Kitabı oku: «Крылья мглы»
Часть первая. Цитадель
Глава 1
Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре… Мышцы уже разогрелись и начали отвечать желанной болью. Волосы на затылке повлажнели, запах общей затхлости, сыреющего цементного пола и стен, канализации, матрасов и тряпья, видевших столько постояльцев, постепенно вытеснялся из сознания, позволяя хоть на миг представить себя в другом месте. Каком угодно, главное – без решеток.
– Серьезно, Войт, не понимаю, на кой черт ты каждый день делаешь это, – презрительно фыркнула Лора Каминг, моя соседка по крошечной камере, бывшая шлюха, замочившая своего садиста-сутенера, и редкая стерва, считавшая, очевидно, своим долгом напоминать мне о будущих мрачных перспективах. А может, просто таким образом внушавшая себе, что у нее-то все не так фигово, если сравнить со мной. Делало ли это ее никчемную жизнь счастливее? Как будто мне не по хрен!
Игнорируя ее разглагольствования, просто продолжила отжиматься от грязного пола камеры, не сводя глаз с крошечного зарешеченного окошка. Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…
– Нет, ну ты реально дура! – возобновила она свой прочувствованный монолог, поворачиваясь на бок на узкой койке. – На кой черт ушатываешься тут? Тебе же никакое чертово чудо уже не поможет! Еще на этапе, наверное, замочат или в первую же ночь в «Итернити». Нечего было сыночку самого Сумрака улыбку от уха до уха на горле рисовать!
Он это заслужил. Заслужил. Все они. Каждый. Двадцать восемь, двадцать девять…
– Войт! На выход! – жирный охранник Ларри шарахнул дубинкой по решетке. – Посетитель!
Я поднялась, утерла пот, уже заученным движением сложила руки за спиной и просунула их в отверстие в двери, позволяя сковать. Сжала зубы, когда этот вечно воняющий чесноком и пивом говнюк сильно дернул наручники, намеренно повреждая едва поджившую с прошлого раза кожу. Он всегда так делал и только впервые, месяц назад, смог застать меня врасплох, заставив вздрогнуть и зашипеть.
– Знаешь, твоя сестрица редкая, конечно, уродина теперь стала, – фыркнул он мне в спину, провожая по коридору, – но если рожу ее порезанную прикрыть, я бы ей вдул. Намекни ей, Войт. Встретится со мной снаружи, постоит в коленно-локтевой немного, а за это я тебе нормальной жрачки подкину.
Гребаная реальность, в которой жертва насилия не заслуживала уважения и сострадания, а являлась объектом для еще большего унижения и насмешек. Только тот, кто жестко бил в ответ и не прощал ни единой обиды, впечатлял и добивался преклонения. Люди, что с нами стало? Внутри все вскипело, но наружу я не позволила прорваться ни капле гнева. Дыхание не сбилось, кулаки не сжались, ни единого слова этому ублюдку в ответ. Нет, я не попадусь на провокацию, не упущу, скорее всего, последний шанс повидаться с сестрой. Еще будет время и возможность – местный карцер мне знаком до каждой мельчайшей трещинки, и там не зудит над душой соседка.
Уперлась безразличным взглядом в покрытый пятнами рыжей плесени зеленый потолок, пока лязгнули замки, выпустив нас в следующий коридор. Несколько десятков шагов, и еще остановка, и еще. Наконец я оказалась в комнате без окон раза в три больше моей камеры, стены здесь были выкрашены потускневшей серебрянкой. Пространство поделено напополам толстым залапанным стеклом с отмыкаемой встроенной маленькой дверкой из очень частой решетки, через которую не протиснуть и мизинец. Посредине стол, с моей стороны – прикрученный к полу металлический стул, с другой – несколько чуть более удобных пластиковых. Сквозь грязную поверхность со следами десятков чужих ладоней разглядела Ирму, и мое сердце начало частить, как бы я ни приказывала ему прекратить, а в горле запершило до рези в глазах. Нельзя, нельзя расклеиться. Ей нужно будет идти дальше, заново выстраивать свою жизнь, что и так нелегко. Не нужно, чтобы мое искаженное или заплаканное лицо вечно стояло у нее перед глазами. Пусть запомнит меня другой. Сестра подошла к стеклу, положила на него обе ладони, на правой нет безымянного пальца, и я увидела, как без остановки текут слезы по той половине ее лица, что не была скрыта густой завесой темных роскошных волос. Какая же она все-таки красавица, и для меня так и останется. Ничьим безжалостным рукам и зверским поступками не изменить этого.
