Kitabı oku: «Управление под микроскопом. 70 писем рассылки»
© Галина Жукова, 2023
ISBN 978-5-4498-1141-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРЕДИСЛОВИЕ
Здравствуйте, уважаемый читатель.
Меня зовут Галина Жукова.
Я основатель школы переговоров «Ринг».
Автор сценарного подхода к переговорам.
Помогаю руководителям и предпринимателям стать сильнее, чтобы успешно развивать свое дело или карьеру.
Перед вами – сборник моих писем из рассылки «Управление под микроскопом» 2008—2012 гг.
В них я накладываю свое понимания теории В. Тарасова, у которого в то время училась, на разные истории и ситуации.
Письма расположены в порядке, в котором были написаны и отправлены подписчикам. Из изменений – вырезаны неактуальные ссылки и организационная информация.
Если книга понравится – подпишитесь на продолжение рассылки на сайте peregovorshiki.ru
И добавляйтесь в друзья Вконтакте —
https://vk.com/galinagukova
Приятного чтения,Галина Жукова
.
Письмо 1. Теория и практика управления
В нашем разглядывании «под микроскопом» управленческих ситуаций мы будем исходить из того, что управление – это больше искусство, чем наука. Хотя некоторые научные элементы в управлении тоже имеются.
Чем отличаются наука и искусство (с практической точки зрения)?
1. Достижения науки накапливаются из поколения в поколение, и средний ученый сегодня знает больше, чем самый гениальный ученый прошлого. Упрощенно можно сказать, что это теория.
2. Достижения искусства накапливаются только в течение жизни одного мастера, и не передаются следующим поколениям, поэтому имеет смысл изучать лучшие произведения управленческого искусства древних мастеров. Упрощенно будем считать, что это практика.
Давайте посмотрим на древнекитайском примере, чем отличается наука и искусство, в данном случае более конкретно – теория и практика.
Один из первых «теоретиков» управления – известный полководец древнего Китая Сунь-цзы, автор популярного и не утратившего актуальность и в наше время трактата о военном искусстве.
Однажды Сунь-цзы решил наняться на работу полководцем к одному князю. И принес ему в качестве «резюме» свой трактат.
Князь прочитал тракта и говорит:
– Я прочитал все главы твоего трактата. Замечательный трактат. Но, знаешь, друг мой, теория – это одно, а практика – другое. Ты не мог бы мне на практике показать, как ты владеешь искусством управления войсками?
– Могу, – отвечает Сунь-цзы.
– А какое тебе для этого нужно войско? – спрашивает князь.
– Любое, – отвечает Сунь-цзы.
– Ах, любое – говорит князь. – Возьми тогда мой гарем.
– Хорошо. Гарем, так гарем.
В гареме было 180 женщин. Он их построил на плацу. Разделил на две части – по 90 человек в каждой. Выбрал из каждой группы по одной женщине и сказал:
– Вы – офицеры. Я – полководец. Остальные – солдаты. Я даю команду офицерам, офицеры дают команду солдатам, а солдаты команду выполняют. Это армия. Команды выполнять обязательно. Команды будут такие. Две простые и одна сложная. Простые – направо (это вот так) и налево (это вот так), и одна посложнее – кругом, это вот так. Начинаем с простых команд.
И скомандовал – налево
Офицеры подумали, что-то сказали, но ничего не произошло.
– Так, – говорит полководец. – Команда не выполнена. Это армия. Здесь не только команды надо выполнять, но и строгие наказания за невыполнение. Я объясняю еще раз – две команды простых, одну сложную.
Он еще раз повторил объяснение и скомандовал – налево.
Офицеры, смеясь, отдали команды.
Солдаты повернулись кто налево, кто направо, а кто и вовсе от смеха сел на траву.
Он говорит:
– Опять ничего не получилось. Я виноват? Нет, я не виноват. Я все понятно объяснил, даже повторил объяснение, я предупредил о наказаниях.
