Kitabı oku: «Договор на нелюбовь», sayfa 4

Глава 9.

– Ростова! Вставай! – крик с первого этажа разбудил меня. И это был вовсе не вкрадчивый голос мамы, а бас Севы Батюка.

– Батюк! – завизжала я и, завернувшись в плед, выскочила на лестницу. – Восемь утра! Восемь! Какого черта?

Мой любименький дружок сидел на последней ступени и чинил мясорубку, что спалила вчера мама. Она всегда его напрягала домашними делами, пользуясь мужскими руками.

– У меня выходной, поэтому собирай свою жопку и идём на пляж. Вот только позавтракаю, – Костя помахал мне и ушёл на кухню. – Ирина Николаевна, все готово. Теперь мне можно вот тех пирожков? Руки я помыл.

– Нахлебник, – сбросила пижаму, умылась и натянула джинсовый сарафан. – Мама, прекрати его подкармливать, говорят, потом не выгнать вот таких гостей.

– Кать, я его с первого класса подкармливаю, – мама поймала меня на последней ступени лестницы, не позволив броситься на нагло улыбающегося Батюка.

– Знаю, поэтому он вот так бесцеремонно вламывается в дом! Говорю же – не выгнать!

– Какая муха тебя укусила? – вступилась бабушка, обожающая Севу нежной любовью. – Что ты накинулась на мальчика?

– Мальчика? – я сняла с огня гейзерную кофеварку и пошла в столовую, где на веранде уже был накрыт круглый стол с белой скатертью. – Разве мальчики бывают двухметровыми, бабушка? Я думала, что это уже называется мужчиной.

– Кать, – опустил голову Батюк, стреляя в меня виноватым взглядом. – Ну, ладно тебе. Кто обидел?

– Её попробуй обидь, – хихикнула бабушка, выкладывая горячие булочки на блюдо. – Сама кому угодно голову откусит.

– Поэтому и одна до сих пор, – заржал Сева, неся булку ко рту, но я ловко вырвала его добычу и забрала себе корзину с дымящимися круассанами.

– Бабуля, – заныл он, давя на старушку сверхжалобным взглядом.

– Катерина! – бабушка хлопнула по столу рукой, и мы притихли. – С самого садика цапаются! Когда вы уже мирно жить начнёте?

– Никогда! – хором ответили мы и отвернулись друг от друга.

– Кать, а ты во сколько вчера вернулась? – Мама забрала у меня из рук булки, выставила их в центр стола, а на мою тарелку положила сосиски в тесте.

– А где ты была? – Сева забыл про обиду, обернувшись ко мне.

– С друзьями ужинала, – пожала плечами я, вспоминая чисто Царёвский жест.

– С какими?

– Сева, жуй, а то в твой рот оса залетит, как в прошлый раз!

– Там шмель был! Гигантский!

– Оса!

– Шмель!

– Стоп-игра, – на этот раз не выдержала мама. – Ни на какой пляж вы не пойдёте одни!

– С чего это? – снова в голос вскрикнули мы.

– Да вы же утопите друг друга, а дочь у меня одна, – Мама разошлась не на шутку, размахивая салфеткой. – Вас вообще нельзя одних оставлять.

– Чую я, они и стариками будут тросточками драться, – прыснула от смеха бабушка, явно представив абсурдную картинку.

– Я её в дом престарелых сдам, – улыбнулся Сева.

– За что? – охнула Мама.

– Так кто её замуж возьмёт? А мне такая сварливая бабка на шее тоже не нужна.

– Я убью тебя, Батюняша!

– Прямая угроза! Вообще-то я юрист, если ты помнишь.

– Да ты такой же юрист, как я бухгалтер!

– Или балерина, – в конец расхохотался Сева, протягивая ко мне свои руки.

– Отвали. Мам, ну, не пускай ты его, сколько можно повторять?

– Больше не буду, – шикнула мама. – Все! Хватит.

До конца завтрака за столом воцарилась тишина. После того, как со стола все было убрано, а воскресная посуда перемыта, я пошла собираться на речку. Аномальная майская жара плавила мозг с самого утра, поэтому нет лучше места, чем берег, рядом с шуршащей прохладной водицей.

