Библиотека утрат и находок

– Встреча отменилась. На плакате было об этом написано.

– Ох. – Оуэн почесал голову. – Кажется, я был без очков.

Его фразы показались Марте такими же сумбурными, как и весь его магазин. Он начинал говорить, а потом вдруг задумывался, словно ему приходилось в буквальном смысле ходить и подбирать слова.

– Где ваш знакомый взял эту книгу? – спросила она.

Оуэн почесал голову, отчего волосы на макушке встали дыбом.

– Надо будет спросить у него либо проверить мои записи… Я такие вещи записываю… иногда.

Марта ждала, что он приступит к поискам, но он не сдвинулся с места.

– Вас, похоже, что-то расстроило… или озадачило, – заметил он.

Марта обхватила запястье и задумалась, говорить ему о том, что это за книга, или не стоит.

– Посвящение внутри написано моей бабушкой, Зельдой, – произнесла она. – Но там стоит дата, а бабушка умерла на три года раньше. И сказки в книге тоже… хм, личные.

Оуэн склонил голову набок.

– Не уверен, что вполне вас понимаю.

– Ммм… – Марта уже ругала себя за это последнее уточнение.

– Мне можно рассказать все. – Оуэн воздел правую руку с оттопыренными тремя пальцами. – Мы, книжные торговцы, даем обет хранить тайны.

– Правда?

– Вообще-то нет. – Он широко улыбнулся. – Просто хотелось вызвать у вас доверие.

Марта уставилась на него, гадая, в своем ли он уме. Впрочем, она собиралась сказать ему такое, что и он мог подумать о ней то же самое. После Лилиан с ее негативной реакцией просто хотелось, чтобы хоть кто-нибудь выслушал и отнесся к этой странной ситуации всерьез.

– Раньше, когда я была помоложе, я сочиняла истории, – призналась она. – Но показывала их лишь домашним, в основном Зельде. И вдруг увидела их здесь, в книге, напечатанными. И свои, и те, которые рассказывали мне бабушка и мама.

Оуэн покачался на пятках. Пожевал губами.

– Определенно никогда о таком не слышал.

Марта не могла взять в толк, смеется он над ней или нет. Ей хотелось провалиться сквозь землю или оказаться расплющенной рухнувшим шкафом.

Оуэн взял книгу и принялся ее листать:

– Издатели иногда указывают название книги на каждой странице… нет, здесь такого нет. Похоже, книгу печатали по частному заказу, а значит, отследить ее будет сложно… но не невозможно. – Он постучал себя по носу. – Свяжусь-ка я с Декстером, тем самым своим знакомым. Может, он вспомнит, как она к нему попала. У него широкий круг знакомств.

Прямо какой-то Джеймс Бонд букинистического мира, связанный с тайной подпольной сетью, – подумалось Марте.

– Позвольте, я запишу названия нескольких рассказов. – Оуэн взял ручку, отыскал клочок бумаги. – Или лучше пусть она пока побудет у меня… какое-то время?

Марта огорченно цокнула языком. Не хотелось выпускать книгу из виду.

– Я буду бережно с ней обращаться.

– Хм, ну тогда ладно. Только верните мне ее при первой же возможности.

– Обещаю, в понедельник я вам позвоню.

Марта достала из сумочки кошелек.

– Сколько я должна вам за книгу и за хлопоты?

– Уберите, мне не нужны деньги, – отмахнулся он. – Просто угостите меня при случае кофе.

Марта вынула десять фунтов и помахала банкнотой в воздухе.

– Это вознаграждение, возьмите, пожалуйста.

Он покачал головой:

– Говорю же вам. Я как раз собираюсь закрывать магазин, а буквально за углом есть приятное кафе под названием «Мир, любовь, кофе». Там чудесно сидеть у окна, читать и есть торт. Оккупируем столик, и вы расскажете мне еще какие-нибудь захватывающие семейные истории.

У Марты заалели щеки. Давно уже ее не приглашали на кофе. А еще в мозгу сразу вспыхнули слова, которые ей, молоденькой, твердил отец: «Не увлекайся тортиками, Марта. Для меня ты всегда будешь красавицей, но девушки твоего типа склонны к полноте».

