Kitabı oku: «Танго с призраком. Канженге», sayfa 3
Глава 2
Завтрак стал для Тони мучением. И лишний раз укрепил ее в принятом решении.
Больно!
Кому понравится – смотреть, как твой любимый человек сидит рядом с твоей кузиной, как ухаживает за ней, как наклоняется, чтобы шепнуть на ушко нечто фривольное, как краснеет Альба, как одобрительно смотрит на них Адан Аракон…
Определенно, Тони решилась.
И после завтрака подошла к дяде.
– Дядюшка, мне нужно с вами переговорить.
– Слушаю, Тони?
Да, но заодно слушали Альба, Дженио и слуги. А вот это Тони не нравилось.
– Если вы не возражаете пройти в кабинет?
– Это так секретно, Тони?
Улыбка дядюшки была легкой и снисходительной.
Ну что у тебя может быть серьезного? Перчатки порвались? О, женщины!
– Я предоставлю это решать вам, дядя, – отозвалась Тони и таки прошла за дядей в кабинет.
Лично закрыла дверь, задернула бархатную портьеру, отсекая последние звуки, и прошла к столу. Достала из сумочки документы, положила на стол.
– Посмотрите, дядюшка.
Завещание.
Список имущества.
Адан Аракон управился быстро – и присвистнул.
– Тони, ты теперь богатая невеста?
Антония пожала плечами.
– Сложно сказать. Магазин, конечно, стоит дорого. Но его содержание, опять же, покупка антиквариата – это тоже не сантимо стоит.
– Покупка антиквариата? Тони, ты в этом разбираешься?
Тони пожала плечами.
Пробежала глазами по дядюшкиному кабинету.
– Вот этому столу лет двадцать. Вы его хоть и сделали под старину, но он новенький. А письменному прибору у вас на столе лет сто двадцать. В ценах я так хорошо, как… как сеньора Луиса, не ориентируюсь, но возраст вещей назову. Я же Лассара.
– Интересно… Тони, а сколько лет этому креслу?
Тони посмотрела на кресло-качалку, которое стояло перед камином.
Уютный плед, столик с напитками рядом – явно хозяин кресла любит поразмышлять о судьбах мира. Подошла, провела рукой по резьбе.
– Лет пятьдесят. Плюс-минут пара лет.
– Пятьдесят два года. Хм… допустим, ты хорошо в этом разбираешься. Но все остальное? Ты можешь вести дела? Проверять счета? Отстаивать свои интересы?
Тони вздохнула.
Это было то, о чем говорила себе и сама Антония.
Может ли она?
Сможет ли?
Она не знала. Одна, наверное, не смогла бы. Но если у нее есть помощь?
– Я знаю, с кем посоветоваться. Да и вы, дядюшка, не откажете?
– Хм… может, и не откажу. Но остальное?
– Если по денежным делам мне есть с кем посоветоваться, то по остальному… я Лассара. Некромант.
– И?
– Думаете, найдется много людей, которые захотят на меня надавить?
– Хм…
Адан Аракон вспомнил поговорку «Мертвый некромант опаснее живого». Задумался.
– Может, и немного. Что ты хочешь сделать, Тони?
– Если сеньора Луиса сама вела дела и держала магазин, то и я могу попробовать. Пойму, что не справляюсь – продам дело.
– А если нанять управляющего?
– Дядя, тут нужен кто-то не вороватый, разбирающийся в антиквариате, неглупый… я вот таких сокровищ ни разу не встречала.
– Я тоже.
Хуану Мартелю Тони доверила бы магазинчик без разговоров. Вот кто бы справился. Только где сейчас старый картежник?
– Вы мне разрешите попробовать?
Адан Аракон пожал плечами.
– Дай мне это обдумать, хорошо? Слишком уж сложный вопрос…
– Я бы хотела туда переехать, жить, разбираться, ну и…
– Я. Обдумаю.
Тони кивнула.
Она видела, что это было сказано не по принципу: «отвяжись, надоела!». Дядюшка действительно будет думать.
Это хорошо.
– Спасибо.
– А ты пока возьми мобиль и отправляйся в храм.
– В храм? Зачем?
– Вот у них и уточнишь. Отец Анхель телефонировал, просил тебя приехать.
– Хорошо, дядюшка. Я сейчас поеду.
И Тони вылетела из кабинета.
М-да…
И снова – как острым ножом по сердцу.
