Kitabı oku: «Рассказы о моряках…»

Как я шёл к морю

Море…

Для многих детей это привычное явление. Кто-то вырос у моря, кого-то родители возили в летние каникулы на юг или на север в Архангельск, Мурманск.

Для меня понятие «море» существовало, как исключительно умозрительное. То есть я представлял, что бывают большие массы воды, значительно больше озёр, которых хватало в моей родной области, где прошло моё детство и юность, но не догадывался насколько. Да и откуда бы взяться пониманию, если настоящее море я увидел, только после второго курса училища. Но об этом позже…

Мама ещё в детском саду стала заставлять меня читать книжки. Сначала сказки, потом детские рассказы, повести. Естественно я сопротивлялся, как мог, ведь гулять на улице гораздо интереснее, ну как она не понимает! Но мама не отступала, а методы воспитания были довольно суровы, случалось и ремнём отцовским прилетало.

Тогда я стал имитировать чтение книг. Оставлял на диване какую-нибудь открытую книжку, как правило, с картинками, и мчался на улицу. Мама приходила с работы, видела раскрытую книжку и думала, что я читал. Я по картинкам рассказывал ей о «прочитанном» и сначала она верила. Однако вскоре я прокололся на сказках о русских былинных богатырях. Стал рассказывать, как Никита Кожемяка воевал с Соловьём-разбойником. Мама долго смеялась, а затем предложила мне прочитать эту сказку вслух. А потом ещё раз уже со мной хохотала над моим первым «пересказом».

Время шло, я рос. Со временем оказалось, что читать интересно! А тут ещё отец невзначай подсунул мне толстенный сшив журнала «Моделист-конструктор». А в нём описание последовательности действий при сборке действующих парусных моделей яхт. Я загорелся. Отец подарил мне перочинный нож, и в коридоре нашей квартиры моими усилиями была развёрнута маленькая производственная площадка, началось строительство кораблей. Весь коридор поначалу был завален стружкой и деревяшками, пригодными для строгания. Сначала мама ругалась, потом я научился убирать мусор за собой.

Понятное дело, вначале «строить» кораблики получалось откровенно плохо, модели получались не ровными, на воде переворачивались, не слушались руля, но я не сдавался. Все окрестные лужи я изучил вдоль и поперёк. Практическим путём узнал, где какие глубины, основные направления ветров, научился выставлять паруса и руль таким образом, чтобы, отправив кораблик с одного берега лужи, он доплывал бы до нужного мне места на другом берегу.

Таким образом, мне удалось совместить чтение, моделирование и обосновать необходимость прогулок. Правда, как-то быстро я отучился гулять просто так, ведь у меня появилась цель – мои кораблики должны быть самыми лучшими, красивыми, быстрыми, устойчивыми. Поэтому просто слоняться по улице мне стало не интересно.

Тут надо сказать, что с первого класса меня отдали в детскую музыкальную школу искусств на класс «Хоровое дирижирование». Занятия в «музыкалке» вначале мне нравились, нужно было только точно петь то, что показывал преподаватель, и у меня это хорошо получалось. Однако скоро начались занятия по музыкальной грамоте – сольфеджио, и я всей душой возненавидел «музыкалку». Однако мама настаивала на необходимости продолжения обучения. О её методах убеждения я уже говорил ранее.

Со второго класса, помимо музыкальной школы, я стал заниматься ещё в дворовой футбольной команде «Дружба». Честно говоря, меня вообще-то не тянуло играть в футбол, но мой старший брат вместе со своими друзьями пошёл играть в эту команду, и мама решила, что физическое развитие мне тоже не повредит. Так я оказался в «Дружбе».

Со временем я втянулся, у меня стало получаться жонглировать мячом, я начал сдавать нормативы. Ну, это тренер так называл обязательные упражнения с мячом. Например, нужно было сначала жонглировать только правой ногой двадцать раз, затем, не опуская мяч на землю и не касаясь руками, также двадцать раз жонглировать левой ногой, потом строго попеременно двумя, затем на правой коленке, левой, затем обеими, и завершить это всё жонглированием на голове. Всё по двадцать раз и так три раза, не опуская мяч на землю. Это был только один из наших нормативов, назывался – связка.

