Kitabı oku: «Его Мишень», sayfa 2

Глава 3.

«Ксения… Моя милая глупенькая жёнушка… Ты вечно придумываешь для меня наказания, несоразмерные моим невинным преступлениям… Я всего лишь забыл позвонить, как только долетел! Но если моя Сенька хочет сто причин моей любви, то получит. Готова? Первый: люблю твои глаза, родная, они чистые, как весенний ручеёк. Второе: люблю, когда ты притворяешься спящей, не желая готовить завтрак. Третье: люблю твою грусть во время дождя. Четвертое: люблю твой неокрепший, почти хриплый голос спросонья. Пятое: люблю любить тебя… долго, нежно и самозабвенно…»

Родной голос заезженной мелодией старой пластинки ласкал слух, сжимая сердце в своих крепких лапах хрупких воспоминаний.

Стояла у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, и слушала голосовое сообщение – единственное, что осталось от любви всей моей жизни. Лишь голос, что из года в год становился все тише, неразборчивее… Но мне это было не нужно! Знала наизусть, как оберегающую молитву. Просыпалась с его словами на устах, что вылетали абсолютно машинально, подобно автоматной очереди, пули от которой застревали в самом центре сердца. Бывали хорошие дни, когда я почти не думала о том, как могло быть, если бы не случай. А бывали, как сейчас. Когда тело испытывало жгучую боль от желания остаться дома, вновь и вновь слушая голос мужа. Плохой день. Очень плохой…

Я разучилась плакать. Слез физически не осталось, а в моменты давящей грусти лишь испытывала жжение в глазах. Чувствовала, как организм ищет способ выплеснуть то, что копится изо дня в день, но не может. Нет спасения из моего персонального ада. Его попросту нет…

Нажала паузу, сразу после его пятого «люблю», потому что дала себе обещание попробовать обходиться без его голоса. Это как зарок, что дают себе наркоманы, начинающие каждое свое утро с чистого листа. Каждый… Каждый долбанный день, завершающийся в плещущейся эйфории под то-о-оненький голосок отчаявшегося разума. Вот и я… Обещаю, нарушаю и снова клянусь, что выдержу пытку, в которую превратилась моя жизнь семь лет назад.

Мне нужно отвлечься! Если уж я вернулась домой, то явно не для того, чтобы киснуть на виду у друзей. Это я могла делать и в ссыльном Лондоне, чтобы не позориться окончательно.

Поцеловала старенький смартфон, выключила его и убрала в сейф, где хранила всё самое ценное – его голос.

Побрела в ванную, скользя пальцами по новой мебели, которой обросла за короткий период, улыбнулась яркому солнцу, что с любопытством заглядывало в окно. Наивное… В тьме, что живёт внутри, нет места твоему свету, можешь не стараться.

Приняла душ, на автомате высушила и уложила отросшие волосы – с этим проблем не возникало. Но, замирая перед шкафом, приходилось силой одергивать руку, что тянулась к привычному черному одеянию. Не сегодня… Родители и так прошли через многое, и, если я заявлюсь к ним в гости в трауре, они раскусят меня сразу.

– А так, хоть надежда есть, – сдернула с плечиков голубой ситцевый сарафан на пуговицах. – Давай, дружище, ты меня не раз выручал, умело пуская пыль в глаза своей игривостью. Потрудись ещё разочек?

Даже в зеркало не смотрелась. По памяти расстегнула несколько пуговиц и через голову облачились в жизнерадостный и легкомысленный наряд.

Старалась выкинуть все мысли из головы, поэтому и окно в машине открыла почти полностью, наслаждаясь опьяняющим воздухом соснового бора, через который лежала дорога в «Вишневый». Родители ещё пару лет назад сбежали из душного города, как только отец ушёл на покой, передав дела мужу моей сестры. Именно он и встречал меня у ворот родительского дома.