Мама, естественно, слово своё не сдержала и отказалась топать с нами по пеклу, усевшись за фортепиано на веранде. Мы вышли в сад, что так сладко пах на такой жаре, а звук музыки становился все тише и тише.

– Я женюсь, – наконец-то сказал Севка, примирительности беря меня за руку.

– Что? – я даже вздрогнула от неожиданности.

– Да, Кити. Света беременна.

– Я поздравляю тебя, папаша! Это же нужно отметить!

– Как думаешь, я правильно поступаю? – Сева взлохматил свои волосы, выдавая этим нервным жестом свою растерянность.

– Я думаю, что, беря ответственность за своего ребёнка, ты уже поступаешь правильно. Вон, посмотри на меня? Выросла без отца, теперь ты и мучаешься с такой подругой. Хотя сам виноват. Выбрал – тяни лямку.

– Нет, Кать, ты – другое. Просто ещё не нашёлся мужик, кто твои шипы преодолеет.

В кармане пискнул телефон, а на экране высветилось сообщение с незнакомого номера:

«Время пошло».

– Зараза!

– Кто? Я?

– Ты, Батюняша, ты…

***

В баре, куда мы пришли с друзьями, чтобы отпраздновать эпохальное событие, было яблоку негде упасть. А так хотелось напиться как следует, чтобы стереть не только легкую горечь потери холостого друга, но и назойливые мысли, что крутились в голове.

Руку жгло от желания ответить на то смс. Но я держалась. Решила, что не вступлю на тропу войны, значит так и будет. Это не моя война.

В голове, конечно, картинка складывалась красивая: блондинчик ползёт за мной на коленях, умоляя о любви. Но в реальности все будет иначе, скорее, это я буду бегать за ним, выпрашивая внимания.

Таких мужчин не получится заманить, они помешаны на себе, своей работе и цели, что известна только им.

Он никогда не выберет спутницу. Будет лавировать до последнего, пока терпение не лопнет, а потом скинет балласт, утешив её новенькой «бибикой».

Любовь для него, скорее, ответственность, чем порыв души. Поэтому на эту скользкую дорожку из жёлтого кирпича вступают либо отчаянные, либо жадные. Я ни тем, ни другим качеством не обладала. К своему счастью.

– Кать, я столик нашёл, идём! – Сева потащил меня за руку вглубь толпы, распихивая танцующих.

– Батюк, я щас сделаю ещё не родившегося ребёнка сиротой!

– Типун тебе на язык, – шикнул друг. – Ребята, за мной!!!

Столик Сева урвал и правда отличный, ну, как урвал, одна из его бывших пассий здесь работала администратором, поэтому он просто отработал этот столик, причем пару лет назад. Сева никогда не расставался с девушками плохо, поэтому, если тебе нужно найти связи в абсолютно любой структуре – это к нему.

Друзей у Севки тоже всегда было в избытке. Даже сейчас за столом сидели парочки абсолютно разного возрастного диапазона и рода деятельности. Я даже половины не знала, лишь вежливо отвечала улыбками, прекрасно понимая, что больше не встретимся.

– Пошли танцевать? – потянула меня девушка, которую мне забыли представить, а может, и представляли, но сегодня я почему-то витала в облаках.

– Нет, лучше пойду выпить себе принесу, – я выскользнула из её цепких лапок и рванула в толпу. Протискивалась между веселящихся девчонок, тихо завидуя их настроению, в сторону бара.

– Привет! – крикнула я бармену. – Водку со спрайтом!

– Вам принесут! – крикнул бармен, откровенно пялясь в вырез моего шелкового платья-сорочки.

– Нет, обожаю смотреть, как мешают коктейли, – рявкнула я и перегнулась через стойку. – Руки только на виду держи. А то знаю я вас!

– Обижаешь!

– Обижу, если подсыплешь мне хрени какой-то!

– Держи, подозрительная, – бармен на весу плеснул в бокал водки, открыл новую банку спрайта и наполнял бокал, пока я не кивнула, затем бросил пару долек лайма, лед и толкнул стакан по гладкой столешнице стойки мне прямо в руку. – Угощаю!

– Нет, сама могу угостить, – достала из лифчика деньги и бросила бармены. – Дай ещё бутылку текилы.

– Бутылку точно принесут за стол, тут опломбированных нет, – рассмеялся парень и подмигнул мне.