Время шло, в школе задавали всё больше, но я не унывал. В целом учёба давалась мне легко, уроки, как правило, я делал прямо на переменах в школе, и у меня оставалось время на тренировки и музыкалку. Режим был такой – утром в школу, сразу после обеда «музыкалка», вечером тренировка. И так каждый день, кроме воскресенья. В этот выходной день в тёплое время года, начиная с конца апреля, как правило, обязательно проходила товарищеская игра с какой-нибудь другой дворовой командой, а в сезоны дождей и зимой мы играли внутрикомандные турниры.

Погода в расчёт вообще не принималась, дождь, снегопад, гололёд не считались причиной для отказа от игры. Есть мяч, есть площадка, есть игроки – значит будет футбол. Причём разницы в возрасте тренер не делал. Младшая команда запросто могла играть против старшей, только у «малышей» на поле выставлялось на двух игроков больше, а против «средних» на одного. Старшие ребята нас не жалели, играли жёстко, в полную силу, да ещё тренер их подначивал, если они начинали проигрывать. Кроме того, очень часто практиковалась турнирная игра в смешанных командах по возрастам. Таким образом, мы быстро набирались игрового опыта.

В результате в своей возрастной группе мы были довольно грозным соперником для многих дворовых команд в городе. В первый раз чемпионами города в турнире на приз «Кожаный мяч» в своей возрастной группе мы стали, когда я закончил учёбу в четвёртом классе. К тому времени я уже здорово втянулся в занятия спортом. Приятным сюрпризом стало признание меня лучшим защитником города.

Из года в год занятия в «музыкалке» всё больше становились для меня мучением. Мне жалко было тратить время на всякую «ерунду» вроде музыкальной литературы (сокращённо «мура», а не «музра», как можно подумать по аналогии со школой) или занятия по второй специальности – аккордеон. Но мама была непреклонна – бросишь «музыкалку», значит никакого футбола. Я безбожно «мотал»¹ занятия в музыкалке, но учиться продолжал на «хорошо» и «отлично». Преподаватель по аккордеону поддерживал мои занятия в футбольной команде, интересовался, как у меня там идут дела, но задавал на дом всё больше. Ругался, что я разбазариваю талант. А мне не интересно было сидеть дома и разучивать упражнения и учебные этюды. Песни, которые он мне задавал разучивать, я подбирал на слух. Так и учился.

В летний период, как правило, сразу по окончании игровых турниров мы всей командой выезжали «на сборы» на озеро Сугояк. Там мы продолжали ежедневно тренироваться, бегали кроссы, делали техническую работу. После каждой тренировки, вне зависимости от погоды, мы все в обязательном порядке шли купаться. Так мы закалялись, потому, что приходилось заходить в воду и в жару, и в прохладную погоду, и под дождём, и на ветру. И что характерно, практически никто не болел, даже насморка не было.

Плавать я не умел, в основном плескался возле берега на мелководье, зато мне нравилось нырять и задерживать под водой дыхание.

А однажды наш тренер объявил конкурс на самый быстрый кораблик, дал срок на подготовку неделю. Перед гонками мы с ребятами каждый вечер бегали на мостки и запускали свои модельки, собственноручно выстроганные из деревяшек. Свой кораблик я сделал с кокпитом, управляемыми парусами и рулём.

В день регаты погода была довольно ветреная, на озере развело небольшую волну. Тут меня здорово выручили ранее полученные дворовые знания и опыт по запуску корабликов в различных условиях. Я намеренно сократил площадь парусов, увеличил основной киль, заглубил руль. Для придания кораблику большей остойчивости на волне подгрузил камушками кокпит и закрепил получившийся балласт.

