Kitabı oku: «Струны души»
Глава 1
Почти бесцветный ноябрь молчаливо давил серым небом. Тонкими жгутиками мороза он проникал сквозь щели окон, забирался под куртки и пальто, путался в шубках бездомных животных стараясь выкачать побольше тепла из всех живых созданий, только бы согреться самому.
Я стоял на балконе, прижавшись к холодному стеклу окна, и вспоминал события прошедшей весны, от которых, словно доказательство реальности, у меня остались кот да книга. И Михаил.
В середине лета он пришел ко мне с огромной дорожной сумкой, заявив, что негоже таким замечательным людям, как мы, пропадать без собеседника. Вместе с ним ко мне переехало пол книжного магазина. Мой идеально чистый журнальный столик покрылся следами от кружки с кофе, а место ноутбука заняла стопка книг. Я был удивлен, увидев среди исторических произведений и литературы, посвященной искусству, корешок с надписью «Сказочные повести скандинавских писателей».
– Что в этом такого? Я не отрицаю присущий мне инфантилизм, – прокомментировал как-то раз Михаил, лежа на диване и подбрасывая золотистую цепочку с крестом, – Но знаешь что самое интересное? Читая о добрых, искренних поступках, будучи взрослым человеком, ты приходишь в недоумение: «Разве так бывает?»; до последнего ищешь подвох, не находишь, а потом сидишь и думаешь: «А как бы поступили в действительности?».
Иногда Михаил пропадал на неделю, а то и больше, возвращался тихим, задумчивым. По ночам я лежал и слушал его шаги сопровождающиеся звоном той самой золотистой цепочки. Самое интересное, я никогда не видел ее на шее Михаила – он всегда носил эту цепь в руках.
Однажды он забыл ее после завтрака на кухонном столе, и мне удалось рассмотреть, что она из себя представляет. На плотной цепи висел ажурный крестик с распятием. Даже незнание всех тонкостей ювелирного искусства и проб драгоценных металлов не мешало сполна оценить сие искусное творение.
В ту ночь мне приснился человек, чей труп я обнаружил три с половиной года назад на пути к Владимиру. Я сидел напротив него за кухонным столом, плакал, умолял простить, что не успел спасти, а он взмахами руки пытался остановить поток причитаний. Когда мне удалось совладать с собой, мужчина повернулся в сторону двери, ведущей в коридор, и застыл в ожидании неведомого гостя.
После появления в доме новых людей кухня превратилась в эпицентр всех событий. Стабильно раз в месяц на ней появлялась Габриэлла. Вдоволь наговорившись, я отправлялся на прогулку с котом. По приходу домой я заставал Габриэллу в рубашке Михаила, хозяйничающую за плитой в окружении дыма от сигарет.
Тут же сидел Михаил с ноутбуком на коленях, верящий в тайный смысл картины Боттичелли «Весна». Вдохновленный нашим всеобщим успехом с решением головоломки на картинах Да Винчи, он призывал нас всех взяться за нового итальянского живописца. Только почему-то никто из нас особого энтузиазма по этому поводу не испытывал.
В этом месяце Габриэлла как всегда пробыла неделю и уехала, оставив аромат жасмина и обещание вернуться в декабря. После ее отъезда Михаил превратился в тень.
Струна 1
В последнее время он стал реже покидать стены дома и практически не спал. Я насильно вытаскивал его наружу на наши совместные вечерние прогулки с котом. Мне хотелось растормошить его, выяснить, что происходит, но разговор неизменно сводился к «Весне».
При этом каждый раз, рассматривая сие произведение искусства, я убеждался в правоте Михаила. Одна фигура, а затем последующие за ней три вполне подходили под ритм неизвестной мелодии. Я сам не заметил, как отбросил работу над статьей о проблемах с коммуникациями в городе и с головой ушел в искания.
– Меркурий, это тот, что первый слева, очень похож на ключ музыкальный, только отраженный по горизонтали, – Михаил перевел взгляд от ноутбука к распахнутому музыкальному словарю справа от себя. Он нашел его среди моих сокровищ – книг, спрятанных подальше от людских глаз в заднем ряду, книг, к которым я испытывал особую симпатию и не желал ни с кем делиться. Я разрешил ему покопаться в моем книжном шкафу, чтобы хоть как-то разбавить тьму, в которую он погружался.
