«Письма к Милене» kitabının incelemeleri, sayfa 2

«Письма – самое великолепное средство от сна». Обычно я воздерживаюсь от начала рецензии цитатой, но тут все про меня. «Письма к Милене» - это прекрасное средство не только от сна, но и от душевного покоя и равновесия, если они у вас были. Теперь ничего не осталось. Вы стоите на руинах чего-то огромного и прекрасного и не знаете, за что браться – то ли вытаскивать раненных из-под завалов, то ли тушить пожары, то ли убраться отсюда и от невыносимой боли где-то глубоко и в самом центре. Сначала я не могла вполне осознать, что же такого скрыто в этой небольшой книжке и почему местами она вызывает осязаемое, почти инстинктивное раздражение и отторжение, потом стало ясно – обыкновенная примитивная защитная реакция на боль, которая тебе пока великовата и не по плечу очевидно. Уже одно касание вызывает желание спрятаться, укрыться, отползти, но перешагивание через себя – великая способность человеческой натуры. Шаг за шагом по острым неровным строчкам, а вот и конец, но нет ощущения конца – потому что восприятие боли и одиночества не заканчивается. Это как встреча с бездной – ты ее никогда не заполнишь и полностью не постигнешь. Должно быть прочитано.

"Сегодня, Милена Милена Милена - ничего другого писать сегодня не могу!"

Когда страх, непрестанный, неодолимый - не часть тебя, а весь ты, все твое бытие, и писать об ином становится невозможно; ты думаешь об этом страхе, дышишь им, живешь по его законам... Самое ужасное - этот страх можно осознать, но нельзя побороть. Даже возникновение желания его побороть - слишком жизнерадостное побуждение. "Это не мой изъян и не изъян людей. Просто мое место в самой тихой тишине..."

"Я не могу нести мир на своих плечах, я и зимний-то пиджак едва несу" напишет Кафка Милене, этот болезненный адресант. Однако: 3 помолвки за плечами и 2 романа впереди, что всех этих женщин привлекает в нем? Попытаюсь объяснить. Ты стоишь один, в полном, звенящем одиночестве. Мимо тебя проходит человечество, даже не проходит, а проносится, как сплошная декорация, лишь иногда до тебя доносится отзвук того или иного события - и вот, все снова унеслось, и то, за что ты мог зацепиться - уже прошлое. Кафка называет жизнь "морем, которое швыряет нас, и только по злобе своей не глотает". И вот, появляется в этой декорации какой-то просвет, в котором можно разглядеть чье-то лицо, и этот человек - второй человек в мире, ведь до этого ты был совершенно один - протягивает тебе руку и приветливо улыбается. И вот уже забыта осторожность дикого зверя и ты тянешься, пытаешься поспеть, но в последний момент неизбежна катастрофа - либо лицо в просвете начинает меркнуть и исчезает, либо страх возвращается и ты отдергиваешь руку и, растерянно глядя вслед, сворачиваешься в клубочек, еще более одинокий чем прежде.

И хотя я предвидела крах, все же с трепетом наблюдала, как официальное "Госпожа Милена" и подпись "Ваш Франц К." превращается в нежное "Милена" с подписью "Твой". За его неизбывную нежность, за полное отождествление двух существ, за то, что слова "Ты для меня - весь мир" из уст Кафки - не пошлый комплимент, а констатация факта - вот за что его любили все эти женщины. Вот за что энергичная, неординарная Милена любила аскета и душевного калеку ("Сердце у меня разрывается и висит, как на удочке. И так тоненько, так раздирающе больно болит" - напишет она после их разрыва). Осознавала ли она до конца, чем была для него? Если да, то она просто испугалась этого всепоглощающего единения; если нет - то она просто была слишком увлечена бегом жизни, чтобы задержать взгляд на том, что действительно важно. В любом случае, не мне с моей кафкианской слабостью и неспособностью жить ее судить.

Эта книга наполнена до краев искренностью, болезненна, как оголенный нерв. Меня она оставила совершенно опустошенной, будто это я сама выплеснула на бумагу все, о чем голова болит.

