Kitabı oku: «Заклинательница зла, или Пакости в кредит. Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы (сборник)», sayfa 4

Софья и сама уже все поняла по тому, как Тулускин растягивал гласные и притуплял согласные. Однако ей мог бы сгодиться и пьяный Тулускин, и, возможно, сама Марья.

– Я Лерочкина подруга, Софья, – понизив голос, сообщила она. – Приехала из другого города, да все застать никак не могу. Неужели так и уеду, не повидавшись? Мы ведь раньше с ней были не разлей вода!

Марья отступила в просторную прихожую и махнула тряпкой:

– Входите.

Захлопнув за нежданной гостьей дверь, она аккуратно задвинула засов, после чего закатила глаза к потолку и совершенно неожиданно закричала на весь дом:

– Убили нашу ластоньку-у-у! Убили нашу девоньку-у-у!!!

Софья так испугалась, что отпрыгнула назад и спиной впечаталась в стену. Распластавшись по ней, она некоторое время не мигая глядела на самозабвенно вопящую Марью.

– С чего вы взяли, что ее убили? – наконец она сообразила задать вопрос.

Марья ее не слышала, всецело поглощенная прилюдным проявлением горя. Ее стенания привлекли внимание остальных обитателей квартиры – самого хозяина и его пса, эрделя со смышленой физиономией. Эрдель первым появился в коридоре, Тулускин шел за ним. Сейчас пес вполне мог бы назвать хозяина своим четвероногим другом – тот двигался на четвереньках и делал это важно. Лицо у него при этом было страшно вдумчивым.

– Здравствуйте, – серьезно сказал он, остановившись перед Софьей и дыша ей в колени. – Я – хозяин дома.

– А я – подруга вашей жены, – ответила она, испытывая сильное искушение почесать Тулускина за ухом.

Марья еще раз выкрикнула: «Убили-и-и!», и хозяин дома вдруг нахмурился, сделав губки бантиком.

– Замолчи же ты! – потребовал он, еле ворочая во рту вялым языком. – Никто ее не убил. Она пропала. Исчезла. И только он знает – куда.

– Кто – он? – насторожилась Софья, решив было, что муж имеет в виду любовника.

– Он. – Тулускин подбородком указал на эрделя, который вел себя в этой квартире приличнее всех: мирно сидел в углу, склонив голову набок. – Его зовут Артос. Хотел назвать его Неуловимым Мстителем, но жена сказала, что такая кличка подойдет только в том случае, если он будет участвовать в собачьих бегах.

– Значит, Артос знает, где ваша жена? – осторожно уточнила Софья.

– Если бы не он, я бы тоже знал, – сообщил Тулускин, опасно качнувшись в сторону вешалки. – Представьте: моя жена однажды ушла из дому, оставив записку. – Он говорил с расстановкой, по-прежнему глядя Софье прямо в коленные чашечки. – Вероятно, в ней она сообщала, куда отправляется. Если бы я прочитал ту записку, у нас был бы след.

– Но вы ее не прочитали?

Ситуацию в два счета прояснила Марья, которая последнюю пару минут молчала и прислушивалась к разговору.

– Да он ее съел! – воскликнула она и замахнулась на эрделя тряпкой. – Рыжий паршивец!

Эрдель звонко тявкнул и отодвинулся подальше. Тулускин развернулся к нему и пьяно крикнул:

– Иди сюда! Хочу посмотреть на твою морду! Зачем ты съел записку, гнида? – вопросил Тулускин. – Она ведь не для тебя была писана!

– А откуда вы знаете… – начала было Софья, но хозяин икнул и упредил вопрос:

– Я видел, что это записка. Она лежала на подушке. Только я протянул руку, как этот извращенец сцапал ее и принялся слюнявить. Я вырвал у него пару огрызков, но то были только отдельные, а потому бессмысленные слова, – с философской горечью заключил он и с надрывом завершил тираду: – Пропала моя Лерочка навсегда.

– Ее объявили в федеральный розыск, – добавила Марья. – А это значит, что если и найдут, то только мертвую.

– Господь с вами! – испугалась Софья, радуясь в душе такому повороту дела.