Целую, как показалось, вечность она пыталась придумать предлог, чтобы отказаться от предложения Оуэна. И наконец выдавила:

– Простите, я не ем торты.

– О. – Он искоса глянул на нее. – Тогда, может, просто кофе?

Марта начала пятиться к выходу из магазина.

– Спасибо, в другой раз. Сообщите, если удастся выяснить что-нибудь насчет книги. – Она нашарила за спиной дверь. – Буду очень вам признательна.

– Мне понадобится ваш номер телефона. – Оуэн протянул руку, словно хотел ухватить ее за пальто. – Хотя могу и в библиотеку позвонить…

Марта застыла – одна нога в магазине, другая снаружи, на тротуаре. Представила самодовольное лицо Клайва, когда он обнаружит, что ей звонят по личному вопросу. Он не упустит случая ее отчитать.

Она вернулась в магазин, вырвала из блокнота листок и быстро нацарапала домашний номер.

Оуэн с величайшей бережностью его свернул и положил в карман пиджака.

– Превосходно. Я позвоню.

Глава шестая
Книжный клуб

В понедельник днем Марта с трудом толкала тележку к библиотеке – казалось, в ней кирпичи, а не бутылки со спиртным, печенье, корм для рыбок Горацио, часть его горшков с растениями и распечатки новых читательских таблиц. Ужасно хотелось повернуть обратно, домой, но нужно было провести одно из регулярных, раз в две недели, заседаний книжного клуба. Сьюки отпросилась на консультацию в роддоме.

Весь предыдущий день прошел в тревогах и сожалениях о том, что она отдала книгу. Марта то и дело проверяла телефон – вдруг Оуэн выяснил что-то пораньше и оставил сообщение. Но ничего не было.

В голове, как на киноленте, мелькали иллюстрации и рассказы. Эта книга имела над ней какую-то гипнотическую власть. Вновь всплывали воспоминания об историях, которые она писала, и об атмосфере в семействе Стормов, которой они и были обязаны своим появлением.

Заснуть ночью не удалось, как она ни пыталась. Марта возилась в постели, ворочалась, а когда встала, ей было не до намеченных на сегодня дел. Брюки Уилла так и остались лежать неподшитыми, коробка с люстрой Брэнды напрасно мешалась под ногами. За всеми ее перемещениями внимательно следил китайский дракон.

Обычно она любила, чтобы в клубе было много народу, но сегодня надеялась, что никто не придет. Марта вся извелась, ей хотелось одного: сидеть дома и ждать звонка Оуэна.

У входа в библиотеку уже стояла Брэнда. Замахала рукой с фиолетовыми когтями.

– Enchanté. Какую книгу мы сегодня обсуждаем?

Марта подавила вздох. По плану участники клуба должны были прочитать новый роман Люсинды Ловелл «Отдаленное желание» – в рамках подготовки к встрече на Валентинов день, которая не состоялась.

– «Отдаленное желание», – ответила она, отпирая дверь.

Закатила тележку в коридор и вместе с Брэндой вошла в основной зал.

– Ой, а я не прочитала. На мой вкус она недостаточно noir, – сказала Брэнда.

Прикрывая зевок ладонью, Марта достала из кармана блокнот. Попыталась вглядеться в зеленые галочки и желтые звезды, но от усталости перед глазами все плыло. Не в силах сосредоточиться, она отложила блокнот и принялась расставлять стулья вокруг стола. Достала распечатки – раздаст потом собравшимся.

Брэнда не помогала, она была занята тем, что расправляла свою оранжевую юбку с граффити на подоле.

– В следующий раз предлагаю взять триллер, – посоветовала она. – Какой-нибудь скандинавский мрачняк.

В коридоре раздался звук, будто по полу что-то волокли, и Марта застыла с распечатками в руках. Показалась Нора с двумя доверху набитыми черными мусорными пакетами.

Несколько лет назад муж Норы погиб в автокатастрофе, она жила одна и находилась в поиске Мужа Номер Два. И хотя что в высоту, что в ширину она была почти одинаковой и щеголяла в искрящемся всеми цветами радуги велюровом спортивном костюме, на многочисленных сайтах знакомств, куда она зачастила, она отнюдь не страдала от отсутствия мужского внимания. Ей, впрочем, представлялось, что претенденты будут сплошь как те мужчины с гладким торсом, что красуются на обложках пикантных романов, которые она глотала один за другим, так что личные встречи оборачивались разочарованием.