Солдаты виноваты? Честно говоря, нет. Почему? Потому что офицеры отдали команды так, как если бы эти команды не надо было выполнять. Словами они сказали одно, а интонацией – другое. Когда два приказа идут вразрез – что бедный солдат может сделать? Ничего не может. Виноваты офицеры. Отрубим им головы.
Князь заволновался.
– Слушай, я вижу, ты хороший полководец. Не будем рубить голов.
А Сунь цзы говорит:
– Нет, князь. Я не могу служить у князя, у которого полководец, чьи приказы не выполняются. То, что я полководец – это частность. Но если у князя такой полководец, чьи приказы не выполняются, армия будет разбита, всех завоюет противник, казнит, и я пострадаю. Поэтому я не пойду ни полководцем, ни конюхом к такому князю, у которого такой полководец, чьи команды не выполняются.
Офицерам отрубили головы, поставили новых, и стало получаться.
Князь махнул рукой: да, теория – это одно, а практика – другое.
Мы сейчас не будем подробно разбирать этот эпизод, мы это сделаем позже, когда познакомимся с некоторыми основными понятиями концепции управления Владимира Тарасова.
Пока я расскажу случай, в котором меня посетили ощущения, подобные тем, что испытывали солдаты, получая противоречивые приказы от офицеров.
Я должна была лететь на семинар, и перед отлетом купила аудиоплеер, чтобы слушать в дороге аудиокниги.
Мы сели в самолет, выслушали по радио стандартные приветствия и просьбы (выключить мобильные телефоны и пр.). Стандартно народ на это, в основном, никак не отреагировал.
Раньше я плеером в самолете никогда не пользовалась, а сейчас он у меня лежал на коленях, и я с большим удовольствием продолжала его слушать.
Подошла стюардесса и предложила отключить плеер. И пошла дальше, не дожидаясь моей реакции.
Я машинально выключила плеер. И задумалась. Меня тревожили непонятные чувства – с одной стороны, мне хотелось слушать дальше (книга очень уж интересная). С другой – не хотелось нарушать правила безопасности.
Но есть правила, которые мы точно не нарушаем. Их не так много.
А есть правила, которые мы только и делаем, что нарушаем. Т.е. сложилось право обычая – нарушать те или иные правила.
И бывают ситуации, когда правило озвучено, но непонятно, действительно ли его надо соблюдать.
Сомнения в необходимости соблюдать правила возникают тогда, когда непонятно, зачем это правило, и есть подозрения что это никому не нужная формальность. Когда словами говорят одно, а интонацией, реальным поведением – другое.
Потому что, если бы действительно для безопасности полета надо было выключать всякую технику, то уж стюардессы позаботились бы этом более тщательно.
А так получается – правило озвучено, но технологии его обеспечения никакого нет. И стюардесса произнесла просьбу выключить плеер с такой интонацией, как будто этого можно и не делать.
В тот момент я очень мощно прочувствовала состояние подчиненного, который получил противоречивую информацию, и находится в состоянии выбора – подчиниться тому, что было сказано словами, или тому, что было сказано молча.
Особенно актуально понимание подобного механизма для нашей русскоязычной ментальности – ведь у нас отношение ко всяким правилам и законам изначально не очень серьезное.
Когда в следующий раз будете давать задание, или озвучивать правила своим подчиненным – попробуйте осознать, не расходятся ли ваши слова и ваши молчаливые сигналы (интонация, мимика, жесты).
Вы сами верите на 100% в то, что говорите?
Если нет – то не стоит удивляться, что правило не соблюдается…
Письмо 2. Быть или казаться
Перед человеком постоянно стоит ряд жизненных выборов.
Один из важнейших выборов – это быть или казаться.
Давайте попробуем разобраться в его механизме, чтобы иметь возможность делать этот выбор осознанно, чтобы каждый раз наш выбор был «от силы», а не «от слабости».