– Тебе не стоит ко мне ходить, – вместо приветствия сказала я.
– О чем ты говоришь, Летти! – всхлипывая, возмутилась она. – Как бы я могла не прийти!
– Снимите с моей клиентки наручники! – раздался резкий требовательный голос Мары Танс, моего назначенного государством адвоката, и только тогда за спиной сестры я заметила ее грузную фигуру в темно-зеленом брючном костюме. Но я не собиралась отвлекаться от впитывания образа единственного родного человека, чтобы приветствовать ее. Ни черта она для меня на процессе не сделала, даже не пыталась, хотя надо быть честной – вряд ли бы смогла.
– Обещай, что ты никогда не приедешь навещать меня в «Итернити»! – я не просила, а приказывала. И плевать, что из нас двоих именно Ирма была старшей и большую часть жизни она приказывала мне. Все изменилось безвозвратно.
Мои руки освободили и на этот раз аккуратно.
– Летти, у меня для вас есть предложение, которое реально повысит ваши шансы на выживание, – Мара Танс уселась на скрипучий стул и вытащила из своего портфеля какие-то документы, и я нехотя посмотрела в ее сторону. – Ни для кого не секрет, что тюрьма «Итернити», в женское отделение которой вас на днях этапируют, находится под полным негласным контролем Сумрака.
Ага, это только наивные обыватели считали, что глава мощнейшего преступного клана страдал в неволе, отбывая пожизненный срок. В реальности-то все было гораздо интереснее. Ему просто удобнее жилось себе там, в полной безопасности от своих врагов, где якобы отдавал долги обществу и более не участвовал во всем дерьме, что творилось на улицах с его непосредственной подачи. Когда в молодости поимел уже все, что только может возжелаться, дела передал гаденышам-потомкам и верным прихлебателям, оставив за собой решающее слово, чего бы и не провести старость в уютном трехкомнатном узилище, тем более все желаемое тут же будет доставлено с воли. И да, я в курсе, что именно в эту тюрьму меня определили совсем не случайно. Кстати, моя соседка по камере не права. Вряд ли меня ждет быстрая смерть по прибытии. Зачем тогда Сумраку было бы напрягаться и башлять, чтобы заполучить в свое распоряжение убийцу его единственного официально признанного сыночка. Убить меня могли и при задержании, и в изоляторе, и в любой день здесь. Не-е-ет, папаша Сумрак припас для меня нечто особенное, адское и совершенно не быстрое.
– Летти, умоляю, соглашайся! – просила Ирма, хотя я все еще не знала, о чем она говорила. – Это действительно шанс. Хоть какой-то! Что бы там ни было, это лучше, чем то, что уготовано сейчас.
Ожидая пояснений, я посмотрела на Мару Танс, и она начала демонстрировать мне бумаги. Это явно были бланки какого-то магического договора. Я нахмурилась. От магии всегда неприятности. Всегда. Наша с Ирмой мать, не сумев пережить уход отца к юной любовнице, обратилась к ведьме-отщепенке за приворотом. Когда не помогло, пришла за заговором на смерть разлучницы и предателя… Посмотрите, что из этого вышло.