– Честное слово, понятия не имею, куда подевались мастера по стиральным машинкам, – выдохнула она, вытащив мешки на середину зала. – Можно я тебе их оставлю, Марта, дорогая? Добавишь еще одну порцию стирки-глажки к тому, что у тебя уже есть моего?

Марта перестирала для Норы огромное количество вещей, а благодарность слышала через раз. Она подняла язык к небу, хотела сказать «нет». Но не смогла это выдавить. Так курильщик, пытающийся завязать, обнаруживает, что руки сами тянутся к сигарете. Она вымученно улыбнулась и сказала:

– Конечно.

– Чудесно, дорогая.

Следующим прибыл Горацио, в капитанской фуражке и темно-синем костюме с золотыми пуговицами. Горацио держал в гараже небольшой аквариум и в летний сезон пускал в сумеречное помещение посетителей – два фунта со взрослого, один с ребенка. Жена часто обвиняла его в том, что рыбок он любит больше, чем ее, и он не спешил это отрицать. Он положил фуражку на стол и пригладил пальцем белую щеточку усов.

– Вы принесли мне мой корм для рыб?

Кивнув, Марта протянула ему две хозяйственные сумки:

– И часть ваших растений тоже. У меня еще остались ваши рыбки, не забудьте забрать.

– Превосходно.

Горацио вынул из кармана два фунта и вложил ей в руку. Сжал ее пальцы в горсть и похлопал сверху ладонью.

– Побалуйте себя чем-нибудь.

Марта разжала руку. Добавочный корм для рыбок обошелся ей в несколько раз дороже, но упоминать об этом она посчитала неучтивым.

– Спасибо, – сказала она. – Вы очень добры.

Пришел Сигфрид, уселся. Снял свою серую шапочку, положил на колени и взялся за нее обеими руками. Он ни с кем не поздоровался, буркнул только, что Клайв опаздывает и начать можно без него.

Марта дождалась, когда участники клуба расположатся, снимут верхнюю одежду, устроятся на стульях, вынут все необходимое из карманов и сумок. Затем откашлялась и взяла книгу Люсинды.

– Начнем, – произнесла она нарочито бодрым голосом, чтобы скрыть свою усталость.

Чем живее пойдет заседание, тем скорее можно будет вернуться домой и проверить сообщения на автоответчике.

– Мы все прочитали «Отдаленное желание», кто начнет дискуссию? Собраться с мыслями вам помогут читательские таблицы, которые лежат перед вами.

Брэнда расстегнула молнию на сумочке и достала пару солнцезащитных очков с огромными круглыми стеклами. Водрузила их на свои пышные иссиня-черные волосы.

– Жаль, что Люсинда не приехала. На снимках ее ужасно фотошопят, я, знаете ли, надеялась рассмотреть ее поближе… Интересно, делала она что-нибудь с лицом или нет.

– Ой, да, – Нора приставила палец ко лбу, типа, делает себе укол. – Стыдно ей, вот и отменила встречу.

– Я сейчас читаю книгу про тюремного служащего, – сообщил Горацио. – Очень поучительно. Один заключенный сидел за убийство, но держал в камере золотую рыбку, заботился о ней.

Марта с удивлением обнаружила, что привычное терпение ее покидает. Участники книжного клуба часто съезжали на посторонние темы, и она умела направлять их в нужное русло, но сегодня это раздражало.

– Рыбка – это мило, – сухо промолвила она. – Но давайте вернемся к «Отдаленному желанию». Я составила вопросы для обсуждения. – Горацио, Брэнда и Нора не выказали ни малейшей заинтересованности. Сигфрид теребил распустившуюся нитку шерсти на своей шапочке. У Марты от досады побагровела шея. – Или, может, вы хотите прочесть вслух отрывок из книги, Брэнда?

Брэнда приставила ладонь щитком ко рту и зашептала Норе на ухо. Нора раскрыла рот от изумления.

