Kitabı oku: «Закон времени и обычные люди. Сборник фантастических историй. Часть вторая»

Yazı tipi:

Представьте себе, что мир сейчас совсем иной!
Представьте, что Советский Союз благополучно пережил «эпоху своей трансформации», причем пережил её, даже не заметив таковую. А пережил исключительно по довольно странной причине – коренного научно-технического открытия, которые, как и все при Союзе, тут же было поставлено на службу народу и засекречено, одновременно. Да настолько засекречено, что тот самый народ ничего о спасительной технологии и не прознал.
Представьте себе такой мир. И ещё три-четыре…

ISBN 978-5-4493-6363-3 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-6364-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Обычные люди». 5 банальных историй

1. Трудовые будни. Обычные «люди»

«Претворяя в жизнь решения съезда партии, Постановления Политбюро и пожелания трудящихся, расширяя ареал обитания человеческой цивилизации, повышая культурный уровень и оптимизируя потребление, герои Сверхновой эпохи вносят свой неоценимый вклад в дело строительства ещё одного поселения в пределах Солнечной системы. Самоотверженный труд и самопожертвование двух с половиной десятков советских людей, советских не формально, а по духу, борющихся с космическим холодом, смертельными излучениями и недостаточной гравитацией, с каждой секундой приближает нас к тому моменту, когда первый поселенец ступит на…» – легкое касание ионной консоли и поток высокопарной пропаганды прервался.

Со стороны Сергея Петровича это было непростительно, возглавляя проект по возведению новейшего «Колодца» на одном из неспокойных спутников газового гиганта, он просто обязан был следить за дисциплиной и моральным обликом подчиненных, тех самых двух с половиной десятков советских людей… Но как-то с самого начала все не заладилось… Сначала проект оказался неприменим к местным условиям и его силами нескольких сотен научных групп в спешном порядке адаптировали. По окончании адаптации вдруг вскрылось, что имеющаяся в наличии техника, привезенная неимоверных размеров грузовозом, не вполне отвечает требованиям строительства. Но, во-первых, грузовоз все также висел на орбите газового гиганта, и гнать его в две стороны было экономически нецелесообразно, а, во-вторых, при определенной сноровке и подналадке, пускай и с потерями, с излишними трудозатратами и срывом всех сроков, выполнить проект было признано возможным… Все поаплодировали, в очередной раз восхитились мощью и способностью научных групп, формируемых из ведущих специалистов в своих областях, решать оперативно и качественно возникающие проблемы, пожали руки, пообнимались, да и спустили разнарядку на продолжение выполнения работ.

И все бы ничего, если бы при изменении проекта в новый план не закрался человеческий фактор, поставивший все с ног на голову. Проходя цепь согласований и правок, ни кто из «подписантов» не обратил внимание на то, что секретарь, вносившая изменения в первоначальную версию проекта во втором часу ночи по невнимательности оставила без изменений сроки исполнения этапов. После всех согласований, конечно же, ошибка всплыла, но ни кто не пожелал брать на себя ответственность за явный промах и потому коллективная ответственность, когда отвечают все, но конкретно – ни кто, все проблемы свалила на плечи Петровича.

Петрович сразу же поставил в известность своего куратора, но тот и слушать отказался, мол, бумага подписана, разумные люди составляли, какую цифру обосновали – выполняй и не сей панику, а то ведь и за Плутон запихнуто могут, там как раз станцию внешнего слежения возводят…

И как водится, что начинается плохо, оканчивается ещё хуже… Петрович не считал себя плохим руководителем, все же, как ни как, а степень управленца 3-й категории, за плечами огромный опыт, только вот ранее он планетарные станции не возводил – не приходилось, а в остальном – достаточно успешный руководитель… И только благодаря его умениям ладить с людьми, организовывать их труд, быт и досуг, управлять процессом и решать проблемы, станция продолжала строиться, несмотря даже на перебор расходов и срыв сроков.