– Сеня Дмитриевна пожаловали, – махнул мне Богдан и театрально поклонился. – Барыня, все крепостные на месте, потерь нет.

– И как тебя Лизонька терпит? Ей с твоим чувством юмора, наверное, тесновато? – вышла из машины, угодив в его крепкие объятия.

– Не переживай, моему чувству юмора с её эгоизмом вполне комфортно, к тому же мы недавно переехали в квартиру ваших родителей. А там есть, где разгуляться.

– Сенька! – вдалеке послышался визг, а следом и вечно преследующий сестру лай её любимых мопсов. – Скуби, Дуди, это же ваша любимая тетка наконец-то явилась, мать её итить…

– Маму не тронь, – рявкнул отец, распахивая дубовые двери парадного входа. – У нее голова болит…

Ради этих мгновений я и выбиралась из своего панциря. Готова была улыбаться, смеяться и делать вид, что стараюсь жить дальше. Ради них старалась, потому что это не их боль, она для них чужая. Не свое горе быстро забывается, как бы близок тебе человек не был. Их воспоминания замыливаются, теряют яркость, и о трагедии теперь им напоминает лишь моя унылая мордочка. Но я их ни в коем случае не виню. Они имеют право жить дальше, а то, что я этого не хочу, им знать не обязательно. Пропасть в восприятии непреодолима. Так зачем подвергать испытаниям родных? Намного проще нацепить маску на пару часов, чем пытаться объяснить, как ты медленно умираешь изнутри…

– Идём, дочь, мама чебуреки жарит. Запах на весь дом, – папа обнял меня, прижал к себе и зарылся лицом в волосах, пряча довольную улыбку.

Притворялась в этой семье не только я… Родители научились скрывать радость, счастье и глушили смех, а я, наоборот, смеялась над глупыми шутками Богдана, «сюсюкалась» с мопсами и воодушевленно слушала о духовном просветлении сестры на очередном марафоне психо-гуру.

– Ксюша, ты обязательно должна записаться на этот марафон! – Лизонька, моя младшая сестричка, несмотря на мизерную разницу в возрасте, до сих пор была ребенком. Но мужа её это целиком и полностью устраивало, Богдан даже детей не просил, потому что его Лизонька умела вывести его из себя пуще прыщавого пубертата.

– Лизка, отстань, – я отмахнулась от приставучей сестры. – Я по собеседованиям катаюсь, мне бы работу найти, чтобы не обанкротиться, потому что моя новая уютная квартирка сожрала почти все накопления, что я сколотила в Лондоне.

– Ксюня, – папа обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. – Что ты ерундой занимаешься? Я тебе сегодня же переведу деньги на счет.

– Да, – Лиза дёрнула в сторону мужа головой. – Да и мы родительскую квартиру приватизировали, не спросив твоего согласия. Просто мы не знали, что ты вернешься. Поэтому мы тоже должны…

– Так! Семейство, прекращайте! У меня руки и ноги есть, справлюсь. Голодать начну, на чебуреки заскочу. Ну? Накормишь свою дочь, мамочка?

– Дурында ты, Ксюха! Дима, реши вопрос незамедлительно, – мама подбоченилась и зыркнула на отца. – Я не хочу больше слышать подобного от своих детей! Довести меня хотите?

– Мам, я пошутила, – подскочила к раскрасневшейся маме и вдохнула аромат сладкой ванили, которой пропахли её каштановые волосы. – Все у меня хорошо. Я дома…

– Точно? – мама взяла в свои тёплые ладони мое лицо, чмокнула в кончик носа, словно до сих пор не верила, что я реальная, а не картинка в ноутбуке.

– Да…

Больше мы к теме денег не возвращались, я выдохнула и даже немного расслабилась. В такой шумной компании мы и просидели до самого вечера, очнулась я, лишь когда поймала озорной лучик закатного солнца, что пробивался через паутинистый тюль.