– Корпус Драконьих ликторов в качестве эксперимента набирает добровольцев среди приговоренных к пожизненным срокам или высшей мере для создания воинства низшей ступени, – пояснила адвокатесса, и мои брови невольно поползли вверх.
Драконьи ликторы нуждались в пополнении в виде отребья, которым мы являлись? Да эти заносчивые уб… защитники общества от тьмы и обычных людей-то за ровню не держали, что, в принципе, и верно. Как-никак вели Крылатые свою родословную от самих древнейших драконов.
Так было принято говорить и думать, а сомневаться – ересь.
– А разве не нужно иметь в своих генах, по крайней мере, каплю драконьей крови, чтобы получить право хоть приблизиться к их цитадели? – искренне удивилась я.
– Говорю же – какой-то эксперимент, – раздраженно поморщилась Мара Танс, избегая смотреть мне в глаза и нервным движением поправляя несуществующую, якобы выбившуюся из гладкой прически прядь. – И ты что, в том положении, чтобы перебирать, Летти?
Я быстро пробежалась по пунктам договора. Не так-то их и много. С момента подписания мои тело, время и сама жизнь принадлежали нашему государству и Корпусу в частности. Не особо это отличалось от моего нынешнего положения.
Корпус нельзя покинуть по своей воле, только если тебя демобилизуют, отбракуют или убьют. Ну, считай пожизненно, чего уж душой кривить.
Приказы Драконьих ликторов, они же наши командиры, не обсуждаются и беспрекословно выполняются. При попытке сопротивления они имеют право подвергнуть нас любому наказанию на свое усмотрение. Тоже ничего нового.
В случае гибели в процессе обучения или во время несения службы, Корпус не несет за это никакой юридической и финансовой ответственности, и родственникам никакая компенсация не полагается. Что же, если Сумрак своими или чужими руками прикончит меня, то компенсация тоже Ирме не светит.
Ну и что я в итоге выигрывала? Правильно, шанс не очутиться через несколько дней в лапах садистского урода, глотку чьего сына я вскрыла, и не подвергнуться всем тем извращенным пыткам, которые он наверняка для меня тщательно придумывал. Конечно, нет гарантий, что в Корпусе у меня будет больше свободы, чем в тюрьме, или что я хоть когда-то покину его состав. Или что тамошние порядки и обращение командиров не будут хуже тюремных. Не просто же так этих самых членов воинства низшей ступени отбирали по тюрьмам среди приговоренных пожизненно и смертников. Но хоть какой-то шанс лучше, чем вообще никакого. Так что отсоси, Сумрак!
– Перо! – протянула я руку Маре, и она вложила в нее серебряный стержень с гравировкой.
Сжала его в ладони, кривясь от жжения и покалывания магии, и размашисто подписала контракт. Колючие невидимые искры промчались от руки к сердцу, оттуда по всему кровотоку, запечатлеваясь в каждой клетке и связывая меня нерушимым обязательством, и вернулись обратно в перо. Бумага поменяла цвет, буквы из черных стали цвета золота, а потом и вовсе пропали, оставляя лист абсолютно пустым.
– Летти, Летти, – всхлипывала рядом сестра уже совсем по-другому, будто от радости, и я тоже позволила себе надежду.
– С этого момента, Летти Войт, ты являешься собственностью Корпуса Драконьих ликторов и для других госслужб неприкосновенна! – торжественно объявила Мара Танс.
– Вот, значит, как? – недобро усмехнулась я и, стремительно развернувшись, прыгнула через всю комнату, прямо на лету впечатывая кулак в мерзкую рожу охранника Ларри. В запястье вспыхнула желанная боль отдачи, он хрюкнул и согнулся, заваливаясь на бок, взвыла сирена, а я от всей души пнула его по яйцам. Еще, и еще. Надеюсь, ущерб будет фатальным.