Нагнать сроки, даже привлекая дополнительные ресурсы, которые катастрофически таяли, он был не способен, о чем периодически докладывал своему куратору, Григорию Петровичу, и на что получал один ответ – «Любой ценой!» и «Не сей панику…»

– Сергей Петрович, вас по внешнему. – раздался девичий голос коммуникатора и сразу же запустил связь.

– Добрый день, Сергей Петрович. – куратор был сегодня суров и обращался по имени и отчеству.

– Доброго дня и Вам, Григорий Петрович.

– Доложите о выполнении намеченных мероприятий…

Картинка поплыла, очередной всплеск солнечной активности где-то по пути возмутил эгрегосферу, но голосовая составляющая осталась неизменной.

– Отставание от плана увеличилось…

– Что значит, увеличилось? – взорвался Григорий Петрович. – Вам выделены колоссальные средства. Вам поручено выполнение ответственного проекта, и если на каком-то этапе по непредвиденным обстоятельствам Вами было допущено отставание, то к настоящему времени оно давно уже должно быть устранено. И ни как иначе. А сегодняшнее Ваше заявление о каком-то отставании от сроков, и, тем более, о его росте, мною расценивается как саботаж! Предлагаю ещё раз пересмотреть свою позицию и правильно расставить приоритеты. Буду ждать адекватного ответа завтра… – экран погас, связь прервалась.

Ещё каких-то пять-шесть лет назад связь с Землей была настолько затруднена, что отправка к пределам Солнечной системы считалась чем-то вроде благословения – подальше от начальства… Но все кардинально изменилось после того, как был совершен прорыв в изучении эгрегосферы – некоего малоизученного информационного пространства – и теперь от всевидящего глаза земного куратора было ни где не скрыться…

Петрович в очередной раз выругался в пустой экран и уже собирался было уточнить, как там обстоят дела с починкой вышедшей вчера из строя бурильной установкой, как на экране, одной строкой, без подписи, в приватном оформлении, появилось сообщение: «Сделай что-нибудь! Дела совсем плохи».

Это был куратор и Петрович прекрасно понимал, что официальная часть – это официальная часть и он был просто обязан так с ним разговаривать, а по-человечески куратор его предупредил о надвигающихся проблемах…

«Да что ж там с этим буром?!» – сердцах рявкнул в пустоту Петрович и соединился с проходческим сектором.

В проходческом царила деятельность. Александр Сергеевич и Валерий Сидорович, сжигая бесценную энергию плазменных батарей, гоняли по помещению двух ремонтных роботов. Как водится у ремонтников, хорош тот ремонтник, который спит на рабочем месте, потому что все его оборудование в исправности.

Буровая машина, прозванная персоналом «экскаватор», наткнувшись на слой породы, для которого не проектировалась, вдруг дала задний ход и сама же себя и смяла. Страшного в том ни Алик – Александр Сергеевич, ни Валерик – Валерий Сидорович, не видели и всецело полагались на ремонтных роботов, стаей облепивших громадных размеров экскаватор и до полуночи должные привести его в порядок. Но вот что делать с пластом породы, вызвавшим сбой программы, они пока что не решили и сейчас занимались поиском, освободив свой разум от всего лишнего, отдавшись низменным чувствам азарта и первенства…

– Что с буровой? – вдруг раздалось у них за спиной. Оба оказались не готовы и сразу же вскочили, побросав пульты управления роботами на пол.

– Я повторюсь: что с буровой? – ровно перед ними висел всплывающий экран и их буравил взглядом шеф. Шеф был не доволен – тут сомнений быть не могло.

– Мы же докладывали… – попытался привести себя в порядок Алик, одергивая рабочую куртку.

– Пласт неизвестных свойств на глубине в пятнадцать двадцать два. Выход из строя силовой установки и центрального провода… – добавил Валерик.

– Выгорела вся е-стабильная логика и машина едва не рухнула вниз… – вспомнил Алик.