Родители не хотели меня отпускать, пытаясь уговорить остаться на ночь в комнате, что была отведена специально для меня, в надежде, что я останусь с ними жить. Но я не могла… Потому что не усну, зная, что не услышу ЕГО голос утром.

Вырулила с охраняемой территории, но тут же ударила по тормозам, чуть не столкнувшись со знакомым внедорожником.

– Царь, ты на своем корабле задавишь мою крошечку, – я ласково пробежалась по рулю подушечками пальцев, успокаивая заглохшую от экстренного торможения старую «мазду».

– Здоро́во, Миша, – из окна пассажирского высунулся Королёв, махнул, чтобы я дождалась, пока они припаркуют машину.

– Привет, дружочки, – я вышла, села на капот, смотря на угасающее над рекой солнце. – Что это вы по ночам вдвоём катаетесь?

– Сенька, – Царёв обнял меня, потом встряхнул и в глаза заглянул своим рентгеновским взглядом. – У родичей была?

– Ага, вся машина чебуреками теперь неделю пахнуть будет, – рассмеялась, кивая на пассажирское сидение, где стоял контейнер, заботливо обернутый полотенцем, чтобы довести до дома тепленькие. Только зачем? Можно подумать меня там кто-то ждёт….

– Чебуреки! Теть Машины! – Королёв буквально нырнул в салон, и уже через мгновение его довольная моська сияла от стекающего сока. – На, Царь. Но только один!

– Жмот, – Саша принял «щедрый» дар, сел рядом со мной. – Ты подумала?

– Подумала, Саня, – прикусила губу, думая, как бы отказать другу так, чтобы не обидеть. Сашка давно звал меня в «СтройГрад», даже дизайнерский отдел готов был отдать под моё крыло. А в том году усилил давление, отслеживая мои проекты, что стали брать призы на международных выставках. Конечно! Я же пять лет ишачила без выходных, набралась опыта выше крыши, поэтому я прекрасно понимала, почему я ему так нужна.

– И? – друг обнял меня за плечи, улыбаясь алому закату, что раскрашивал скучно-голубое небо яркими всполохами.

– Я не хочу пока ничего серьёзного, правда. Хочу пофрилансить, Саша. Подобрала для себя два объекта, уже на собеседовании была, к пятнице нужно сдать макет дизайна, а там видно будет, – обняла друга, не без горечи поймав взглядом его обручальное кольцо на правой руке. – Не обижайся. Но как только, так сразу.

– Мишель, – Королёв расправился с чебуреком, закрыл контейнер и убрал подальше от друга. – Черт! Ты-то мне и нужна. Я переехал в новый офис, а там капец… То ли бордель, то ли картель, то ли мотель… заходишь и не понимаешь, куда попал. А у меня охранное предприятие, все серьёзнее должно быть. Заходя в офис, потенциальные клиенты должны понимать, что мы умеем хранить секреты, – Королёк обнял контейнер, демонстрируя серьезность намерений. Детка, ну, возьмёшь меня вне очереди? Ну, хошь на колени встану?

Королёв театрально шлепнулся на колени, сграбастал своими ручищами мои ноги и стал покрывать поцелуями, задирая платье.

– Королёк! – хохотала я, пытаясь избавиться от его цепких рук. – Всё-всё! Сдаюсь! Не отцепишься же, зараза. На днях заеду. Но помни! Расценки у меня европейские, поэтому придётся раскошелиться. А будешь жмотничать – я твои прыщавые фотки с седьмого класса в соцсети солью.

– Жестокая, – Королёв ржал, но ног моих не отпускал, лишь щекотал под коленками. – Но я на всё согласен, Мишель. На всё!

– Все? Так просто, – округлил глаза Саша, недоумевая, почему его предложение о работе я отвергла. – Я тоже могу на коленях ползать, Сеня.

– Сань, из мотеля-картеля и даже борделя я офис за две недели сделаю, если Королёв на деньги не поскупится, а твои проекты они ж монументальные. А я пока не хочу этого. Нет во мне силы, Саня.