"Для меня ужасно то, что происходит: мой мир рушится, мой мир встает из руин. Я не жалуюсь на то, что он рушится, он давно уже шатался, я жалуюсь на то, что он встает снова, на то, что я родился на свет, - и на свет солнца жалуюсь тоже"

Эти письма, не предназначенные для чужих глаз,- напечатаны. Мы заглядываем в душу Франца Кафки, тридцатисемилетнего,- а душа так молода, несмотря на серьёзную болезнь,- она любит. Он часто, почти ежедневно, пишет письма Милене,- для него это необходимость, как дышать. А она замужем, но Франц пишет, что не ревнует. Милена ему очень нужна, поэтому и ревность он отрицает,- "готов быть счастливым шкафом в её комнате." Он с юмором и любовью описывает свои ощущения вдали от Милены, он "пьёт" её письма, просит её сказать "ты". Хочет её рассмешить,- он, еврей, иронизирует над евреями и их привычками. Но всё-таки иногда с грустью говорит о своём "еврействе": "Всякому еврею приходится хлебать свою долю этого отвратительного, ядовитого, древнего, вечного пойла". У Франца столько юмора и самоиронии, интеллигентности, ума,- чувствовал себя императором, когда получал письма Милены, любил,"как море любит крохотную гальку на своём дне". В письмах к Милене Франц Кафка- романтик, его слог лёгкий, свежий. проникновенный. А Милена не порывает с мужем: "Он внутренне нуждается во мне... не справится с жизнью". Болезнь Кафки прогрессировала, он часто упоминал о страхе, о тревожных снах, бессоннице. Он больше не думает о будущем, только о настоящем. Любовь не ушла, но она стала "ножом, которым он копался в себе". Пессимизм усугубился с течением болезни: "В пространстве вокруг меня невозможно жить по-человечески". Франц понимает, что будущего с Миленой у него нет, меняется настроение писем,- "Написанные поцелуи не доходят по адресу". Последние письма становятся деловыми,- и, наконец, он пишет Милене: " Не пишите мне больше". Из этой переписки мы много узнаём о великом писателе 20 века, о его любви к творчеству Чехова и Достоевского, и о большой душе Франца Кафки.

Франц Кафка у многих ассоциируется с повестью "Превращение", которую задают читать в школе, но которую мало кто воспринимает всерьез, как и впоследствии самого автора. И лишь единицы знают, на сколько Франц Кафка был талантлив, но при этом неуверен в себе; как часто его терзали страх и бессоница, что было для него более губительно, чем туберкулез для его легких. "Письма к Милене" - это омут души Кафки. Очень длительная переписка с чешской журналисткой Миленой Есенской раскрывает огромную часть внутреннего мира писателя. Они были очень близки, хоть и встречались за все время их знакомства лишь дважды. Она была замужем, он - болен. Между ними было все и ничего. Кафка порвал с ней. Одна из причин - Милена не могла уйти от мужа, но она ли основная? "Знаешь, Милена, когда ты ушла к нему, ты сделала большой шаг вниз с твоего уровня, но если ты придешь ко мне, то прыгнешь в пропасть".

а вам писали письма? если да, то эта книга по-особенному затронет вашу душу.. всколыхнет память и заставит улыбнуться прошлому..

И всё-таки Кафка — он такой Кафка!

Только письма и ничего больше. Да и разве нужно что-то ещё? Только письма, именно они - то настоящее, чем автор живёт, а не то, что является плодом его безграничных, не всегда нормальных фантазий. Что такое эти его письма Милене? Это бесконечная тоска, звучащая в каждой строке, это бесконечное одиночество, сквозящее в каждом слове. И бесконечная любовь.

Любовь, заранее обречённая. Любовь, приносящая счастья столько же, сколько и боли. Счастье от одной возможности писать Милене и ещё большее счастье, граничащее с ужасом, получать от неё ответные письма.

Сегодня в обед пришли сразу два письма от Вас; их бы не читать, а разложить на столе, спрятать в них лицо и потерять рассудок.

Почему счастье приносит боль? Разве такое бывает? Бывает, если говорить о боли физической. О боли, которая является следствием переизбытка чувств, сковавших всё тело и одержавших верх над телом человека и, что уж там, над его разумом.

И когда я говорю, что ты для меня самое любимое, пожалуй, это тоже не подлинная любовь; любовь - то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе.

Меня пугает то, что я едва ли могу почувствовать даже сотую долю того отчаяния и тоски, которые испытывал Кафка в последние годы своей жизни. Прочитайте его письма и вы поймёте, как одинок был этот человек и как он был далёк от обыденной спокойной жизни, которая сулит покой и ежедневные маленькие радости.

Ещё больше пугает то, что всё это он прекрасно понимал и сам.

Или ты моя, и тогда всё хорошо, или же я теряю тебя, а тогда всё не то что плохо - тогда просто ничего нет: ни ревности, ни страдания, ни страха - вообще ничего.