Влетела дополнительная охрана, сбивая меня с ног, наваливаясь тушами до хруста ребер и заламывая руки, Мара заорала, что они не имеют права меня бить и причинять любой вред по правилам контракта, стала грозить им жуткими карами за нанесение травм новобранцу Корпуса.
– Хочешь потрахаться, Ларри? – зарычала я, изворачиваясь, чтобы полюбоваться его мучениями, и уже чувствуя, как в шею впился дротик с «жидким усмирением». – Так пойди и спусти штаны в мужской душевой в банный день, сука! Может, и найдется кто-то, настолько оголодавший, чтобы позариться на твою рыхлую задницу! Это твой единственный сраный шанс заняться сексом в этой жизни по согласию и не за бабки, пока шлюха будет блевать от отвращения под тобой!
Глава 2
Что за адская боль в запястьях и плечевых суставах! Еще и во рту сушь и горечь, в ушах гул и веки прямо неподъемные. Натужно сглотнула, ощутив еще и жжение в сбитых костяшках. Ах да, я снова не отказала себе в удовольствии оставить свой след на физиономии очередного мерзавца, считавшего, что все женщины вокруг существуют с единственной целью – ублажать его паскудную персону, и за это наверняка загремела в карцер.
– Смотрите-ка, кто проснулся! Гребанная Крушительница яиц! – звучание сиплого голоса и сама манера выговаривать слова мгновенно создали в моей голове образ отморозка из района Змеиной верфи. Первый же взгляд сквозь с трудом поднятые веки подтвердил мою правоту. Где-то в полуметре от меня на поднятых к креплению в металлическом потолке руках покачивался парень со сплошным рисунком татуировок, имитировавших чешуйчатую кожу. Они были на лице и остальных видимых частях тела.
Глазные мышцы протестовали от малейшего усилия, но их много и не требовалось, чтобы рассмотреть, что и сама находилась в таком же полуподвешенном состоянии, как и десятки парней и девушек вокруг. Мы явно болтались в каком-то транспорте, и, судя по вибрации и гудению, прямо в момент моего окончательного пробуждения он шел на посадку. Пытаясь обрести полную ясность, сконцентрировалась на темных извилистых линиях тату на лице соседа, нагрузив свой мозг вопросом, к какой из змеиных группировок тот принадлежал. Заметив это, он злобно оскалил на меня свои специально отточенные и нарощенные зубы. На обоих клыках гравировка в виде серого кристалла, цвета тату – чередование черного, алого и бледно-серого. На нижней губе, носу и обеих бровях еще видны следы от снятого сейчас массивного пирсинга, который в изобилии носили все члены змеиных банд. Этот конкретный тип – агритовый аспид. Специализация банды – сбыт наркоты, крышевание попрошаек и шлюх-индивидуалок на пристани и набережной, частный извоз на грани с вымогаловом, плавучие речные подпольные казино и бордели, и по мелочи – очистка кошельков загулявших туристов. В торговле людьми, принуждении к проституции или прочем непростительном, на мой личный взгляд, дерьме не замешаны. Главный аспид, Ангус Краем, был не лишен основных принципов морали; ходили слухи, счастливо женат на дамочке отнюдь не легкой судьбы и имеет двоих детей. Так что никакого насилия над промышляющими собственным телом девочками и, не приведи нечистый, малолеток на его улицах не замечено. В моей извращенной системе координат это отмечено как нечто хорошее.
– Не пялься на меня, чокнутая сука! – продолжал скалиться аспид, которому от силы было лет девятнадцать под всеми этими тату. – Позаришься на мои колокола, и я тебе глотку перегрызу!
– Сделай так, чтобы твои причиндалы не оказывались слишком близко ко мне, и будешь в безопасности! – прохрипела я, презрительно фыркнув и начав рассматривать остальных соседей.