– Хм… Буфер, чтобы если что быстро умчаться обратно? – Саша закурил, не отводя взгляда.

– Нет, просто хочу скорость сбавить. В Лондоне упахалась, Сань. Все хорошо, – я спрыгнула с капота, давая понять, что исповедь окончена. – Спасибо тебе, Царёв, за то, что вытащил меня. Правда. А за сплав – отдельное спасибо. Ты же знаешь, что это для меня значит.

– Знаю, – Царёв снова поцеловал меня в макушку, дернул за хвост и встал с капота. – И это не последний сплав, подруга. После свадьбы ещё пойдем. Ты же с нами?

– Я теперь без вас никуда, – села в салон, завела двигатель и покатилась по просёлочной дороге, смотря в зеркало заднего вида.

– До завтра, дорогая…

Парни ещё долго смотрели мне вслед, переговариваясь. Беспокоятся…

Сначала невыносимо было видеть это гребанное сочувствие в глазах окружающих, а теперь все равно стало. Броня выросла.

До дома я доехала быстро, удачно припарковала машину у подъезда и бегом неслась по лестнице на свой этаж, чтобы согнать мамину стряпню с задницы.

Скинула платье, влезла в чёрную шёлковую пижаму и устроилась на диване, чтобы поработать над проектом зимнего сада для нового загородного ресторана… Но, открыв ноутбук, напоролась на не закрытую вкладку сайта знакомств…

– Хм…

Глава 4.

Мысль, конечно, бредовая… но не бредовее, чем встречаться с незнакомцем офлайн, так сказать. Здесь можно в любой момент оборвать общение или вовсе удалить аккаунт, притворившись, что ничего не было. А главное – никто ничего не узнает…

Я не знаю, зачем мне все это. Но единственное, что я знаю точно – что иногда хочется с кем-то поговорить. Не с близкими, нет. Видеть их взгляд, переполненный жалости, уже не могу. Не выношу я их сочувствия, а больше всего меня пугает их осуждение. Они не понимают, почему я закрылась, да и не поймут никогда. А мне, если чего-то и хотелось, то простого трёпа с человеком, который ничего не знает о моём прошлом.

Не знаю, какого черта, но пальцы уже ткнули в мигающий кружочек с зазывной надписью «зарегистрироваться».

Благо, анализа крови и теста на IQ им не требовалось, поэтому через пару минут я уже смотрела в поле анкетных данных, что запрашивал сайт.

– Сеня, ты дура, – я вздохнула и отправилась на кухню. Достала бутылку белого вина, сполоснула пепельницу, распахнула сдвижные двери балкона и устроилась в кресле, укутавшись в мягкий плед.

Итак… Имя…

– Мишель, – какой-то странный смех вырвался из моего рта, когда пальцы запорхали по клавиатуре.

Ну не представляться же мне настоящим именем! Да и к этому милому прозвищу я привыкла, оно за мной таскалось, пока замуж не вышла.

Я отключила громкость внутреннего голоса, договорившись с ним, что в свои тридцать с хвостиком заслужила право на одно единственное безумство. Пусть это оно и будет.

Сама не заметила, как ответила на дежурные вопросы анкеты, загрузила свое фото и россыпь не очень реалистично прорисованного салюта ознаменовала мое попадание в порочный мир виртуального флирта и, как выяснилось позже, пошлых и плоских комплиментов.

Я закурила, пуская серые тучи дыма в темноту кухни, сделала глоток вина и откинулась, пытаясь унять какой-то странный трепет, что разливался по телу. Это всего лишь игра. И относиться к этому иначе не стоит.

Опустила взгляд на экран, выдохнула и взяла в руки мышку.

– Мимо…Мимо…Очень мимо…

Бездумно листала анкеты, сама не понимая, что пытаюсь найти. Нет у меня желания, параметров или прочей хрени. Да и цели нет… А в анкете не было пункта – хороший собеседник.

