Ненавижу и люблю

– Наверное, для этого предложения было слишком рано, – озадаченно пробормотал он, проведя рукой по волосам. – Вам принести ещё выпить?

– О, нет, – я осторожно поставила пустой стаканчик на кулер. – Думаю, мне уже пора.

– Знаете, уйти сейчас будет верхом невежливости, – серьёзно заявил Лазурин.

– Вы так считаете? – Склонив голову набок, я демонстративным взглядом обвела веселящихся сотрудников, не обращавших на меня ни малейшего внимания.

– Уверен, – доверительно кивнул он, кивая пробегающей мимо красноволосой девушке. Та остановилась на полпути, недоумённо уставившись на него.

– Что ты хотел, Ден? У тебя нервный тик? А говорила – не хер брать это шампанское, всё равно его никто не пьёт!

– Лена, познакомься, – натужно улыбнувшись, произнёс Лазурин, беря её за локоть и подводя ко мне. – Это Алина Александровна. Алина Александровна – Елена Гаус, наш старший научный сотрудник.

– О, так вы всё-таки пришли! – воскликнула она, ничуть, кажется, не смущаясь. – А я пропустила всю вашу речь. – Она склонилась к моему уху и прошептала: – Пришлось задержаться. Роллы явно были несвежими.

– Вы не много пропустили! – Я похлопала её по ладони, большой и полной, и улыбнулась.

– Уф, у меня аж гора с плеч! – сообщила Лена. – А где Ден?

– Кажется, он сбежал, – натянуто улыбнулась я, испытывая то же желание. Я была чужой здесь, и в этом не было ничего странного или страшного. Просто констатация факта, не более.

– Елена, было очень приятно с вами познакомиться. – Я решительно протянула руку, пожимая мягкую ладонь. – Но мне действительно пора.

Лена внимательно посмотрела на меня, вызывая невольное смущение. На миг показалось, что она читает меня, как раскрытую книгу.

– Вам ведь скучно здесь, не правда ли? – Она беззлобно усмехнулась. – Не самая лучшая компания для такой, как вы.

– Ну что вы, – я почувствовала, как вспыхнули уши. – Просто меня ждёт муж, и я обещала…

– Ой, да ладно вам, – хмыкнула Лена. – Уж мне-то можете не рассказывать, кто и как вас ждёт! Сама с таким жила, благо, хватила ума уйти и начать жить заново!

– Простите? – Моя левая бровь непроизвольно поползла вверх.

– Не извиняйтесь, – великодушно махнула рукой Лена. – Тут все как на ладони, ничего не скрыть, ничего не спрятать. Пустишь газы за своим столом, а в кабинете Лазурина об этом уже известно! – Она издала звук, похожий на ржание. – Думаете, ваша семейная жизнь для кого-то тайна за семью печатями? Вот уж нет!

– Я не хотела бы обсуждать это, – ледяным тоном процедила я. Щёки пылали, что наверняка не вязалось с попыткой сохранить спокойствие.

– Алина Александровна, – доверительно наклонилась ко мне Лена, обдавая лёгким запахом спиртного, – не надо стыдиться того, за что вы уж точно не в ответе. Кобель всегда останется кобелём, хоть ты сто колец на него надень. Хотя, – она задумчиво улыбнулась, – может, переодеть кольцо с его пальца на его… – Лена выразительно показала вниз. – Отсохнет и отвалиться.

Представив Рому потерявшим свой член, я невольно прыснула, чувствуя, как растворяется сковывающее напряжение.

– Я смотрю, вы тут вовсю веселитесь! – К нам подошёл Лазурин, держа в руках тонкую пробирку с прозрачной жидкостью. – Как и обещал – традиции прежде всего.

– Что это? – Я уставилась на пробирку со смутным подозрением.

– Чистый спирт, как и обещал! Обещаю, больше никакого дешёвого шампанского! Но, если вы действительно хотите поблагодарить лабораторию и её сотрудников, пренебрегать традицией не стоит.

С сомнением посмотрев на пробирку, я осторожно взяла её и поднесла к носу, поморщившись.