– Это все? – уничтожающе взглянул на них с экрана шеф.

– На настоящий момент все.

– Ожидаем ещё чего-то? – саркастически улыбнулся шеф, но Алик и Валерик были чистейшими технарями и потому в какой-то мере наивными что касается политики и человеческих отношений, потому сарказм ими остался не понят и они только удивленно развели руками.

– Сроки? – отрубил шеф.

– К полуночи…

– Скорее всего…

– Как к полуночи? – не выдержал шеф. – Что значит, скорее всего? – тут уж его было не остановить. Что касается умения внушать людям правильные ценности и давать нужные установки, ему равных не было, в чем ни раз приходись убеждаться его подчиненным.

– Вы, оба, советские люди! Советские люди не для галочки, а по убеждениям! Вам народ и партия доверили ответственное дело – построить первое, – Вы только вдумайтесь: Первое, – и он многозначительно поднял вверх указательный палец, – полноценное поселение на другом космическом теле! Это огромная честь

И ответственность. Вас отбирали сюда по самым строгим критериям и что мы имеем теперь?! А мы имеем: провал операции, – Петрович принялся загибать пальцы. – второе, растрата средств, и, третье, самое главное – потеря доверия. Как вы после всего этого своим товарищам в глаза смотреть будете?! Я вас спрашиваю?

Оба ремонтника потупили взоры, ощущая, что где-то допустили просчеты, ошибки, а то и халатность, но не совсем осознавая где и в чем.

– Так что, уважаемые, починим мы бур к обеду? Запустим процесс проходки к трем часам? Или первым же рейсом назад, на Землю, с позором? С выговором и лишением!!!

– Не успеем… – буркнул Алик.

– Извините, не расслышал? – уставился на него Петрович.

– Сделаем все, что в наших силах! – выступил вперед более опытный Валерик.

– И перевыполним! – невпопад добавил Алик.

– Вот и прекрасно. – улыбнулся Петрович. – Тогда к полудню я вывожу проходчиков, нечего им время терять…

Понятие времени здесь, на спутнике газового гиганта, было относительным. Здесь не всходило и не садилось Солнце, так, как это бывало на Земле, но и потому все хоть и подчинялись 24-хчасовому режиму, но все едино – понятия утро и вечер были относительны.

Петрович исчез, оставив ремонтников один на один с их обязательством. А внизу, под облепленным экскаватором, зияла дыра нескольких сот метров в диаметре и полутора километров в глубь. По проекту его глубина должна была достигнуть трех с небольшим километров, быть заполнена пространством города, а во всех горизонтальных направлениях планировались корневые ответвления… Проект сам по себе был грандиозным новаторством, но вот реализация его, увы, подкачала.

– Так как, пятилетку в четыре года, в три смены, двумя руками за одну зарплату? – фыркнул недовольный Алик.

– Ничего, – махнулся Валерик. – Нам бы силовую до обеда починить, а остальное в процессе… Производительность, конечно, упадет, и в сроках потеряют до пяти часов, но раз начальство хочет скорого запуска, поможем ему…

– Эх. – махнул рукой Алик, берясь за перенастройку режима ремонтных работ. И только он коснулся кнопки «стоп», как все копошащиеся роботы застыли в одно мгновение, а пара даже рухнула на пол, рассыпая свои инструменты и принесенные запчасти.

– Сколько тебе потребуется времени на переналадку? – поинтересовался Валерик.

– Не много. От силы, минут десять…

– Это хорошо, – направлял Валерик вспомогательных роботов на сбор рассыпавшегося. – До обеда у нас будет три часа… А ты перенастраивать киборгов обучен?

– А то как же? – с чувством обиды отозвался Алик. – Одна из основных специализаций. А тебе зачем?

– Да так. Потом скажу. Ты перенастраивай… Три часа останется… Мы на пищеблок, к Зинке заскочим на это время.

– Хорошо… – погрузившись в процесс, буркнул Алик.