Да уж, эрдель удачно, очень удачно слопал прощальную записку клиентки Дымова. Это означало, что муж ничего не знает о любовнике, поэтому можно смело вешать ему на уши лапшу. Надо только придумать хороший рецепт ее приготовления.

– Пожалуй, я пойду, – возбужденно сказала она.

– Мне нравятся ваши сапоги, – неожиданно сообщил Тулускин, переминаясь на ладонях в непосредственной близости от ног Софьи и пристально их озирая.

Софья посмотрела на Марью, глупо хихикнула и спросила:

– А он не кусается?

– Хозяин? Да нет, что вы! Хотя иной раз воет по ночам.

– Собачья у меня жизнь! – с чувством подтвердил Тулускин, кивая головой.

Эрдель сорвался с места и взволнованно облизал его лицо.

– Уйди, ты мне не друг, – отказался от его нежностей Тулускин. – Ты сжевал Лерочкину записку, рыжая гадина, и оставил меня в ужасной неизвестности.

Очутившись на улице, Софья не выдержала и рассмеялась. Все складывалось хорошо.

Конечно, ей и в голову не приходило, что портфель Дымова оказался для нее ящиком Пандоры, откуда уже выпущены на волю всевозможные бедствия и несчастья, и неизвестно, осталась ли на его дне надежда.

День четвертый, четверг

Второе убийство произошло утром в четверг в мастерской по ремонту телевизоров, аудио– и видеотехники. Вход в мастерскую находился по левую руку от агентства «Артефакт». Приехав на работу, Софья во второй раз наткнулась почти на ту же самую картину – милиция, «Скорая» и зеваки. Среди зевак на этот раз оказался сам Степаныч.

– Нет, ты представляешь? – обернулся он к Софье, когда она подошла. – Прямо у нас под носом орудует какой-то маньяк!

– Не может быть!

– Служащие мастерской пришли сегодня на работу и нашли в кабинете убитого администратора.

– А почему маньяк? – спросила Софья скисшим голосом. – Потому что убивает в одном и том же месте?

– Потому что труп был в нижнем белье и в шляпе, вот почему! Как тот, первый, министерский.

– О господи!

– Нет, ты представляешь? – опять возмутился он. – Каких только у людей не бывает сдвигов! Это ж надо притащить с собой головной убор, раздеть жертву… Что, интересно, у него в башке?

– Да уж, действительно какой-то странный маньяк! – заметила Софья и поежилась.

В этот момент на улицу из агентства выскочил Вася Капитанов в одном свитере и с непокрытой головой.

– Ага! Соня, ты уже знаешь?! – воскликнул он с такой радостью, как будто бы по соседству готовились запускать фейерверк и его распирало от ликования. – Еще одно тело в шляпе! Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Подумать только: заходит мастер с утречка в кабинет администратора, а там…

– Ой, Вася, перестань! – взмолилась Софья. – По мне и так уже скачут озверевшие мурашки.

Вместо того чтобы перестать, Вася переключился на Степаныча и понизил голос:

– Нет, согласитесь: преступления-то с подходцем!

– Больше всего поражает странный реквизит убийцы, – кивнул тот.

– Может быть, этот тип работает на какой-нибудь шляпной фабрике? – предположил Вася. – И оставляет шляпы на месте преступления в качестве своей визитки? Почерк демонстрирует, так сказать.

– Ладно, пойдемте, а то замерзнем, – вздохнул Степаныч, обнимая Софью за плечи.

– А фамилия у этого убитого какая смешная – Мягкий! – не унимался Капитанов. – Никогда такой не слышал.

Софья открыла рот и почувствовала, что воздух окаменел у нее прямо в горле и вдохнуть теперь нет никакой возможности. Мягкий! Она отлично помнила эту фамилию. На той магнитофонной пленке, которую она извлекла из портфеля Дымова, первым пунктом плана значилось: «Открыть дело Мягкого». Она тогда еще удивилась – ну что за уютная фамилия! Этот Мягкий должен быть настоящим душкой.

«Не хватало мне еще вляпаться в дело об убийстве!» – подумала она и так испугалась этой мысли, что завертелась на месте, не зная, куда бежать и что делать: вопить или прятаться.

– Посмотри, до чего мы девушку довели! – укорил Степаныч Капитанова, пытаясь поймать мечущуюся Софью и засунуть ее в дверь.

