«Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939» kitabından alıntılar

В 1929 году никто уже не надеется на будущее. И никто не хочет вспоминать о прошлом. Поэтому все так увлечены настоящим.

Он смертельно устал, едва появившись на свет

Даже Альберт Эйнштейн, первооткрыватель теории относительности, знает, что в любви время и пространство играют очень важную роль, и их так просто не преодолеешь. «Писать глупо, – телеграфирует он своей жене с летней дачи на озере в местечке под названием Капут, – в воскресенье поцелую тебя устно». Стало быть, воскресенье равно поцелуй плюс время в квадрате.

Кисть – последняя волшебная палочка в эпоху, отменившую все виды магии.

Это не шутки – быть женой анархиста.

Вечером они занимаются любовью, Лиза снова идет искупаться на озеро, великолепно прохладное в эти часы, а Тухольский садится за импровизированный письменный стол и пишет своей жене Мари в Париж: «В остальном дела так себе – живу тут как отшельник». Ну-ну.

Но когда она улыбается, восходит солнце. Когда она не улыбается, кажется, что она плачет.

Готфрид Бенн – всего лишь человек с богатым прошлым и с обвисшими веками

С Блохом у нее еще и физическая, а с Беньямином только интеллектуальная связь, и, как это часто бывает, именно вторая в письмах почти похожа на любовь.

Если кружиться вокруг себя, можно потерять равновесие и получить травму