Марта смотрела на этих кумушек и задавалась вопросом: они вообще ее видят? А если скорчить глупую рожу или закружиться в вальсе, хоть кто-то это заметит? Она задумчиво уставилась на «Отдаленное желание», но вместо этого перед глазами всплыли книжка Зельды и картинка с черным дроздом. Она тряхнула головой, и видение исчезло. Голоса Брэнды и Норы продолжали громко жужжать.

– Сигфрид, – предприняла она попытку, – может, вы нам почитаете?

Сигфрид метнул взгляд вправо, словно проверял, не заперта ли входная дверь.

Горацио поднял руки – дескать, сдаюсь.

– Я книгу не читал, – признался он. – Чистил аквариум и не успел.

У Марты запульсировало в висках. Она сердито сжала книгу в руках. Когда они, читатели, о чем-то просят, она всегда идет им навстречу. Хорошо бы и они хоть иногда делали ей одолжение.

Читать вслух самой не хотелось, она не делала этого с тех самых пор, как Уилл и Роуз были маленькими. От любого пристального внимания щеки сразу покрывались пятнами.

– Кто почитает? – спросила она, глядя в пустые лица.

Стараясь подавить возмущение, она раскрыла книгу. Провела пальцем по странице, но от навернувшихся слез строки расплывались. Чтобы окончательно не потерять внимание аудитории, она поспешно отыскала первый попавшийся отрывок и начала читать.

– «Она вскинулась и замерла перед ним», – произнесла Марта. Нора и Брэнда замолкли. Марта перевела дух. Кажется, сработало. Все взгляды были устремлены на нее. – «Она вскинулась и замерла перед ним. Дышала она тяжело, словно гепард, промчавшийся по пустыне. Красное шелковое платье облегало ее высокую фигуру, подчеркивая холмики ее… ммм…»

Она читала фразы – про себя, потом вслух, и глаза у нее распахивались все шире и шире. Она вообще не припоминала здесь таких страстей.

– «Ее ммм… больших, бурно вздымающихся…» Прошу прощения, этот фрагмент, кажется, не слишком ммм… подходящий.

Она кашлянула и попыталась подыскать новый отрывок.

Брэнда прыснула. Вслед за ней меленько захихикала Нора. Сигфрид отвел глаза в сторону, на полки с научной фантастикой, а Горацио ухмыльнулся:

– Продолжайте-продолжайте.

У Марты вспыхнули щеки. Прикоснись к ним мокрым пальцем – зашипят. Откуда-то изнутри к горлу подступила боль и застряла там, как проглоченный леденец. Прекратите, – хотелось сказать ей. – Прекратите надо мной смеяться.

Открылась входная дверь, и Марта обрадовалась, что их прервали, но это оказался Клайв. Он неторопливо вошел и, скрестив руки на груди, привалился к стене. На нем были великоватый коричневый костюм свободного кроя и лимонно-желтая рубашка, которая морщила на груди. Голова, поразительно маленькая для такого тела, была лысая, в рыжих веснушках и напоминала перепелиное яйцо. Клайв внимательно оглядел собравшихся и улыбнулся.

– О, да у нас тут веселье? – хмыкнул он. – Марта, что случилось? У вас лицо все в каких-то пятнах.

Она отвела глаза.

– Все в порядке.

В голове по-прежнему грохотал чужой смех. Она поспешно отломила кусочек печенья. Полный рот крошек – и никак их не проглотить. Она поискала глазами воду, но оказалось, что она забыла поставить ее на стол.

Члены клуба смотрели, как она хватает ртом воздух.

– Вам бы попить, – сказала Брэнда и не сдвинулась с места.

Сигфрид встал.

Марта жестом его остановила – не беспокойтесь. Спешно прошагала в маленькую, темную кухоньку. Налила воды из-под крана и залпом выпила. Наклонившись над раковиной, пощипала себя за кончик носа, несколько раз глубоко вдохнула. Она стояла тут совершенно одна, а из зала долетали голоса и смех.

В кухню кто-то вошел; она обернулась – Клайв. Он стоял, заполняя собой весь дверной проем – так прежде делал отец, чтобы придать значимости своему появлению.

– Помощь нужна? – елейным голосом спросил Клайв.

– Нет, спасибо. Уже все в порядке. – Марта откашлялась.

– Хорошо. Все равно я хотел поговорить с вами наедине, – сказал он.

– Насчет Люсинды?

Клайв поскреб шею.