– Ты, Соня, давай держи себя в руках, – покачал головой тот. – К нам теперь обязательно из милиции придут, будут свидетелей искать.

Софья влетела в свой кабинет и рухнула на стул. Ничего себе проблемочка! Вероятно, этот Мягкий не так давно приходил к Дымову. Не так давно, потому что Дымов даже еще дела не открыл. И не успел ничего предпринять, когда попал в больницу. А Мягкого убили…

«Наверное, как сознательной гражданке мне необходимо пойти в милицию, – решила Софья. – Но если я пойду в милицию, мне придется отдать милиционерам диктофон Дымова, ключи от его офиса, его еженедельник. Милиция вскроет офис, станет копаться в его компьютере… Нет, этого я просто не могу допустить! Хотя вдруг в компьютере содержатся какие-нибудь важные сведения, которые укажут на убийцу? А то, не ровен час, он еще кого-нибудь угробит и я, промолчав, стану его невольной сообщницей».

Софье очень не хотелось быть сообщницей убийцы. «А погляжу-ка я сначала сама, что там, в этом компьютере! – решила она. – Дымов все равно пока без сознания, и из больницы погонят даже милиционеров, явись они снимать с него показания».

Для того чтобы влезть в компьютер, требовался пароль. Или человек, который мог бы его обойти. Она метнулась в комнату к программистам и с сомнением посмотрела на того странного парня, которого недавно взяли в штат. Он почти совсем не разговаривал, улыбался, не показывая зубов, и носил жидкую бороденку, похожую на бахрому от диванного покрывала.

– Послушайте, Виталик, – с опаской спросила она, подсаживаясь поближе. – Если в компьютере стоит пароль, а человек его забыл, он как-нибудь может без него обойтись?

Виталик улыбнулся чуть значительнее, чем обычно, и Софья всем своим существом почувствовала, что – может.

– Но я ничего не понимаю в этих машинах, а у меня как раз такая история! – заломила руки Софья. – Не рискнули бы вы помочь? А я бы… Я бы… Угостила вас классным пивом! – закончила она, заметив на запасном коврике для «мыши» две пустые бутылки из-под «Клинского».

При этих словах Виталик весьма проворно поднялся на ноги, и Софья поспешно зачастила:

– Только тот компьютер, ну… который с паролем… находится через дорогу. Вон там!

Она ткнула дрожащим пальцем в окно, и Виталик все так же молча набросил на себя куцую куртенку. Софья кинулась вперед, забежала за своей шубкой, боясь, как бы этот странный тип не передумал, и повела его к цели.

Уже в коридоре ее поджидало первое потрясение. Дверь в офис Дымова была просто-напросто прищемлена свернутой бумажкой, хотя Софья лично запирала ее на оба замысловатых замка после посещения офиса.

– Боже мой! – воскликнула она, заталкивая Виталика внутрь и цепко осматривая обстановку. – Здесь кто-то уже побывал!

Виталик, не дожидаясь специального приглашения, скользнул за компьютер, а Софья снова выскочила в коридор и заглянула в соседнюю комнату. Там, по ее разумению, должны были сидеть тетки, с которыми она разговаривала накануне. Тетки действительно оказались на месте и тоже узнали Софью.

– Ой, а что у нас тут произошло! – заквохтали они, начиная водить вокруг гостьи хороводы. – Загорелась вентиляционная шахта в кафетерии. Такой ужас! Вскрывали все кабинеты, боялись, что повреждена проводка. Огонь бушевал прямо в потолке под пластиковыми панелями, представляете? А вы не оставили номера телефона, ну вот и пришлось обойтись своими силами! Но у нас тут теперь сидит охрана! – успокаивали они ее.

Софья видела эту так называемую охрану – старуху лет восьмидесяти, что величественно спала в тупичке, которым заканчивался коридор, и издавала примерно такие же звуки, как торфяное болото.

Вторую неприятную по счету новость сообщил Софье Виталик, который, когда она возвратилась в кабинет, внезапно заговорил звонким голосом поросенка Пятачка:

– Этот компьютер девственно чист. Здесь только операционная система «Windows-98». И больше ничего. Ни единого постороннего файла.

– А в «корзине для мусора»? – живо осведомилась Софья.