Зачем сюда пришли Альба и Дженио? Подслушивать, наверное… но поняв, что подслушать не удастся, парочка занялась более приятным делом.
Дженио неистово целовал Альбу, а рука мужчины уже давно была где-то под платьем… Альба изогнулась, плотнее прижимаясь к любимому.
Тони не удержалась.
– Кхе-кхе!
За что и удостоилась двух гневных взглядов.
– Сгинь отсюда, приживалка!
А вот этого Альбе говорить не стоило. Да еще рядом с отцовским кабинетом. Да еще когда дверь была не закрыта.
– Альба! – громыхнул из двери голос дяди. – Ну-ка, зайди!
Тони удостоилась еще одного гневного взгляда. А что?! Это ведь Тони во всем виновата, понятно! Она бедняг сюда заманила, она их в такое положение поставила, да, и Альбе эти слова нашептала тоже она…
Сука!
Тони резко вскинула голову, развернула плечи…
– Не сердись, – схватил ее за запястье Эудженио. – Альба погорячилась, но и ты… не вовремя.
Антония прищурилась. В другое время она бы уже таяла от близости к любимому, но здесь и сейчас…
Приживалка?!
Она Лассара!
У нее благородных предков по обеим линиям больше, чем у Альбы волос. На ногах! Которые она – бреет! Вот!!!
– Может, вам стоит чуть больше уважать свою невесту?
– Я ее очень уважаю, – с достаточно похабной улыбкой уверил Дженио. – Хочешь, я и тебя уважать буду? Сильно…
Альба за собой дверь кабинета захлопнула, да и говорил Эудженио достаточно тихо. А потому…
Кричать и звать на помощь? Ей, Лассара?
Тони мило улыбнулась. И словно невзначай поправила воротничок блузки. А заодно сдвинула мешочек с солью так, чтобы он не соприкасался с кожей.
И отпустила на свободу свою силу.
Силу некроманта.
По коридору словно холод потек, в углах заклубились тени, послышался чей-то тихий шепот…
– Я не против. Как вы относитесь к некромантам – уважительно?
Судя по внезапной бледности – очень. Только сказать боялся, а так – уважает. Аж до мокрых штанов… нет, не дошло. Но могло.
Тони выдернула свою руку из ставших вялыми пальцев и ушла, не оглядываясь.
* * *
– Благословите, отче…
Ох уж эти ритуалы.
И Круг веры, который надо прочитать без запинки, и возвращенные с благодарностью книги, которые…
Ладно в мусорное ведро Тони их никогда не выкинет. Это же КНИГИ!
Но читать это… учить молитвы…
Неужели никому не приходит в голову, что в Бога верят – душой и сердцем? А молитвы хороши для тех, кому тяжко. И с первым, и со вторым.
Не тяжко?
А что ж вы слова благодарности для Творца не найдете? Боитесь, не услышит? Зря.
Родители детей своих всегда слышат. Просто иногда надо взрослеть и справляться самим. А не тятьку за сиську таскать пожизненно.
Но благословение Тони получила. И отец Анхель перешел к делу.
– Антония, дитя мое, мы проверили амулеты. Они работают, но не настолько хорошо. Полагаю, тому есть причина?
– Конечно, отче, – Тони и скрывать не стала. – Наговаривать должна ведьма, на растущей луне. А у вас кто их заговаривал?
Вот что-то она сомневалась, что ведьма?
Печальный взгляд священника только что подтвердил ее опасения.
– И обойти это условие никак нельзя?
– Если и можно, то я не знаю, – развела руками Тони. – Если хотите, отче…
– Да, ритана?
– Я дам вам доступ в Лассара.
– Что?!
– Доступ в Лассара. Дам ключи, напишу бумагу, что разрешаю вам пользоваться библиотекой… библиотеками. Может, в книгах что-то полезное и найдется, для данного случая.
– В библиотеках – во множественном числе?
– Мои предки ценили знания. Понимаете, отче, даже самые черные, самые страшные… они искали их, снимали копии с книг, заботились о сохранении.
– Зачем?
– А как иначе? Не зная болезни, не подберешь лекарства. Вы читали историю рода Лассара, верно?
– Да.
– Среди нас не было предателей. Никогда. И чернокнижников не было. Тех, кто вкладывает свою душу в черные артефакты, тех, кто ради развлечения губит людей…
– Это истинно, дочь моя.
– Но знания мы хранили и преумножали. Я доверюсь храму, и уверена, что библиотека не окажется для вас бесполезной.