– Народ! – крикнул Лазурин, поднимая руку. – Народ! Алина Алекскандровна хочет что-то сказать!

– Что?! – Я уставилась на разошедшегося Дениса, лихорадочно подыскивая слова. Большая часть сотрудников повернулась к нам с выражением вежливой внимательности на лице. Еле слышно кашлянув, я сделала шаг назад, осторожно держа пробирку, как бокал.

– Я хочу поблагодарить вас за тёплый приём и за то, что позволили провести вечер в компании таких замечательных людей! Спасибо!

Выпившая толпа одобрительно загудела, и я ободрилась.

– Спасибо, что позволили разделить с вами радость победы! За вас!

И, не думая больше, опрокинула в себя спирт.

– Не дыши! – прорвалось сквозь вату, которой тут же наполнились мои уши, и я машинально вздохнула. Дыхание перехватило, по горлу будто прокатилась обжигающая лава, а из глаз брызнули слёзы.

– Воды! – только и смогла я прохрипеть, размахивая руками. Схватила первый попавшийся стакан и залпом выпила.

– Не пейте, Алина Александровна! – Крик Дениса замер в воздухе, пока толпа обалдело смотрела на меня. Вдруг кто-то хлопнул, потом ещё раз, и вскоре зал содрогался от бурных аплодисментов. В голове приятно загудело, и я счастливо улыбнулась.

– За Алину Александровну! – крикнула Лена, в руке у которой появился невесть откуда взявшийся стаканчик. – За лучшего директора!

– Денис Аркадьевич, вы не принесёте ещё воды? – Я повернулась к нему, встречаясь глазами. Казалось, он не шевелился и не дышал всё это время. – Денис Аркадьевич?

– Не думал, что вы это сделаете, Алина Александровна, – проговорил наконец он, несмело улыбнувшись.

– Зовите меня Алина, – великодушно махнула я рукой, отворачиваясь. Меня окружили сотрудники, предлагая выпить за победу, за процветание компании, за то, что наконец пришла весна и за дождь, что уже закончился.

Следующее, что я помню – мутные потоки воды, сбегающие по стеклу автомобиля. И Дениса, дающего какие-то указания Тимуру. В следующий раз сознание включилось, когда шофер, осторожно придерживая меня за талию, открывал дверь в квартиру и включал свет.

– Вас донести до постели, Алина Александровна? – участливо спросил он, всем своим видом показывая, что не произошло ничего сверхъестественного.

– Спасибо, Тимур, было бы чудесно, – пробормотала я, с благодарностью обхватывая его шею.

Он осторожно подхватил меня под колени, и я тут же провалилась в сон.

Пятая глава

– Алина Александровна! Алина Александровна , просыпайтесь!

Кто-то настойчиво тряс меня за плечо, и я с трудом разлепила глаза, вглядываясь в смутный силуэт перед кроватью. Огромные испуганные глаза замерли в непосредственной близости от лица, от неожиданности я дёрнулась в сторону, тут же хватаясь за голову. Боже! За что?!

– Ирма, который час? – спросила я хрипло, глядя на экономку, которая обычно приходила в полшестого, чтобы приготовить завтрак.

– Шесть, Алина Александровна, – сочувствующе посмотрела на меня она. – Принести вам аспирин?

– Да, было бы замечательно, – просипела я, с трудом отрывая голову от подушки. Кто вчера заставлял меня столько пить? Как я могла забыть про встречи, назначенные на утро? Как теперь вообще в глаза людям смотреть? Тяжело приподнявшись на подушках, я с благодарностью приняла стакан, наблюдая за тем, как с шипением растворяются в воде таблетки.

Моё последнее похмелье было… никогда. Я никогда в жизни не позволяла себе напиваться до бесчувственного состояния, всегда контролируя себя и останавливаясь у грани, после которой начиналось скотское состояние. Кажется, вчера я эту грань не просто переступила – пролетела через неё, не заметив. В голове смутно мелькали обрывки вчерашнего праздника. Пробирки со спиртом… одобрительные крики сотрудников… задушевный разговор с Леной… Что я ей наговорила? Жаловалась на судьбу и на мужа? Кажется. Господи… Последнее, что я помнила – как Лазурин аккуратно пытался усадить меня в машину. Позор.