Виталик смерил ее покровительственным взором, и ей тут же стало невыносимо стыдно. «Может быть, этот файл «konfidenz» находится в домашнем компьютере Дымова? – подумала она. – Хотя Виталика вряд ли заманишь так далеко».

Уходя из офиса, Софья снова тщательно заперла дверь, предварительно засунув под мышку коробку с печеньем. Случись пожар помасштабнее, гонорар от Ардочки превратится здесь в кучку пепла. Объясняйся потом с хозяином!

Софья, как и обещала, расплатилась с Виталиком пивом, после чего окопалась в кабинете, рассчитывая заняться текучкой и отвлечься от всего того, что занимало ее голову с самого утра. Однако мысли об убийстве человека по фамилии Мягкий так и бомбардировали ее. «Слава богу, что тот, первый убитый, не был клиентом Дымова. Тогда бы уж точно пришлось тащиться в милицию», – рассуждала она между двумя телефонными звонками.

Дальше события стали развиваться весьма затейливо. В кабинет вошла секретарша Мариночка и положила Софье на стол бумаги, требующие ее внимания. Дверь при этом она оставила открытой, потому что собиралась сразу же уйти. В этот момент ее позвали откуда-то из лабиринта кабинетов, и она, подхватившись, улетела на зов, так и оставив кабинет нараспашку. Тем временем в коридоре возле подоконника появился Вася Капитанов и сосредоточенно принялся тыкать указательным пальцем в кнопки сотового телефона. Как только он приложил трубку к уху, в сумочке у Софьи загудел мобильный Дымова. Она торопливо извлекла его на свет и крикнула:

– Алло!

Мобильный молчал. Вася между тем поднял голову и с совершенно глупым лицом посмотрел на Софью. Потом оборвал связь, и из мобильного Дымова тут же побежали короткие икающие звуки. Вася снова сосредоточился и набрал номер. Мобильный Дымова, который Софья положила перед собой на стол, опять принялся призывно гудеть.

– Алло! – снова громко сказала она, нажав на кнопочку.

– Слушай, это я, кажется, тебе звоню! – растерялся Вася, держа сотовый перед носом и недоуменно глядя то на него, то на Софью. – Какая-то фантасмагория!

– В каком смысле – мне? – спросила та.

– А откуда у тебя эта трубка? – вопросом на вопрос ответил креативный директор и поглядел с опаской на ее стол.

Софья, вовремя вспомнив, что Дымов – специалист не по каким-нибудь, а по конфиденциальным вопросам, завела Васю в кабинет, усадила в кресло и, плотно прикрыв дверь, спросила:

– Ты ведь Дымову звонишь?

– Да… – еще больше растерялся Вася. – А ты что, его знакомая?

– Бери выше! – подмигнула Софья. – Я – его доверенное лицо.

– Что, работаешь на двух ставках? – По Васиному лицу было видно, что он все никак не может прийти в себя.

– Шучу, – сказала Софья.

«Не хватало еще, – подумала она при этом, – чтобы суетливый Капитанов помимо стихов о Колобовском комбинате донимал меня своими интимными проблемами». Впрочем, было уже поздно. Вася довольно быстро пришел в себя, и в глазах его появился какой-то новый, доверительный блеск.

– А где сам Дымов? – с живым любопытством спросил он.

– Дымов – тот самый мужчина, которого я едва не убила, подвозя на своей машине, – ровным голосом сообщила Софья. – Поэтому временно просто отвечаю на его телефонные звонки.

– Ну да! – восхитился Вася. – А я его объявление в газете прочитал. И сразу среагировал на адрес. Думаю: да это же прямо рядом с моей работой! Вот и обратился. И знаешь, зачем?

– Вася, у меня сейчас встреча со сценаристом Кущенко! – голосом молодой перепуганной учительницы, которая хочет казаться ужасно строгой, ответила Софья.

– Как только он придет, я сразу удалюсь, – пообещал Вася, закидывая ногу на ногу. – Тут у меня в последнее время стали в кабинете странные вещи происходить.

– В каком кабинете? – дрожащим голосом спросила Софья, почувствовав, что неприятности подбираются к ней все ближе и ближе. – В здешнем?