В ответ я бросила ему воздушный поцелуй, взяла свой телефон и хотела было пойти обратно, как что-то большое и твёрдое рухнуло на меня, прижав к стойке всем немалым весом.

– Черт! – вскрикнула я, пытаясь поймать заваливавшегося мужика, которого толпой выкинуло прямо на меня.

– Б**дь! – зарычал он, хватаясь за соседние стулья. Звук бьющегося бокала и какой-то отстранённый хруст резанул слух. Любимый коктейль лежал мокрой кляксой в окружении осколков и разбитого телефона прямо у моих ног.

– Прости, – парень обернулся, и я онемела.

– Ты? – зарычала я, упираясь носом прямо в подбородок.

– О! Катерина, – Царёв поднялся и осмотрел результат нашего «дтп». – Упс. Теперь ты не сможешь ответить на мое смс?

– А я отвечаю только на вопросы. А ты поставил меня перед фактом.

– Повторите даме, – Царёв достал из кармана джинсов пару купюр и махнул бармену. – А ты не любишь, когда ставят перед фактом?

– А я вообще не люблю, когда меня ставят.

– Мы точно об смс говорим? – Царёв положил руки на барную стойку, заключив меня в ловушку.

– Отойди, – зашептала я, стараясь не смотреть в его шальные глаза.

– Я пострадал. Мне плохо. Мне нужна помощь!

– Я бы вызвала скорую, но мой телефон разбит, – с горечью вздохнула я, рассматривая серебристый гаджет на грязном полу.

– А как же курсы первой помощи?

– С удовольствием, только сначала мне придётся нанести тебе тяжкие телесные, а потом отчаянно пытаться спасти, – прошептала я, ощущая аромат цитруса и табака. – Правда, уверяю, что не спасу… И суд меня оправдает.

– Ты забавная…

– Кать! Все хорошо? – Сева расталкивал толпу, несясь ко мне, как сумасшедший.

– Все хорошо, Сева, – вынырнула из-под руки Царева и бросилась навстречу другу, чтобы не дать им схлестнуться, зная взрывной характер Батюка.

Перехватила его за руку и потянула в сторону столика.

– Кто это был?

– Знакомый.

– А чего не познакомила со своим знакомым, – передразнил меня Севка, разглядывая поверх толпы людей у бара. Я тоже повернулась, но Царева там уже не было. Зато официант принёс бутылку водки и несколько банок спрайта.

– Черт! Телефон оставила, – я бросилась опять в толпу, но у барной стойки валялись только осколки…

Глава 10.

– Катя! Ну сколько можно будить тебя, – Мама аккуратно потрепала меня за ухо, как делала это в детстве, поднимая в школу. – Я на работу, бабушка с соседкой уехали в парк гулять.

– Искать себе приключения? – потянулась я, вырываясь из ласковых объятий сна.

– А что ей ещё остаётся? Завтрак приготовишь сама?

– Ладно, – мама чмокнула меня в макушку и выбежала.

Только я закрыла глаза, чтобы вновь провалиться в сон, как голос мамы вновь послышался с первого этажа.

– Тут курьер, Кать. Мне некогда, я побежала!

– А-а-а! – зарычала я и, закутавшись в одеяло, поплелась вниз.

– Доброе утро, курьерская доставка, – молодой человек держал в руках большую чёрную коробку, перетянутую красной атласной лентой.

– Доброе. От кого?

– В заказе не указано, – молодой человек вручил мне довольно тяжелую коробку и шустро исчез.

Поставила сюрприз на стол и отправилась варить кофе, а то голова после вчерашнего гудела страшно.

Ждала, пока кофеварка забурлит, а сама взгляда не сводила с загадочного подарка. Трезвый мозг не требовался, чтобы понять, от кого это. Внутри все переворачивалось от любопытства, но я ещё с детства знала, что предвкушение всегда ярче, чем открывание. Налила кофе в любимую чашку и вышла на веранду, сев шезлонг, откуда хорошо просматривался стол. Закурила, но тут утреннюю тишину взорвала незнакомая трель. И естественно, из коробки.