Зинаид на станции отвечала за пищеблок, склад униформы и склад личных вещей. Учитывая уровень автоматизации, без Зинаиды на станции можно было легко обойтись, но согласно Штатному расписанию и Расстановочной численности, эта должность полагалась и, естественно, была заполнена.

Зине было всего-то около тридцати. Крупная уже не девушка, но пока что и не женщина, так и застрявшая в переходном возрасте, она представляла собой симбиоз высокообразованного человека, окончившего профильный вуз, и яркого представителя деревенской культуры, с обязательными «руки в боки» и «кто мне тут смеет перечить?!»

Сказать, что от Зинаиды уж совсем не было никакого прока, было бы погрешить против истины. Зина обеспечивала всех питанием, следила за исправностью униформы, заставляла вовремя сдавать её в чистку и создавала иные элементы «имитации бурной деятельности». Работники к Зинаиде относились с легкой улыбкой, но признавали её значимость в преимущественно мужском коллективе, вот уже который месяц «запертом» на спутнике газового гиганта.

Зинаида явно не отдавала ни кому предпочтения, даже демонстративно отшивала всех ухажеров, но как-то так складывалось, что слухами и сплетнями о её жизни вне своих функциональных обязанностей, изобиловали пикантными подробностями.

Зинаида Петровна занималась тем, что неистово перепрограммировала автомат приготовления пищи. Автомат сводил её с ума. Единожды настроенный на оптимальный рацион для работников профессий, занятых в строительный работах в космическом пространстве, он напрочь отказывался уменьшать дозировки и урезать порции. Зинаида знала, что там, на Земле, давно научились обходить все эти «псевдонаучные» рецептуры и извечное благоденствие работников торговли и общепита вновь вошло в свою колею.

– Зиночка, дорогая… – раздалось у неё за спиной. – Нам бы ветоши… руки нечем вытирать…

За спиной, казалось из ниоткуда, вырос Валерик – один из тех самых ремонтников, по чьей вине они уже откладывали свое возвращение несколько раз.

– Не положено! – отрезала Зинаида и вновь вернулась к своему злосчастному автомату.

– Зин, взгляни… У тебя же должны быть какие-то тряпки. Старую униформу давно же уже списали…

– Что я тут непонятного сказала?! – во весь фронт совей мощной груди развернулась Зинаида. – Говорят же тебе – не положено! Если я всем тут начну униформу на тряпки раздавать, то что же это будет? Убирайся отсюда! – и властным взмахом руки указала на дверь.

– Эх, Зина, Зина… – махнул рукой на неё Валерик и уже повернулся уходить.

– Что, Зина? – с присущим её колоритом, во весь голос, с надрывом, аккомпанируя себе частыми взмахами руками, взорвалась Зинаида. – Ходят тут всякие, попрошайничают, а сами буровую в который раз загубили, теперь сиди по вашей милости здесь. Вот ещё пару раз сорвете план и ходить уже не в чем будет, в своих обносках прятаться от начальства будете. Нашёлся кто учить меня будет, как свою работу делать! Иди отсюда! Чтобы я тебя и не видела!! Понабирают интеллигентов доморощенных да криворуких. Вон мой брат меньший, так тот колхозную ирригационную систему, – слово ирригационная Зинаида произнесла с таким надрывом, что Валерику стало как-то не по себе, – на спор разобрал, а потом собрал… Балбес, конечно, за что и пострадал, но зато руки золотые и голова на месте, не то, что эти…

Зинаида вошла в раж и из прошлого опыта Валерик знал, что могла бы она не останавливаясь, продолжать ещё долго, если бы не…

– Ну что ты там копаешься? – шептал Валерик, подгоняя Алика. – Неужто сложнее, чем робота перенастроить.

– Не торопи. – колдовал над консолью Алик. – Нам же её потом обратно, в кричащую дуру, преобразовать понадобится, нужно сохранить старые настройки.