Начнем с анализа причин того, что в человеке зарождается желание выглядеть не тем, кто он есть на самом деле.
Роман Уильяма Фолкнера «Свет в августе» начинается с рассказа о детстве главной героини, прошедшем в глухой деревенской местности.
«… раз по шесть, по восемь в году, по субботам, ездила в город – на повозке, в платье, выписанном по почте, босые ноги поставив на дно, туфли, завернутые в бумагу, положив рядом с собой под сиденье. В туфли обувалась перед самым городом. А когда подросла, просила отца остановить повозку на окраине, слезала и шла пешком. Отцу не говорила, почему хочет идти, а не ехать. Он думал – потому что улицы гладкие, тротуары. А Лина думала, что, если она идет пешком, люди принимают ее за городскую.»
Почему маленькой девочке хотелось, чтобы люди принимали ее за городскую?
Как и когда в представлении девочки появилось сравнение – «быть городской лучше, чем деревенской»?
Возможно, когда еще такого представления не было, она обратила внимание на то, что когда они с отцом заходят в лавку, продавцы их обслуживают не так, как городских.
Может быть, девочки в городских платьях не хотели с ней разговаривать и играть на равных. Смотрели «сверху вниз».
Возможно, приезжавшим из города у них дома оказывалось особое почтение, и в разговорах слова «он из города приехал» звучали с определенным уважением. И т. д.
Можно сказать, что человек испытывает определенное социальное давление – постоянно получает из окружающего мира сигналы о том, что ты «ок» или «не ок», «ты лучше» – «ты хуже» и пр.
Когда мелких сигналов подобного рода накопилось достаточно много, девочка стала считать, что быть городской лучше, чем деревенской. По крайней мере в городе.
Значит, быть деревенской в городе плохо.
Значит, надо хотя бы казаться городской, чтобы люди к тебе относились лучше.
Почему Лина не говорила отцу, почему хочет идти пешком?
Предположим, что причина не только в том, что он не спрашивал.
Если бы спросил – призналась бы она, что хочет выглядеть как городская?
Вряд ли. Почему?
Отец не пытался выглядеть городским. Значит, в его представлении не было того стереотипа, что городские лучше деревенских. Скорее, было даже наоборот. Деревенские мужики надежные и порядочные, много чего умеют делать, сильные, здоровые, хозяйственные.
А городские щеголи – пустомели и слабаки, мошенники и пройдохи.
Это стереотип деревенского мужчины.
Поэтому если дочь покажет, что стесняется быть деревенской, то тем самым заденет самолюбие отца. Он ведь гордится собой. По крайней мере, старается выглядеть таким образом, будто гордится.
Поэтому – как объяснить маленькой девочке своему отцу, что ей хочется выглядеть городской девочкой, потому что в ее представлении быть городской лучше?
Это сложно.
Даже взрослому человеку сложно.
А ребенку вообще маловероятно.
Поэтому каждый из них пребывает в своем собственном представлении о происходящем. Как и обычно.
Давайте посмотрим, какое отношение имеет все это к нам, а точнее – к будням менеджера.
Письмо 3. Быть или казаться – 2
Человеку свойственно желание казаться лучше, чем он есть на самом деле. Этому способствует несколько моментов.
Какие-то механизмы мы постарались разглядеть «под микроскопом» в прошлой статье. Продолжим.
Во-первых, есть еще то обстоятельство, что в некоторых вопросах казаться проще, дешевле, чем быть на самом деле.
Например, чтобы казаться знающим иностранный язык, достаточно понимающе кивать головой и улыбаться.
А чтобы действительно знать иностранный язык, надо потратить на изучение несколько лет.
Чтобы казаться богатым, достаточно купить себе дорогой костюм, дорогие часы (не обязательно оригинал), дорогую пару обуви. И обсуждать с окружающими возможность дорогих приобретений.
А чтобы быть богатым, надо нечто другое (на эту тему у разных людей есть разные мнения – что именно значит «быть богатым», и что для этого надо делать…).