Менялись цвет волос, глаз, форма лиц, но связывало их одно – желание понравиться. Мужчины – все, как один – старались запечатлеть себя либо на фоне дорогой тачки, либо зацепить кадр с дорогими часами, а некоторые и вовсе, не стесняясь, ставили на заставку обнаженный и далеко не всегда подтянутый торс. И это они стебутся над нашими однотипными фотками в зеркало лифта?

Ноутбук пискнул, а значок колокольчика окрасился красным. Открыла сообщение и тут же захлопнула ноутбук, напоровшись на совершенно безобразный мужской половой орган в полуэрегированном состоянии… Хоть придержал бы его, что ли! Ладно торс, женщины могут простить это, но вяло функционирующий инструмент, так нагло вывалившийся из трусов в мелкую клетку? Бр-р-р-р…

– Черт! – закрыла ладонью глаза, чтобы ещё раз не обжечься об завядшее «откровение», открыла бук, зашла в настройки и удалила входящее сообщение, а потом и вовсе ткнула в плашку с надписью «удалить аккаунт», но в этот момент батарея моего лэптопа не выдержала и, моргнув экраном, сдохла, не дав завершить начатое.

– Да что за день-то такой? – осушила бокал вина залпом, вспомнив, что провод лежит в машине. – Спать нужно ложиться, а не по сайтам знакомств ползать.

Закурила и вышла на балкон, чтобы надышаться вечерним влажным ветром с реки.

Июнь выдался отменным… Даже не помню, чтобы суровая, слякотная весна так резко меняла курс на лето. Но мне нравилось. Разница климата была разительная, а особенно чувствовался другой воздух, насквозь пропитанный сладостью молодой листвы, отцветающей сирени и свежескошенной травы на газонах вокруг ЖК.

Деваться было некуда, поэтому пришлось накинуть плащ и бежать за проводом, подгоняя себя миллионом мысленных подзатыльников за этот эмоциональный порыв.

Что я хотела? Знакомства? Так отчего же я тогда игнорирую приглашения друзей, узнавших о моем возвращении? Почему поспешила создать уют в своей квартире? Для знакомств? Нет! Чтобы убивать отведённое мне время, называемое жизнью, в своей скорлупе с уютом. Вот это больше похоже на правду. А новой жизни мне не хочется… Нет! Буду сидеть в своей каморке, иногда выходить, чтобы родители МЧС не вызвали, пить вино и иногда спрашивать: «Маруся, какой сегодня праздник?» Ну, не пить же без повода?

Даже не заметила, как уже с проводом в руке взмахнула на десятый этаж по лестнице и вернулась в квартиру…

Вполне реальными поступками человека иногда управляет бессознательное. И тогда нет смысла устраивать себе порку, потому что вразумительного ответа все равно не дождаться. Наполнила бокал, пока лэптоп жадно глотал заряд, села в кресло, чтобы закончить начатое, а когда экран вспыхнул, онемела… напротив ярко-красного колокольчика светилось 100+…

– Сто??? – щелкнула мышкой, пролистывая ленту однотипных сообщений типа «Привет, красотка…», очистила уведомления, безжалостно отправив их в корзину, удалила своё фото, когда услышала очередной звон колокольчика.

Рука сама щелкнулся по всплывающему окну, очевидно, посоветовавшись с бессознательным, а не с мозгом.

«Почему так больно?»

Отрывок сообщения попался на глаза, но поздно… Палец уже ударил по клавише мышки напротив плашки «удалить».

Что он имел в виду?

Я замерла, боясь пошевелиться, и даже рука онемела напротив кнопки «удалить аккаунт». Наверное, это моё бессознательное вену перекрыла, чтобы не забирала у него хоть и маленький, но шанс на развлечение.