– Какого черта! – рванула в столовую и потянула за ленту, коробка тут же раскрылась, как ромашка. В центре стояла корзина фруктов, а сверху, моргая яркой вспышкой, лежал новенький белый телефон. Взяла в руки, перевернула и почему-то не удивилась, увидев, что на экране светилось «Блондинчик».

– Алло!

– Катенька, доброе утро!

– Сашенька, какого черта?

– О, мадам не в духе? Похмелье? Мешать водку с газировкой – плохая идея.

– Зачем?

– Это извинения. Я разбил твой телефон, поэтому прислал новый.

– Это ненормально!

– Это нормально, Катя. Я привык отдавать долги.

– Ты мне ничего не должен, сама виновата. Кстати, я тебе тоже ничего не должна.

– Не должна, будь спокойна.

– Но телефон я тебе верну. А ты мне мой старый.

– Кать, он восстановлению не подлежит.

– Там симка, все мои фотки, контакты, – застонала я, оседая в кресло.

– Кать, я позволил себе немного вольности, поэтому в новом телефоне уже твоя симкарта, собственно, данные тоже перенесены. Успокойся, я не имею привычки копаться в чужих сообщениях.

– Смс чужих мы не читаем, а в жизнь чужую с ноги дверь открываем, да?

– Я открываю только ту дверь, что приоткрыта.

– Саш, спасибо за заботу, но я чужого не беру, поэтому скинь адрес и я верну тебе твоё извинение.

– Катя, не говори ерунды. Я разбил твой телефон.

– Хорошо. Я попользуюсь, а как только куплю новый, верну.

– Ты упёртая.

– Я тут недавно прочитала, что мы в людях видим только отражение собственных качеств, которые не можем принять.

– Хм, очень интересно. Тогда может, ты найдёшь во мне понимание, доверие и желание помочь?

– Нет, Царёв, – рассмеялась я. – Я на твою удочку не клюну.

– Как насчёт завтрака?

– Если только его приготовишь ты, – закусила я губу, представляя выражение его лица.

– Договорились. Выходи.

Я обернулась к окну, что выходило на улицу, в ожидании увидеть его машину, но там никого не было.

– Я серьезно, – только сейчас я поняла, почему он так дышит. Бежит?

– У тебя пять минут.

Я почему-то пошла на второй этаж. Ну, как пошла? Перепрыгивала через три ступеньки, срывая с себя пижаму с медвежатами, влетела в душ.

Что я делаю? Зачем? Незачем, но так хочется. Как конфетку, что подвешена под самой макушкой елки новогодней.

Подсушила волосы, стянула их в пучок, натянула майку и джинсовые шорты и спустилась. Телефон, оставленный на столе, снова моргнул

«Выходи».

Взяла только телефон и выскочила из дома. Моя улица была первой, через прохудившийся деревянный забор хорошо просматривалась дорога, проходящая мимо нашего посёлка, но она была пуста. Встала на цыпочки, высунув морду наружу и тут же пожалела. Царёв, одетый в спортивную форму, как раз выбежал из-за поворота. Видела, как на его лице расплывается довольная и откровенно коварная улыбка.

– Давай, присоединяйся, – махнул он в сторону открытых ворот.

– Бегать?

– Давай-давай! Пропотеешь, станет легче.

– Что? Александр Алексеевич, ты на завтрак пригласил, а не на пробежку, – захныкала я, ощущая барабанную дробь в голове от каждого шага.

– Ускоряемся! – и он ускорился, да так, что я даже немного залюбовалась. На нем были чёрные шорты, открывающие красивые мужские ноги, к которым я, признаться, имела слабость. – Или ты предпочитаешь и дальше пялиться мне вслед?

– Зато ты смело маме можешь сказать, что зацепил меня ногами. Больше все равно нечем, – буркнула и почему-то побежала следом.

– Ты так думаешь? – он развернулся ко мне лицом, продолжая бежать. – А вдруг ты обманываешься?

– Обманы-ываюсь? – ускорилась, чтобы сократить расстояние и не перекрикиваться. Хоть мы и вышли за пределы посёлка, но недооценивать уши агентуры моей бабушки, было бы глупо. А попасть на допрос к этой гестаповке совершенно не хотелось.

– Да, это когда ты специально видишь, вернее, хочешь видеть в человеке только самые плохие качества.

