Kitabı oku: «Методы психотерапии. Как лечить страхи и детскую психосоматику»

Геннадий Иванов

Yazı tipi:

Выражаю особую благодарность журналисту Федору Григорьеву за критику и интеллектуальную помощь при создании этой книги.

Высший курс

Для данного издания фотоматериалы предоставлены Shutterstock/FOTODOM

Текст публикуется в авторской редакции

Введение

Встретились два психиатра, не виделись со времен учебы в университете. Первый говорит:

– А какой у тебя был самый странный пациент?

– У меня был больной, который жил в придуманном мире. Он считал, что у него есть дядя в Америке, который собирается оставить ему огромное наследство, и поэтому пациент постоянно ждал письма оттуда. Он никуда не ходил, сидел дома и ждал письма. Я его семь лет лечил! И когда уже почти вылечил, пришло это долбаное письмо!..

По следам Авиценны

Попробую преодолеть налет суетности в теории гипноза, обратившись к практической стороне лечебного дела.

Проблема любого профессионала, особенно хорошего, в том, что его сознание деформировано и в принципе не способно воспринимать новую информацию в той области, в которой он специалист. Есть, конечно, исключения из этого правила, но в целом его надо принимать как норму. Вообще в медицине консерватизм – этический фундамент.

Я не хочу сказать, что врачи плохие, но я уверен, что материалистическое мировоззрение (преодолеть которое – проблема в медицине) сильно препятствуют надлежащему освоению лекарского дела. Потери, на мой взгляд, составляют не менее трети от тех возможностей, какими обычно владеет практикующий врач, если он использует в своей работе гипноз. Так что моя книга – это и обращение прежде всего к молодым специалистам, свободным от предубеждений.

Кстати, негативный образ суггестивных практик в медицинских кругах вызван прежде всего путаницей, которую привнесли сами гипнотизеры. Стремясь представить свою работу наилучшим образом, они получили обратный эффект, потому что слишком много и не всегда оправданно пользовались новыми и наукообразными терминами. Даже само название «гипнотерапия» звучит не вполне корректно, потому что искажает суть предмета. Оставим в стороне спор специалистов, считающих, что природу соматических заболеваний можно объяснить естественно-научными (физиологическими и биологическими) причинами, и тех, кто полагает, что этиология многих патологий связана с головой и носит психогенный характер. Мы обратимся к подходу, который демонстрировал Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, известный в миру как Авиценна. Он прославился в веках своими заявлениями об излечимости абсолютно всех заболеваний, что он и демонстрировал на практике. Самое интересное, что секрет ультимативного врачевания Авиценна не скрывал: «Слово. Растение. Нож».

Если отнестись к этой легенде серьезно (все-таки речь идет о человеке, действовавшем десять веков назад), то мы должны обратить внимание на детали. В частности, на то, что в завещании Авиценны было написано: впереди терапии и хирургии должна стоять психология. Вернее, то, что мы сегодня называем психологией – «ученьем о душе», хотя Авиценна имел в виду нечто иное: семантический характер человеческого целеполагания.

Семантика – буквенно-знаковые системы, которые воспринимают наши глаза и уши, по существу представляют собой код. Этот код запускает в нашем теле характерное возбуждение: учащенный пульс, расширенные зрачки, повышенное давление. Таковы симптомы совсем не медицинского явления, известного как впечатление.

Каждый из нас его испытывал, захлопнув книгу или выйдя из театра. Впрочем, семантика, будь то музыка или речь, вызывает специфическое возбуждение не всегда. Культурологи говорят об образе – это феномен восприятия того, чего нет в объективной реальности (материальной), но именно образ, созидаемый средствами семантики, дарит нам ощущение или впечатление, которое изменяет или дополняет нашу внутреннюю картину мира. Более того, другого способа получить корректировку стойких представлений (читай – убеждений) у нас нет.

Оказывается, непосредственное наблюдение предмета, действия или явления такого эффекта не дает. Во время визуального восприятия впечатление могут вызвать только поверхностные элементы. Когда же мы знакомимся с письменным или устным его описанием (поэтическое или публицистическое повествование), нас впечатляют вещи, которые глазу не видны. Историю с «Черным квадратом» Малевича помните? Как воспринималось бы ценителями искусства изображение геометрической фигуры, если убрать название картины? Этот пример показывает, как работает семантика.

В нашем общении с внешним миром семантика играет такую же роль, как полтора килограмма микроорганизмов в нашем кишечнике и желудке. Без посредства семантики мы не в состоянии воспринимать феномены, организующие нашу судьбу. Ведь, чтобы родился вектор целеполагания, нам надо почувствовать желание быть на кого-то похожим, а это чувство вызывает только образ, созидаемый средствами семантики.

