«1913. Лето целого века» kitabından alıntılar, sayfa 2
"В сотне глаз уже затаилось злорадство: сегодня ему снова покажут, может ли он позволить себе сочинять так, как хочется ему, а не так, как ему показали другие".
Неврастения с осложнением на сердце — недуг модерна лучше не сформулировать.
Кто я есть, а если я есть, то сколько меня?
"Современные философы и поэты освободили искусство. Ницше и Шопенгауэр первыми научили глубокому значению не-смысла жизни и как этот не-смысл можно превратить в искусство. Хорошие новые художники суть философы, преодолевшие философию".Джорджо де Кирико
8 июня, в день, когда Кафка начинает работать над своим предложением, в присутствии кайзера Вильгельма II торжественно открывается построенный для Олимпийских игр 1916 года Немецкий стадион. Немецкие рабочие закончили строительство на три года раньше запланированного. Так может, всё-таки раньше всё было лучше?
Освальд Шпенглер, старый шовинист, отнюдь не в отпуске — он повсюду размышляет над закатом Европы и над всеми этими женщинами.
Уже современники воспринимали Фрейда и Шницлера как сиамских близнецов: здесь «Толкование сновидений», там «Новелла о снах»; здесь Эдипов комплекс, там «Фрау Беата и ее сын». Но, видимо, именно внутренняя схожесть заставляла их вежливо друг друга избегать. Однажды Фрейд набрался духу и написал Шницлеру о боязни встречи с ним, о «своего рода страхе двойничества». Так как, прочитав его рассказы и пьесы, у него сложилось впечатление, что «благодаря интуиции – а вообще-то вследствие тонкого самонаблюдения – Вам известно все, что мне удалось обнаружить в процессе тягостной работы над другими людьми». Но и это признание ничего не изменило. Как два магнита со слишком схожими полюсами, они не могли приблизиться друг к другу. Но оба относились к этому с юмором. Когда в 1913 году в кабинет Шницлера доставили истекающего кровью сына фабриканта, которого пони цапнул за пенис, доктор предписал: «Пациента немедленно в травматологию – а пони лучше всего к профессору Фрейду».
"Кто знает, каким сложится новый год; уж старый счастливым не был. Да и черт с ним".
Как чудесно и утешительно представлять себе, что один из главных художников эпохи навещает второго и приносит ему букет цветов.
(Райнер Мария Рильке)"Мне бы сейчас хотелось быть словно без лица, словно свернувшийся еж,который раскрывается лишь вечером в городское канаве, выбирается из нее осторожно и упирается мордочкой в звезды. "