Отец Анхель засиял не хуже лампочки. Хоть ты в маяк вкручивай.
– Чадо мое… это более чем щедрое предложение. Конечно, храм примет его с благодарностью.
– Для меня лучшая благодарность – это чистая совесть и чистая душа. Мне от храма скрывать нечего.
– Ах, все бы чада таковыми были…
Тони пожала плечами, мол, за всех не отвечаю.
– Ключ у меня дома. А бумагу могу составить хоть сейчас.
– Буду очень признателен, чадо. И не переживай, храм не тронет ни единой книги. Это похвальное отношение к знаниям, и оно должно быть сохранено.
Тони чуть склонила голову.
– Ключ я привезу в ближайшее время?
– Да, конечно. А сейчас пройдем, чадо…
* * *
Выходя из храма, Тони улыбалась.
Все она сказала верно и честно, не соврала.
Почти…
Она не сказала, сколько библиотек было у Лассара. В замке их две. Одна явная, там собраны достаточно безобидные книги. Вторая – тайная. Там есть инкунабулы куда как пострашнее.
А третья…
Третья находится не в доме. Случись что с замком… Тони опять не солгала. Предки делали с любой книги по две-три копии, что-то добавляли, вносили пометки… там много чего было. Третья библиотека была самой полной, но вряд ли ее будут искать далеко в лесу. Там и случайно-то не наткнешься, защит – в три слоя…
И четвертая.
Там то, что и сами Лассара читать побаивались. Только в случае крайней нужды. Только тогда…
Об этом мать рассказала Антонии, когда девочке было всего пять лет.
Пять лет.
Тогда же и дала первые упражнения. Тогда же и ключи показала. Правда, всех знаний передать не успела – умерла. А когда выживаешь… нет, не живешь! Выживаешь, из последних сил цепляясь за жизнь зубами, там уж не до книг. Не до чтения. Поесть бы и выспаться в тепле. Но библиотеки Тони берегла. Книги проверяла, чистила, как могла, ухаживала. Даже наложенные на них заклинания пыталась подпитать, благо тут предки все предусмотрели.
Мало ли?
Вдруг в роду останется только непроявленный маг? Или вообще не маг? Так что же, всему погибать?
Не бывать такому!
Книгам хватало крови, хотя бы пару капель. Равно, как и замку. А кровь Тони могла пожертвовать, для этого ни ума не надо, ни силы. Так она и делала.
Лассара действительно ценили знания.
Деньги – наживное, стены – выстроенное, люди – найденное.
Будут знания, будут и деньги, и стены, и люди. Поэтому стоит беречь знания. Они и берегли. Но храму – хватит первых двух библиотек.
Церковники будут довольны.
* * *
– Альба, Антония, зайдите ко мне.
Дядя был суров и хмур. Видимо, не все еще доченьке выдал. Но Антония особо не обольщалась. Кому кузина, кому родное дитятко. Поругается, да и простит. А ей может влететь заодно.
Оказалось – Адана Аракона она недооценила.
И снова – кабинет. Сесть девушкам не предложили.
– Сегодня утром Альба Инес повела себя недостойно, – без предисловий начал Адан Аракон. – Она забыла о твоей помощи с Паулиной. Забыла, что обязана тебе жизнью сестры и матери. Это поступок не ританы, но быдла.
Альба вспыхнула, но извинения пробормотала. Хотя на Тони и не глядела – надо полагать, эмоции там были далеки от заявленного стыда и раскаяния.
Тони склонила голову. Мол, принимаю…
Дядя кивнул и отпустил Альбу. А Тони обратила внимание на злой взгляд из-под ресниц.
Кажется, она приобрела себе врага? А не наплевать ли? Себя Тони упрекнуть не могла ни в чем! Она честно держалась в тени, она старалась быть незаметной, она оказала семье Араконов несколько существенных услуг, да и Альбу ничем не обидела. По большому счету она сама себе обиду придумала.
Помешали ей подслушать!
Не дали всласть нализаться!
И?.. Тони ее первая не оскорбляла! Но раз уж решилась – получи!
– Далее. Антония, я обдумал твою идею с магазином. Я разрешаю тебе попробовать. И даже буду помогать со счетами, если пожелаешь. Но… ты возьмешь к себе Риту.
– Дядя?
– Числиться она будет моей прислугой. Но будет приходить и помогать тебе. Я правильно понимаю, ты собираешься переехать?
– Да.