Во-вторых. Почему у людей получается казаться, почему это часто срабатывает, и на достаточно долгом промежутке времени?
Почему их тут же не разоблачают другие люди?
Потому что существует некая часть имиджа, которая непроверяема.
Непроверяема, потому что в принципе невозможно или очень сложно проверить (есть у человека вилла на острове Тумба-Юмба или нет), потому что лень проверять, потому что неприлично… Список можете продолжить.
Когда человек привыкает, что его не проверяют, он начинает увеличивать свои претензии, врет все больше и больше.
Привыкает к тем привилегиям и бонусам, которые получает от имиджа, за которым не стоят реальные факты.
Разрыв между быть и казаться увеличивается.
И человек берет от социума больше, чем заслужил, чем ему причитается на самом деле – а это называется воровство.
Когда человек берет то, что ему не принадлежит, на что он не имеет права – это воровство.
А успешный вор – это тот, кого долго не ловят.
И у каждого вора есть главный страх – страх разоблачения.
И это самое неприятное следствие, можно сказать «цена» такого выбора – казаться больше чем быть: страх быть разоблаченным.
Если вы сейчас подумали, что к вам это не относится – не спешите делать такой приятный вывод.
Каждый человек в какой-то мере кажется, один в большей, другой – в меньшей степени.
Кроме того, уметь казаться – это полезное умение, этому искусству надо учиться, мы об этом еще поговорим.
Только пользоваться этим умением надо осознанно.
Так вот, мы теперь приблизились вплотную к менеджерским будням.
Вопрос первый – про себя любимого.
В какой степени я на работе кажусь, в какой степени я есть.
Что я на самом деле знаю и умею, какие качества у меня развиты, а что – лишь только имидж наличия. Как определить?
Подумайте – каких ситуаций я стараюсь избегать? Чего я боюсь (опасаюсь) на работе?
Здесь нам понадобится весь доступный на сегодня уровень осознанности.
Если сразу ничего не приходит в голову – то «домашнее задание»: когда будете на работе, «прислушивайтесь» к себе.
Возникает ли (и когда) страх быть разоблаченным? Желание выглядеть более умелым?
Я хочу на самом деле сделать дело, или мне достаточно выглядеть работающим?
Может быть, страх оказаться некомпетентным преследует меня весь рабочий день?
А может быть, желание выглядеть получше возникает только в присутствии ну очень важных персон? Но все равно возникает…
Вопрос второй. Что с этим делать?
А.П.Чехов как-то сказал, что «выдавливает из себя раба по капле».
Поэтому мы тоже не будем стремиться выпить океан одним глотком, и сделаем первый шаг.
Первый шаг – это осознание. Просто наблюдайте (честно, с «широко открытыми глазами») за собой.
И это все. Больше пока ничего не надо делать. Если осознание достаточно глубокое и чистое, этого может быть достаточно, чтобы ситуация изменилась сама по себе.
Только ни в коем случае не устраивайте борьбу со своими «недостатками», не ругайте себя, не роняйте самооценку ниже плинтуса – иначе повключаются всякие внутренние защитные механизмы, которые будут стараться оградить вашу личность от негативных самооценок.
Не оценивайте себя (хорошо \ плохо), а просто наблюдайте и осознавайте.
«О, тут я решил выглядеть получше перед начальником и прихвастнул, что умею делать то, чего на самом деле не умею. Какой я молодец. Почему я так сделал? Вот потому-то и потому. Отлично.»
Все, пошли дальше. Самокопания и самоистязания отменяются.
Вопрос третий. А что наши подчиненные \ коллеги?
Где они «есть», а где кажутся, и что с этим делать?
Давайте подумаем об этом в следующей статье.
Приятного осознания!
Письмо 4. Быть или казаться – 3
Читаю книгу К.С.Станиславского «Моя жизнь в искусстве».