– Нет. А что с ней?

– Вы не сказали, что встреча отменилась. Я прикатила тележку всякой всячины. Кучу времени потратила…

– А то вы не знали, – огрызнулся он. – Я всех предупредил.

Марта сжалась, как слизняк от соли.

– Меня – нет.

– Вы, наверное, забыли или что-то недопоняли, – презрительно отмахнулся он. – Но не важно. Я слышал, вы взяли анкету, хотите ставку на полный рабочий день.

– Ммм, да.

– Ну еще бы. – Клайв скрестил руки на груди. – На эту вакансию большой спрос. Собственно, целый ряд молодых соискателей с хорошим опытом.

Внутри у Марты все опустилось.

– Вас, должно быть, это радует.

– Да. Просто не хочу, чтобы это стало для вас эээ… неприятным сюрпризом.

Марта подумала об анкете, лежащей в ящике ее письменного стола. Она еще ни слова в ней не написала, а Клайв уже готовил ее к отказу. Она открыла рот, хотела сказать, что мечтает об этой работе, что у нее много идей, да и профессионального опыта не меньше, чем у других, но посмотрела на его крепко сжатые губы и промолчала.

Он стоял в дверном проеме, загородив выход, и Марта вдруг вспомнила. Отец обнял мать, склонился над ней, поцеловал – и забрал книжку. Они с мамой ее читали, а потом книжка исчезла. «Красавица и чудовище».

Об этом эпизоде она не вспоминала много лет, и накатившие воспоминания выбили ее из колеи. Вся сцена упорно стояла перед глазами.

Стены кухоньки вдруг словно осели, придвинулись. Голова закружилась, и она шагнула вперед, всем своим видом давая понять, что ей надо пройти.

– Прошу прощения, мне нужно…

Но Клайв, массивный и внушительный, не сдвинулся с места. Казалось, это не человек, а кирпичная стена.

Марта наклонила голову, сердце отчаянно билось. Во что бы то ни стало хотелось вырваться из этого замкнутого пространства. Крепко зажмурившись, она шагнула вперед. Клайв загораживал дверь, но она все равно шла напролом. И лишь когда она ненароком задела его рукой, он наконец соизволил подвинуться.

Глаза она открыла уже в зале. После сумрачной кухни свет флуоресцентных ламп резал по глазам, и она прикрыла их ладонью.

– Вы нам еще отрывочек из той книги не почитаете? – подмигнул ей Горацио.

– К завтрашнему дню успеете постирать, Марта, дорогая? – спросила Нора.

– Заполняйте анкету, если считаете, что у вас есть шанс, – сказал Клайв у нее за спиной.

Марта оглянулась и увидела его веснушчатый череп и оттопыренные губы, поблескивающие в свете потолочных ламп. Она отвернулась; взгляд поочередно выхватывал то золотые пуговицы Горацио, то зубы Брэнды, испачканные в помаде, то Норины серебряные пломбы, сверкающие во рту, когда она смеялась.

– А печенья без глютена у вас нет? – спросила Брэнда.

– Это будет для вас хорошим опытом, – сказал Клайв.

– А может, дорогая, вы постиранное завезете мне домой? – сказала Нора. – А то у меня спина пошаливает.

– Нет, – очень тихо сказала Марта.

Сказала отчасти присутствующим, отчасти образу отца в своей голове, отца, который протягивал руку за «Красавицей и чудовищем». Она стиснула кулаки, но болтовня и смех не смолкали.

– Скоро последний срок, – напомнил Клайв.

– Эта пачка корма без крышки. Подойдите, взгляните, – проворчал Горацио.

– В следующий раз давайте возьмем скандинавский детектив, Марта. – Брэнда побарабанила ногтями по столу. – Это намного интереснее.

– Я обычно стираю с кондиционером, – задумчиво произнесла Нора. – Будьте душкой, плесните немного тоже. А то в прошлый раз полотенца были жестковаты.

Внутри Марты, как в вулкане, зародился глухой ропот. Грудь пронзила боль, и она прижала руки, пытаясь ее утихомирить. С телом происходило что-то странное, неконтролируемое. В глазах Марты мелькнул страх: да что с ней такое?