Холодный душ не принёс облегчения, зато окончательно уверил в том, что пить мне нельзя. Что скажет Рома?! При мысли о муже прошиб ледяной пот. Как он отнёсся к моему появлению домой? Видел вообще, в каком состоянии приехала?

Осторожно присев на край стула, я потянулась к апельсиновому соку, раздумывая, как осторожнее спросить у экономки, где Рома. Но она, как назло, убирала в комнатах, а бродить за ней по квартире, расспрашивая о муже, было бы слишком глупо. Тяжело вздохнув, я побрела в спальню приводить себя в порядок.

В лифте пришлось прятать глаза от слишком понимающего взгляда соседа с верхнего этажа. Швейцар на выходе распахнул двери, приветливо поздоровался и вдруг склонился к моему уху, прошептав:

– Алина Александровна, хотите жвачку?

Покраснев, я кивнула, благодарно принимая белую пластинку. День обещал быть крайне интересным. И неимоверно длинным. Это я поняла, когда подъехала к зданию фондовой биржи, всю дорогу мечтая только об одном – вернуться домой и упасть в кровать. У входа уже стояла небольшая группа журналистов и… Лазурин? Он-то что здесь забыл?

– Алина! – широко улыбнулся он, спускаясь к дверям машины и предлагая руку. Не слишком ли фамильярно? Кажется, в моих глазах он прочёл невысказанный вопрос и, смутившись, отдёрнул руку, кашлянув.

– Алина Александровна, здравствуйте.

Слабо улыбнувшись, я величественно вышла из автомобиля, чувствуя, как с каждым шагом в виски стучится боль.

– Простите за вчерашний вечер, – еле слышно выговорил Лазурин, пока мы поднимались к входу. – Не стоило настаивать на соблюдении всех традиций.

Во рту ярко вспыхнул вкус вчерашнего спирта вперемешку с дешевым вином, и апельсиновый сок подступил к горлу, опасно обжигая кислотой. Я остановилась, побледнев. Лазурин испуганно посмотрел на меня.

– С вами всё в порядке?

– В полном, – медленно проговорила я, беря себя в руки и улыбаясь журналистам. – Вы позволите?

Первый шаг по направлению к журналистам был сделан, когда Лазурин удивил во второй раз, поспешно шепнув:

– Позвольте пригласить вас на кофе?

Я рассеянно кивнула, глядя на поворачивающихся репортёров, быстро пробегая глазами по ярким логотипам каналов. Почти все, отлично. Отдел по связям с общественностью поработал на славу. Сделав себе пометку поблагодарить Ирилова, его руководителя, я остановилась выслушать вопросы. Основное интервью предполагалось внутри, после объявления о создании сыворотки, поэтому, ограничившись несколькими дежурными многообещающими фразами, я очутилась в холле.

– Ну, наконец! – Рома оказался рядом, раздражённо хмурясь. – Что случилось? Ты опоздала на пятнадцать минут!

– Приводила себя в порядок, – холодно ответила я, чувствуя, как возвращается тошнота. Теперь уже от страха. – А где ты был с утра?

Вопрос попал в точку, хотя был задан просто так, с целью отвлечь внимание. Но Рома вдруг виновато отвёл глаза. Надо же, муженёк тоже проштрафился?

– Я поехал ночевать к Глебу. Вчера мы порядком набрались, и…

– Ты же помнишь уговор – никаких ночёвок вне дома без предварительного согласования! – возмущенно прошипела я. Не хватало ещё, чтобы сейчас, когда мы будем находиться под особенно пристальным вниманием прессы, пошли слухи об изменах мужа!

– Ничего не было, – твёрдо ответил Рома. – Каждый в «Маркусе» докажет, что в таком состоянии не то, что изменить, говорить сложно!