– А… – согласился Валерик. – Давай, работай, а я пока что за дверью покараулю.

Не было ни щелчка, ни вспышки, да ничего не выло, но в на самом «влете темперамента» Зинаида вдруг застыла, а потом и обмякла. Её фигуристые телеса так бы и рухнули по плиты пищеблока, да вовремя подоспевший Валерик подхватил и с немалым трудом оттащил Зинаиду в сторону, примостив ту на подвернувшийся стульчик.

– Ну где же ты ходишь? – с упреком бросил он Алику, уже принявшемуся менять Зинкины настройки на всплывающей консоли.

– Да Петрович делами интересовался… Лично прибежал…

– А! Понял. – махнул рукой. – Ну что, ты его спровадил?

– Да… Не мешай.

Перенастройка киборга дело отнюдь не простое, как то может показаться простому обывателю, привыкшему иметь дело с отлаженными и одобренными примитивными пакетами функций. Функции, как правило, уже были «вшиты» в пустые головы «вспомогательного персонала» и управление ими напоминало озорство обезьянки, распихивающей кубики да шарики в соответствующие отверстия. То же, чем сейчас занимался Алик, было сродни тонкой работы нейрохирургов, принимающих решение во время сложнейшей операции о том, какие цепи нейронов задействовать, какие блокировать, а какие и вовсе удалить или заменить искусственными. Перенастройка киборга для удовлетворения вполне определенных желаний, с настройкой темперамента и моторных функций – совсем немногое, что с проворством студента-заучки за какие-то десять-пятнадцать минут совершил Алик.

И вновь не было ни щелчка, ни вспышки, ничего не было, но Зинаиду, как подменили.

– О! Мальчики… – простонала она так, как казалось Алику, должны говорить дамы подобного рода.

– Зина! Дорогая! – вернулся Валерик.

– Дорогие мои. – с неописуемой грацией, перебросив ногу на ногу, обнажив бедро до самого верха, протянула свои руки к ним Зинаида. – Будем втроём? Или у вас там за дверью ещё друзья?!

– Только же ты потом её назад перенастрой. – шепнул Валерик, приближаясь и предвкушая обладание этими пышными формами.

– О чем вопрос! – подмигнул ему Алик. – Ты как закончишь, скажи… – и собрался уходить.

– А ты куда? – удивился Валерик.

– За ходом ремонта присматривать… Не хочу, чтобы силовая окончательно полетела…

– Ну смотри. Как знаешь. – хмыкнул ему в след Валерик и добавил, уже раскрасневшейся Зинаиде. – Только мы вдвоем.

– Жаль. – ответила та так же томно. – А я хотела его попросить потом перенастроить пищевой автомат…

Куратор космических проектов, хоть и находился все время на Земле, но благодаря системам связи и контроля имел возможность поддерживать контакт и быть в курсе происходящего на всех семи своих объектах. Семь – ни больше, ни меньше. Согласно номам управляемости – именно столькими объектами имеет возможность эффективно управлять один человек. Больше – эффективность падает из-за большого количества объектов, меньше – вновь падает эффективность, но теперь из-за недозагрузки управленца. Так что – семь – обоснованное количество, как, впрочем, и все в жизни Григория Петровича и его соплеменников.

В настоящий момент он был загружен полностью, и если шесть проектов более-менее шли успешно, то седьмой, саамы ответственный, пробуксовывал с самого старта. Григорий Петрович прекрасно понимал, что давить на персонал станции не имеет уже ни какого смысла – как ни крути, а в сроки они не уложатся, оборудование только выведут из строя да сами костьми лягут, потому просматривая выборку происшествий, автоматически формируемую из записей скрытых камер, размещенных чуть ли ни в каждом углу, он откровенно закрывал глаза на все мелкие и средней тяжести нарушения, лишь бы это только как-то помогло сдвинуть проект с мертвой точки.

