«Мелкий бес» kitabından alıntılar, sayfa 13
- Бог ей судья ! За что она меня обидела ? Она ждет аристократа , а она не думает , что аристократы тоже всякие бывают , - с иным наплачется , а простой хороший человек ее бы мог сделать счастливою . А я вот схожу в церковь , поставлю свечку за ее здоровье, помолюсь: дай бог , чтоб ей муж достался пьяница, чтоб он ее колотил, чтоб он промотался, и ее по миру пустил. Вот тогда она обо мне воспомянет, да уж поздно будет. Станет кулаком слезы утирать, скажет: дура я была, что Павлу Васильевичу отказала, бить меня было некому, хороший был человек .
- Не смейся, пострел, - сказала Людмила, взяла его за другое ухо и продолжала: - сладкая амброзия, и над нею гудят пчелы, это - его радость. И еще он пахнет нежною ванилью, и уже это не для пчел, а для того, о ком мечтают, и это - его желание, - цветок и золотое солнце над ним. И третий его дух, он пахнет нежным, сладким телом, для того, кто любит, и это - его любовь, - бедный цветок и полдневный тяжелый зной. Пчела, солнце, зной, - понимаешь, мой светик?
- Пойми, глупый, - заговорила она тихим убеждающим голосом, - только в безумии счастье и мудрость.
"Если бы она была сестрою! - разнеженно мечтал Саша, - и можно было бы притти к ней, обнять, сказать ласковое слово. Звать ее: Людмилочка, миленькая! Или еще каким-нибудь, совсем особенным именем, - Буба или Стрекоза. И чтоб она откликалась. То-то радость была бы".
Да, ведь и Передонов стремился к истине, по общему закону всякой сознательной жизни, и это стремление томило его. Он и сам не сознавал, что тоже, как и все люди, стремится к истине, и потому смутно было его беспокойство. Он не мог найти для себя истины и запутался, и погибал
своим карманом на его содержание. Нет-с, вешать много справедливее и дешевле.
Но чиновники не торопились. На то они и чиновники.
... классный наставник, – молодой человек до того либеральный, что не мог называть кота Ваською, а говорил: кот Василий ...
...на лице его, казалось, не было никакого выражения, – как у заведенной куклы, было оно неподвижно, – и только какой-то жадный огонь мертво мерцал в глазах.
Что же, ведь ложь и часто бывает правдоподобнее правды. Почти всегда. Правда же, конечно, не правдоподобна.