– И почему я не удивлена, что ты напился до бесчувствия? – Смерив мужа ледяным взглядом, полным, как я надеялась, презрения, я отвернулась, вздёргивая подбородок. Едва ли что-то ещё могло поднять настроение больше, чем извиняющийся Рома. На время я даже забыла о собственном похмелье и муках совести.

Всё прошло просто отлично. Торги давно начались, когда мы объявили о своём открытии, и следующий час мы занимались тем, что с наслаждением наблюдали, как растут в цене наши акции. За каких-то шестьдесят минут мы стали богаче на полтора миллиона, и это было только начало. Проведя ещё одну короткую пресс-конференцию на выходе из биржи, я позволила себе блаженно выдохнуть, мечтая, наконец, рухнуть в постель и отоспаться. Рома уже уехал, отчаянно зевая и пряча красные глаза за тёмными стёклами. Я ещё ждала Тимура, застрявшего в пробке в соседнем квартале, подставляя лицо весеннему ветерку.

– Алина Александровна. – Голос Лазурина заставил отвлечься от приятных мыслей о постели и соке и открыть глаза.

– Вы всё это время были здесь?

– Ну, не на ступеньках, конечно, – улыбнулся он. – В соседнем кафе. Ждал обещанного кофе. Вы ведь не забыли?

О, чёрт, я ведь обещала попить с ним кофе! Правда, никто не говорил, что это будет сегодня. Почему именно сейчас?

– Я знаю, где готовят настоящий волшебный эликсир, поднимающий на ноги после самой бурной вечеринки!

– Поверю вам на слово.

Я с трудом скрывала своё недовольство, но Лазурина, кажется, это нисколько не беспокоило. Он весело рассказывал о том, как счастливы сотрудники, что сегодня выходной. О том, как ругались уборщики, пришедшие утром, даже нашли его номер и лично высказали ему всё, что думают о корпоративах в целом и этом в частности. Замолчал он только, когда я позвонила шофёру, сказав, что на сегодня он свободен. Но стоило положить трубку, как Лазурин снова продолжил что-то говорить, ведя к уютному кафе, расположенном в небольшом двухэтажном доме, затерявшемся среди небоскрёбов Сити.

– Прежде всего я хотел извиниться, – начал Лазурин, стоило нам сесть за столик в углу, удачно скрытый от чужих глаз двумя высокими финиковыми пальмами. Заведение напоминало марокканскую кофейню, и шустрый араб-официант только усилил впечатление. Доверив заказ Лазурину, я разглядывала обстановку: цветастая узорчатая плитка на стенах и полу, обилие ярких, сочных тканей в отделке окон и проёмов, мягкие низкие диванчики с круглыми подушками – мы определённо оказались в восточном оазисе посреди деловой московской пустыни.

– Не надо извиняться. Голову на плечах стоит иметь, прежде чем соглашаться на сомнительные авантюры.

Лазурин вдруг покраснел, а я задалась вопросом: что из того, что я не помню о вечере, позволило ему не просто пригласить на кофе прямо перед биржей, так ещё и вести себя достаточно фамильярно?

– Скажите, я вчера неподобающе себя вела?

Я решила не ходить вокруг да около, сразу же прояснив для себя, стоит ли посыпать голову пеплом, или ещё рано. Не ожидавший вопроса Лазурин нервно покрутил кружку по столу, потом поднял глаза и произнёс спокойным, тихим голосом:

– Вы вели себя безупречно, Алина Александровна. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации. Просто вчера вы позволили называть себя по имени и сами звали меня Денис… Я всегда вами восхищался. Издалека. А вчера вы были рядом. Такая живая, настоящая…

Он замолчал, коротко вздохнул и замер в ожидании ответа. Я с трудом заставила себя сохранить невозмутимое выражение лица – признание стало полнейшей неожиданностью. Но стоило прояснить ещё один момент, чтобы окончательно построить свою линию поведения.

– Я позволила вам вчера думать, что между нами может что-то быть?

– Нет, что вы! – воскликнул Денис слишком поспешно, чтобы я поняла, что он врёт.