Выборка происшествий формировалась как ежедневно, на утро следующего дня, так и в оперативном режиме, стоило лишь произойти чему-то из ряда вон выходящему. Григорий Петрович с полным безразличием просмотрел баталии ремонтных роботов, учиненные двумя ремонтниками, закрыл глаза на распитие провезенных контрабандой спиртных напитков, с ухмылкой отметил дикую оргию в пищеблоке с телесной дамой и уж совеем пролистал заметки о краже инструмента с драгметаллами – все одно не удастся вывезти. Увы, как бы не хотел Григорий Петрович отмахнуться от всего увиденного, но инструкция предполагала бдительность и обязательное вмешательство, потому, долго не думаю, он принял единственно верное решение, не способное нарушить ход выполнения задания: Зинаиде, фигурировавшей в эпизоде морального разложения впаять строгий выговор с занесением в личное дело, провести с ней разъяснительную работу на общем собрании, а ремонтнику в приватной беседе пояснить всю неэтичность его поведения и не мешать работать… С остальным – ни кража, ни алкоголь не должны стать препятствием для свершения трудовых подвигов. Вот закончится все, тогда им и вспомнят…

И только Григорий Петрович уже хотел было озвучить свое незримое присутствие, как так же нежданно, как и он «появлялся» на станции, вспыхнул всплывающий экран и перед ним.

Вызывающий явно был особистом. Их всегда и везде выдавал лукавый взгляд, излишнее дружелюбие и умение ненавязчиво подавлять волю оппонента.

– Добрый день, Григорий Петрович. – это был некто из новеньких, кого Петрович до того не знал, но тот самый новенький уже общался так, будто только вчера они вдвоем приговорили не одну бутылочку и теперь знали друг о друге столько, что оставалась быть друзьями на всю жизнь.

– Добрый день. – подобрался Григорий Петрович. – Приятно… Чем обязан?

– Да, собственно, ни чем… – улыбнулся лукаво особист. – Так, плановый звоночек. Вот, хотел уточнить, как идут дела по Вашим проектам.

– На вверенном не участке… – официально начал Петрович, но его небрежно остановили.

– Ну зачем же так официально?! Мы же не на приеме и не на ковре у шефа. – особист улыбнулся, отчего Григорию Петровичу стало вообще не по себе. – Мне для галочки, просто отметить… Функция содействия… Вы же понимаете.

Григорий Петрович понимал, и функцию содействия, и функцию контроля, о которой ни кто не говорил в слух, а так же он понимал, что ещё не известно, что опасней – просто контроль, или же то самое содействие?!

– В целом, все идёт своим чередом, насколько это возможно в сложных системах… Кое-где, конечно, случаются срывы. Виной тому технические факторы, иной раз и человеческий случается, но как бы то ни было, а героический и самоотверженный труд советских людей на благо отчизны и всего человечества способен решать и не такие проблемы.

– Да уж, проблемы, факторы… – согласился с ним мягко особист. – Понимаю… Сами с людьми работаем. Порой приходится вмешиваться и принимать решения, когда ситуация выходит из-под… начинает выходить из-под контроля. – поправился особист. – Вот недавно слушок прошёл, поделюсь с Вами неофициально, что на одной из внеземных станций проект не то чтобы провален, но на верном пути к тому. Вот и задумались на верху о причинах – проект, вроде бы как, правильный, разработан ответственными людьми, согласован на самом верху, команда отобрана превосходная, программный код у всех исполнителей, как утверждается, идеальный, а проект буксует, сроки срываются, порча оборудования, перерасход средств, да и на самом объекте, поговариваю, алкоголизм, тунеядство и моральное разложение… Вот теперь поди и разберись, где причина неудачи?! Кто ошибся?! К чьей компетенции нужно пристальней присмотреться?!

Григорий Петрович судорожно сглотнул.