– Я всегда стираю на сорока градусах, – сообщила Нора. – А у вас, Марта, дорогая, машинка, видимо, стоит на тридцати.

– Как по мне, скандинавы пишут детективы лучше всех, – сказала Брэнда. – Скажете нет?

Шум в комнате нарастал, достигая крещендо в голове Марты. Она зажала уши, но гомон не стихал, болезненно отдаваясь в черепной коробке. А потом она услышала то, что повергло ее в полное изумление. Ошеломило, испугало.

Это был ее собственный голос, очень громкий и очень отчетливый.

– Нет, – сказала она. – Нет. Нет. НЕТ.

Глава седьмая
Крабы

Следующие несколько минут после своего срыва Марта помнила смутно. Все в зале вытаращили глаза, но ей было не до их реакций. В голове набатом билось – нет, нет, нет.

Она торопливо прошептала «простите» и сдернула пальто со спинки стула. Сунула в карман блокнот.

Под ноги подвернулся один из Нориных мешков с бельем; в колене что-то щелкнуло. Марта покачнулась, но устояла и, держась за стену, устремилась по коридору к выходу. Рывком распахнув двери, она выскочила наружу и ослепла от яркого солнечного света.

Марта замерла, прикрыв рукой глаза и не имея ни малейшего представления, что делать и куда идти. Прохладный февральский ветерок ласково остужал ее пылающие щеки. Она неуклюже натянула пальто, сунув руку в рукав с такой силой, что треснула подкладка.

– Марта, – пророкотал сзади мужской голос.

Она испуганно обернулась и увидела Сигфрида в длинном пальто, он, сгорбившись, стоял рядом. Сигфрид протянул руку и едва ощутимо прикоснулся к ее запястью. Марта осторожно отстранилась.

Он чуть придвинулся, она попятилась; постепенно шаги ее становились шире. Перед глазами стояли хохочущие, насмехающиеся лица.

Она сорвалась с места и мерным шагом, не быстро, но упрямо зашагала по улице, мимо кладбища. Сумочка осталась внутри, с волос соскользнула заколка. Марта видела, как та, сверкнув, упала на тротуар, но она не остановилась.

Голова гудела, мешая мыслить отчетливо. Когда Марта переходила улицу, ей засигналил грузовик. Окружающие звуки оглушали, колеса автобуса визжали по асфальту, а крик чайки над головой заставил ее содрогнуться. Откуда-то вынырнула машина, Марта отскочила, водитель ослепил ее фарами и погрозил кулаком.

Глупая ты, глупая, – с укором думала она. – И что только люди про тебя подумают?

Норино белье не взяла. Как же я теперь его постираю?

Клайв Фолдс теперь ни за что не возьмет меня на работу.

Я так и не объяснила, как пользоваться читательской таблицей.

Возвращаться было стыдно. Нахохлившись, она прибавила шаг, без сумочки на плече идти было непривычно легко.

Брызнул мелкий, колючий дождик, капли становились все крупнее, и она вытирала их ладонями. Сбоку подкатил автобус, водитель открыл двери. Марта не знала, куда он идет, и колебалась. Сунула руку в карман, нащупала мелочь.

– Садиться будете, дорогуша? – окликнул ее водитель.

Марта неподвижно наблюдала за людьми на тротуаре. Женщина в полупрозрачном целлофановом макинтоше вприпрыжку неслась за спаниелем породы кинг-чарльз; возвращающиеся домой школьники смеялись и пихали друг друга локтями. Марте пришло в голову, что среди них могут быть Уилл и Роуз, и, чтобы не встретиться с ними в таком состоянии, поспешно запрыгнула в салон.

– Вам куда, дорогуша? – спросил водитель.

– В Малтсборо, пожалуйста.

– В один конец?

– Ммм, да.

Двери с шипением закрылись, автобус тронулся.

Опустив голову, она пробралась в заднюю часть салона и плюхнулась на то самое сиденье, на котором они с Уиллом и Роуз ехали накануне. На запотевшем стекле кто-то нарисовал сердечко.

По щеке заструилась горячая слеза, и она досадливо ее смахнула. За те годы, что ей пришлось ухаживать за родителями, она прекрасно натренировала выдержку.