– Я говорила о своём браке, – вопрос прозвучал утверждением. Он виновато кивнул. Чёрт! И сколько людей в компании теперь осведомлены о текущем положении личной жизни директора? Заметив моё замешательство, Денис поспешил успокоить:

– Вы говорили об этом только со мной и Леной. А она, будьте уверены, болтать не будет.

– Хочется в это верить.

Я рассеянно сделала глоток, почти не чувствуя вкуса кофе, и посмотрела на сидящего напротив мужчину. Сегодня он был одет в тёмно-серый блейзер и рубашку в тонкую полоску на несколько тонов светлее. Русые волосы были слегка взъерошены – видимо, сказывались последствия вчерашнего вечера и нежелание приводить их в порядок. Твёрдый подбородок с едва заметной тенью щетины – на работе подобной небрежности он не позволял. И глаза серо-голубого цвета, с лёгким прищуром, рассылавшим лучики морщинок из уголков. Денис Лазурин был более чем привлекателен и отлично это знал.

Никогда, никогда и никто в холдинге не набирался смелости предположить, что я могу завести интрижку. Лазурин подумал. И не просто подумал – почти открыто предложил мне это. Возмущения не было. Скорее, я была заинтригована. Внезапно проснувшийся азарт заставлял стучать сердце весело и с перебоями. Я так давно не чувствовала себя привлекательной и желанной! Живой, в конце концов! Почему бы не позволить себе общение с приятным мужчиной, с которым всё равно никогда ничего не будет? Просто для того, чтобы встряхнуться. Сбросить панцирь. Как там я себе вчера говорила? Начало новой меня?

Откинувшись на спинку диванчика, я хитро прищурилась, глядя прямо в глаза Лазурина.

– Так что вы обо мне думаете, Денис?

Шестая глава

Откинувшись на спинку диванчика, посмотрела прямо в глаза застывшему мужчине. Он нервно дёрнул уголком губ и тяжело выдохнул.

– С вами тяжело. Вы всегда так прямолинейны?

– Всегда. А вы всегда предлагаете своим начальницам отношения?

– Нет, вы первая. – Он честно посмотрел на меня, на этот раз улыбнувшись искренне. – Что касается вашего вопроса… Что ж, честность за честность. Я думаю, вы одиноки. Очень одиноки и несчастливы. И это неправильно. Несправедливо. Вы – красивая, умная женщина, Алина Александровна. А ваш муж… Простите, это, наверное, не моё дело, но то, как он себя ведёт по отношению к вам…

– Правильно, это не ваше дело, – холодно оборвала я его. Я могла сколько угодно злиться на Рому, ненавидеть его или презирать. Но никому не позволено делать то же самое.

– Простите. – В голосе Дениса не звучало и капли раскаяния. – Я не хочу осуждать его. Или вас. В конце концов, это ваша жизнь, но мне кажется, вы заслуживаете большего. А я могу вам это дать.

– Вы говорите про секс? – не удержалась я, с удовольствием отметив, как Денис краснеет.

– Не только, – наконец ответил он. – Даже нет, не столько про секс, сколько про обычное человеческое общение. Когда вы в последний раз были в кино? А просто так гуляли по городу, не спеша на встречу или домой?

Я задумалась. Действительно, когда? Моя жизнь была расписана с детства: частная школа, университет, работа. Редкие, непродолжительные романы… Рома ворвался в неё, открыв новый мир, новую меня. Но даже эти отношения не выходили за рамки принятых в нашем круге. Выходы в свет, загородные клубы, отдых на Средиземноморском побережье на виллах друзей… А кино?

– Я никогда не была в кино, – призналась нехотя.

– Ни разу? – шокировано уточнил Денис. Я покачала головой. Его глаза азартно вспыхнули, и он слегка подался вперёд. – Надо срочно исправлять это упущение! Серьёзно! Мы просто обязаны сходить в кино!

– На последний ряд? – криво усмехнулась я, вспоминая стереотипы.