Всего нас насчитывалось тут около сотни. Все в одинаковых ядовито-желтых робах заключенных, которым воля не светила уже в этой жизни, некоторые с отблескивающими красными полосками на рукавах, сообщавших, что они вообще смертники. Каждый из нас был прикреплен кандалами к потолку настолько высоко, чтобы едва касаться ногами пола, кое-кто или дремал, или так же, как и я недавно, еще не пришел в себя после дозы усмирителя. Лица некоторых мне были знакомы по выпускам новостей об их процессах, и, насколько припоминала, на любом тут висел как минимум один труп. Вон, в соседнем ряду качался Колтон Зенски, здоровенный лоб, бывшая восходящая звезда хоккея. Блондинчик, ярко-синие глаза, сложение атлета и, про между прочим, серийный насильник. Урод. Просто виснущие на нем тупые фанатки ему были не интересны. Он предпочитал опаивать милых заучек из хороших семей и насиловать их в своем пикапе, снимая на телефон, в процессе заставляя говорить о себе отвратительные вещи, признаваться в несуществующей развращенности и желании быть униженными, а потом шантажировал, запугивал, вынуждая молчать об этом под страхом всеобщего позора. Не знаю, как там дальше пойдет, но я собираюсь теперь добраться до его горла при первой же возможности. Он это заслужил. А вот справа – Мелинда Картер, хрупкая девчушка с ангельским личиком и огромными влажными карими глазами. На первый взгляд нет никого, более несуразно смотревшегося здесь, если не знать, что милаха застрелила прямо в постели обоих своих родителей, потому что они мешали ей встречаться с черным парнем из школьной банды. Правда, на процессе она всех пыталась убедить, что не виновата и все это заказ ее высокопоставленного дяди-сенатора, но суд не счел эту версию жизнеспособной. Дальше опознавать своих случайных соседей мне помешало сильное сотрясение транспорта, гром и скрежет. Нас затрясло и закачало, мои бедные запястья снова взвыли.
– Внимание, новобранцы! – громыхнул мужской голос из динамиков, от которого почему-то побежали холодные мурашки по хребту. – Вы прибыли на место! В течение тридцати секунд вас освободят от удерживающих браслетов и вам надлежит немедленно покинуть транспорт. Предупреждение: тот из вас, кто посмеет напасть на другого новобранца, будет немедленно уничтожен на месте без разбирательств! Повтора или попыток медикаментозного усмирения не последует!
Защелкали наши оковы, и тут же вспыхнул первый конфликт. Двое парней, явно из враждующих на воле банд, вцепились в глотки друг другу, как питбули, накачанные озверином, и покатились по полу, сбивая других. Вспышка была ослепительно-синей, и тела обоих охватило призрачное бледное пламя. Придуркам сразу стало не до драки. Страшно крича, они начали корчиться и пытаться сбить странный магический огонь. Но это оказалось бесполезно. Меньше чем через минуту они вытянулись и затихли, обугленные и бездыханные. Ну что же, первый урок нам преподали.
Глава 3
– Если кто-то планирует и впредь не следовать озвучиваемым правилам, то сэкономьте и наше, и свое время и признайте это прямо сейчас, – раздался зычный голос, словно созданный для провозглашения приказов. – Я прикончу вас на борту – нам тут ни к чему лишний мусор.