Запуск корабликов производился двумя парнями из старшего состава с рыбацкой лодки от буйков, с расстояния порядка двадцати метров от береговой черты. Почти сорок мальчишек, подростов и юношей в возрасте от девяти до шестнадцати лет скакали на берегу, высматривая паруса своих корабликов.

Едва лодка со "старшими" отошла от стартового коридора, резкий боковой ветер сразу опрокинул несколько корабликов. Оставшиеся на плаву модельки практически все пошли по ветру, сильно смещаясь в сторону от финиша. Только пара – тройка моделей взяли курс на финишный створ, не удивительно, что одной из них был мой кораблик. Вначале он заметно отставал от соперников, первые метра три преимущество было очевидным.

Я сильно переживал, что перетяжелил корпус, сильно сократил парус. Ну, что стоило немного добавить парусности, либо вместо четырёх камушков положить три?! Однако по мере гонки мой кораблик неуклонно догонял соперников, а перед самым финишем вырвался вперёд за счёт более точного удержания на курсе. В итоге я взял первый приз.

Это была моя первая «морская» победа.

В пятом классе мама дала мне прочитать книгу «Жизнь и необыкновенные приключения капитан-лейтенанта Головнина, путешественника и мореходца». Это книга о первом русском командире, который на одномачтовом шлюпе «Диана» русской же постройки совершил кругосветное плавание. Мальчик из обедневшей дворянской семьи поступил в военно-морское училище, закончил его, и стал известным командиром, прославившим русский флаг во многих уголках Земли. И я подумал – чем я хуже. Головнин также вырос вдали от моря, правда, он умел плавать, выучился в речке, а я до сих пор воды боялся. Ну и что? Ему-то довелось ходить на деревянных кораблях, а я-то буду служить на современных!

Книгу о приключениях Головнина я перечитал раз шесть подряд, всё не мог начитаться. Чем больше я читал, тем больше убеждался, насколько не простой тогда была служба на флоте. Молодому командиру довелось пережить предательскуя попытку ареста корабля англичанами, а также длительное заточение в японской тюрьме, откуда Головнину сотоварищи удалось бежать!

Время, как оказалось, стремительно летело, но я его не замечал. Вот уже окончание седьмого класса, подошли выпускные экзамены в «музыкалке». Другие ребята, в основном это, конечно же, были девчонки, из нашей группы сильно переживали. Мой друг, Серёга Гордеев, с которым мы прошли обучение в течение всех семи лет, напротив, нисколько не расстраивался. А мне было не до экзаменов. К этому времени мы уже в очередной раз выиграли районные соревнования и вышли на городские. Игры шли через день и, о счастье(!), экзамены также назначались через день, только в дни, свободные от матчевых встреч.

Так что экзамены я сдавал, как говорится, в перерывах между боями. Сдал всё на «отлично», даже так нелюбимые мной сольфеджио и аккордеон. К слову сказать, сейчас я бы учился лучше всех! Ещё и на дополнительные занятия бы ходил, но увы, тогда моих мозгов понять необходимость этого не хватало…

А вот "выиграть город" в этом году не получилось, мы проиграли команде Металлургического района. Игра вышла очень тяжёлой, вязкой, мяч просто не шёл в их ворота. Мы создавали моменты, отчаянно боролись в их штрафной, но раз за разом промахивались. Их вратарь в рамке просто творил чудеса. Ну и, конечно же, как это обычно бывает, не забиваешь ты – забивают тебе. В самом конце второго тайма мы «зевнули» их контратаку и получили дурацкий гол в свои ворота, причём мяч отскочил от ноги своего же защитника.

Итог – мы вторые в городе, а первыми по разнице забитых и пропущенных мячей стали «тракторозаводцы», обыгравшие «металлургов».