– Это нужно. Дом без хозяйской руки умирает. Но ты не справишься и с лавкой, и с хозяйством, поэтому Рита тебе будет приходить и помогать. С уборкой. А что касается кухни, сеньор Фарра согласился готовить для тебя отдельную корзинку. Буду с утра присылать к тебе Риту, она поможет, а к обеду, думаю, вернется сюда.
– Дядя…
– Помолчи, Тони. Знаю, что скажешь. Или глупость про деньги, или глупость про обязательства.
– Глупость?
– Именно. Думаешь, я дурак, и ничего не вижу? Не понимаю? Я потом обдумал… умерла бы Паула, так Роза бы за ней в могилку сошла. А я… ты три наших души спасла, так неужто мы для тебя такие мелочи пожалеем? И на Альбу не обижайся, у нее пока еще в голове ветер. Ты повзрослела, а она еще ребенок.
– А целуется как взрослая, – не удержалась от кляузы Тони.
Получилось так по-детски, что она и сама вспыхнула. Адан Аракон улыбнулся.
– Знаешь, Тони, у нас с Даэроном был один гувернер. И каждый раз, когда он нас порол розгами…
– Вас?!
– И поверь, за дело. Вот он повторял одну и ту же фразу. Пока верхние полушария не включатся, будем нижние стимулировать.
Антония прыснула.
– Помогло?
– Не уверен. Но сидеть было больно. Так вот. Альбу мы не пороли. Может, и зря…
– Нет, – решительно возразила Тони. – Не зря. Меня отец, даже когда человеческий облик терял, пальцем не тронул. Ни разу. Придет время – повзрослеет.
– И я так думаю. – И словно опасаясь чего-то внутри себя: – Тони… девочка, я понимаю, что это тяжело. Но… ты расскажешь мне о брате? Пока у вас все хорошо было, он еще писал. А потом…
Тони вздохнула.
Расскажешь…
А как о таком рассказать?
Когда видишь, как убивает себя сильный, смелый и гордый человек? Как он мечтает о смерти, как зовет ее, как пьет дешевое пойло, чтобы забыться, как валяется в грязи или в снегу, как ты пытаешься хоть что-то сделать, как зовешь и кричишь…
Тебя не слышат.
Если ТАМ, где он пребывает, в его грезах, и есть другая Тони, то слышат ее. А здесь, в реальности…
Антония даже не понимала, что плачет, пока дядя ее не обнял и не погладил по волосам.
– Бедная девочка. Ничего, теперь у тебя есть семья. Все будет хорошо.
И тогда Тони разревелась уже осознанно.
* * *
– Вот он!!! ВОТ!!!
Рита так сжала ладонь Тони, что едва кости не переломала. Но повод у нее был.
Роман шел среди остальных каторжников, закованный в цепи и одетый в серое тряпье. На груди и на спине – большие желтые ромбы. Зачем?
Так светиться в темноте будут, если решит бежать, охранники станут стрелять. Такие у всех.
На рубахах, на куртках…
Правосудие в Римате медлительностью не страдало. Рассмотрели дело, выслушали подсудимых, выслушали свидетелей – и вперед, на каторгу. Или на плаху, но тут никого не убили, так что казни Роман избежал. А вот каторги – нет.
Никакого затягивания дела, одно слушание, если кто-то что-то не представил – это его проблемы. Ну и следователя, но тут все было чисто и ясно.
Антония пришла за Ритой с утра, узнав, куда и когда отправляют каторжников. И потащила за собой.
– Ты его будешь проклинать?
– Посмотрим…
Тони действительно не знала. Будет, не будет – как сложится!
В любом случае Рите надо посмотреть в глаза своему страху – и отпустить его. Раз и навсегда.
На каторгу!
Больше эта тварь не причинит ей вреда! Кончено!
В каторжников летели комья грязи, гнилые овощи, охрана была, но не то чтобы сильно их защищала. Так было принято.
Эта падаль многим зло сделала.
Если человек хороший, так над ним и измываться не станут, а ворье, разбойники… получите, что заслужили!
Тони вытащила из кармана заранее запасенный помидор и протянула Рите.
– Кинешь?
– Эммм…
– Подгнил, потому и отдали дешево. Думаешь, стоило свежий купить?
Рита махнула рукой и прицелилась. Снаряд прилетел точно, расплескался о спину и частично голову Романа. Тот дернулся, огляделся… увидел Тони и Риту – и какая же ярость исказила его лицо!
