ждали сигнала!
Гемион выехал вперёд, в правой руке он держал свой бастард, левой удерживал поводья. Пришпорив коня, поднял вверх меч и резко направил в сторону переходящих вброд инийцев. Чёрный мерин неудержимо рванул с места. Все рыцари ордена устремились за ним. Достигнув дистанции стрельбы, один за другим начали выпускать стрелы снова и снова. Как только они подобрались к противнику на расстояние пятидесяти шагов, рыцари Махагона перекинув луки на плечи, в мгновение оголили свои клинки.