– Ну да, в моем рабочем кабинете. Понимаешь… – Вася по привычке взъерошил свой и без того дыбом стоящий чуб и понизил голос, придав ему таинственность: – В моем кабинете с некоторых пор стали перемещаться предметы.

– Фу! – сказала Софья, почувствовав, как у нее внезапно отлегло от сердца. – Какая фигня! У тебя в кабинете за день может перебывать столько народу, сколько бывает в аэропорту.

– Соня, я что, кажусь тебе ребенком? – всплеснул руками Вася.

Софья действительно считала, что Вася своим поведением смахивает на проказливого дошкольника. Она вздохнула и обреченно подперла щеку кулаком.

– Нет, ну ты представь! – Вася внезапно почувствовал азарт, вскочил и, растопырив руки в стороны, замер на полусогнутых ногах, словно заблудившийся турист, заслышавший голоса в лесу. – Ухожу я, допустим, на обед. Запираю дверь. Прихожу. А пиджак, который я оставлял на спинке стула, висит в шкафу на вешалке. А? Как тебе такой сценарий?

– Ключ от твоего кабинета есть у Мариночки, – вздохнула Софья. – Пока тебя не было, она зашла за какой-нибудь бумажкой, плюхнулась на стул, потом испугалась, что помнет твой пиджак, и аккуратно повесила его в шкаф. Как тебе такой поворот сюжета?

– Ха! – воскликнул Вася, снова усаживаясь на стул. – Я выхожу, пардон, в туалет, а когда возвращаюсь, мой органайзер оказывается не на столе, а в ящике стола.

– Господи, да кто угодно вошел и сунул его в ящик! – всплеснула руками Софья. – Как будто бы ты не знаешь, как все вы, творческие люди, ведете себя, когда вас посещают гениальные идеи! Леша Шагалов однажды в буфете, глядя пламенным взором в стену, на глазах у сотрудниц бухгалтерии съел бумажную салфетку.

– Ну-ну, – скептически сказал Вася. – А если бы, допустим, ты вышла к секретарше расписаться за почту, а когда вернулась, увидела бы, что все стулья, которые только что были расставлены по всему кабинету, аккуратно стоят у стены? И таким же странным образом перемещались бы папки, книги, твоя верхняя одежда, твои личные вещи, в конце концов?

Софья нахмурилась.

– И давно это происходит? – спросила она, отбросив усталый тон.

– Считай, третью неделю. Если бы ты знала, как это меня раздражает! Сначала я пытался не зацикливаться на мелочах. Но чем больше старался, тем меньше у меня получалось. В конце концов дело дошло до того, что это стало мешать мне работать!

– А дома у тебя ничего такого не случается? – с опаской спросила Софья.

Вася широко улыбнулся и, перегнувшись через стол, потрепал ее по руке.

– Успокойся, мои шарики на месте. Если хочешь, покажу тебе как-нибудь все эти безобразия на живых примерах.

– Представь себе, не хочу, – искренне призналась Софья, почему-то вспомнив о том, что сегодня вечером ей снова предстоит охранять Суданского. Дела Дымова разрастались, как снежный ком, требуя от нее все больше внимания.

– Ну и ладно, – легко согласился Вася. – Говоришь, придется ждать, покуда Дымов выпишется из больницы? А здорово ты его приложила?

– Знаешь, тут темная история. Сначала врачи сказали, что у него сотрясение мозга, но без всяких осложнений и трещин в черепе. Что жизни его ничто не угрожает и он скоро придет в себя. А теперь в больницу к нему не пускают и говорят, что он все еще без сознания. Я уже даже начинаю волноваться.

– Брось! – махнул рукой Вася. – Раз сказали, что все будет в норме, значит, будет. Обычно они, наоборот, перестраховываются, начинают гнать пургу…

В этот момент в кабинет без стука вошел Степаныч и подарил им обоим скупую улыбку, которая скрывает зубы, зато отлично демонстрирует настроение хозяина.

– Приехал Олег Осипович Кутайкин! – сообщил он. – У вас готовы для него новые предложения?

– Конечно! – оживленно воскликнул Вася. – Мне кажется, вот этот стих должен понравиться его боссу.

– Какой?

– Нет халтуре! У Колобовского пищекомбината все по высочайшей рецептуре!