Чем больше человек читает, тем богаче его мечты – проекции того будущего, которое его ждет. В 90-х годах прошлого века журналисты в Новосибирске провели анкетирование местных корифеев в различных отраслях, задавая им один и тот же вопрос: «Кем вы мечтали стать в подростковом возрасте?» Оказалось, 80 % ответов включали описание того состояния, которого опрашиваемые достигли на профессиональном поприще к моменту опроса. Иными словами, образ героя (литературного, киношного, народного), поразивший воображение ребенка, будет всю оставшуюся жизнь подсознательно вести его к цели, подсказывая жесты и поступки, которые бы кумир совершил, находясь в такой же ситуации.

Уберите впечатления из нашей жизни, и вы получите людей, реальность которых лишена эмоциональной окраски, а организм – болезней. Это были бы люди-овощи, живущие по 200 лет, взгляд которых приобретал бы осмысленность только при виде опасности. В том числе опасности не получить пищу. Впечатление (от «впечатать») – это феномен прямого сопряжения сомы с семой, в роли которой выступает образ – штрих-код, который оказывает одинаковое воздействие на всех людей (при условии, что они умеют читать или слушать).

Классификация образов включает в себя гигантские формы (образ мира) и микроскопические (меткое выражение, если оно отражает то, что «носится в воздухе»). Таким образом, даже обычное общение людей должно рассматриваться как неотъемлемая часть биохимических процессов контактирующих организмов. И чем выше эмоциональная составляющая, тем больший гнет испытывают наши внутренние органы.

При чем тут гипноз? Строго говоря, гипноз как физиологический феномен, хорошо и надежно регистрируемый аппаратным способом, тут ни при чем. Это лишь «смазка», позволяющая облегчить семантическую коммуникацию настолько, что ее скорость будет сопоставима со скоростью восприятия окружающей среды. Собственно, цирковой эффект гипноза, когда человеку из зала внушают галлюцинации, заключается в синхронизации этих двух процессов: в состоянии гипноза восприимчивость человека повышается в разы, и в этот момент у гипнотизера появляется возможность перехватывать у своего подопечного цепочки строительства материальной реальности (чем и занимается мозг каждый миг). Это всего лишь фокус – демонстрация гипнотического феномена, но мы можем на его примере наблюдать кинематику воздействия семантического кода (ведь гипнотизер в этот момент говорит) на организацию биохимических процессов в нашем организме.

Вообще гипноз как явление высшей психической деятельности человека обуславливает тот факт, что «человек есть животное общественное» (Аристотель). Царь или герой своей речью воодушевят свое сообщество на сверхусилие, и победа сделает это племя сильнее других. Иными словами – семантический код синхронизирует биохимические процессы толпы, на некоторое время превращая ее в единый организм – таран, который способен снести все на своем пути. Если посмотреть выступления Гитлера или почитать речи Плевако, то можно убедиться, что это не информация к размышлению, а пламенная проповедь – код, включающий в людях определенную поведенческую модель. И когда мы говорим об использовании гипноза в медицине, то мы говорим не о лечении. Гипноз всего лишь ускорит обработку лексем в голове пациента настолько, что каждое слово будет восприниматься как материальная действительность, чем и пользовался Авиценна, но только на биохимическом уровне.

Все, что я описал выше, испытывал каждый из нас. Другое дело, что пассивного согласия, что «все болезни от нервов», явно недостаточно, чтобы прийти к выводу о главенствующей роли слов (буквенно-знаковых систем) в той части эмоционально-образного мышления, которая закладывает судьбу (читай – содержание медицинской карты). Во всяком случае, мировая медицина очень неохотно сдает позиции под натиском идей словесного лечения. Погоду делают, конечно, фармацевтические корпорации, бюджеты которых сопоставимы с бюджетами немаленьких государств – им невыгодно лечение, которое влечет за собой закрытие производств. Это большая и серьезная проблема, надежно блокирующая развитие «науки о невидимом». И тем не менее эффект от применения гипноза настолько очевиден, что современный мир уже невозможно представить без гипнотерапии, пусть даже пока и на «окраинах» медицины.

Приведу немного справочных данных по отраслевому использованию гипнотерапии в современном мире. Это лишь обрывочные сведения, но даже они впечатляют.

Терапевтия и невропатология. В США при лечении мигрени с помощью гипнотерапии лечебный эффект наблюдается в каждом втором случае. Приводя статистику ведущих гипнотерапевтов (терапевтов и невропатологов, использующих в своей работе гипноз), сайт Межрегионального Сибирского противоболевого фонда (г. Новосибирск) сообщает, что полное излечение от мигрени средствами суггестии достигается в 30–40 % случаев, а облегчение симптомов – в 25–30 %. Наилучшие результаты регистрируются при обращении к методу аутогипноза.