У меня на память о том турнире долго не заживали шрамы на спине, которые образовались после грубой подножки от одного из нападающих команды соперников. Он хотел, но не мог убежать от меня, и видимо в сердцах ударил сзади по ногам. Ту игру мы выиграли, я доиграл через боль, но футболку после матча мне помогли снять друзья из команды – на спине она была рваной и вся в крови, которая присохла и отдиралась с кожей.

После окончания музыкальной школы, в восьмом классе я самостоятельно начал осваивать акустическую гитару. Ну, как осваивать – брякать «блатные» аккорды и под них петь. Конечно же, мой репертуар составляли не классические произведения, вначале это был фольклор подворотен. Однако со временем я всё больше стал увлекаться песнями на военную тему, стал учить тексты военных лет. Именно в это время я впервые пожалел, что не учился, как следует в «музыкалке».

Примерно тогда же мама у кого-то на работе взяла почитать роман-газету с произведением В.С. Пикуля «Реквием каравану PQ-17». Я был наповал сражён мужеством наших моряков. Главу об атаке лодки Лунина на флагмана кригсмарине «Тирпиц» я перечитал раз двадцать! Вот же были люди, неоднократно поднимать перископ на виду у всей фашистской эскадры и в результате всё равно добиться успеха!

Затем были «Солёная купель» и «Цусима» Новикова-Прибоя, потом снова Пикуль: «Крейсера», «Мальчики с бантиками», «Океанский патруль». Словом, никакой другой дороги для себя я в жизни уже тогда не видел – только флот, только кортик и лейтенантские погоны. Причём о гражданской карьере у меня даже мысли не возникало.

Я завёл себе сорокавосьмилистовую тетрадку, в которую записывал все морские термины, попадающиеся в книгах. На пару со своим другим одноклассником Фёдором Бондаренко учил азбуку Морзе, но не на слух, а визуально, на листках бумаги мы учились вести записи. Тогда же в одной из книжек я увидел флажный семафор и самостоятельно начал его изучать, что мне потом здорово пригодилось. Но об этом в другой раз.

С учётом высвобождения времени, которое раньше отводилось на учёбу в «музыкалке», я стал больше читать и тренироваться.

Ещё с третьего класса каждый год с первого октября до первого апреля мы всей командой бегали ежевечерние кроссы вдоль забора районной больницы. Сколько выходило на круг, никто не измерял, тренер сказал, что примерно километр. А мы, в зависимости от возрастной группы, пробегали от одного до десяти кругов. Тренер старательно вёл статистику в тетрадке. У нас даже существовал «Клуб 500», в который входили те ребята, кто за зиму набегал пятьсот и более километров. Войти в этот клуб для нас, тогда ещё малышей, было весьма престижно.

Начиная с четвёртого класса, каждый год, с началом сезона мы громили своих противников, одну команду за другой, и закономерно выходили чемпионами района на городские соревнования.

Надо сказать, что в старшей возрастной группе (восьмой класс) уже допускалось участие в соревнованиях в специальной футбольной обуви – бутсах. Но в нашей команде ни у кого не было таких родителей, которые могли бы себе позволить купить сыну бутсы, поскольку они стоили больше пятнадцати рублей за пару. По тем деньгам это было не то чтобы дорого, но считалось, что это блажь – есть кеды, вот и играй!

Первые две игры на городских соревнованиях мы выиграли с хорошим счётом в нашу пользу. А на третьей игре прямо перед стартовым свистком судьи, когда команды уже вышли на площадку, разразился ливень, поле «поплыло», глинистая почва и мокрая трава не позволяла нам ни резко стартовать, ни остановиться. Несмотря на всю нашу физическую и техническую подготовку, ноги в кедах просто улетали, словно на льду. В команде соперников шесть игроков были в бутсах, и, конечно же, они сделали игру.

Финальный свисток зафиксировал счёт «0:4». Для нас это было не просто поражение – это был разгром! И ладно бы соперник был сильный, так нет – середнячки, до этого матча у них было две ничьих. А для нас это поражение могло стать главным препятствием на пути к общей победе в чемпионате города.