Отец к концу жизни уменьшился в размерах, но все равно был метр восемьдесят с лишним. Чтобы помочь ему подняться по лестнице и лечь в постель, Марте приходилось напрягать все силы. От монотонности существования: завтрак, утренние новости по телевизору, одни и те же изо дня в день радиошоу, приготовление кофе и свежей выпечки – она пряталась за толстой скорлупой. В обед они вместе смотрели новости, подкрепляясь бутербродами с ветчиной (их тоже, конечно, делала она). Затем после просмотра нескольких викторин Томас и Бетти предавались долгому дневному сну, а Марта сметала пыль и драила дом. Потом наставала пора готовить ужин, как правило, что-нибудь традиционное – говядину с картошкой, стейк, пирог с почками. Потом они недолго читали энциклопедию и снова смотрели новости и телевикторины. Она набирала им ванну, помогала каждому помыться, потом почистить зубы и лечь. Свет в доме гас, и уже не было смысла заниматься чем-то своим, так что она тоже отходила ко сну.

Она и не заметила, когда родительские потребности задавили на корню ее собственные интересы – так заполоняет сад рейнутрия японская. Она просто добросовестно исполняла свой дочерний долг.

Теперь она поняла: ради того, чтобы им было хорошо, она отказалась от собственного шанса на счастье.

Она раскрыла блокнот и уставилась на зеленые галочки, желтые звезды и красные точки – вечные напоминания о том, что ее удел – помогать другим.

Автобус прибыл на станцию в Малтсборо, и все, кроме Марты, сошли. Она продолжала сидеть – хотелось уехать подальше от Сэндшифта. Водитель высунулся в проход и окликнул ее:

– Дорогуша, это конечная! Выходите.

Она с неохотой сошла и очутилась на променаде.

Дело шло к вечеру, и все постепенно закрывалось, но вокруг было шумно и оживленно. Некоторые владельцы уже запирали магазины и опускали на окнах металлические жалюзи. По главной улице вилась цепочка машин, их фары подсвечивали падающие капли дождя. Через час открытыми останутся только бары, рестораны и залы с игровыми автоматами.

Дождь молотил по тротуарам, и люди с визгами, прыжками улепетывали кто куда, держа пальто над головами.

Марта ссутулилась и быстро зашагала по набережной, мимо сбившихся в кучку подростков, которые с пластиковыми вилками в руках ели ломтики жареной картошки.

Дождь припустил сильнее, пробирался за шиворот и затекал в носки туфель. Она наугад нырнула под сверкающий желтый навес и оказалась в зале с игровыми автоматами.

В детстве их с Лилиан не пускали на аттракционы. Томас приравнивал их к азартным играм и считал, что «если кому от них и хорошо, то только их владельцам». И уводил их прочь, а Марта с жадностью оглядывалась на яркие мигающие огни и пластиковых лошадок, резво скачущих по кругу. Иногда Зельда украдкой совала им с Лилиан пенни-другой, но строго-настрого наказывала не говорить отцу.

Когда Зельда в очередной раз ухитрялась пойти Томасу наперекор, над чайным столом повисала вязкая тишина. Слышен был каждый звук столовых приборов, каждое движение челюстей. Бетти старалась загладить проступок матери, усиленно хлопоча вокруг Томаса. В такие моменты девочки старались вести себя паиньками. Быть милыми и хорошими, пока папино грозовое настроение не рассеется.

Постояв и посмотрев, как барабанят по асфальту дождевые капли, Марта направилась в глубь павильона. Взгляд ее упал на электронный игровой автомат – среди зубчатых красных валунов резвились пластиковые ракообразные. «Мы ребята-плохиши», – скандировали они. За пятьдесят пенсов можно было взять большой резиновый молоток и превратить их в лепешку.

– Мы ребята-плохиши, – доносилось снова и снова, и у Марты дрогнули пальцы.

Внутри у нее что-то шевельнулось – захотелось хоть раз в жизни сделать что-нибудь для себя. Эдакий бунтарский порыв. Она уже опозорилась перед хорошо знакомыми людьми.

Подумаешь, теперь опозорюсь перед незнакомыми.

Стиснув зубы, она нашарила в кошельке пятьдесят пенсов, примерилась. Пронзительный электронный голос произнес: «Мы готовы! Начинай» – и она с вызовом опустила монету в щель.

