Kitabı oku: «Очерки по истории станицы Митякинской и Тарасовского района. Преданья старины далёкой», sayfa 3

Хлебные магазины

В связи с частыми неурожаями и бедственными засухами, Гражданское правление ОВД во исполнение закона о «Народном продовольствии» и «Устава о обеспечении народного продовольствия» указало создать при всех станицах и крупных хуторах ОВД как хлебные магазины, так хлебные капиталы, необходимые для раздачи хлеба и денег нуждающимся казачьим семьям во избежании голода. Связвнно это было с тем, что подавляющее число казаков в урожайные годы полностью продавали свои хлебные излишки, что облекало из на голод в случае неурожая. Таким образом, появлялась возможность, путем постепенных раздач натуральных запасов хлеба, предотвратить слишком быстрый подъем цен на хлеб, и этим путем предохранить правительство и население от непроизводительных затрат:

«Мы видим выше, что хозяева Донской области не отличаются большой запасливостью в хлебе, да и трудно быть запасливым, когда неурожайные годы составляют обычное явление, а с другой стороны высокие цены на хлеб, при лёгкости сбыта и постоянной нужде в деньгах, присущи всякому земледельческому населению, представляют значительный соблазн». С. Ф. Номикносов.

Согласно этого распоряжения, в станицах и хуторах, за счёт станичных сумм, были сооружены капитальные амбары хлебных магазинов. Ответственными за состояние хлебных магазинов назначались станичные и хуторские атаманы. Работы, связанные с сыпкой, хранением и отпуском хлеба производились казаками внутренней службы, а при необходимости всем обществом. Станичные и хуторские атаманы составляли списки всех домохозяев имеющих земельные паи и обязанных вносить хлеб в магазины.

На основании этих списков ими и ежегодно взимался продовольственный сбор в количестве не свыше 1/2 пуда хлеба с каждой души, в течение 12 лет, пока полное количество хлеба не поступит в запасные магазины. Для местностей, находящихся в благоприятных экономических условиях, этот срок мог быть сокращен до 8 лет. При значительном урожаеокружной атаман, с утверждения Гражданского правления, мог увеличивать для данного года размер сбора, но не более как вдвое. Сбор хлеба производится немедленно по окончании жатвы и посева озимого хлеба.

«В самом деле: дать четверть или две хлеба, при урожае сам 6 или 7, когда местные цены на хлеба в продаже во всякт=ом разе ниже, чем в годы неурожайные, а затем получить эту же четверть в займы на время, когда хлеба по близости ни где не достанешь, – представляется для земледельца весьма удобным. Положим, что запасливый хозяин можетхранить избыток хлеба и в собственном амбаре и сохранит его даже лучше, то есть с меньшею порчею, чем в общественных хлебных магазинах, но дело то в том, что таких хозяев найдётся 5 или 10 на сто, а остальные в урожайные годы продадут хлеб до соринки, а в неурожайные покупают его если не с Рождества, то наверное со Святой недели». С. Ф. Номиканосов.

Хлеб, полученный казаками из хлебных магазинов, подлежал возврату на следующий год. Кроме того хлеб из магазинов мог выдаваться казакам и в ссуду, под символический процент. В ряде случаев, хлеб выдавался нуждающимся безвозмездно. К сожалению таких примеров, относящихся к станице Митякинской не найдено, а потому здесь будут приведены примеры других станиц.

Так, в резолюции Областного войска Донского распорядительного комитета по земским делам от 1 июня 1910 г. сообщалось, что по ходатайству Усть-Медведицкого окружного распорядительного комитета по земским делам было дано разрешение выдать из общественного хлебного магазина Раздорской станицы вдове казака этой станицы Марии Романовской в виду бедственного ее положения одну четверть два четверика ржи в безвозвратное пособие на продовольствие. Причем в резолюции подчеркивалось, что выданное количество хлеба должно быть пополнено станичным обществом из нового урожая. В том же 1910 г. по просьбе нуждающихся казаков Сиротинской станицы Второго Донского округа Области войска Донского и ходатайства станичного сбора, войсковой распорядительный комитет по земским делам дал разрешение на выдачу казакам хлеба из общественного хлебного магазина. Каждый ив нуждающихся получал на продовольствие в безвозвратное пособие по одной мере ржи.