– Я не буду отвечать, – рванула и опередила его, лишь махнув напоследок. Тропинка, по которой мы бежали, вела вдоль леса, прямо в сторону «Вишневого». Да, вот так забавно назвали тот коттеджный посёлок, что оттяпал у нас лес, в котором мы всю жизнь собирали ягоды и грибы.

– Нам сюда, – Саша махнул рукой охраннику, и калитка автоматически распахнулась.

– Ты здесь живешь? – я от удивления рот открыла.

– Иногда.

Мы бежали по абсолютно ровной дорожке со специальным резиновым покрытием между деревьями, постриженными ровными шарами. Домики за коваными заборчиками стояли поодаль от дороги, не бросаясь в глаза. А так хотелось рассмотреть их повнимательнее. Было тихо настолько, что пение птиц из леса немного решало слух. Я будто бежала по карте деланий, где собраны вырезки из журналов с идеальными картинками.

– Нам сюда, – Александр вбежал в калитку и, пропустив меня вперёд, закрыл дверь.

– Красиво.

– Наверное, – пожал плечами он. В этом его жесте было что-то магическое. Он делал это так органично, а влажная от пота футболка не могла скрыть мягкое перекатывание мышц спины. – Что предпочитаешь на завтрак?

– Я предпочитаю кофе.

– А помимо? – Саша открыл дверь в дом и из моей груди вырвался вздох.

– Очень красиво, – снова застонала я, крутя головой во все стороны.

– Проходи.

– А ты не боишься приглашать незнакомок?

– Боюсь, но не настолько, чтобы не приглашать, – рассмеялся он.

Интерьер был очень похож на тот, что я видела в квартире: холод мрамора заигрывал с уютным теплом дерева, много растений и в меру современного холода. Панорамные окна первого этажа стирали ощущение стен, я будто находилась в ботаническом саду. Скорее всего, это было целью всего дизайна – ощущать себя вырванным из города, и основным инструментом стал ландшафт. Вся дальняя линия участка была плотно засажена высокими деревьями, следом шли плодовые поменьше, а вокруг дома радовали глаз буйной зеленью кустарники, разлапистые хосты, высокие разросшиеся папоротниковые. Я словно в джунгли попала. Закрыла глаза абсолютно инстинктивно, приготовившими к вдоху прелости влажный почвы и свежести воздуха после дождя.

– Почему у вас так громко поют птицы? Я их слышу даже в доме.

– Кать, – Саша вздернул бровь и изогнул губы в полуулыбке. – Это музыкальное сопровождение. Такое же, как в торговых центрах, клубах, фитнес-залах.

Хлопала глазами, переводя взгляд то на улыбающегося Царева, то на пампасы за окном.

– Зелень настоящая, успокойся. Так что?

– А ты что любишь?

– Я обычно сгребаю то, что есть в холодильнике, заворачиваю в лаваш и жарю на гриле.

– Ты серьезно?

– Да, а что?

– Ты производишь впечатление заядлого пп-шника. Авокадо, салат и яйцо – вот, что подходит тебе. А подножная шаурма, скорее, мой конёк.

– Так, дай мне пять минут на душ? Можешь пока сварить кофе, – Саша скинул футболку и бегом поднялся на второй этаж.

Я запустила уже знакомую мне кофемашину и открыла холодильник. Запечённая куриная грудка, овощи, сметана. Отлично!

Руки машинально стали хозяйничать, кромсая все, что может сгодиться. Включила телевизор, чтобы было не так скучно, но тут же застыла. В окне, что выходило на подъездную дорожку гаража, заметила, как открылись ворота и белый внедорожник остановился у главного входа. В этот момент я почему-то ощутила себя преступницей, которую поймали с поличным. Дверь хлопнула и знакомые голоса нарушили тишину этого дома.

Глава 11.

– …глупости какие! Видишь, дверь открыта, – мама Царева застыла в пороге, столкнувшись с моим удивлённым взглядом. – Катюша… Боже! Прости меня!

– Что? – рыжая Любовь вбежала на кухню следом и открыла от изумления рот. Картина была, мягко сказать, предельно ясной. Тут и напрягаться не нужно было, чтобы сделать соответствующие выводы. Я, нож, продукты и кухня сына. Прелестно… Это так ты стараешься держаться от него подальше? Великолепно, Катерина. Давай, разгребай.