Естественно, мы все уставились на говорившего. По ТВ, конечно, показывали Драконьих ликторов, но никогда достаточно близко, кроме разве их Верховного, и упоминали об их необыкновенно высоком росте и внешнем почти нечеловеческом совершенстве, заставляющем (цитата) «буквально лишаться дыхания». Мужчина, стоявший у основания трапа, действительно возвышался даже над самым рослым среди нас парнем где-то на полголовы. Ну, учитывая, что эти крылатые ребята утверждали, что в их ДНК есть гены священных драконов, я находила этот факт неудивительным. Внешность его тоже почему-то не вызвала у меня проблем с дыханием. Мужик как мужик, очень и очень привлекательный, короткостриженый брюнет, цвет глаз не разобрать с моего места, от шеи до пят упакован в темно-синюю кожу, напоминающую защитные костюмы байкеров, разве что увешан всевозможным оружием. Идеальные пропорции лица и тела, слишком, слишком идеальные, чтобы по-настоящему впечатлить меня. Ведь я существо из мира, где нет места ничему идеальному, и мое внимание прежде притягивали плохие и неправильные парни. Других-то поблизости не обреталось. В общем, пока я точно не понимала, от чего тут вздыхать в восхищении. То ли дело его крылья. Вот на что стоило пялиться, раскрыв глаза и рот, забыв, как разговаривать. Огромные, вот какие они были, и абсолютно потрясающие. Почти до конца раскрытые сейчас, они полностью перекрывали выход с транспорта, шириной метра в четыре, и кончики скрывались снаружи. Глубоко-черные, и при этом горящие бесконечным количеством хаотично блуждающих переливов на крошечных чешуйках, их покрывавших, которые при этом выглядели мягкими, словно бархат, хотя я читала, что каждая из них имеет почти алмазную твердость, и скользящий удар способен спустить с противника шкуру лоскутами. На эти роскошные живые полотнища хотелось смотреть не отрываясь, будто на качающийся маятник гипнотизера, а еще обязательно коснуться, чтобы познать, наконец, каковы они наощупь. Это чувство было как щекотка по нервам, будоражащим и возбуждающим.
Пришелец чуть взмахнул крыльями, на мой взгляд, откровенно рисуясь и наслаждаясь выражением наших офигевших рож.
– Принимаю молчание как готовность отныне подчиняться и не проверять неизбежность наказания за любое неповиновение! – прогремел он, выводя всех из ступора, и дернул одним из своих черных опахал, указывая себе за спину. – На выход, живо!
Очнувшись, я переместилась к стене, охотно пропуская всю оживившуюся толпу вперед. Как-то не было желания оставлять никого из своих случайных спутников за спиной. Драконий страж подчеркнуто не сдвинулся ни на сантиметр, так и стоял посредине аппарели, только сложил крылья, вынуждая всех прибывших обтекать его с обеих сторон. При этом он взирал свысока, но пристально, сосредоточенно и будто делал в голове некие заметки, моментально давая каждому умственную характеристику. Под его откровенно тяжелым взглядом даже самые дерзко державшие себя отморозки скромно опускали глазки и торопились прошмыгнуть мимо побыстрее. Когда транспорт почти опустел, я засекла у противоположной стены умника вроде меня, так же посчитавшего за благо дать толпе не совсем адекватных бывших зеков, коими мы все являлись, промчаться мимо. Долговязый, под метр девяносто, казавшийся почти тощим в болтающейся на нем мешком тюремной яркой робе. Темно-русые волосы, небрежно собранные в хвост на затылке, впалые щеки, острые скулы, пухлый, чуть ли не девчачий рот на симпатичном лице. Он на первый взгляд выглядел пацаном-переростком, дрыщом-старшеклассником, невесть как затесавшимся в толпу убийц, террористов и насильников. Парень небось по многу раз в день получал предложения непристойного характера в мужской тюрьме, а может, и не только предложения. С такой внешностью почти анимешной принцесски желающие нагнуть его должны были в очередь выстраиваться. Но вот настороженный и цепкий взгляд блестящих карих глаз подсказывал, что первое впечатление хрупкой внешности обманчиво. А стоило ему отделиться от стены и двинуться мягкой, осторожной поступью вслед за остальными, стало окончательно понятно, что этот худой миляга далеко не прост. Было что-то в его движениях вкрадчивое, продуманное, от чего моя интуиция сразу сделала стойку, предупреждая о скрытой опасности, гораздо большей, нежели в любом громиле с откровенно уголовной внешностью и здоровенными мускулами. Передо мной был чертов хищник, а совсем не потенциальная жертва. Мимо перегораживавшего дорогу Крылатого мы проскользнули одновременно, и на мгновение мне прямо-таки пришлось бороться с потребностью хоть кончиком пальца все же коснуться острого края крыла передо мной. Наши с Тощим глаза встретились, прежде чем начать изучать открывшийся вид. Парень мимолетно ухмыльнулся, будто он прекрасно знал об одолевшем меня странном желании и забавлялся этим. Захотелось зверски оскалиться и велеть ему держаться от меня подальше. Эта его необъяснимая самоуверенность почему-то бесила.