– А с иной стороны, – продолжал особист. – Люди устают, засиживаются, теряют связь с реальностью… Устают люди. Берут на себя слишком высокие обязательства… Ну что ж тут поделаешь, наверное стоит от таких избавляться. А вы как думаете, как лучше с такими людьми поступить – чтобы и по человечески, и «заслуги» не забыть? – особист сделал нарочито натянутый акцент на слово заслуги и Григорию Петровичу стало сразу же не по себе.

– Ну так как, Григорий Петрович? – не дождавшись ответа улыбнулся особист. – Я уверен, что с Вами у нас таких проблем не будет. Невзирая даже на то, что Вы самоотверженно, не покидая исследовательский центр уже более года, не имея контактов с внешним миром, Вы не потеряли бдительности, трудолюбия, активности и желания к самосовершенствованию. Именно на таких, как Вы, Григорий Петрович, и зиждется наше настоящее, строится светлое будущее для грядущих поколений.

Григорий Петрович не знал, что и ответить…

– Ну что же, Григорий Петрович, рад, что у Вас все хорошо. Надеюсь, что и в будущем Вы будете всех нас радовать трудовыми успехами и надеюсь встретиться лично, пожать Вашу мужественную руку.

Экран исчез. Григорий Петрович, трясущейся рукой достал носовой платок и вытер липкий пот со лба: «Они все знают! Глупо было скрывать неудачи с самого начала, когда казалось, что удастся наверстать, удастся перебросить силы с иных проектов и решить возникшие трудности… Глупо, глупо…». Но заяви он о неудачах с самого начала и его рейтинг сразу бы покатился вниз, а там, гляди, и упал бы ниже отметки компетентности, и тогда бы уж не о переходы в следующую категорию думать пришлось бы, а о том, как бы вообще сохранить свой статус – «падучих» в «обойме управления» не особо жаловали.

– Серёж, – уже забросив подальше всякую официальщину, уговаривал Григорий Петрович начальника станции сделать все возможное для спасения проекта. – Неужели ни как невозможно спасти ситуацию?

– Стараемся, Гриша, стараемся. – в моменты трудностей и общей беды низы и верхи вдруг осознают зависимость и значимость каждой стороны. – Сам же видел, из рук все плохо.

– Да уж…

Разговор их длился уже минут с десять и речь все шла о мелочах, способных или не способных переломить ход событий.

– Понимаешь, мне тут звонили, сам знаешь откуда. – Григорий прекрасно понимал, что за разглашение его по головке не погладят, но это было уже мелочью, по сравнению с провалом проекта, стоившему советскому народу и всем народам-побратимам неимоверных средств. На этот проект возлагали огромные надежды, его вознесли едва ли не до небес, сравнивая его выполнение с состоятельностью и возможностями советского общества, потому в официальных СМИ дела шли не только гладко, но и с опережением планов: высокопарные речи, трудовые обязательства, выступления героев и ударников, – потому любая неудача способна была вызвать не только мировой резонанс, но и похоронить под обломками проекта всех его участников.

– Прознали все же. – скривился Сергей. – И что теперь?

– У нас последний шанс…

Сергей Петрович выразился непристойно, что сразу же будет отмечено в его личном деле, но ситуация была критической.

– Может ты ещё раз уточнишь у своих, сколько… – не мог успокоиться потерявший присутствие духа куратор.

– Да что с них взять, с остолопов этих? – негодовал руководитель. – То битву на роботах учинят, то Зинку для утех перепрограммируют. Я бы тех самых программистов, что этих идиотам в головы позитронные связи закладывал да личности прописывал, сам лично, собственными руками… – он вновь выругался. – Ну как таким материалом руководить можно?

– Эх, Серёжа, Серёжа, не застал ты те времена, когда эти самые киборги и шага ступить без вопроса, без четкой инструкции, без вмешательства из вне не могли… Было время… Кажется, что так давно, а всего-то каких-то три-четыре года…

– И что же?