– Катюша, прости нас за столь бесцеремонный визит. Признаться, я настолько привыкла, что сын мой холост, что даже не подумала, – казалось, что Юлия Викторовна и правда расстроилась. Даже жалко её стало, чего нельзя было сказать о ее изумленной рыжей подруге.

– Кать, – со второго этажа послышался крик Царева и через мгновение он появился на лестнице, на ходу натягивая футболку.

– Сынок, – виновато пискнула мама. – Доброе утро.

– Мама, – Царёв поджал губы и бросил взгляд на наручные часы. – Кажется, мы договаривались встретиться в офисе, и не утром, а после обеда.

– Прости, сынок. Просто мы проезжали мимо, и Любушке пришла идея нагрянуть на кофе.

– Ох, Любовь-Любовь… Какие же интересные идеи посещают вашу голову, – Царёв повесил полотенце на перила, прошёлся пятерней по ещё влажный волосам и вошёл на кухню, даже не утруждаясь скрыть своё раздражение. – Завтрак? Дамы, к сожалению, удивить вас нечем, потому что в нашем меню на завтрак – шаурма.

– Я готова съесть все, что приготовит сын, – Юлия Викторовна сняла ярко-красный пиджак, украшения и пошла к раковине, чтобы вымыть руки. – Итак, молодежь, чем помочь?

– А у меня почти все готово, – я откусила огурец, что так и сжимала в руке. – Чай? Кофе?

– Ты лишила девственности мою кухню, – шепнул мне Саша, включая электрогриль.

– Сказки свои прибереги для мамы…

– Ты посмотри на моих голубков, – всхлипнула его мама, откровенно любуясь нами. Глаза её почему-то были на мокром месте, а губы дрожали.

– Мам, может, расскажешь, зачем приехала? – Царёв бросил в мать прищуренным взглядом.

– Да мы, честное слово, проезжали мимо! Давайте я сама кофе сварю.

– Мам?

– Саша? – передразнила его тон Юлия Викторовна, вернув сыну взгляд любопытства.

– Странно, а ведь эта берлога вовсе не выглядит, как место, обжитое женщиной, – Любовь отошла от своего шока, сбросила сумку на диван и подсела к столу, скривив губы от вида лаваша.

– Крепче скручивай, – я убрала руки Царева от шаурмы, что он пытался завернуть уже третий раз, и стала показывать, как делать это правильно. На колкость рыжей ехидны отвечать ни я, ни Саша не собирались. И ей это явно не нравилось. Но всем было все равно. Саша, поняв принцип действия, стал двигаться быстрее, искоса наблюдая за мной. Ты серьезно? Наперегонки?

– Мы с Любой идём завтра в театр, Катюша. Может, присоединишься? – Юлия Викторовна внимательно наблюдала за нашим поединком.

– Что в программе? – отобрала у Царева лишнюю горсть курицы, что он собирался присвоить себе.

– Классика. «Мастер и Маргарита», это последний спектакль в этом сезоне, – не сдержала смеха она. – Как дети, честное слово.

– Я первая! – подняла руки и машинально высунула язык.

– Конечно, милая, – Царёв сдерживал улыбку, наблюдая за моим победным танцем.

– С тебя клубничное мороженое с шоколадной крошкой, – подмигнула и забросила наше творение в гриль. – Юлия Викторовна, в этом сезоне я трижды была на «Мастере и Маргарите» вместе с бабушкой. Умоляю, не заставляйте меня врать вам и говорить, что тысячу лет не была в театре.

– Катерина, – Юлия Викторовна поставила локти на кухонный остров, чуть наклонилась вперёд, чуть прищурилась и пропустила улыбку. – А ты мне нравишься.

– Ещё благослови, —Любовь довольно нагло пихнула локтем подругу, закатив глаза от возмущения.

– Она забавная, правда? – Царёв расхохотался в голос так, что винные бокалы, висящие над стойкой, задребезжали, прося пощады.

Я проигнорировала смешок Александра и вновь полезла в холодильник, прекрасно понимая, что для этих милых дам шаурма скорее оплеуха, чем вкусный завтрак. Достала овощи, чтобы сделать салат.

– Всему своё время. Ты не с той ноги что ли встала, Люб. Чего ворчишь?