К счастью для нас выяснилось, что за команду соперников играли так называемые «подставники», ребята старшего возраста. Судейской коллегией результаты матча был аннулирован и назначена переигровка через два дня.

Наш тренер обегал весь район в поисках того, кто мог бы помочь нам приобрести бутсы для команды. В результате на одном из заводов, которыми богат мой родной Ленинский район, руководство предприятия пошло навстречу тренеру энтузиасту и нам в аренду дали старые бутсы заводской команды. Фактически это были жуткие колодки на шести шипах, в которых стопа не сгибалась, мяч без привычки невозможно было обработать. После кедов складывалось ощущение, что ты стоишь на каблуках, – однако это были настоящие бутсы! Но как мы ни старались на единственной перед матчем тренировке почувствовать игру, ничего не получалось. Самые техничные игроки не могли ни остановить мяч, ни отдать точную передачу, самые быстрые не бежали, словом, всё указывало на то, что победа нам не светит. В конце тренировки на командном совете приняли решение играть так, как привыкли, в кедах. В крайнем случае, переобуемся на второй тайм в бутсы.

В день матча было пасмурно, ветрено, лужи на поле до сих пор не просохли. Помня предыдущий матч можно было довольно точно предсказать результат предстоящей игры, и прогноз явно выходил не в нашу пользу. Тренер дал команду надевать бутсы и играть, как сможем.

Настроение у всех ребят было не то чтобы подавленное, скорее – расстроенное. Мы же настраивались на борьбу за победу, а тут засада…

Однако практически сразу после стартового свистка выяснилось, что не всё так плохо, как было на тренировке. Дело в том, что на нашей школьной поляне грунт жёсткий, без травяного покрытия, а на этом поле бутсы вполне себе оправдывали своё назначение, мы не скользили, как коровы на льду, могли маневрировать, да и мяч стал словно прилипать к ногам. А про то, что физически наша команда была значительно лучше тренирована, я уже говорил. В результате первый тайм закончился со счётом «3:0» в нашу пользу, а во втором мы делали на поляне вообще всё, что хотели. Более того, тренер лично мне просто запретил переходить через среднюю линию поля, чтобы сохранить силы для финала. Итог матча был закономерен «8:0». Мы отыгрались сполна.

В том году мы снова стали чемпионами города. А на областных соревнованиях заняли лишь пятое место. Это был последний год, когда я выступал за команду, возраст уже не позволял продолжать играть в турнире «Кожаный мяч». В этом же году я вошёл в «Клуб 100», то есть забил сотый мяч в официальных матчах за команду.

Занятия футболом научили меня ценить командную работу, подниматься после падений, стиснув зубы через боль играть до финального свистка, даже если всё против тебя – мяч, погода, судья, соперник, всё равно – не сдаваться!

В девятый класс я перешёл в другую школу, поскольку моя родная была восьмилеткой. С новым классом мне исключительно повезло, я быстро подружился с ребятами. Класс был довольно спортивный, большинство ребят помнило меня ещё с той поры, когда они пытались играть против моей команды в дружеских матчах. Мой тренер Алексеев Александр Сергеевич работал у них в школе учителем химии и биологии, он и приглашал их на товарищеские игры. Естественно, хоть они и старались, счета были «куча: ноль» в одни ворота. А тут довелось поиграть в одной команде за класс. Мы быстро захватили первенство в школе, и было даже негласное соревнование на предмет того, кто же сумеет нас переиграть. Но до самого нашего выпуска это сделать никому не удалось.

Тогда же я подружился с моим одноклассником Юркой Ерушиным. Он тоже заканчивал «музыкалку», только по классу «Труба», играл на гитаре, умел брать пока недостижимое для меня баррэ(!)², знал кучу современных эстрадных песен. Собственно, именно на этой почве мы и подружились, петь-то я всегда любил.