Закрыла глаза, пытаясь вспомнить, что видела. В кружочке вместо фото была картинка – лишь тёмный силуэт на сером фоне, а вот имени не запомнила…

Колокольчик вновь вспыхнул, а я уже намеренно открыла уведомление.

Он: «Так почему же?»

Она: «Почему что?»

Он: «Почему в глазах столь красивой девушки так много боли?»

Она: «Потому что жизнь порой несправедлива и наказывает за провинность.»

Он: «И чем же ты провинилась?»

Она: «Тем, что не ценила… За это у меня забрали счастье, а вручили боль, которой не испить до дна.»

Слова сами вылетали из-под пальцев, будто под давлением. Я даже не успела их осмыслить, как собственной рукой отправила исповедь, уместившуюся в одном предложении. Хотя, кому такое рассказывать, как ни незнакомцу, с кем ты никогда не встретишься. Сам написал? Сам. Вот пусть теперь слушает!

Он: «Знаешь, а больно не только тебе. Ты пробовала смотреть по сторонам? Или по классике жанра ты закрылась в собственной квартире, упиваясь своей несчастной жизнью?»

Я убрала руки от клавиатуры и отвернулась. Город медленно тонул во мраке, вереница автомобилей на дорогах иссякла, а светофоры вдруг стали моргать оранжевыми кляксами в хаотичном порядке.

Несчастная жизнь… Упиваться… Посмотреть по сторонам. Да кто он такой?

Закурила, медля с ответом. Лишь прожигала дыру в точке напротив его ника «Ментор», что выдавала его присутствие онлайн.

– Ментор? – я рассмеялась. – Наставник, значит?

Ментор: «Молчишь… А я практически на сто процентов уверен, что ты сидишь в полной темноте и думаешь, какого черта я лезу к тебе в душу»

Мишель: «Так какого черта?»

Ментор: «Ты сама этого хочешь…»

Последняя фраза вспыхнула в унисон с рухнувшим на город дождем и яркой вспышкой молнии. Гроза…

А зеленый огонек погас…

Глава 5.

«Шестое: ты как весенний цветок раскрываешь свои лепестки, когда на тебя падает мой взгляд. Седьмое: моя любовь бесконечна к тебе. Восьмое: твои волосы пахнут морем. Девятое: твоя кожа нежнее розы. Десятое: твой смех игривее ветра»

Я еле поборола в себе желание плюнуть на обещание, данное самой себе, и не нажать снова «плэй», чтобы снова услышать ЕГО голос… Его? Я перестала называть мужа по имени…

Глаза запекло, я даже напряглась, надеясь на слезы, но нет… Пусто, сухо и больно.

Снова поцеловала смартфон, проверила уровень заряда и убрала обратно в сейф. Странно… документы, наличные, дорогие украшения были разбросаны по дому, а в небольшом сейфе, что прятался в шкафу за книгами лежал только его голос. А почему странно? Отнюдь… Все правильно. Ценнее, чем его голос, у меня ничего нет… Он бесценный.

Заправила кровать, полила цветы и пошла умываться. Руки действовали на автомате: щетка, паста, нить, ополаскиватель. Умылась, тоник, тканевая маска.

– А теперь кофе…

Вышла из ванной и остановилась. Я обожала по утрам замирать на этом месте. Ровно в восемь солнце заглядывало в квартиру под таким углом, что коридор и гостиная заливались самым ярким светом, разрезанным в яркие краски от декоративной перегородки из цветных стеклоблоков.

Вбежала в кухню, ткнула в кофемашину и распахнула холодильник.

– Эх… Сейчас бы маминых чебуреков. Зараза, Королёв. Но ничего, я обдиру тебя, как липку…

Жадный Королёв забрал весь контейнер, и голову готова положить, что бедному Царевичу не оставил ни крошечки, хотя чего это он бедный? У него теперь невеста есть. Пусть она ему и готовит чебуреки.