– Катя, а где вы учитесь? – рыжая проигнорировала намёк от подруги, принявшись вновь за расспросы.

– Катя уже закончила, тетя Люба, – слова Царева прозвучали как предупреждение, но любопытная Рыжуха не восприняла их всерьёз. – Институт Искусств.

– Тогда все понятно. Танцовщица, – хихикнула Любовь. – Она обольстила тебя приватным танцем, да? А ты, наивный дурачок, и влюбился. История стара как мир…

– Любовь Аркадьевна, – рявкнул Царёв так, что кровь в венах застыла. – Вы находитесь у меня дома и ведёте себя, мягко выражаясь, по-хамски. Я закрою глаза на ваше внезапное желание выпить кофе в гостях у сына подруги, но говорить в таком тоне с моей невестой не позволю.

– Саша, ты её знаешь-то всего ничего, а я тебе добра…

– Считайте, что я вам тоже желаю добра, – звонкость в голосе его исчезла, он успокоился, но стало только страшнее.

– Я услышала тебя, – шикнула Любовь, собрала вещи и помчалась на выход. – Кофе попью у Трифоновых. Юля, забери меня, когда и тебя из дома выгонит эта танцовщица!

– Трифоновы же в отпуске, – Царёв посмотрел на мать.

– На крыльце, значит, посидит, – рассмеялась женщина. – Ну, вы кормить меня будете или мне тоже на крылечко топать?

– Юлия Викторовна, приятного аппетита, – я выложила горку салата на её тарелку, сбрызнула соком лимона и подмигнула, получив вздох благодарности за персональное блюдо.

Саша сел рядом с мамой, а я запрыгнула на подоконник, проигнорировав его возмущённый взгляд. Разговор шёл легко, непринужденно. Юлия Викторовна под кожу не лезла, лишь внимательно рассматривала меня, даже не таясь. И в этом был скорее плюс, чем минус. Она словно откровенно знакомилась со мной, не так, как её змея-подруга, что лязгала своим ядовитым языком направо и налево. Переводила взгляд то на меня, то на Александра, что сегодня был особенно общителен, улыбалась, когда он сбрасывал входящий вызов своего телефона и поджимала губы, глядя на мою правую руку, где не было кольца.

Глупо было рассчитывать на её понимание. Конечно, она не могла быть в восторге от внезапной невесты сына, но и испортить с ним отношения не могла позволить себе. В ней был баланс, что ли. Подозрение, принятие, смирение и желание понять, но любви к своему ребёнку больше всего.

Как только Юлия Викторовна села в машину, волшебство рассеялось. Царёв тут же схватил телефон, чтобы наверстать упущенное. Я долго сомневалась, оставить ли его «извинение» на столешнице и уйти, или принять. В итоге убрала телефон в карман и пошла к дверям.

– Ты куда? – рявкнул он, закрыв динамик пальцем.

– Домой. Спектакль окончен.

– Я перезвоню, – Царёв отбросил телефон, закрыл ноутбук и догнал меня. – Что за выкидоны?

– Ты о чем?

– Куда ты пошла? Мы ещё не поговорили.

– Говори, Царёв.

– Ты подумала? – он сложил крепкие руки на груди, демонстрируя решительность.

– Подумала, – прикусила щёку, чтобы не рассмеяться.

– И?

– Всё то же, Александр. Я не буду в этом участвовать, – открыла дверь и почти вышла, когда он схватил меня за локоть и довольно резко дернул на себя.

– Ты уже участвуешь, дорогая, – прошептал, наклонившись ко мне так близко, что я буквально утонула в голубизне его глаз.

– Считай, что это была сдача с разницы в цене за новый телефон.

– Согласись по-хорошему?

– А то что? – резко выдернула руку, отходя от него на пару шагов.

– Ты все равно станешь моей…

– Женой? – рассмеялась я. – Царёв, жена на год, ты серьезно?

– Абсолютно, – он перешёл на шёпот, а у меня задрожали ноги. От его пронизывающего, как февральский ветер, взгляда, я разучилась дышать, мыслить. Лишь чувства обострились, я словно кожей ощущала его напряжение, слышала, как закипает кровь, понимала, что сейчас он кое-как сдерживается. Но ничего, Царёв. И не таких ломали…

– Не звони мне, Царёв!