Кроме этого, как уже говорилось выше, все станичные общества были обязаны иметь в наличных деньгах и в кредитных учереждениях деньги продовольственного капитала. Которые предназначались для закупок хлеба в других регионах при исчерпании хлебных магазинов. В различные годы, каждое домохозяйство вносило в станичный продовольственный капиталл от 15 до 20 коп. на одну душу. Деньги вносились так же с рассрочкой.

Статистических данны о состоянии хлебного и продовольственного капиталов станицы Митякинской нет. А потому будут приведены статистические данные по всему Донецкому округу за ряд лет.

Так на 1 января 1882 года в Донецком округе имелось 195 хлебных магазинов. В них на лицо имелось 25006 четвертей хлеба, в ссудах и недоимках 55809 четвертей, всего 77,552 руб. Что составляло примерно 0,7 четверти хлеба на душу населения. Продовольственный капитал в наличных деньгах и в кредитных учереждениях составил 11262, 65 руб, в долгах и недоимках было 17795,47 руб., итого 29058,12 руб.

К 1 января 1908 года в округе имелось всего 282 хлебных магазина. В них находилось на лицо 13781 четверти хлеба. Ещё 209328 четверти были в ссудах и недоимках, всего было 223109 четверти хлебного капитала. Что составляла в пересчёте на одну душу населения около 0,8 четвертей хлеба. Продовольственный капитал в наличных и в кредитных учереждениях составлял 36212,28руб. В долгах числилось 101849,46 руб., итого 138061,74 руб. Или около 50 коп. на одну душу войскового населения округа.

К 1 января 1913 года в округе имелось всего 291 хлебный магазин. В них находилось на лицо 37235 четверти хлеба. Ещё 114910 четверти были в ссудах и недоимках, всего было 152107 четверти хлебного капитала. Что составляло около 0,3 четвертей хлеба на одну душу войскового населения. Продовольственный капитал в наличных и в кредитных учереждениях составлял 57796,74 руб. В долгах числилось 26070,78 руб., итого 83867,52 руб. Или около 29 коп на одну вдушу войскового населения.

Охота

Охота в станице Митякинской являла собой скорее забаву, чем способ проитания. В митякинских, окаймленных камышом и чаканом лесных озёрах, по многочисленным речкам, в изобилии водились дикие ути и гуси, встречались лебеди. Весной и осенью озера и речки кишели от пролетной птицы. Чем ближе подъезжал к ним охотник, тем явственнее и громче слышался гул бесчисленных голосов: звучный крик лебедей, неугомонное, летящее со всех сторон кряканье зеленоголовых селезней. От выстрелов тучами срывались и, помотавшись недолго, снова плюхалисьв воду.

В степях, по большей части ещё не распаханных человеком, большом количестве встречались лисицы, волки, байбаки и зайцы. Особенно много было этих последних. В суровые зимы и глубокие снега казаки в две-три лунные ночи стреляли сотни этих грызунов «на приманку», разбрасывая небольшие кучки сена у «заседки», на которые набрасывались голодные животные. Когда то, важным промысловым видом пушных зверей в юрте ст. Митякинской был байбак. Мех, которого высоко ценился и шел на изготовление одежды и шапок, а жир употреблялся как лекарство. У калмыков, не столь давних обитателей Донецкого округа, шкурки сурков прежде использовались в качестве денег. Все путешественники прошлого, оставившие после себя труды и записки, единодушно говорили о бесчисленном множестве сурков в наших местах. Еще в начале 19 века их шкурки в большом количестве поступали с Дона на ярмарки Украины, где скупались польскими торговцами. Исчезновение сурков связано в основном с распашкой целины.