Не был бы скован – кинулся бы!
Зубами бы загрыз!
Понятно же, девушки во всем виноваты! Он-то белый и чистенький, что та лилея, а они, стервы гадкие, сами его соблазнили, сами изнасиловали, сами нажаловались!
Рита дернулась. И теперь уже Тони стиснула ее ладонь.
– Смотри! Хорошо смотри!
Если здесь и сейчас это не переломить, считай, у девчонки жизнь закончится. Она должна понять, что любой может упасть в грязь. И любой может найти в себе силы подняться, отряхнуться и идти дальше. С гордо поднятой головой.
К чистому такое не прилипнет!
– Я…
– И сейчас смотри.
Тони выпрямилась, сдвинула в сторону мешочек и постаралась, чтобы поток силы шел исключительно на Романа. Зашевелила губами, неслышно, но отчетливо.
Между нами говоря – обычная детская считалочка. Из тех, что дети любят: раз-два – голова, три-четыре – руки шире…
Но тут важно не что говорить, а как…
А когда в тебя бьет ледяная сила некроманта, когда ты понимаешь, что в эту минуту тебя проклинают… ой, мамочки…
Под Романом расплылась весьма вонючая лужа.
Гадостно запахло.
Рита выдохнула и как-то распрямилась, что ли… Тони это ощутила всей своей сутью. И поток прекратила.
– Дамочка, вы это… – один из конвоиров погрозил пальцем.
Тони вернула на место амулет и развела руками. Приблизилась, сунула в перчатку песету.
– Офицер, эта гадина изнасиловала мою подругу. Я просто его немного напугала, и только.
– Слово?
– Слово.
– Насильник, говорите?
– Грабитель, насильник, чудом убийцей не стал…
Конвойный, нежданно-негаданно произведенный в офицеры, окинул взглядом умильно улыбающуюся Тони, бледную Риту и понял – не врут. А еще песета…
– Сеньорита, я тоже словечко кому шепну. Вы не переживайте…
– А? – растерялась Тони. Но вторую песету в ту же руку сунула. И третью. Так, на всякий случай. – Офицер, надеюсь, вы выпьете за здоровье моей подруги? Чтобы она в себя пришла после такого… девушкой была, а эта сволочь…
– На каторге, сеньорита, тоже люди разные. И статьи у всех разные. Шепну я словечко-другое, так вашего недруга там любить будут, – недобро оскалился конвойный. – Будет спать, не надевая штанов.
Тони не поняла, при чем тут это, но еще песо сунула.
– Офицер, я в вас верю. И очень вам благодарна.
Пятая монета завершила ритуал благодарности, Роману добавили прикладом по почкам, и все потекло своим чередом. А Тони утащила Риту в маленькую харчевню, которую разведала неподалеку.
– Два супа из моллюсков, жареные мидии, хлеба. Квашеные водоросли еще, они у вас чудесные. Запивать – сок или воду.
– Отвар шиповника есть. Подать с медом?
– Несите.
Тони отдала несколько монет, едва дождалась кувшина с горячим отваром – и тут же подсунула кружечку подруге.
– Пей!
Рита послушалась.
– И еще…
– Утону.
– Зато в ум придешь. И запомни – это прошло! Закончилось! Навсегда! А ты любить будешь, замуж выйдешь, детей родишь – и не вспомнишь через сорок лет, что там тебе приснилось.
– Приснилось?
– И только так! Этого не было! И думать иначе не смей. Помни – Роман расплатится за всё, а ты можешь ему еще одним способом отомстить.
– Каким?
– Жить и быть счастливой. И никак иначе. Пей шиповник.
– Ритана… я…
– Скажешь глупость – еще чашку налью. Поняла?
Рита поняла. Антония, при всей ее колючести, была благородным человеком. Но – колючим. Как каштан, пока до ядра доберешься, шесть раз уколешься и девять – пожалеешь. Или – не пожалеешь.
– Поняла, ритана. Но я не о глупостях. Батюшка мой просил передать, кажись, брат нашел то самое место, какое вы просили.
Тони и думать про Романа забыла.
– Правда?!
– Да…
– А когда мы…
– Да хоть сейчас, ритана!
Тони едва не взлетела со стула, но потом выдохнула и села обратно. Нет, ни к чему.