Степаныч тут же зажмурился и хлопнул себя по лбу:

– Василий! Ты же знаешь, что негативных слов в слогане быть не может! Это один из законов жанра. Публика не должна ассоциировать слово «халтура» с Колобовским комбинатом! Как будто первый день на свет народился!

– Н-да? – задумчиво спросил Вася. – Ну у меня еще кое-что имеется.

– Давай, – потребовал Степаныч. – Я хочу услышать это первым. Пока Кутайкин запирает свою тачку, у нас есть минуты две.

– Качество и цена – наша сильная сторона! – продекламировал Вася. – А внизу скромно: Колобовский пищекомбинат.

– Это не пойдет, – вплыл из коридора гундосый голос Кутайкина. – Колобовский пищекомбинат обязательно должен входить в стихотворную строчку.

Кутайкин материализовался в кабинете и, кивнув всем, протянул Софье пурпурную розу на длинном стебле. От цветка пошел по кабинету запах морозной свежести. Софья растерялась, однако поблагодарила его довольно внятно, и у Кутайкина покраснели скулы.

– Но Колобовский пищекомбинат – это очень длинное название! – обиделся Вася, пытаясь вернуть себе внимание заказчика. – Из-за него все стихи получаются дурацкими!

– А мне кажется, стихи получается дурацкими из-за чего-то другого! – возразил Кутайкин.

Они принялись активно препираться, и Степаныч тут же улизнул из кабинета. Софья тоже решила, что можно переждать основную часть переговоров где-нибудь снаружи, и, прихватив сумочку, отправилась пить кофе.

Толпы на улице уже не было, однако Софья все равно мгновенно вспомнила про маньяка и тело неведомого ей Мягкого, одетое в шляпу. Промчавшись мимо входа в злосчастную мастерскую, она нырнула в соседнее кафе и плюхнулась за столик, хлопая себя по бокам, чтобы побыстрее согреться.

Девочки, разносившие заказы, подошли поговорить об убийствах.

– Нам только серийного убийцы тут не хватало! – прошептала та, которая была помельче и порасторопнее. – Хорошо, что он не убивает женщин!

– Для статистики жертв слишком мало, – не согласилась с ней вторая – повыше и пофлегматичнее. – Вот погоди, замочат еще кого-нибудь, тогда подведешь итоги.

– Типун вам, девочки, на язык, – во весь рот улыбнулась Софья, чувствуя, что ее аппетит исчез где-то на дистанции от офиса к кафе.

Она проглотила залпом кофе со сливочной пенкой и побежала обратно. Но прежде чем возвратиться в кабинет, завернула в уборную. Вымыв руки и причесавшись, Софья на секунду наклонилась, чтобы стряхнуть с юбки пару прилипших соринок. И именно в этот момент поняла, что сзади кто-то стоит. На нее дохнуло опасностью и какой-то обжигающей жестокостью. Это мимолетное чувство погасло вместе с сознанием – мгновенно и надолго.

* * *

К реальности ее вернул самодовольный голос Васи Капитанова. Сначала он доносился до нее словно сквозь вату.

– Софья, извини, не могу больше терпеть, хочу поделиться, – говорил Капитанов непонятно откуда. – Мы тут с Олегом Осиповичем поспорили по поводу строчки. Хочешь, зачитаю?

Софья застонала, пытаясь понять, почему мир вокруг дрожит. Потом догадалась, что дрожат только ее ресницы, и широко распахнула глаза. Увидела потолок с вделанными в него светильниками, которые равнодушно таращились на нее сверху. Под ней были кафель и собственная сумочка. Она лежала в туалете агентства на холодном полу, и голова ее гудела от удара.

– Ну слушай! – продолжал трещать Капитанов, который, по всей видимости, топтался в коридоре за дверью. – Колобовский комбинат вкусною едой богат! А? И коротенько, и забористо!

Софья подняла руки и ощупала затылок. Потом поднесла ладони к лицу – крови не было. Тогда она попыталась сесть, но голова страшно закружилась, и ей пришлось со стоном опуститься на пол.

– Вот ты опять! – рассердился Вася, расценив услышанный звук как неодобрение. – Олег Осипович говорит, что «богат едой» может быть стол или холодильник, но не комбинат. Ты тоже так считаешь?