Готовила овсянку на воде, а взгляд то и дело скользил по лэптопу, что так и остался лежать на кухонном столе. Из головы все никак не выходили слова незнакомца «ты сама этого хочешь».

Неужели и правда? Моя душа, замкнутая в израненном теле, просит о помощи? Тогда весьма глупо надеяться на незнакомца под ником «Ментор» с сайта знакомств.

Глупо – не глупо… Но руки, пока мозг был занят бесполезным диалогом, уже включили ноутбук и открыли вкладку злосчастного сайта.

Папка уведомлений была пуста. Очевидно, пользователю Мишель без фотографии незачем отправлять пошлые приветствия и вялые стручки.

Хотела было уже захлопнуть, как тихий звон и вспыхнувший колокольчик заставил сердце ухнуть.

Ментор: «Доброе утро, Мишель»

Из груди вырвался какой-то странный смех, словно внутри нашлась щепотка радости, что выбралась наружу, миновав строгий коридор охраны.

Мишель: «Доброе утро. Как тебя зовут?»

Ментор: «А это не важно»

Мишель: «Почему? Я же могу поинтересоваться, кто прячется под ником Ментор?»

Ментор: «Я же не спрашиваю твоё настоящее имя…»

Мишель: «Хорошо.»

Ментор: «Твоё задание на сегодня – выйти в парк и посмотреть людям в глаза.»

Что???? Какое нахрен задание? Я вспыхнула от негодования, пальцы уже поднялись над клавиатурой, чтобы послать этого придурка куда подальше, но зеленая точка над его аватаркой потухла. Отключился!

Почувствовала запах гари.

–Черт! – взвизгнула и скинула кастрюльку с когда-то овсяной кашей, а теперь коричневой хренью в раковину и села в кресло. – Парк, значит?

Сорвала тканевую маску, впрыгнула в спортивный костюм, стянула волосы в пучок и, стараясь не думать, выскочила из квартиры, успев лишь прихватить телефон и сумку.

Я снова проигнорировала лифт, сбежала по ступенькам и выйдя на улицу, сильно вдохнула…

Повернула в сторону парка и быстрым шагом пошла по извилистым тропинкам, усеянным мелкой зелёной пылью от скошенной травы.

Меня будто там ждали… На входе я уловила соблазнительный аромат кофе из небольшого грузинского ресторанчика под названием «Котэ», на летней веранде которого официант расставлял стулья и раскрывал солнечные зонты.

– Доброе утро! А Вы работаете? – я довольно резко свернула в его сторону.

– Доброе, конечно. Буду рад угостить вас свежим кофе, – молодой человек раскинул руки, предлагая мне выбрать мягкий диванчик, за которым бы я хотела расположиться.

– Спасибо, – села в самый дальний угол, надела солнечные очки. – Не поднимайте зонт, пожалуйся. Ещё не печет.

– Как пожелаете, – молодой человек положил передо мной меню. – Кофе?

– Черный, без сахара, – взяла папку, откинулась на спинку, а потом, оценив безлюдность, скинула кеды и подобрала ноги под себя.

Я помню этот парк с детства, у входа стояли фигурки лошадок и медведей, родители часто водили нас с Лизкой сюда, а я отказывалась идти на аттракционы, пока мы с отцом не сфотографируемся на лошадке.

Таких фотографий в семейном альбоме десятки. Но моя самая любимая фотография, где я в розовом теплом комбинезоне, а на ногах дутые голубые сапожки в серебристую звездочку, до сих пор лежит в обложке паспорта. На ней я гордо демонстрирую огромную прореху во рту, а отец счастливо смеётся.

Сейчас же все стало иначе… Рестораны, ровное полотно зеленого газона, новые яркие карусели и кинотеатр под открытым небом!

Черт… Откуда все это? А где же разбитый асфальт? Покосые скамейки, скрипучие карусели и пара жалких, но зато стойких анютиных глазок, стеснительно выглядывающих из густоты сорняков и, как вишенка на торте, фонтан, хаотично бьющий в разные стороны желтую, не очень приятно пахнущую жижу.