Взяла в руки резиновый молоток на цепочке, встала поустойчивее, приготовилась. Несмотря на усталость, махать молотком было легко и приятно. По первому крабу она промахнулась и вздрогнула от испуга, когда молоток шарахнул по пластиковой скале. Но вспомнив сегодняшний книжный клуб, она смачно приложила по голове второго, за ним третьего краба. Сбила четвертого, пятого и продолжала орудовать молотком под их жалобные попискивания – ай! уйя!

По жилам струился адреналин, и с каждым ударом все сильнее хотелось смеяться. Яркий пластик, мигающие огоньки – это было так захватывающе, что от стыда и смущения за бегство из библиотеки не осталось и следа.

Когда игра закончилась, она решительно потянулась к кошельку – хотелось уничтожать и крушить все, что подвернется под руку. Давно уже она не ощущала в себе такой прилив энергии. Она скормила аппарату новую монетку и колошматила молотком до тех пор, пока плечо не заболело.

Горящими глазами следила она за красными циферками – они бежали, счет рос, приближался к максимальному значению, а потом – хоп! – и превысил его на пятьдесят очков. Это было великолепно. Странное, пока еще непонятное ощущение охватило все ее существо.

Она посмотрела на монетку в руке. Один, последний разик. Опуская ее в аппарат, она заметила на другой стороне зала мужчину, который держал за руку годовалую девочку. Та смотрела на нее широко раскрытыми глазами, крепко прижимая к себе плюшевого Миньона. Мужчина указывал в сторону Марты, а рядом с ним стоял полицейский. Страж закона направился – тут у Марты отпали все сомнения – к ней.

– Мадам, – сказал он, приблизившись.

У него были волосатые, как у оборотня, руки, а брови почти срослись на переносице. По его скучающей походке было ясно, что ему до смерти надоело с утра до вечера разбираться с мелкими курортными правонарушениями.

– Боюсь, я вынужден попросить вас покинуть помещение. Вы напугали маленькую девочку, от ее отца поступила жалоба.

С пылающими щеками Марта покинула павильон. Посмотрела расписание на остановке – следующий автобус только через сорок семь минут. А билет, она вспомнила, у нее был в одну сторону, и все наличные деньги она только что потратила. Она застряла в Малтсборо – непонятно, как теперь добираться домой.

Дождь поутих и теперь лишь моросил, и она решила пройтись – размять ноги и дать время адреналину в крови успокоиться. На променаде в глаза били яркие огни баров, и она свернула в глубь городка, за спасательную станцию.

Здесь царил полумрак, лишь от окон над магазинами на тротуар ложился золотистый отблеск. С легкостью можно было перенестись воображением в прошлое и представить, как через скупые проулки между домами шныряют контрабандисты, спеша с тачками, полными наживы, к стоящим наготове лодкам.

Она петляла, обходя лужи, и вдруг оказалась у книжного магазина Чемберлена. На двери табличка «Закрыто», внутри кромешная тьма.

Она заглянула в окно и увидела на стенде давнишнее издание «Хоббита», старые железнодорожные журналы и «Великолепную пятерку»^[3] – все книги серии, но вразнобой. При виде обложки с Энн и Тимми сердце ее радостно дрогнуло. Она обожала этих персонажей, хотя Зельда ворчала, что они чересчур буржуазные, и отдавала предпочтение пацанке Джорджу.

В углу на подоконнике валялся ворох разномастных листовок – возле спортивного комплекса найден одноглазый черный кот, в Бентон-Бэй приезжает передвижной парк аттракционов, добро пожаловать в книжный магазин «Араукария». Она протянула руку и потрогала логотип – дерево, а на нем вместо листьев книги.

Она подошла ко входу, но подумала: вдруг Оуэн живет не здесь, а где-нибудь в другом месте? Отчаянно хотелось постучаться – она даже стиснула кулаки в карманах, чтобы этого не сделать. По расписанию магазин закрыт до среды. Но Оуэн ведь обещал позвонить. Автоответчик дома, наверное, вовсю мигает красной лампочкой.

Заседание читательского клуба провалилось, из игровых автоматов прогнали, а что ей терять, подумала Марта. Подмывало выкинуть еще что-нибудь эдакое. И хотелось вернуть книгу Зельды.