– Вася! – позвала Софья, сделав вдох поглубже. – Зайди ко мне!

Ответом ей было задумчивое молчание. Потом Вася осторожно сказал:

– Вообще-то бухгалтерия уже вернулась с обеда. Не знаю, будет ли это умно, Соня. Мне, конечно, очень хочется зайти, но ты меня на двадцать с лишним лет моложе…

– Вася, мне нужна помощь! – прохрипела Софья, чувствуя, что у нее стремительно пересыхает во рту.

В двери открылась крошечная щелка. Несколько секунд промедления, и вот уже дверь летит к стене, а Вася врывается в женский туалет с беспорядочными криками. На его вопли откуда ни возьмись явились Кутайкин, Степаныч и курьер Веня Акулов. Словно муравьи на тлю, они набросились на Софью, облепили ее со всех сторон и поволокли в кабинет. Степаныч трубным голосом отдавал какие-то приказания, Веня огрызался, Кутайкин молча сопел, а Вася причитал, словно обманутая девушка.

Очутившись в мягком кресле, Софья наконец почувствовала свое тело. В голове скакали мерзкие чертики и даже время от времени проносились перед глазами. Застонав, она схватилась двумя руками за пострадавшую часть тела и принялась тихонько подвывать, уткнувшись ею в колени. Мужчины, столпившиеся в непосредственной близости, почему-то принялись орать друг на друга.

– С каких каблуков она упала? – кричал возбужденный Вася. Наклонившись, он схватил Софью за ногу и сильно дернул вверх. – Здесь сантиметров пять, не больше. Видите? Видите?

– Да это у нее от голода голова закружилась, – прогундосил Кутайкин. – Она у вас тут сутками ничего не ест!

– Я видел, как Софья Николаевна бежала из кафе! – внес свою лепту в разговор Веня. – Уж чего-нибудь она там наверняка съела.

– А может быть, она… хм… в положении? – предположил Степаныч. – У женщин так бывает: раз – и в обмороке.

– На меня напали, – сказала Софья, выпрямляясь, и все сразу замолчали, как будто бы в комнате выключили из розетки телевизор.

Повисла зловещая тишина.

– Ну, Соня… – наконец протянул Степаныч. – Это ты заливаешь.

Впрочем, уверенности в его голосе было не больше, чем золота в дешевом колечке.

– Ты разве не стояла лицом к зеркалу? – тут же поинтересовался сообразительный Капитанов.

– Я наклонилась поправить юбку.

– Давайте вызовем милицию, – предложил Кутайкин. – Тут у вас кругом убийства…

– Да что вы такое говорите, Олег Осипович! – возмутился Степаныч. – Какую такую милицию! И при чем здесь убийства? Там совсем другой антураж: убитые мужчины… Опять же в шляпах. А у нас женщина в туалете. Причем живая.

– Зачем Софью Николаевну нужно было бить по башке? – задал риторический вопрос Веня Акулов.

В пострадавшей башке самой Софьи Николаевны брезжила одна неприятная мысль по этому поводу, но она решила ни с кем ею не делиться.

– Может, это из-за меня? – внезапно предположил совестливый Капитанов. – Ну из-за того, что я тебе сегодня рассказал про таинственное перемещение барахла в моем кабинете? – спросил он, наклоняясь поближе к Софье. – Тот кретин, который все это вытворяет, мог подслушать под дверью и таким образом выразить свой протест против распространения информации. Если это, конечно, не полтергейст.

«В самом деле, – подумала Софья. – Будь это убийца Мягкого, он вряд ли оставил бы меня в живых!» Она с надеждой посмотрела на Васю. Ей и самой хотелось думать, что это не более чем чья-то хулиганская выходка.

– Может быть, в вашем офисе есть лед? – надменно поинтересовался Кутайкин и протиснулся поближе к креслу. – Молодая женщина пострадала. Ей нужно оказать первую помощь и затем отвезти в больницу.

Словно щенок, которому бросили палку, Веня Акулов резво помчался за льдом. Софья же наотрез отказалась обращаться к врачам.

– Лучше откройте форточку, – попросила она, – и дайте посидеть в тишине.