Надо с Реем поговорить, может, его с собой взять, надо еще кое-что…
– Нет уж! Я зря за суп платила? Кушай нормально, потом в больницу сходишь, вещички заберешь, у доктора отпросишься по всей форме, если отпустит, я-то тебя, считай, выкрала, а уж завтра тогда и к твоим родным можно.
Рита фыркнула прямо в отвар шиповника, чудом не заплевав половину стола.
Действительно, суп – это причина. Важная.
* * *
– Рей, ты со мной?
– Конечно, Тони! О чем разговор? Думаю, я буду тебе полезен, хоть мне и не хочется вновь на то место…
– Во-первых, неизвестно точно, то ли это место. Во-вторых, если то… Рей, мне нужна какая-нибудь личная вещь Мединальо. Хоть пряжка с сапога! Хоть трубка. Хоть очки! Ну хоть за что зацепиться…
– За такое время… там мало что осталось.
– Все равно. Надо с чего-то начинать, не на кладбище же могилу раскапывать. Я и на такое пойду, но давай попробуем сначала что попроще?
Рейнальдо Шальвен фыркнул.
– Хорошо, Тони. Я с тобой, только возьми что-то из моих вещей. К примеру, клинок. Он меня точно и притянет, и удержит… мало ли что.
Тони согласно кивнула и завернула нож в несколько слоев оберточной бумаги. Не пачкать же им сумочку? Там и ржавчина кое-где есть, потом подкладку не отстираешь.
– Сделаю. Как нам лучше поступить?
– То есть?
– Мне за тобой прийти? Или…
– Тони, я сейчас сопровожу тебя до дома, проверю, как это действует, на ночь вернусь сюда, в лавку, все же охрана нужна, пока… а завтра с утра опять буду рядом с тобой. Ты же на утро запланировала поездку на море?
– Да, часов в десять. Не раньше.
– Отлично! Выспись как следует, девушкам это нужно для цвета лица.
– Рей!
Жест, которым Тони обвела свое лицо, был весьма выразителен. Как и ответная гримаса призрака.
– Ври другим. Что я – магию не различу?
– А… да?
– Да. Маскарад хорош, но не от мертвых. От живых.
– А мертвых у нас не так много летает, – Тони, удивляясь сама себе, показала призраку язык. Но с ним было так тепло и уютно… как со старшим братом! И разговаривали они неожиданно просто, мгновенно перейдя с вежливого «тан» и «ритана» на «ты».
Она, едкая и колючая, осторожная и злая, ни с кем так легко не сходилась. А тут – поди ж ты! Мигом!
Рей ответил смешной гримаской высокомерия, и девушка с призраком от души рассмеялись.
Тони не знала, что именно так проявляется ее сила.
Рейнальдо вызвала из могилы ее магия, призвала и напитала, дала жизнь, ладно, ее подобие и свободу… как вы будете относиться к своему созданию?
Благосклонно. А что некромантка этого пока не осознавала…
Рейнальдо понимал, что девушка молода, неопытна, но очень сильна. И собирался помочь ей. Научиться, приобрести и знания, и навыки…
Не все творения благодарны своим создателям, нет, не все. Но в данном случае…
Тони дала ему возможность довести дела до конца. Не принуждала и не мучила, дала практически равные права, относилась как к человеку… это не стоит благодарности?
Для кого как. С точки зрения Рейнальдо – стоило.
Так что распрощались девушка и призрак вполне дружески, уже у самых ворот дома Араконов. Рейнальдо честно ее провожал, заодно и невидимость на окружающих тренировал. Здесь в стене пройти, там наверх подняться, тут в мостовую нырнуть…
Быть призраком среди людей тоже надо учиться, в пещерах проще.
* * *
Где день, там и вечер.
И если день начинается абы с кого, к примеру, с каторжан, то и завершается он несахарно. Увы.
Амадо Риалоном.
Который ждет в гостиной ритану Лассара вот уже два часа, а все это время общается с Эудженио и Альбой.
Ритана Лассара скрипнула от такого счастья зубами, но куда удрать – не придумала. Как-то не находилось у нее вечером более срочных дел.
И Шальвен уже удрал…
Нет бы остаться, глядишь, посоветовал бы что… бесполезно! Вот зачем ее этот гусенок ждет?
Что ему понадобилось? Явно ничего хорошего…
Тони в раздражении едва не оторвала ленту на шляпке и прошла в гостиную.
– Кузина. Таны, добрый вечер.
– Добрый вечер, Тони, – расплылась в фальшивой улыбке Альба. – А мы тебя ждем.