Из степной пернатой дичи много было дроф или дудаков, стрепетов, серой куропатки и перепелов… Дрофы и стрепеты к осени собирались в громадные стаи. Стрепеты в эту пору высыпали на толоки и окраины степей к выгонам, составляли сборища в сотни и тысяч особей. В воздухе расстилалась длинная и широкая белая пелена, когда поднимались эти стаи и перелетали с места на место. На зиму стрепеты улетали, а дрофы, оставаясь в стаях, часто сотнями становились добычею жадного человека. Существовал особый вид охоты – по сути дела бойни, о которой теперь редко кто из жителей станицы митякинской и окрестных хуторов имеет представление. Бывали случаи, когда обледеневших и не могших летать в гололедку дроф казаки загоняли сонями со степей к себе во дворы и здесь их резали, замораживали и солили…

Возвращение с охоты

Дрофа-дудак и стрепет совсем исчезли из наших степей. Серая куропатка местами вывелась, а местами плодится в небольших количествах. Перепела перестали быть той сорною птицею, которой срезали косари головы косами при сенокошении и которых давили часто ногами неуклюжие волы или зашибали кнутом их хозяева. Попытки сохранить природное богатство предпринимались ещё в царское время.

Руководствуясь мнением Министерства внутренних дел и императора, Министерство Государственных Имуществ, в 1889 году, проектировало на все попроды дичи, кроме глухарей и тетеревей (самцов), запретить охоту с 1-го марта по 15-е июля. «Назначение срока, в период от 1-го марта по 15 июля, для производства дозволенной весенней охоты, а также определение сроков, в период от 15-го июля по 1-е марта, для начала и окончания охоты на ту или другую породу зверей и птиц, предоставить: в губерниях, входящих в состав генерал-губернаторств, герерал-губернаторам, в области Войска Донского – войсковому наказному атаману, в Кавказском крае – главноначальствующему гражданской частью на Кавказе, в прочих же губерниях и областях- губернаторам и начальникам областей».

Промысловое значение охоты в станице Митякинской пришло в упадок ещё в конце-начале 18 – 19 веков. С 16 же века, до середины 18 и даже позже, многие казаки занимались гулебным промыслом. Собравшисьв небольшие ватаги, казаки-гулебщики (охотники) уходили далеко от своих станиц на Хопер, Медведицу, Иловлю, выезжали в степи, где охотились по два-три месяца. Таких охотников ещё называли «камышатниками». Зайцев, волков и лисиц били во время охоты нагайками, сохраняя порох. Если зайцев и лисиц били обычными нагайками, то в охоте на волков использовались особые, более тяжёлые нагайки – «волчатники», как их называли. Тарпанов (диких лошадей) ловили арканами, куланов отстреливали. Но лучшей добычей считалась выдра – поречина, чей мех высоко ценился. В 18 веке, казаки-гулебщики, уходя за пределы своего юрта, были обязаны иметь паспорт от станичного атамана, с указанием, куда и зачем он отправляется. Ниже приводится текст такого паспорта, выданный казаку Митусову станичным атаманом Филипповым:

«1765 года сентября: – Паспорт казаку Митусову оптущенному для зверинаго промысла. Объявителю сего, ведомства Войска Донского, реки Донца Митякинской станицы казаку Ефиму Митусову, отпущенному той станицы от станищнаго атамана Афонасья Филиппова, стариков и всей станицы казаков, на степь на речку Кримку и на Еланчик и в прочия места, где ему способно будет, для ловля всякаго зверя; того ради прошу г-д командующих, кому где надлежитъ ведать, как до показанных местов, так и обратно, чииить свободный пропуск везде без задержания; а сёму казаку Мптусову, no возвращеиіи, явить сей пашпортъ в станице неотменно. В чем во верность наша станищная печать приложена». Из архива Митякинской станицы, (выписан. из станинного журнала, за 1765 г.).

Медицина Митякинского юрта

В 16 – 17 веках на Дону врачей практически не было и казакам приходилось врачевать самим себя. Вследствии чего среди них появились знахари и лекари. Но они по своим возможностям не всегда отвечали потребностям Войска в пофессиональных лекарях. И потому, донцы обратились с челобитной грамотой к государю московскому, прося прислать искусных лекарей «для лекарства больных и раненых казаков». Царь Алексей Михайлович уважил просьбу донцов. В 1653 году в Черкасский городок из Москвы прибыл первый профессиональный врач иноземного происхождения – Лука Климовский. Освоившись в казачьей столице, он отправил в Москву челобитную, прося прислать своего сына Тимофея «на Дон к Вуйску для ево ремесново дела лекарства».