Стоматологическая хирургия. В 2016 в Киргизской ГМА им. И.К. Ахунбаева было проведено несколько показательных стоматологических операций на пациентах, которым противопоказана фармакологическая анестезия (клинические исследования выполнены в Медицинском Центре «Нуралы» с 2003 по 2013 год с участием 1970 пациентов). Согласно данным доклада, сделанного на Втором Международном стоматологическом конгрессе в Москве, обезболивание было достигнуто за счет гипнотизации оперируемых лиц, которые таким образом легко перенесли травмирующие операции. В 2016 году киргизские стоматологи опубликовали в Международном журнале прикладных и фундаментальных исследований данные сравнения ЭЭГ-картины загипнотизированных пациентов и тех, кто находился под наркозом (2016. – № 11-6. – С. 1037–1039), а в 2018 году запатентовали метод психосенсорной анальгезии для обезболивания во время стоматологических операции по удалению или лечению зуба. Стоматологический гипноз уже давно закрепился в 44 штатах США как система NuCalm («НюКалм»), предназначенная для устранения страха и стресса. Там рассматривают «магию слова» как безопасную альтернативу наркотикам. По данным Американской Стоматологической Ассоциации, за 5,5 лет широкого использования NuCalm была успешно применена к более чем 100 тысячам пациентов. Из них 95 % утверждают, что они снова будут использовать NuCalm, а 98 % из них рекомендуют опробованный метод семье и друзьям.

Родовспоможение. Папа римский Пий ХII (1939–1958), не скрывавший своей ненависти к СССР, назвал «даром гуманности советской науки всему человечеству» систему обезболивания родов, разработанную еще до Второй мировой войны харьковским профессором И.З. Вельвовским. Благодаря ее внедрению, уже в 1958 году в СССР было зарегистрировано более 5 000 родов под гипнозом (П.И. Буль, «Техника гипноза и внушения»). Сейчас эта практика широко распространена по всему миру и известна как «советский метод».

Терапия, педиатрия, иммунология, пульмонология. Бронхиальная астма еще в 1949 году была идентифицирована как психосоматическое заболевание. Автор этого открытия профессор Самарского государственного университета Ю.П. Фролов писал, что припадок бронхиальной астмы – это «типичный условный интероцептивный рефлекс, фиксирующий однажды установившиеся отношения в коре головного мозга», а возникновение этого рефлекса обусловлено тем, что «два очага возбуждения, возникающие одновременно и в коре мозга, и в центре регуляции тонуса бронхов, совпадают друг с другом во времени». Сегодня открытие советского ученого используется во всем мире для лечения бронхиальной астмы. По определению American Thoracic Society бронхиальная астма – это «клинический синдром, характеризующийся повышенной чувствительностью трахеобронхиального дерева к различным стимулам. Основные симптомы астмы – пароксизмы одышки, свистящего дыхания и кашля, которые могут варьировать от легких, почти неопределяемых до тяжелых и неуменьшающихся (астматический статус). Основным физиологическим проявлением этой гиперчувствительности является лабильная обструкция дыхательных путей».

Мне кажется, уже этих данных достаточно, чтобы заинтересовать и медиков, и всех остальных семантическим воздействием на биохимические процессы человеческого организма. Ведь только суггестивные техники открывают возможность отправиться по следам Авиценны.

Глава 1
Этап самоанализа. Психосоматика

Как определить нервический характер болезни?

Психосоматическими заболеваниями называются болезни, причина которых лежит в психике человека. Каждый год их список сокращается, так как академическая медицина не стоит на месте, но истерические и конверсионные заболевания, функциональные расстройства, а также психосоматозы остаются проблемой, которую пока можно разрешить только средствами психотерапии. При этом не стоит забывать, что заболевания, которые традиционно относят к психосоматическим, могут быть и физического происхождения.

Например, гипертония может быть результатом внутреннего напряжения, которое препятствует нормальному гормональному процессу. Те же симптомы могут быть вызваны ожирением, недосыпом или болезнью сердца. Причем границы нет. Даже если развитие болезни было запущено психологическими факторами, на более поздних стадиях она может носить уже соматический характер и требовать сугубо медицинского вмешательства. Например, язва желудка может развиться на фоне стресса, однако психокоррекция устранит только источник/первопричину, а лечить болезнь придется физически.

По существу, мы располагаем всего двумя критериями определения психосоматики.