Тяжелые ботинки ликтора загрохотали за нашими спинами, а потом забухали по каменной кладке большого двора, в котором мы очутились. Будто мужик не просто шел, а прямо вколачивал ноги в земную твердь, желая вызвать ее дрожь и подчеркнуть тем самым факт своей необычайной мощи. Хотя двором это место можно было назвать лишь условно. Скорее какая-то открытая взлетно-посадочная площадка, с трех сторон заканчивавшаяся, похоже, крутым обрывом. В сгущавшихся сумерках рассмотреть, чем окружен этот кусок камня, было невозможно. Цитадели находились и у моря, но большей частью на Границе, за которой начиналась многокилометровая полоса ониксовой пустыни с зараженной стороны. В глубине двора возвышалось массивное темное, в десяток этажей, здание из бордово-коричневатого камня. Причем первые два были лишены окон. Только очень толстые резные двери, в которые сейчас втекал ядовито-желтый поток новобранцев под наблюдением еще одного стража. Кожаный прикид этого был насыщенно-зеленым, как у чертова рождественского эльфа, а волосы мягкими волнами спадали до плеч, и за их ровный золотистый яркий блеск многие модницы душу бы продали. И снова идеально правильные черты лица без малейшего изъяна, ну чисто ангел, вот только с черными, как мысли отчаянного грешника, крыльями и льдисто-синими глазами, взиравшими на всех с промораживающим до костей нечеловеческим интересом.
– Пошевеливайтесь! – поторопил нас с Тощим топающий позади надзиратель, и я ускорила шаг.
Коридор, в котором мы оказались, был как раз под стать местным владельцам. В нем Крылатый мог бы не только свободно передвигаться, раскрыв крылья полностью, но наверняка и без проблем сражаться. Закончился он еще одной монстродверью, с которой начинался спуск вниз по достаточно крутой лестнице. И вот тут было особо не развернуться. Максимум рядом здесь могло спускаться пару человек нормальной комплекции. На стенах виднелись какие-то высеченные в сплошном камне барельефы, но скорость движения и скудное освещение не позволили мне разглядеть ничего, кроме драконьих оскаленных морд и искусно выполненных чешуйчатых когтистых лап. Ну, в духе самого местечка, само собой.
Еще коридор, только теперь с немного застоявшимся, затхлым воздухом, будто сюда сто лет никто не заходил. В нем мы задержались перед следующей высоченной дверью, на этот раз, похоже, из чеканного серебра. Да, так и есть – серебро, и не просто тонкая пластина поверх дерева, а литой монолит, и его тут сто процентов хватило бы год кормить целый квартал, где я жила в последнее время. И без того не особо свежий воздух моментально пропитался отвратительным коктейлем из запахов разнообразного пота, разгоряченной от ходьбы и нервозности кожи и мерзких, дешевых, доступных зекам антиперсперантов. Очень захотелось перестать дышать.
– Сейчас вы войдете в Зал Даров, – голос «синего» ликтора в замкнутом пространстве коридора звучал пугающе гулко и всепроникающе до усрачки, заставляя вспотеть еще больше под тюремной робой от предчувствия неминуемо назревающего дерьма. – Двигайтесь быстро и без остановок. У вас будет ровно тридцать секунд, чтобы занять СВОЕ место. Тот, кто сдвинется хоть на сантиметр после этого, обрекает себя на почти стопроцентную смерть.