Эта маленькая толстая книжка с бежевой обложкой и пожелтевшими от времени страницами напоминала мне о Вене, о новогодних праздниках, когда ряженые дамы и мужи собираются в первый день нового года в Золотом зале Венской филармонии. Шелестя одеждами, в полголоса они переговариваясь друг с другом, занимают места.
Вместе с ароматом духов в зале витает предвкушение. Оно проносится меж лож у самого потолка, украшенного изящной росписью и лепнинами, спускается к переполненным рядам внизу, и, наконец, зал погружается в тишину, которая тут же нарушается раскатом первого аккорда. На протяжении двух с половиной часов внимание слушателей принадлежит чарующим мелодиям, летящим с высоты, где расположился филармонический оркестр.
Теперь же страницы книги напоминали воды Дуная с бороздящей по ней синей яхтой – пристальным взглядом Михаила, ищущим малейшее сходство нотных знаков с людьми на картине.
– Мне так не кажется, – попробовал я визуально наложить контуры музыкального ключа на фигуру молодого человека, – Если только повернуть его слева на право. Думаешь, Боттичелли повторил трюк Да Винчи? – я отвлекся от созерцания картины и аккордов из-за спины Михаила.
– А почему нет? – тут же произвел он манипуляцию со сменой сторон картины в графическом редакторе, – Действительно, смотри! Когда Зефир, летящий за Хлоридой, находится слева, картина, становится…м-м-м более осмысленной? Он летит за Хлоридой. Она в свою очередь превращается во Флору. Тут пауза или нота вверх в виде Венеры с парящим над ней Амуром. Он… целится в одну из Хорит, что взялись за руки и кружат меж Венерой и Меркурием. И вот в конце Меркурий с жезлом в руках. Кстати, бывает такое, что нотный ключ – справа, а не слева? – оторвался он от картины и посмотрел на меня. Я покачал головой. – Тогда я где–то ошибся, – вздохнул он и потер покрасневшие от недосыпа глаза.
– А что было до нот, которые мы используем сегодня? – неожиданно мне в голову пришла хорошая идея, – Какие знаки использовали люди пару сотен лет назад, чтобы записать новую композицию?
– М-м-м. Новая композиция? – засмеялся он, – Не знаю, не знаю. Самая древняя музыка, которую я когда-либо слышал и слушал это африканские барабаны в исполнении самих африканцев из разных племен и классика. В первом случае вряд ли существуют какие-либо ноты, во втором случае, думаю, нотация мало чем отличается от нашей современной. А это были 17-18 века.
– Ты был в Африке? – удивился я, услышав о барабанах, – Каким ветром тебя туда занесло?
– Попутным. Мне нужно было сбежать от себя и от своего окружения. Вдали от цивилизаций, без условий, оставшись наедине с природой, ты понимаешь, насколько драгоценна жизнь, – Мой собеседник вздохнул и потер лицо руками. – Помнишь, ты задавал вопрос о руке, а я ответил о несчастном случае? – дождавшись утвердительного кивка, он продолжил, – Мой отец был военным. Слава богу, я смог отстоять учебу в нормальной школе, а после поступил в физмат. Хотя, конечно, это было его условие.
***
В голубоватом свете светодиодных ламп-свечек горькая усмешка на сером уставшем лице, выглядела особенно трагично, даже заставила почувствовать вину за заданный год назад вопрос. Я не представлял, как много пришлось пережить этому загадочному человеку, но был безмерно рад, что в этот вечер он решил впустить меня за порог своей души.
– Недоучившись в универе год, я пошел на службу к отцу. Я оказался посреди на чужой земле посреди чужой войны, – Михаил закрыл и отложил книгу в сторону, -
Взрыв, произошедший из-за такого же чужого слепого желания отомстить, отправил меня в полет, чуть не лишил руки, но не убил. Я очнулся в палате. Ужасно хотелось пить. На этом планы отца рухнули, а я стал другим человеком. Знаешь, – с тяжелым вздохом достал он из кармана крест на цепи и принялся трясти его в ладони, – я сам натворил немало бед, и теперь расплачиваюсь. Ты веришь в существование души? – неожиданно он поднял на меня глаза.
– Отношусь скептически, – после некоторых минут раздумий у меня получилось сформулировать внятный ответ на странный вопрос, – Цепочка с распятием как-то с этим связана?