Эудженио и Амадо словно по команде встали, поклонились, даже к ручке приложиться не побрезговали. Хотя это уж Тони была пристрастна. Руки у нее вполне красивые. Даже лучше, чем у Альбы, у той пальцы коротковаты, а у Тони форма идеальная, и ногти, словно миндалины. Породу не спрячешь.
– Что-то случилось? – изобразила тревогу Тони. – С дядюшкой все в порядке?
– Вполне, ритана. Просто у моего кузена к вам личный разговор, – вмешался Дженио.
Тони подняла брови.
– Тан Риалон?
– Да… Антония, мы не могли бы поговорить наедине?
Тони пожала плечами.
– Если наши собеседники соблаговолят оставить нас одних, возможно.
Стоит ли говорить, что собеседники тут же изволили? Правда, дверь за собой плотно не прикрыли, и Тони лично исправила этот недостаток.
Бесит!
Как же бесит, когда тебя подслушивают! Кто бы знал!
Но вот они одни, и можно развернуться к Амадо Риалону.
– Я вас слушаю, тан.
Амадо чувствовал себя дурак-дураком. Да, представьте себе! С родителями он спорил уже второй день, и словно о стену бился. Его просто… какое там – не слушали?! Его даже не слышали!
С тем же успехом могла протестовать фарфоровая ваза… послушаете? Если она будет вас убеждать ее продать или переставить?
Вряд ли. Это – ваза, какое у нее может быть свое мнение?
Глупости!
С матерью говорить вообще невозможно. Сказано тебе – жениться на младшей Аракон, вот и женись. Отец правильно решил, мы с ним хоть и не всегда согласны, но это хорошая партия. Приданое дадут…
Любовь? Люби на здоровье, хоть кого, а женись выгодно.
Отец? С ним вообще не поговоришь. Чуть что, тычет носом, как щенка в лужу, в ту шалость… ну ведь не хотели они ничего дурного! Не хотели!!!
Что ж теперь – за одну глупость всю жизнь страдать? Амадо так не согласен, нет…
И что ему оставалось?
Разумеется, открыться любимой девушке! Один он не справится, но если Антония Даэлис согласится ответить на его чувства… он горы свернет!
И моря перекопает! Как герой из старой сказки, вот!
Амадо вдохнул, выдохнул, еще раз вдохнул, рассердился на себя – и поспешно упал на одно колено. Пребольно ушибся, зажмурился и выпалил:
– Антония Даэлис Лассара, я вас люблю и прошу стать моей женой!
Вот так!
Он эту фразу лично в романе нашел! Надо же узнать, как правильно делают предложения? Он раньше ведь никогда… справился?
Тони оторопела.
По-детски раскрыла рот, закрыла его, подумала пару минут…
– Тан Риалон…
– Умоляю вас ответить на мои чувства! Я буду счастливейшим из смертных! – выпалил Амадо вторую из заготовленных фраз. Были и еще несколько.
Правильно он подготовился… как сложно с этими девушками! Вот что ей еще надо?
Тони тоже чувствовала себя дура дурой.
Зачем, зачем она потребовалась этому недотепе?! Влюбился бы в Паулину, был бы с ней счастлив и доволен! А она…
Она даже рядом с ним себя не могла представить. Даже если Дженио на Альбе женится.
Это же брак!
Это же…
Как вы это представляете?! Это не просто за ручку держаться, это и прочее, от чего дети появляются. А Амадо…
Он хороший… наверное. Только никаких чувств у Тони не вызывал. Вообще никаких. Как манная каша или деревянный забор. Да, они есть. И что? Дальше-то что?! При чем тут ритана Лассара?
– Тан Риалон, встаньте, – для начала Тони решила прекратить эту неловкую ситуацию. Да и Амадо на одном колене выглядел донельзя глупо.
Дженио – романтично, а вот Амадо – нет. Почему так?
По любви…
Амадо честно попытался встать, но с одного колена… кто пробовал? Попробуйте! С двух – проще, а тут нужно держать равновесие. Парень качнулся, вцепился в столик и поднялся с помощью столика. Ваза, стоящая на нем, опрокинулась, фрукты раскатились.
Собирать их никто не стал – не романтично.
– Антония, умоляю вас…
Тони кое-как собралась. Что там из разумных аргументов?
– Тан Риалон…
– Амадо!
– Хорошо, Амадо, вы не вполне отдаете себе отчет в своих поступках.
– Антония, я вас люблю!
