«Вам и не снилось» kitabından alıntılar, sayfa 4
Первое сентября полагается считать праздником.
Он расчихался на первом уроке, и его отправили домой, потому что но Ленинград шла эпидемия самого последнего наимоднейшего гриппа.
А я иду к тебе после работы усталый, измученный, мне хочется забыться и заснуть в объятиях любимой, а мне приходится думать: все ли у меня прекрасно? Ничего у меня прекрасного нет после работы! Штаны мятые, рубашка несвежая, на душе погано, а мыслей нет вообще… Собаки съели. Ты меня пожалей, приголубь… Именно такого. Несмотря на штаны, на отсутствие мыслей, на то, что я пришел к тебе с приветом…
в этом возрасте симпатии отдаются не самым умным и не самым сильным, а тем, кто в данный момент эмоционально убедительней.
Школьный врач - большая оптимистка. После разговора с ней ощущаешь радость обладания двумя ногами, а не одной, умением откусывать и пережёвывать, испытываешь благодарность к грудной клетке, что она крепкая...
Став учительницей, она посчитала правильным отделить свои человеческие чувства (трепетные, сочувствующие и нелогичные) от тех, которые были необходимыми в работе (твердые, принципиальные, последовательные).
Современное искусство о любви – такая брехня, что, если представить, что оно останется жить на пятьсот лет…
«Мир иллюзий тебя отторг. На мой взгляд, старой рационалистки, это не так уж плохо… Живи в жизни… А школа – это ее зерно. Всегда, всегда надежда, что вырастет что-то стоящее… Не страдай о театре. Ты бы все равно не смогла всю жизнь говорить чужие слова…»
В сущности, у нее, как и у мамы, в жизни есть только одно – работа.
Одни верующие во что-то до тошноты, другие ни в бога, ни в черта…