– Да то, – смена темы явно повлияла положительно на куратора. – что халтурили они, гибли по чем зря, оборудование ломали, так что их легче людьми было заменить, что сам понимаешь, в таких условиях трудовой кодекс запрещает – эра роботизации и гуманности, что бы их… Вот и нашли Соломоново решение, добавить им самостоятельность, способность решать вопросы в зависимости от ситуации и по своему усмотрению, ну, и по ходу, эмоциями наградили, очеловечили, так что теперь даже и не отличишь – где человек, а где саморазвивающийся кибернетический организм… вот так, Серёжа… Теперь и приходится работать у усложненным и несовершенным, но способным к самостоятельному выполнению заданий материалом… Ну ты все же поинтересовался, как там – я в графиках и цифрах не силен, – признался куратор. – Я же больше администратор, а не технарь.

– Ну что у Вас там, ребята? – связался с буровой площадкой, спрятанной под огромных размеров куполом, Сергей Петрович. – Не сильно отвлекаю?

– Ни как нет! – отрапортовал Иванов, начальник бригады проходчиков. – Оборудование в рабочем состоянии, но окончательно не восстановлено, потому производительность на уровне 75% и постепенно растет…

– Как не полностью восстановлено? – не поверил своим ушам руководитель. – Срочно мне на связь ремонтную бригаду!

Экран мигнул и картинка сменилась. Оба ремонтника, подгоняя вспомогательных роботов уже носками ботинок, продолжали ремонтные работы на работающей установке, в обход всех правил и инструкций.

– Александр Сергеевич, как обстоят дела? – вдруг всплыл экран перед самым носом Алика, изрядно того напугав. – Почему установка не в полной… – Петрович замялся, он тоже не был технарем и потому путался в терминологии. – Не в рабочем состоянии, но запущена?

– Сроки, Сергей Петрович. Ваш приказ. Ремонтирует на ходу…

– А что если?.. – и тут не озвученные руководителем проекта, но явные опасения сбылись, буровая вдруг чихнула, казалось, подскочила на месте, и ринулась вниз, в пропасть, которую сама и бурила, увлекая за собой ремонтных роботов, километры кабелей и тонны вспомогательного оборудования.

Сто тысячетонная конструкция, занимавшая все пространство искусственного купола, казавшаяся такой неповоротливой и «вечной», в одно мгновение переломилась в нескольких местах, опоры покосились и сминаемая под собственной тяжестью и мощью работающих механизмов, она в какое-то мгновение исчезла в провале, обваливая за собой стенки, превращая аккуратное отверстие в безобразный кратер.

– О боже!! – взмолился куратор, нарушая тем самым неписанное правило – отрицание религии и приверженность материализму, потому и упоминание о боге является некорректным, мягко говоря.

Куратор отключился. Более говорить ему с персоналом было не о чем. Проект оказался безвозвратно провален, оборудование загублено, а виновные… что о них говорить?! Тут о себе в пору подумать…

Руководителя же проекта так же уже мало беспокоил сам проект. Находясь с куратором на расстоянии миллионов километров они оба находились в одном и том же положении – полной безысходности.

– Ну что ж Вы так, Григорий Петрович? – перед куратором вновь вспыхнул экран. Особист уже не улыбался. Он глядел укоризненно, как смотрят взрослые на малышей, стараясь вызвать в тех чувство вины и раскаяния. – Не усмотрели… Не уследили… Такой проект завалили…

– Я… я не совсем… – принялся заикаясь оправдываться куратор.

– Ну-ну, не стоит. – остановил его особист. – Тут теперь нужно не истерить, а действовать…

– Как?

– Ликвидировать последствия…

– Ликвидировать? – отрешенно переспросил куратор.

– Да! – улыбнулся по-отечески куратор. – Ликвидировать…

– Но как?

– Уборщики, дезактиваторы…

– Да-да! Точно!! – не веря услышанному с подымающимся воодушевлением вскочил со своего места Григорий Петрович. – Как раз на грузовозе бригада дезактиваторов… Приступаю немедленно!