Ничего нет… Все следы моих детских воспоминаний стёрты.

Я взяла чашку кофе, сделала глоток и почему-то зажмурилась. Мы с мужем редко выходили на прогулки, он много работал и не мог себе позволить часто выбираться со мной, чтобы вот так… молча посидеть на веранде ресторанчика.

После пандемии люди полюбили свободу как-то слишком рьяно. Большинство организаций перешли на удаленную работу, даже когда пик был пройден, что подарило обществу новое чудо – завтракающий в ресторане клерк. Типа мужчины, что сел за соседний столик.

Я закурила, рассматривая его профиль: по-мужски красивый нос с небольшой горбинкой, будто от старого перелома, яркие, четко очерченные скулы, подвернутые густой темной щетиной, вздернутая верхняя губа и волевой подбородок… Готова поклясться, что на нём есть ямочка… в этот момент мужчина резко обернулся и взмахнул сигаретой.

– Не угостите огоньком? – его голос был тихим, но таким суровым, звучным, что даже мысли не было не подчиниться. Я достала из кармана золотую зажигалку, что дарила мужу когда-то и точно так же махнула ей в воздухе.

– О! Вы мой спаситель, – хрипло рассмеялся мужчина встал из-за стола и наклонился надо мной, очевидно рассчитывая на то, что все сделаю сама.

Пальцы автоматом откинули крышку, проскользнули по шершавому колесику, пока не вырвалось пламя. Тогда мужчина склонился ко мне совсем близко, окуная в густой, тяжелый восточный аромат, переполненный горкой ванилью. Я повела носом, пытаясь разобрать букет этого пленительного запаха, но он уже выпрямился, унося его за собой. Запах был такой знакомый… Точно, он пах, как мама, когда всю ночь печёт пасхальные куличи, но только по-мужски. Вся сладость ванили, пряность специй, будто усиленная в разы, чтобы отложиться в памяти рецепторов. Неповторимый аромат. Сильный, суровый и серьёзный.

– Хорошего дня, – мужчина чуть прищурился, смерив меня внимательным взглядом с поджатых ног до головы.

Я вспыхнула… Мне почему-то стало так стыдно за свой внешний вид, я даже в зеркало не смотрелась, поэтому вряд ли я закрутила элегантно небрежный пучок. Скорее всего мой пучок больше смахивает на раздербаненное воронье гнездо, главное, чтобы ошметка неудавшейся каши там не оказалось.

Хотя… Какая разница?

Я отвернулась, стараясь больше не глазеть на посетителя, к тому же на моем столе уже очутился вкусный и совсем не горелый завтрак.

Так хорошо мне не было давно. Может, и правда, почаще выбираться из дома? Не обязательно кому-то улыбаться и вести душевные разговоры, можно же просто так … гулять.

После завтрака я пошла не домой, а поплелась по тенистым аллеям, наблюдая, как наглые белки вальяжно передвигаются по асфальту, а шумные дети атакуют очереди к аттракционам.

Из головы не выходили слова незнакомца «посмотри в чужие глаза». И я почему-то жадно заглядывала, искала взгляды прохожих, различая в них весь спектр человеческих чувств: радость, страх, счастье, боль, разочарование… и слёзы.

Моё внимание привлекла нарядно одетая девчушка, что сжимала маленькую сумочку до белизны костяшек и отчаянно крутила головой. А по щекам текли слёзы… Не пришел? Да, определенно не пришел на свидание…

Мне стало очень жаль девочку, я даже затормозила, рассматривая её через плечо, но решила не вмешиваться. Вряд ли человек с дырой в душе сможет принести ей утешение…

С этим я и двинулась домой, думая лишь о чёртовом незнакомце, что навязчивой мыслью засел у меня в голове.