Началось всё с поездок «на картошку» в сентябре. За нами к школе приезжали автобусы и восьмые и девятые классы ехали «оказывать колхозникам шефскую помощь» путём уборки урожая картофеля с полей. Именно тогда я понял связь пространства и времени – картошку мы убирали с утра до конца поля и обратно. Иными словами, можешь не спеша убирать свою грядку до отъезда автобуса, а можешь быстро собрать картошку и балдеть на стоге сена, пока другие мучаются на поле. На грядку становились вдвоём либо вчетвером. Как правило, девчонки собирали клубни в вёдра, а парни эти вёдра таскали бегом на край поля и ссыпали картошку в контейнер. Нередко приходилось работать под дождём, на мокром поле. Ноги в резиновых сапогах мгновенно становились неподъёмными. Естественно находились «ухари», которые ногами затаптывали картошку в землю, быстренько «проходили» свою грядку и шли отдыхать.

В нашем классе, к счастью, таких «балдёжников» не оказалось. Убрав свою грядку, мы дружно наваливались на грядку соседей, а там и дальше, в результате наш класс всегда свою работу заканчивал раньше всех. Девчонки накрывали «поляну», куда каждый выкладывал свой немудрящий обед: варёные яйца, свежие огурцы, помидоры, хлеб, соль, лук, сало. Запивали всё сладким чаем. Вкуснотища!

А потом мы с Юркой брали гитары, и начиналось веселье. Мы играли, а весь класс пел. Песни были разные, пели «Машину времени», Лозу, Розенбаума. Бывало, пели песни военных лет «Тёмная ночь», «В землянке». И не важно, умеешь ты петь или нет – главное петь от души, тогда получается хорошо.

Потом приходили автобусы, и нужно было ехать домой, но не хотелось прерываться. Тогда мы с Юркой продолжали играть и петь в автобусе по дороге домой. На подушках пальцев рук образовывались кровавые мозоли, но на следующий день всё повторялось снова. А мозоли, ну что мозоли, можно и лейкопластырем заклеить!

В конце девятого класса нам предложили организовать школьный ансамбль. Три месяца мы ждали, когда завод ЗСО – шеф нашей школы – купит нам инструменты. Юрка стал играть на соло-гитаре, я взялся за ритм, Костя Пивень сел за ударную установку. Учитель пения Николай Борисович позвал из восьмого класса «клавишницу» Аллу Березину, она играла на ионике, а Костя Картамышев, тоже восьмиклассник, играл на бас-гитаре. Мы репетировали каждый день, частенько сбегая с уроков. Но, поскольку все учились хорошо, нас не сильно ругали. В ансамбле я научился слушать партнёров, довольно сносно стал играть ритм на гитаре.

Помимо учёбы и музыки я продолжал активно заниматься спортом. Мой учитель физкультуры Василий Иванович, узнав, что я намереваюсь поступать в военное училище, уговорил меня заниматься в школьной легкоатлетической секции. Причём его главным аргументом на поступление были не знания и навыки, а возможность получения спортивного разряда.

С учётом моей подготовки я надеялся, что легко выполню любой норматив, но не тут-то было! Оказывается, у меня абсолютно отсутствовала техника бега, я не умел правильно дышать, «раскладываться» по дистанции. Но, как известно, терпение и труд кому угодно шею свернут. Вот и я по окончании девятого класса выполнил второй разряд по лёгкой атлетике в беге на три километра. Это мне тоже сильно помогло при поступлении, но об этом чуть позже.

Девятый класс пролетел как-то незаметно. Летом на каникулах мы всем классом съездили на месяц в ЛТО³ на прополку свёклы, моркови, турнепса, картошки. Было весело. Работали, как правило, до обеда, а потом до вечера занимались своими делами. Я не знаю, чем занимались девчонки, а мы играли в футбол с деревенскими. После того, как мы разнесли их «в ноль», они пригласили четверых ребят из нашего класса поиграть за их совхоз в чемпионате. По договорённости с нашим преподавателями нас отпускали после обеда на игры за совхоз "Лазурный". Ездили с деревенскими на игры на их автобусе в разные сёла и деревни . В результате мы заработали за четыре игры примерно по 25 рублей на каждого, плюсом мне перепал ещё червонец за забитые годы.