Сказав так, она бросила непроизвольный взгляд в окно и тут же вскочила на ноги, забыв про свою голову и невежливо оттолкнув с пути Кутайкина.

– Что ты там увидела? – проворчал Степаныч.

Все остальные тоже заинтересовались видом из окна, только Софья им ничего не объясняла, а просто стояла как вкопанная.

В доме напротив, в том самом, где находилась контора Дымова, были две высокие арки. Под одной из них сейчас стоял мужчина в красивой меховой куртке. Он стоял так, словно коротал время, и лениво покуривал, пряча сигарету в кулаке.

– Это Роман, – громко сказал Кутайкин скрипучим голосом. – Муж Софьи Николаевны. Я его узнал.

– Вот как хорошо! – всплеснул руками Капитанов. – Надо его позвать, чтобы он отвез Соню домой.

– Только попробуй! – пригрозила та шипящим голосом. – И вообще, оставьте меня одну!

– Э-э-э… – изрек Степаныч и почесал переносицу. – Пожалуй, нам сейчас лучше перебраться в мой кабинет.

– А можно, я домой пойду? – спросил хваткий Веня, не желая упустить благоприятный момент. Он вручил Софье лед и теперь радостно таращился на босса.

– Иди-иди, – отмахнулся тот, и Веню в одну секунду сдуло с места.

Оставшись одна, Софья прыгнула за занавеску и со всей осторожностью выглянула наружу. Роман по-прежнему был там и мучил окурок. Но самое главное, он неотрывно глядел куда-то вверх и вбок. Если бы арка находилась прямо напротив окон «Артефакта», Софья могла бы подумать, что он здесь по ее душу. Однако Романа, по всей видимости, интересовало что-то совсем другое. Втоптав окурок в снег, он отодвинулся в глубь арки и достал из кармана маленький театральный бинокль. «Надо же, – машинально подумала Софья. – Увел из дому такую нужную вещь».

Роман тем временем наставил бинокль на неизвестный Софье объект и замер в неподвижности. Бросив наблюдение, она отправилась в кабинет к креативному директору и застала его за чашечкой чая.

– Ну, как голова? – тут же спросил тот. – И напугала же ты меня!

– Послушай, Вася, – как бы между прочим спросила Софья, – а что ты знаешь про того министерского служащего, которого убили? Ну в соседнем подъезде?

– А тебе зачем? – тут же спросил Вася, но ответа ждать не стал, а полез в нижний ящик стола, где у него, судя по всему, был склад всякого барахла. Он выхватил оттуда несколько газет и подал их Софье со словами: – Все, что знаю, почерпнул в основном из СМИ. Печатное слово по-прежнему на высоте.

Софья взяла газеты и поспешно ретировалась. Возвратившись в свой кабинет, она тотчас же выглянула в окно, но Романа под аркой уже не было. Торопливо развернув первую газету, Софья отыскала криминальную хронику и принялась за чтение: «Вчера в своей квартире… министерский служащий… ударом по горлу… орудие убийства не обнаружено…» Вот! Люкин Константин Игоревич, 35 лет. И больше никаких биографических данных. Какая обида! Из всех статеек она не узнала, в сущности, ничего такого, чего не рассказали бы ей любопытные коллеги еще в день убийства. Люкин лежал посреди комнаты в трусах и в майке. На голове у него плотно сидела очень приличная фетровая шляпа, судя по бирочке, ни разу не надеванная.

«Неужели убийца действительно принес с собой шляпу и напялил ее на голову этого несчастного Люкина? – подумала Софья. – Странные фантазии бывают у убийц!» Однако сейчас ее интересовало вовсе не это. Она собрала газеты и снова отправилась к Капитанову.

– Вась, а ты не в курсе, на каком этаже жил этот… Люкин? – спросила она с порога.

– На третьем, а что? – снова спросил Вася. – Что это тебя любопытство обуяло, словно жирафа, спустя столько времени?

Софья прикинула, мог ли Роман смотреть в бинокль на окна третьего этажа, и поняла, что вполне мог. Скорее всего, он туда и смотрел. И, главное, подъезд был тот самый! «Как Роман может быть связан с этим Люкиным? – подумала Софья. – И что он там высматривал в этих окнах, где уже никто не живет? Впрочем, почему никто?»