1. Заключение врача. Как бы пациент не был уверен, что источник его проблемы – голова, его надо направить на осмотр к врачу общей практики. Во-первых, походы больных людей по психологам часто являются психологической защитой. Они боятся реальности, и хотят верить в то, что делают все для лечения болезни. Во-вторых, размытость границ между «психо» и «сома» требует от врачевателя быть начеку. Те же панические атаки могут быть следствием опухоли мозга. Это значит, что даже справка от терапевта должна рассматриваться с известной придирчивостью. Лучше настоять на полноценном обследовании, чем рисковать репутацией.

2. Устойчивость в проявлении симптома. В одних и тех же условиях он всегда должен обнаруживать себя. Например, пациент заявляет, что кожные высыпания у него появляются только в моменты стресса. Если это и правда так, то это знак того, что болезнь носит психологический характер. А вот если пациент жалуется на случайный или сезонный характер обострений, то велика вероятность, что заболевание обусловлено физически.

Оба критерия, конечно, не исключают вероятность того, что выявленный недуг носит умственный характер. Всегда надо помнить про врачебные ошибки, недиагностируемые или редкие заболевания. А иногда врачи не обращают внимания на симптоматику, которая носит «будничный» характер. Например, множественность симптомов вегетососудистой дистонии привела к тому, что это заболевание было исключено из списка диагнозов, но ВСД проявляет себя как раз чрезмерной реакцией на стресс.

В современной психосоматике выделяют две основные причины возникновения заболеваний: вегетативное приспособление и этический конфликт.

Идея приспособления рассматривает расстройство как феномен мышечной памяти, формируемый в результате научения. Ее первооткрывателем можно считать И.П. Павлова и его последователей. Павлов показал возможность обуславливания некоторых физиологических реакций за счет их ассоциации с любым нейтральным раздражителем. В результате звук звонка или яркий свет приобретает для подопытных животных статус стимула для выделения слюны. Картамышев, один из учеников Павлова, показал пример образования условных рефлексов на кожных высыпаниях человека. Приложение этой теории к практике проецирует представления, согласно которым симптом образуется на протяжении всей жизни человека сначала как потенциал в составе множества подобных, но проявляет себя только будучи востребованным – в результате неоднократного повторения ситуации, в которой эта реакция становится актуальной, потому что приносит удовлетворение. Так, на уровне вегетативной нервной системы человека формируется условный рефлекс, который в процессе приспособления к окружающей среде ставится либо психосоматическим расстройством, либо особенностью характера. Психосоматическое расстройство чаще всего выглядит как рефлекторный атавизм, который реагирует на условия, уже переставшие восприниматься как угроза или проблема. Например, у младенцев наиболее частым стрессором является расставание с родителями. Вполне может случиться так, что момент аллергической реакции совпадет по времени с возвращением родителей, которые, видя раздражение на коже ребенка, оказывают ему усиленное внимание. В следующий раз аллергия может появиться как мечта о возвращении родителей. Таким образом, расставание закрепляется как стимул для аллергической реакции, которая к зрелому возрасту может стать рефлексом на один и тот же образ особых ощущений, связанных с любой ситуацией расставания.

Идея конфликта основана на противоречии между поведением человека и его внутренним нравственным законом. Согласно теории стресса Ганса Селье болезнь наступает в результате накопления эмоционального напряжения при отсутствии возможности его сбросить. Например, крысы, переживавшие длительный стресс, умирали от различных соматических заболеваний: начиная от язв, которыми покрывался их желудок, и заканчивая разрывами сердца и даже онкологическими заболеваниями. Иными словами, психодинамическая теория предполагает возникновение болезни в ситуации, где мы испытываем крайнее напряжение и не можем дать ему выход. В отличие от крыс у человека возникновение такой ситуации связано с его поведением, которое противоречит его же представлениям о том, каким оно должно быть на самом деле. В обычной ситуации человек подгоняет свои действия под имеющиеся этические установки, но, когда такой возможности нет и нет возможности отказаться от этих действий, начинает накапливаться стресс, признаком которого может быть невротизация со всеми ее признаками: повышенным потоотделением, одышкой и т. д. Эту картину мы наблюдаем у людей, которые склонны сдерживать свои чувства из-за запрета, усвоенного в детстве. В таких случаях невозможность выражать, например, агрессию ведет к тому, что человек не отстаивает себя и социально пассивен. Это не значит, что чувства обиды и гнева ему не знакомы. Они такие же, как у всех, но не находят себе выражения (как правило, это действия, направленные на защиту своих интересов, когда человек настаивает на своей позиции), поэтому необходимого выброса гормонов не происходит. Нарастающее напряжение приводит к гипертонии и спазмам, что чаще всего проявляется как проблемы с желудком и в сексуальной сфере.

Психоанализ рассматривает психодинамическую ситуацию как способ справиться со стрессом за счет примитивных форм защиты типа соматизации или диссоциации (когда «не работают» высшие – проекция, рационализация и т. д.).