– Почему сразу на последний? Можно взять места посередине, там и экран хорошо видно, и не слишком далеко. – Он пожал плечами. – Уверен, вам понравится! Просто не может не понравиться! Я всё детство провёл в кинотеатре, не пропускал ни одной премьеры. Знаете, что? Давайте сходим в кино завтра! Я найду что-нибудь интересное, обещаю, вы не пожалеете!

– Завтра я не могу. – Вздохнув, я продолжила: – Не забывайте, что я не секретарём работаю на полставки. К тому же, я ещё не согласилась на ваше предложение.

– Вы не откажетесь, – белозубо улыбнулся Денис.

– Вы так в себе уверены?

– На все сто! – Он откинулся на спинку диванчика и хитро посмотрел на меня. – Я смог вас заинтересовать, иначе вы не согласились бы на кофе.

– Туше. – Пришла моя очередь улыбнуться. – Мне действительно интересно, что вы можете мне предложить. Но не ждите, что я упаду в ваши объятия. Я могу предложить вам только дружбу.

– Поверьте, это более чем достаточно! – с жаром воскликнул он.

– Не думаю, что это так, но сделаю вид, что поверила. – Я отодвинула от себя чашку и поднялась. – Мне действительно пора идти, Денис Аркадьевич.

– Просто Денис, – мягко поправил он.

– Денис, – проговорила я, пробуя имя на вкус. – Но только не на работе.

– Конечно! – Явно довольный маленькой одержанной победой, он поднялся. – Я вызову вам такси.

– Спасибо. – Я вышла из кафе, с сожалением разглядывая успевшее затянуться облаками небо. Успеть бы домой до дождя. И, наконец, лечь спать. Этот невероятно длинный день полностью вымотал. Подходя к распахнутой дверце такси, я кивнула Денису. – Ещё раз спасибо за кофе.

– Когда мы сможем сходить в кино? – Он склонился над машиной, облокотившись о крышу. Я вздохнула – надеялась, что он об этом не вспомнит.

– Зайдите завтра. Или уточните у Риты, она скажет, когда у меня есть окно. Всего хорошего.

Потянув дверь, я закрыла её, стараясь не хлопнуть слишком громко, чтобы не показаться невежливой. Но стоило нам отъехать, как мысли тут же принялись витать над одержанной сегодня победой, ростом акций и полученной прибылью. Всю дорогу до дома я занималась приблизительным подсчётом дивидендов, которые мы получим в ближайшие несколько дней, пока не спадёт ажиотаж.

Поднимаясь домой, всё ещё размышляла о том, куда стоит вложить деньги, и совершенно забыла о Роме. Поэтому, войдя в квартиру, едва заставила себя пройти дальше, когда заметила его на кухне. В мягких домашних штанах, обнажённый по пояс, босиком, с влажными каштановыми прядями, только начавшими подсыхать, он стоял ко мне спиной, что-то разглядывая на столе. Обернулся на стук двери, небрежно дёрнул плечом.

– Это ты.

И снова вернулся к своему занятию.

– Ты ждал кого-то другого? – холодно спросила я, подходя ближе и заглядывая через его плечо. На столе лежал наполовину сооружённый бутерброд, и теперь Рома примерялся, что добавить дальше – оливки или солёный огурец.

– Думал, это Ирма. Она забыла телефон.

– Понятно, – неизвестно зачем сказала я, не в силах заставить себя отойти от него. От его кожи слабо пахло кокосом, а от тела исходил такой жар, что хотелось прижаться, уткнувшись носом между лопаток, и прикрыть глаза. Поцеловать каждую выступающую косточку, обхватить руками его плечи, разворачивая к себе, потянуться к губам…

– Как думаешь, что лучше положить наверх? – Он повернулся, и я почувствовала, что вспыхиваю, как девчонка, которую застали за просмотром эротических картинок родители. Его нереальные бирюзовые глаза были так близко, что я могла сосчитать точки на радужке. Потрясающие, пронзительные, равнодушные глаза.

– Огурец. – Я пожала плечами, моргнув, едва он отвернулся, тихо выдыхая и избавляясь от наваждения.