– Отчасти, – пробормотал Михаил, убрал в карман цепочку и закрыл ноутбук, – Честно говоря, я тоже скептик. Но все-таки не мешает послушать экспертов. Что ты думаешь о путешествии в Милан? – он посмотрел на меня, – Ты наверняка давно не эксплуатировал кота, аж разжирел он вон как. Помнишь ключевую фразу-вопрос?
– Ага, – Я погладил кота, лежащего на стуле рядом с Михаилом, и присел напротив.
– Кстати, от Владимира что-то мало вестей, – Михаил встал и подошел к кофе-машине. – Владимир… Заразился от тебя официозом. В этом мире вообще есть человек, которого ты относишь к личному кругу? – пробухтел он себе под нос, усаживаясь на прежнее место с полной кружкой кофе, – Живу с тобой уже…сколько? Полгода? Ни разу не слышал, чтобы ты говорил о своей девушке или… девушках?
– Ну, потому что ее… или их… нет, – улыбнулся я, наливая себе чай, – С последней мы разошлись, как раз таки перед тем, как меня занесло к вам.
– А почему?
– Не выношу глупость и бездушие, – пожал я плечами, вспоминая о последней бывшей пассии.
– Бездушие… А в чем оно по твоему проявляется?
– Она не любила животных, но любила машины, – назвал я первую причину, пришедшую мне в голову.
– Как долго с ней встречались-то? – отхлебнул кофе Михаил.
– Полгода.
– Если она была глупа, то о чем вы с ней говорили? Или совсем не разговаривали? – усмехнувшись, он прищурил левый глаз.
– Говорили. О музыке. Есть преимущество быть меломаном.
– Да-а-а, – протянул Михаил, – Я диву даюсь тому, как ты смешиваешь в плей-листе Il Divo с какой-то молодежной рок-группой.
– Dead by April, – уточнил я название той самой «молодежной рок-группы», – Они хорошо сочетаются с Il Divo. Впрочем, Il Divo также прекрасно сочетается Металликой, – вспомнил свой опыт в составлении плей-листов.
– Да-да, мы уже выяснили, что ты извращенец, – кивнул он своим словам и рассмеялся, – Ну так что на счет Милана?
– А что мне там делать?
– Неужели ты не хочешь знать историю этой цепи? – Михаил снова вытащил из кармана украшение и покачал им у меня перед носом, – К тому же я тебя познакомлю с двумя интересными людьми. Один из них разбирается в музыке. Он поможет нам с Боттичелли.
– Когда ты туда собираешься отправляться?
– Завтра вечером. Я уже собрал вещи и купил билет. Проводник-то меня переправлять не хочет, – кивнул он в сторону подтягивающегося животного. Кот словно понял, что Михаил говорит о нем, посмотрел на него с высунутым кончиком языка, облизнулся и принялся чесать за ухом.
– Как мы встретимся, если ты летишь, а я… не по-человечески?
– Кот сам определит нужное время и нужное место, – посмотрел он на пустой стул, где только что лежал кот, – Вот только не проговорись людям, с которыми мы встречаемся, о возможностях кота. Если вдруг что, просто скажи, что прилетел позже из-за возникших неотложных дел.
– С чего вдруг такое предупреждение?
– Один слегка интересуется квантовой физикой, другой ее изучает, – снова рассмеялся своим мыслям Михаил, – Ну так значит ты со мной? – дождавшись моего неуверенного кивка, улыбнулся, подхватил ноутбук и направился в зал.
Глава 2
Полночи в голове попеременно крутились мысли о статье, о сне наяву. Мне до сих пор не верилось в реальность происходящего. То перемещение в Неаполь, изучение картин Леонардо да Винчи казалось чем-то эфемерным, выдуманным мною самим из-за желания разбавить пресные, повторяющиеся монохромные будни специей острых ощущений.
Не выдержав, я закрыл совершенно пустой текстовой документ и, по пути к себе в комнату, заглянул в зал. Михаил в полудреме сидел на полу, облокотившись спиной о диван. Из наушников на пол головы доносилось «All the right moves» One Republic.
Он не заметил, как я присел рядом с ним. Когда его локоть случайно задел мое предплечье, Михаил вдруг резко отбросил свой ноутбук и заключил в удушающий захват мою шею. Выскочивший штекер от наушников не остановил воспроизведение песни и в тиши комнат зазвучало:
«They got all the right friends in all the right places. So yeah, we're going down…»
Не знаю, что именно отрезвило моего соседа – громкий звук или мои нелепые удары в бок, но он быстро выпустил мою шею из захвата и оттолкнул в сторону.