Не могу не привести фрагмент из этой книги, который очень точно описывает то, с чего мы начали наше разглядывание «под микроскопом» механизмов управления и человеческого поведения.
А именно – выбор «быть или казаться».
Привожу здесь этот фрагмент. Может быть, он поможет нам точнее перейти к тому, что на эту тему происходит в офисе и что с этим делать.
Итак, Константин Сергеевич Станиславский:
«Мне было лет двадцать с небольшим, когда один солидный деловой человек сказал мне: „Для того чтобы составить себе положение, надо заняться каким-нибудь общественным делом: стать попечителем училища, либо богадельни, либо гласным думы“. И вот с тех пор начались мои мытарства. Я ездил на какие-то заседания, старался быть импозантным и важным. Делал вид, что очень интересуюсь тем, какие кофты или чепчики сшили для старух богаделок, придумывал какие-то меры для улучшения воспитания детей в России, абсолютно ничего не понимая в этом специальном и важном деле. С большим искусством, как актер, я научился глубокомысленно молчать, когда я ничего не понимал, и с большой выразительностью произносить таинственное восклицание: „Да! Гм!… Пожалуй, я подумаю…“ Я научился подслушивать чужие мнения и ловко выдавать их за свои. По-видимому, я так хорошо играл роль знатока своего дела, в котором ничего не понимал, что меня наперебой стали выбирать во всякие попечительства, учебные заведения и проч. Я метался, мне всегда было некогда, я уставал, а на душе был холод, и окись, и ощущение того, что я делаю какое-то скверное дело: я делал не свое дело, и это, конечно, не могло дать удовлетворения; я делал карьеру, которая мне была не нужна. Тем не менее моя новая деятельность все больше и больше меня затягивала, и не было возможности отказаться от раз принятых на себя обязанностей…»
Вообще-то, у Станиславского есть и более глобальные размышления на тему «быть или казаться».
Как он пишет, в первые годы его актерской, еще любительской, деятельности его долго мучила проблема – что делать на сцене.
Он думал о том, как это должно выглядеть, а не чем это должно быть. И как сделать это таким, каким это должно быть.
Поэтому он копировал манеры и черты любимых актеров, то одних, то других.
Но от этого его игра не делалась лучше.
Как мы видим, даже на сцене актер может казаться играющим роль, а может ее играть на самом деле.
Думаю, что мы обязательно рассмотрим еще несколько фрагментов из этой книги «под микроскопом».
В следующий раз.
Письмо 5. Быть или казаться – 4
Итак, мы хотели обсудить вопрос, что делать менеджеру в офисе с существованием такого человеческого выбора как «быть или казаться», который мы немного поразглядывали в предыдущих выпусках.
Во-первых, давайте структурируем задачу.
Первая задача – увидеть и вторая задача – решить что делать с тем, что увидел.
Чтобы увидеть, что кто-то из коллег или подчиненных, не важно, «кажется» там, где должен «быть», надо прислушаться к своим ощущениям.
Человек гораздо умнее своей головы, к нему поступает достаточно тонких информационных сигналов различного свойства, которые позволяют иметь адекватную картину мира по отношению к любому человеку в любой ситуации.
Другое дело, что сам человек своей головой часто не слышит сигналов тела (подсознания).
У женщин в среднем это умение развито чуть лучше, у мужчин – чуть хуже…
Это умение можно развивать. Для этого надо прислушиваться к себе и доверять возникающим состояниям.
Если в груди есть какое-то чувство – остановись. Подумай – о чем бы это могла быть подсказка. Потом свои предположения проверишь – и поймешь лучше, как именно твое подсознание тебе подсказывает.
В следующий раз опять, как только почувствовал, что что-то не так, остановись, поразглядывай ситуацию, сделай предположения. Так постепенно углубляется интуиция.