– Да задолбали вы – чуть что грозить прикончить нас! – выкрикнул громила с татуировкой какой-то неизвестной мне банды на всю правую половину лица. – Если бы я хотел просто сдохнуть, то не стал бы и заморачиваться и карябать свою подпись под вашим гребаным договором!
– Но раз ты уже подписал его, придурок, то изволь делать что приказано, – невозмутимо ответил зеленый летающий «эльф» глубоким и мелодичным, прямо до мурашек по спине голосом, остановившись у последних дверей. – Или обещаю, что к твоему умерщвлению мы подойдем гораздо креативнее скучных госслужащих.
Бывший бандит начал что-то ворчать в ответ, но в этот момент двери распахнулись и «синий» оглушительно рявкнул: «Вперед!», пихнув меня и Тощего в затылки. Вся толпа, инстинктивно подчиняясь мощи, вложенной в этот приказ, ломанулась в большой зал.
– Живо-живо-живо! – орали на нас ликторы, перекрывая ритмичное бом-бом-бом, явно отсчитывавшее наше время, пока мы толкали и теснили друг друга.
Мне хватило времени, чтобы на бегу рассмотреть: сам зал был совершенно круглым, строго посредине него торчало нечто вроде очень толстого, в несколько обхватов крупных мужиков, резного каменного столба с причудливым светлого металла навершием, которое стремительно начало подниматься, открывая полые разноцветные изнутри секции. Красная, синяя, бронзовая, зеленая. И там клубилось что-то непонятное, переливчатое, не имевшее определенной формы, словно дым, но казавшееся при этом гораздо осязаемей его, менявшееся от прозрачно-серого до всех остальных оттенков спектра. Я невольно затормозила, всматриваясь в странную поднимающуюся штуку, но успела краем глаза заметить, что пол в зале поделен на равные части, совпадающие по цвету с секциями наверху и разделенные серебряными гладкими тропинками. К этому металлу у местных какая-то особая любовь, как погляжу. Кто-то сильно двинул меня в спину, сбивая с ног и вынуждая упасть вперед. Извернувшись, я успела заметить лишь всполох черного крыла еще одного Крылатого. Его мускулистое тело казалось будто облитым жидкой бронзой из-за костюма. Вот уж воистину сидел он как вторая кожа, нисколько не скрывая, а наоборот подчеркивая все совершенства безупречного сложения этого беспардонно пихнувшего меня мудака. И не думая обернуться, он прошагал по звякающей под его подошвами тропе, с которой отшвырнул меня, как мусор, в сторону центрального столба. Гремевший на весь зал отсчет прекратился и кто-то взревел: «Замереть!» Я успела засечь еще, что рядом с бронзовым любителем швыряться людьми появилась высокая женщина в красном, а так же «синий» и «зеленый», а потом из полых секций над их головами со свистом стал вырываться мощный поток воздуха, изрядно сдобренный той самой клубившейся дрянью. Завоняло раскаленным камнем, серой и почему-то еще кровью. Воздушная лавина врезалась в каждого новобранца, и люди валились на пол один за другим, начиная страшно кричать, задыхаться и биться в конвульсиях. Кто-то из задних рядов, увидев этот кошмар, рванул с места, но воздушная хрень, будто живое хищное существо, засекшее движение, тут же выбросила похожее на острое копье туманное щупальце, пронзившее паникера совершенно реально, оставив недвижимым на полу. Это было последнее, что я запомнила, прежде чем мутный переливчатый поток врезался в меня, посылая в мир дикой агонии. Так и не успев подняться после сокрушительного толчка стража, я скрючилась от невыносимой боли, шея сама собой изогнулась под жутким углом, заставляя уткнуться расплывающимся взглядом в пол. Бронзовый, проклятый пол был бронзовым, промелькнуло в голове, прежде чем мир завертелся и потух, даря облегчение.