После ЛТО Юрка уехал к бабушке в деревню, а Костя Пивень через своего отца устроился сам и взял меня с собой на работу на завод электромашин. В соответствие с трудовым законодательством, как подросткам нам разрешали работать не полную трудовую смену. Костя был на год старше меня, ему разрешали работать шесть часов, а мне четыре, только до обеда. Так что на завод мы всегда ездили вместе, а уходили порознь. Тем не менее, к концу месяца мы сумели самостоятельно заработать себе на новые школьные костюмы. Помню, как мы гордились одинаковыми серыми пиджачными парами! Специально ездили вместе выбирали.

В начале второй четверти десятого класса к нам в школу приехал агитатор из высшего военно-морского училища радиоэлектроники имени А.С. Попова. Всех парней десятиклассников собрали в актовом зале и представительный капитан 2 ранга (фамилию естественно не помню) стал рассказывать об училище, перспективах дальнейшей службы, одним словом агитировать на поступление. Говорил он не долго, очевидно было, что мы не первые, кому он рассказывает об училище и военно-морской службе. В конце своего выступления он предложил заполнить анкеты желающим поступать в ВВМУРЭ им. А.С. Попова. Таких оказалось всего несколько человек, я был среди них.

Так судьба направила мои стопы в славный город Петродворец Ленинградской области.

Сразу после зимних каникул всех парней десятиклассников направили в военкомат на призывную комиссию. Тогда же объявили, что те, кто хочет поступать в военные училища должны проходить дополнительную проверку. В классе нас таких было пять человек. Мы быстренько заполнили необходимые документы и рысью побежали проходить медкомиссию.

Я обошёл уже почти всех врачей и заканчивал прохождение медкомиссии, оставались только окулист и терапевт.

Окулистом была старенькая усталая женщина. Она равнодушно предложила сначала закрыть один глаз и прочитать третью снизу строчку в таблице, потом то же самое сделать другим глазом. Очень хотелось пошутить, мол, а Вы сами пробовали читать закрытым глазом? На зрение я никогда не жаловался, поэтому спокойно прошёл этот тест. Дальше была цветовая таблица, и тут выяснилось, что у меня цветоаноманиям на зелёный цвет, не различаю оттенков. Я попытался доказать, что могу отличать зелёный от синего или красного. Врач спросила, куда я собираюсь поступать, я ответил. Она безапелляционно заявила, что я не смогу читать радиосхемы, следовательно, не годен. Меня без дальнейших разговоров выставили в коридор.

Всё…

Приплыл.

Медкомиссию не прошёл, документы не уйдут в училище, я не смогу поступить…

Не получу кортик и погоны, не стану военным моряком!? Во мне словно что-то разорвалось внутри, одновременно захлестнув все остальные чувства. А потом пришла холодная ярость.

Да вот хрен! Стану!!!

Прямо с утра на следующий день вместо уроков я рванул в военкомат. В дежурке сидел какой-то капитан, сначала он хотел отправить меня на призывной пункт. Но я торопливо стал объяснять, что я пока не призывник, а желаю поступать в военное училище, а эта старая карга меня не пускает, а я хочу на флот, а она говорит – не годен, а я, а она… В общем, из моей сумбурной речи у офицера постепенно сформировалось понимание сути проблемы.

Тут судьба улыбнулась мне. Случайно выяснилось, что мне исключительно повезло – именно этот капитан в военкомате отвечал за поступление в ВВУзы. Поняв, чего я хочу, он сначала попытался меня уговорить поступать в училища нашего города. Выбор-то был, и хороший. Хочешь – в авиацию штурманом, хочешь – в танковое командное, хочешь – в автомобильное инженерное. Но я упёрся, хочу на флот, и точка.