– Хорошо. Допустим.
– Я люблю вас!
– Амадо! – Тони потеряла всякое терпение. Еще пять минут, и она идиоту вазу на голову наденет! – Будьте любезны меня выслушать до конца, раз уж хотите получить ответ!
Заткнулся.
О, чудо!
Тони прошлась по комнате.
– Тан Риалон, – подняла руку, предупреждая возмущенный вяк. – Подумайте сами. Вы симпатичный молодой человек, который может выбирать. Я далеко не красавица, – впервые громадное спасибо волшебным ручкам и зельям мастера Доменико. – Вы богаты и из благополучной семьи. У вас было и есть все, что пожелаете. Мама, папа, уютный дом… вам не приходится бродить по подворотням в поисках куска хлеба, вы можете заниматься тем, что вам нравится. Я из Лассара. Дело даже не в том, что я некромант, дело в том, что последние десять лет я выживаю, а не живу. Что у меня ничего нет. Что я вам просто не подхожу. Можно случить породистого кобеля с уличной сучкой, да вот результат все равно породистым не будет.
– Антония!
– Я не закончила. Я вам попросту не подхожу. Я вас недостойна. Вам лучше посвататься к кому-то из своего круга, к примеру, к Паулине Аракон.
Амадо покраснел.
Побледнел.
– Да вы что… сговорились?!
– С кем? – искренне удивилась Тони.
Поздно.
Влюбленный вылетел, треснув дверью так, что несчастная ваза еще и со стола упала.
И не раскололась. Это хорошо, не хватало еще на всяких балбесов ценное имущество переводить. И вообще, хрусталь отвратительно бьется в мелкие осколочки, убирать замучаешься!
Тони подняла вазу, осмотрела.
– И что это было?
– Мне тоже интересно? – заглянула Альба. – Что случилось, Тони?
– Да вот, размышляю. Мне этот балбес предложение сделал.
– Че-го?!
Раскрытый рот Альбе не шел. Ни минутки. Но зубы у нее хорошие.
– Да вот того… не понимаю, что ему понадобилось? Зачем?!
– Он вообще не ослеп?
– И это… вы с ним разговаривали… все было в порядке?
– Да, вполне, – пожал плечами Дженио. – Ну, мямлил он чего-то, так это же Амадо, он по-другому не может.
Тони покусала губы.
– Надо срочно поговорить с дядюшкой.
– Донести торопишься? – презрительно фыркнула Альба.
Ну все.
Тони выпрямилась и посмотрела на кузину в упор.
– Дорогая кузина, твой отец – хозяин этого дома. И обязан знать обо всем здесь происходящем. А если кому-то это не нравится, может, стоит перестать сидеть на шее у родителей? И перебраться на шею к мужу?
– Тебе-то это не светит…
Тони расхохоталась в лицо Альбе.
– Мне и не нужно. У меня все есть.
И вышла из гостиной.
– Она о чем? – удивилась Альба.
– Надо навести справки, – задумчиво протянул Эудженио.
Здесь и сейчас он оценивал Тони с другой точки зрения. А ведь…
Фигурка – точеная, что есть, то есть, волосы густые… лицо. Да, лицо под этими пятнами не разберешь, но глаза хороши, большие, светлые. А если у нее еще что-то есть за душой, кроме титула, становится и вовсе интересно.
Надо разузнать.
* * *
Адан Аракон обнаружился в библиотеке, где он листал что-то ужасно научное, кажется, «Приключения знаменитого сыщика Ведерлея», и попивал охлажденное вино.
Расслаблялся.
Что ж, имеет право. Тони видела, бокал и на треть не опустел, так… Адан иногда делал глоток, смакуя и наслаждаясь хорошим вкусом, запахом, цветом вина, утаскивал ломтик ветчины или сыра, конфету, и опять погружался в книгу.
Просто отдых.
А не заливание в себя бутылок любого алкоголя для отключения от реальности.
– Дядя, у нас проблемы.
Адан Аракон закатил глаза.
– Антония…
– Дядя, у меня только что был Амадо Аракон. Он сделал мне предложение.
– Тони?!
– Извините, что испортила вам вечер.
– Ладно уж. Садись и рассказывай. Вина?
Тони качнула головой.
– Простите, дядя.
– Это ты прости. Не подумал. Но я не пьян.
– Я вижу. Просто сама не хочу, – объяснила Тони.
– Тогда в графине посмотри. Апельсиновый сок – отличная штука.