Пока я пытался откашляться и восполнить утраченный кислород, Михаил сидел потерянный, разглядывая ладони.
– Прошу меня извинить, – дождавшись моего возвращения в вертикальное положение, горе-сосед потянул руку к моему плечу и тут же отдернул, – Я действовал на автопилоте, – робко продолжил свои извинения, прислушиваясь к моим хрипам, – Но не переживай, утром меня уже здесь не будет, – отложив наушники в сторону, он потянулся за перевернувшимся ноутбуком.
– Какого черта это вообще было? – выдавил я единственный вразумительный вопрос, бившийся пташкой в клетке моего слегка замутненного сознания.
– Не смог отличить реальность ото сна. Меня не будет… – положив левую руку на закрытый ноутбук, Михаил правой сжал переносицу, отпустил, и откинул голову на диван, так будто она держалась не на твердой устойчивой шее, а на веревке.
– Ложись нормально спать! – проворчал я, пытаясь разобраться в своем смятении.
Злость, порожденная страхом, проиграла в борьбе с сочувствием. «Правильные маски, неправильные поступки» – вспомнились мне слова песни. Он боялся себя.
Устав глядеть в одну точку, я накрыл покрывалом спящего друга, встал и пошел обратно на кухню. Сна не было ни в одном глазу. Кот залез в раковину и облизывал кран.
Я налил ему воду в чашку, подключил зарядку ноутбука к розетке и запустил загрузку системы. Нужно было как-то отвлечься. Лучше всего для этого подходила расшифровка картины Ботичелли.
Струна 2
Пережитый скачок адреналина разогнал сон, но уставший мозг было не обмануть. Пару минут ушло на бессмысленное созерцание обоев рабочего стола, прежде чем дошло с чего следует начать поиск.
Только вместо запроса «что использовали до нот» я вбил в поисковик данные какой-то из статистик, составленных мною для рабочей статьи. Очнувшись, быстро исправил ситуацию и принялся вчитываться в сниппеты. Недолго думая прокрутил к началу и открыл Википедию.
«До нот в европейской музыке использовались особые знаки – невмы», – гласило первое предложение в разделе История. Слово «невмы» было активной ссылкой, и я перешел.
Как оказалось, невменная нотация использовалась в Средневековой Европе «главным образом для записи церковной монодической музыки – григорианского хорала». Среди стран активно использующих подобного рода нотацию числилась Византия, Русь и Армения.
Невмы не указывали на высоту звука и его длительность. Они всего лишь напоминали об уже разученной заранее мелодии. Это вызывало некоторого рода сложности, но я почему-то продолжил изучение статьи, точнее прокрутил в самый низ, где стройными рядами выступали изображения невм. Ромбики, квадратики с черточками мало чем напоминали современные изящные округлые ноты. Под каждой картинкой имелось название знака на латинском языке. Я тут же открыл картину Боттичелли и стал искать сходство с невменной нотацией.
В первую очередь, на что я обратил внимание – это жесты рук. Полное незнание музыкальной грамоты вызывало страх перед исследованием, поэтому лучшей стратегией, на мой взгляд, было использование предыдущего опыта.
Меркурий с поднятой вверх рукой напоминал climacus, а точнее эпиземированный climacus.
Кружащиеся Грации с переплетенными руками ясно давали понять – их нельзя рассматривать как нечто отдельное, поэтому к ним как раз подходил subpunctis. Но если следовать за ритмом раз-два-три-раз, то их руки походили на torculus, clivis и pressus.
Венеру с Амуром я видел как scandicus или эпиземированный torculus.
Флора и Хларида вместе составляли porrectus.
Зефир был похож на quilisma.
Мне хотелось более подробно прочитать про невмы. Я закрыл единственную активную вкладку со статьей Википедии и мой браузер закрылся вместе с ней. Приняв это как знак свыше, отключил ноутбук и решил заварить чай.
Чайник как всегда оказался пуст, пришлось набирать и ставить. Я сам не заметил, как под мирное гудение электрочайника положил голову на стол и уснул.
***
Удивительно, какой громкой бывает тишина. Ты просыпаешься не из-за душераздирающих сигналов потревоженного автомобиля, криков за стеной или работающего перфоратора, ты пробуждаешься из-за звона в ушах, звуков своего дыхания или человека, сидящего напротив и легонько постукивающего подушечкой пальца по мягкой скатерти кухонного стола.