Капитан посмеялся надо мной, но в помощи отказывать не стал, предложил подойти утром на следующий день. Он пообещал лично отвезти меня на областной сборный пункт для повторного прохождения медкомиссии.

На следующий день я, как штык, стоял у военкомата точно в назначенное время. Капитан, сменившийся с дежурства, увидев меня, был приятно удивлён пунктуальностью, ведь обычно ему приходилось иметь дело с призывниками, которых частенько приходилось разыскивать по домам перед отправкой на срочную службу.

Я даже не помню, на какой машине и как мы ехали на областной сборный пункт, все мои мысли были уже там.

По приезду капитан сунул мне уже знакомый бланк анкеты, я его быстренько заполнил и бегом начал проходить медкомиссию. До окулиста пролетел махом, ну ещё бы, знал уже куда идти, да и некоторые врачи профессионально запоминали призывников в лицо, поэтому у меня проблем не возникало. Правда, некоторые врачи удивлялись, зачем я прохожу повторно, но исправно ставили в нужные графы заветное: «Здоров. Годен».

Захожу к окулисту. Бабули нет, сидит молоденькая медсестра. Я сунул ей свою медкарту, говорю, хочу, мол, поступить в военное училище. Она мне, садись, закрой один глаз, потом другой… Словом всё, как было два дня назад. Потом она говорит, что, мол, у поступающих в ВВУзы нужно исследовать глазное дно, а для этого необходимо зака́пать атропин.

Ну, надо, так надо. Она мне зака́пала лекарство, расширяющее глазные зрачки. Сижу, жду минут пять. В глазах изображение уже сильно поплыло, честно сказать, ощущение очень не обычное и, прямо скажем, не из приятных.

Тут заходит вместе с капитаном эта врач – бабуля. Видит меня и без вступительного слова начинает кричать, что, мол, у неё нет времени заниматься всякими дальтониками, что она уже всё сказала, и повторять не намерена, что она никогда не поставит мне диагноз «Годен», и так далее.

Я не успел в ответ рта раскрыть, как капитан меня удивил. Он очень деликатно предложил ей, мол, раз уж я всё равно в кабинете, пусть она в его присутствии проведёт моё тестирование. А он, в свою очередь, в случае если я действительно не годен, будет думать над тем, куда мне можно будет поступить. И так он это ровно, аккуратно изложил, что бабка, ворча, сунула мне под нос книгу-тест, открыв на произвольной странице. Мол, ну что, видишь?!

А я вижу! Правда, вижу!

Она зло переворачивает страницу, я снова вижу! Тогда она требует, чтобы я последовательно открывал страницы с конца книги, потом сначала. А я вижу!!! Круги, квадраты, треугольники, цифры, буквы! Вижу!!!

Бабка в шоке. Ну, вот же ещё два дня назад не видел! И она с подковыкой начинает задавать мне вопросы, мол, где и у кого я взял книгу-тест.

Я даже немного подвис, как современный компьютер, которому дали решать задачу, превышающую объём оперативной памяти. Это что же, выходит она думает, что я всё за два дня выучил?! Все сто или сколько там страниц?! До капитана тоже дошло, что врач так подумала, он давай хохотать. Это сильно разозлило бабку. Она снова начала кричать на меня и заявила, что ни за что не поставит диагноз «Здоров, годен».

В этом месте её спича капитан удивил меня во второй раз. Он, отсмеявшись, всё также спокойно и вежливо говорит, что мол, сейчас пригласит в кабинет председателя военно-врачебной комиссии, чтобы я прошёл тест в его присутствии. А уважаемая бабуля (он назвал её по имени-отчеству, да я не запомнил) пусть подумает, чем будет заниматься на пенсии, поскольку у него, капитана, возникли серьёзные сомнения в её компетентности. И эти сомнения всенепременно возникнут и у главврача. А с учётом того, что план по набору абитуриентов в военные училища никто не отменял, и председатель ВВК в том числе отвечает за их подбор, то…