– Значит, положу оливки, – довольно кивнул Рома и принялся напевать мотив известной песни. Невольно переведя взгляд на ноги, которыми он принялся отстукивать ритм, я вздохнула, разозлившись за некстати вспыхнувшее желание.

– Раздражаю, да? – Рома весело хмыкнул, хлопнув на бутерброд ещё один кусок хлеба, и придавил его рукой. – Можешь не пытаться изображать примерную жену.

Я только качнула головой, спеша скрыться на своей половине квартиры. Подальше от него, от сладкого, обволакивающего запаха, от дурмана, в который погружали его глаза. Хлопнув дверью, я прислонилась к ней, выдыхая, и спрятала лицо в ладонях. Сколько может продолжаться это наваждение? Почему я не могу жить, как нормальные женщины, пользующиеся мужьями, как ширмой? Почему бы не жить в своё удовольствие, спать с другими, как это делает он, и не вздрагивать при звуке его голоса?

Весь вечер я прислушивалась к шагам по квартире, мечтая, что он зайдёт. Просто заглянет узнать, не принести ли мне кофе. А после присядет на кровать, проводя рукой по моим волосам. И медленно наклонится, чтобы поцеловать, а я потянусь навстречу… Несмотря на усталость, что дала о себе знать запоздалой головной болью, долго не удавалось уснуть. Я ворочалась в кровати, то думая о Роме, то вспоминая сегодняшнюю встречу с Денисом. И с каждой минутой всё больше приходила к мысли, что могу себе позволить невинный флирт, если он сможет отвлечь от безнадёжной тоски по близкому далёкому мужу.

Последующие дни были настолько забиты, что не то, что встретиться, поговорить с Лазуриным не о работе у меня бы не получалось. Нескончаемые интервью – единственное место, где мы могли встретиться, всё остальное время заняла работа. Одного открытия было мало. Хотя мы и запатентовали свою сыворотку, бумажной волокиты, связанной с разрешением на выпуск в массы, хватало с лихвой. Домой я попадала только глубоким вечером, с удивлением снова и снова встречая там Рому. На моё ехидное замечание о том, что у него, видимо, наметился застой в личной жизни, он только пожал плечами, как всегда не трудясь что-то обсуждать. Впрочем, это давно не задевало. Хотя его присутствие заставляло упражняться в выдержке и самообладании и добавило несколько ярких образов к и без того развитому воображению. Ночами, лёжа в постели, я не могла заставить себя не думать о том, что он совсем рядом, в соседней комнате.

– Ты выглядишь особенно довольной сегодня, – заметил как-то утром Рома, облокотившись о стол и прихлёбывая свежевыжатый сок.

– Собираюсь озвучить доклад по прибыли и способам её размещения, – ответила я, думая, что обсуждать с мужем планы на день по утрам могло бы стать прекрасной традицией. И непременно стало бы, если бы он не собирался уезжать в ближайшие выходные на Санторини. После подобных поездок Рома всегда возвращался другим. Чужим и далёким, если дальше стать было вообще возможно. А значит, совсем скоро я получу своего мужа таким, каким привыкла видеть – надменным засранцем, с удовольствием отпускающим острые шпильки в меня при каждом удобном случае.

– Ясно. Опять в работе. – Рома зевнул, отставляя стакан, и оторвался от стола, подходя ко мне. – Когда ты уже найдёшь себе мужика, Алин? Тебе не помешал бы Храбрый Лев, что проводит тебя в Изумрудный Город.

– Я прекрасно справлюсь сама. – Нежность, что проснулась поначалу, мигом испарилась. – А в Грецию ты отправляешься с очередной Гигнемой?

– Скорее, со Стеллой, – промурлыкал Рома, обходя меня и выходя из кухни.

Несколько секунд я стояла, снова и снова повторяя про себя его слова. Потом вздрогнула, с удивлением поднимая ладонь, на которой виднелись ровные красные лунки, оставленные от собственных ногтей. Что ж, Алина, и впрямь, хватит цепляться за то, что никогда не будет твоим. Сегодня же назначу встречу Лазурину!