Встречи, которых было очень мало. Письма, которых было очень много.

Выходит, мы совсем отдалились друг от друга, Милена, и лишь одно, но могучее желание нас объединяет: чтобы ты была здесь, чтоб лицо твоё было рядом со мной, как можно ближе.

Всё имеет конца. Последнее письмо было написано. Последнее письмо было отправено и прочитано тем, кто должен был его прочитать. Письма закончились. Любовь осталась.

отличный стиль, много трогательных моментов, ну, и кафка такой кафка:) а вообще книга примерно про это:

...одинокое несовершенство нужно терпеть, каждое мгновение, несовершенство вдвоем терпеть не нужно. Разве нет глаз, чтобы их себе вырвать, и сердца для той же цели? И ведь это не так уж и плохо, это преувеличение и ложь, все преувеличение, одна только тоска истинна, ее не преувеличишь. Но даже истина тоски не столько ее истина, сколько выражение лживости всего прочего. Звучит вздорно, но так оно есть. И когда я говорю, что ты для меня самое любимое, пожалуй, это тоже не подлинная любовь; любовь -то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе.

замечательный ум.

Стыдно, но до этой книги, я вообще не был знаком с Кафкой. Не, конечно, я знал, что его перу принадлежат "Замок", "Процесс", "Сельский Врач" и многие его называют Великим. Но, лично для меня, авторы первой половины XX века не очень хорошо "идут", по этому свое знакомство с Кафкой я отложил в долгий ящик. Я бы, наверное до сих пор держал бы свое знакомство с Кафкой в этом ящике, если б на февральской встрече Московского книжного клуба "Цветок Папоротника" мне подарили сию книгу. Но познакомился с ее содержании, только сейчас. Обычно, мы знакомимся с автором, благодаря его романам или рассказам. Но не в этом случаи. Но не в этом случаи. На этот раз, я знакомился с Кафкой, с нечто более личным, а именно с его письмами к возлюбленной некогда Милене. Признаюсь честно, по началу было трудно привыкнуть к тому, что бы отследить письма по датам, и было немного трудновато ориентироваться в письмах без ответа Милены. Приходилось самом додумывать, что же все таки она отвечала на письма Кафки. Но все равно, читая письма, невольно сам погружаешься в ту атмосферу, когда письма были самым надежным источником связи. Когда им (И тому человеку, которые они были адресованы) можно было доверить все свои мысли и чувства. При этом это были далеко не единичные письма друг другу. Здесь собрана довольно таки серьезная переписка, когда письма уходили и приходили чуть ли не каждый день (И, наверное, не одно на дню). Опять таки скажу, что отследить все до мельчайших детали эти письма мне не удалось. Но что было прекрасно заметно, как постепенно, от письма к письму изменяться отношения Кафки к Милене. Если же в первых письмах, он обращался к ней как "Госпожа Милена", то уже ближе к середине уже идет обращение на "ты" (Надо сказать, довольно таки резко все это переменилось) и уже пошли письма, гораздо более личные чем в начале. Что на самом деле очень хорошо, только в самом конце опять внезапно появились письма с "Госпожа Милена". Как будто их из самого начала взяли и в конец переместили. И это довольно таки сильно сбивает конец переписки Кафки и Милены. Ну что ж, Моё знакомство с Кафкой благополучно стартовала. Пускай даже с писем, а не с его основными произведениями. Я очень надеюсь, что я найду время и желание в дальнейшем познакомиться с автором.

Письма к Милене читать куда труднее, чем письма к Фелиции. Может, дело тут в природе их романа, который едва можно назвать романом - да, переписка страстная, но Франц Кафка толком не осмеливается выражать свою симпатию, а слово "люблю" говорится, кажется, всего раза два-три. Он порхает вокруг Милены, стремится к ней, как мотылек к свету, но подобраться не может. Если практически каждое письмо к Фелиции вполне можно пересказать, то эти письма пересказу не подлежат - это нервная путаница, в которой, впрочем, то и дело попадаются алмазы: предложения и даже целые абзацы, в которых опять встает Кафка в лучшем своём виде.

Сегодня в обед пришли сразу два письма от Вас; их бы не читать, а разложить на столе, спрятать в них лицо и потерять рассудок.

А вообще амурные дела Кафки - это вещь странная, диковинная, и даже по сути не амурная. Это просто ещё один феномен, по которому можно изучить его удивительную натуру.

Музей Франца Кафки, Прага (ноябрь 2019)