Если ощущения возникли (даже если и не возникли, а просто очень важно не ошибиться) – стоит не полениться и побеседовать с человеком на интересующую нас тему (где нам кажется, что он может «казаться», а нам надо, чтобы он точно «был»).
Но пообщаться не просто так, а задавая вопросы по «мелочам» и вглядываясь в человека.
Например, можно попросить совета, проконсультироваться.
Если ему не хочется говорить с нами, то либо мы не наладили контакт, либо ему эта тема неприятна, например, потому что он как раз и боится разоблачения в этом вопросе.
Если же он открыт, с удовольствием рассказывает, точен в «мелочах» – то все ок.
Вопросы надо задавать не как на экзамене, естественно, а как за кружкой пива.
Спрашивать о том, как человек делал что-то на эту тему.
А кто еще участвовал? А кто как относился к этому проекту?
Какие были противники?
Какие аргументы он нашел, чтобы преодолеть сопротивление?
А чем отличалась эта работа от сделанной в прошлый раз?
А какие инструменты применял?
А пробовал ли использовать технологию Т36?
И т. д.
Надо добраться до такого уровня глубины и детализации, где ты либо знаешь – либо нет.
Итак, чтобы понять, где человек «кажется», надо почувствовать свои ощущения, затем дружески и бережно порасспрашивать человека.
Если этим заниматься достаточно регулярно, то придет умение чувствовать, где человек притворяется, и двумя-тремя вопросами прояснять для себя ситуацию более четко.
Этими навыками обычно владеют хорошие менеджеры, проводящие собеседования при приеме на работу.
Что делать с увиденным?
Попробуем перечислить, какие сложности в работе менеджера может вызвать данный феномен?
1. Если сотрудник, который «кажется» в определенном вопросе, именно в этом вопросе завязан в цепочку с нами (значит, высок риск провалить все дело).
Тогда у нас появляется выбор – либо его «разоблачить», либо организовать такую ситуацию, чтобы этот сотрудник перестал быть с нами в цепочке, «удалить» его из своего дела.
В первом случае мы заботимся и о себе, и об этом человеке, и о тех, кто с ним будет работать дальше.
Этот выбор потребует от нас умения помогать другим людям принять правду о самом себе. Это непростое умение.
Второй выбор требует других умений, тоже не самых простых.
В частности, умения вести управленческую борьбу, которую мы будем рассматривать часто и помногу.
2. Если сотрудник, который «кажется», в этом вопросе напрямую не связан с нашими делами?
Тогда у нас такие варианты.
Первый. Ну и пусть себе, мы не занимаемся улучшением человечества. К тому же, еще не факт, что «разоблачение» приведет к такому улучшению.
Второй. Напрямую его скрытая за маской «кажется» некомпетентность в каком-то вопросе не влияет на результаты работы.
Но может быть, есть косвенная связь? Косвенная связь очень даже может быть.
Помните описание Станиславским своего состояния, когда он занялся не своим делом, и был вынужден «казаться» тем, кем на на самом деле не был? Ему было тяжело и кисло на душе.
Значит, если человек вынужден прятать свою некомпетентность в каком-то вопросе, это портит ему настроение.
А в плохом настроении человек не может хорошо работать.
Значит, косвенная связь очень даже есть. Поэтому опять у нас появляется выбор – как быть?
Но давайте остановимся. Как мы видим, в каждый конкретный момент у менеджера появляется масса выборов.
И каждый выбор имеет свои положительные и отрицательные последствия, которые надо уметь разглядывать.
Как принимать управленческие решения – это мы обязательно пообсуждаем, когда-нибудь в другой раз.
В следующий раз поразглядываем пару эпизодов из книги Станиславского «Моя жизнь в искусстве».
Книгу я дочитала, много интересного отметила. Сделала еще и такой вывод, что режиссеры – это такие менеджеры, которые могут быть очень полезныдля обучения управлению, потому что они очень хорошо умеют осознавать и описывать типичные управленческие ситуации.
В чем мы в следующий раз и убедимся.