В 1673 году в Черкасский городок из Москвы вновь были присланы профессиональные лекари Афанасий Щешуков и Иван Костылев. Раненых казаков лечили старинным дедовскими способами: накладывали припарки из горячего вина и смазывали раны особым составом, сделанным из желтого воска, говяжьего сала, белой смолы и «деревянного масла». Войскового атамана Фрола Минаева, придерживавшегося московской ориентации правительство берегло и лечило особо. Так, в 1683 году оно пожаловало Минаеву «для ево болезни на лекарство пропиэтису десять золотников безденежно из Оптекарского приказу».

В 1695 гoду в связи с началом Азовского похода Петра I, на Дону появились новые лекари и первый донской госпиталь. Среди врачей, оставленных по приказу царя осенью 1695 года в Черкасске (а их было пять человек), главным являлся доктор Термонт. Эти лекари врачевали раненых во время неудачных штурмов Азова солдат и казаков. Штатных и постоянных лекарей на Дону в этот момент, вероятно, не имелось.

Вплоть до начала 20 века, медицина в юрте станицы Митякинской, её хуторах и окружавших её крестьянских слободах, находилась в зачаточном положении. На всей этой огромной территории не было ни одной больницы. Окружная больница имелась только в станице Каменской.

Недостаток лечебных учреждений, врачей, дороговизна лекарств, низкий общий жизненный уровень и подавляющая неграмотность населения способствовали процветанию знахарства, лечению «домашними» средствами. Только во время эпидемий Войсковое правительство, обеспокоенное большой смертностью заболевших, принимало кое-какие меры. Но чаще всего эпидемии «представлялись, своему естественному течению… «уносили много жертв»

Эпидемии на Дону были частым явлением. Особенно свирепствовала холера. Документы говорят, что средняя смертность от холеры с 1830 по 1874 г. составляла 7 человек на тысячу, и что Донской области принадлежала «незавидная честь занимать первое место по количеству жертв, приносимых холере» (Труды областного противохолерного съезда врачей Области войска Донского, 1910, стр. 16).

Опубликованный отчет статистической комиссии за 1913 г. содержит поразительные цифры, свидетельствующие о неудовлетворительности врачебной помощи в области вплоть до 1917 г.: на 3 209 787 населения приходилось 282 врача, т. е. один врач на 11382 человека населения, расположенного на территории в 5 тыс. кв. верст. Одна больничная койка в среднем приходилась на 5200 человек населения. Эти цифры становятся особенно наглядными при сравнении с современным состоянием здравоохранения в нашей области, пусть и не блестящим.

О крестьянах ОВД войсковое правительство в сфере здравоохранения вообще не заботилось. В «Положении об управлении войском Донским» 1835 г. говорилось: «Право на помещение больных в войсковом госпитале и окружных лазаретах предоставляется исключительно лицам, собственно к войску принадлежащим». Ситуация стала меняться только после введения земской реформы.

Территория Донецкого округа была поделена на несколько медицинских участков, возглавляемых окружными врачами. В первые годы существования земской медицины практиковалась разъездная система медицинского обслуживания: врач, живший в городе или при уездной амбулатории, один раз в месяц или реже объезжал фельдшерские пункты уезда. Постепенно разъездная система через промежуточную, смешанную, форму была заменена стационарной. Впервые, данные о медицинских участках мы находим в «Памятной книжке ОВД на 1899 год». В которой указывается, что в 1898 году на территории будущего Тарасовского района имелось два медицинских участка:

Большинский медицинский участок. В него входили: станица Милютинская; волости: Большинская, Верхне-Большинская, Поляково-Наголинская, Селевановская, Маньково-Берёзовская, Голодаево-Сариновская, Сариново-Чернозубовская, Усть-Мечетинская, Ефремово-Степановская, Нижне-Ольховская, Талово-Калитвенская, Усть-Берёзовская, Голово-Калитвенская и Курнаково-Липовская. Заведующий, участковый врач Павлович Павел Бобин. Квартира которого как и кабинет находилась в слободе Большинской.

Митякинский медицинский участок. В него входили станицы: Митякинская, Луганская, Гундоровская; волости: Титовская, Деркуло-Обливская, Волошинская, Средне-Наголинская и Тарасовская. Заведующий, участковый врач Александр Степанович Рудаков. Квартира его, как и кабинет находились в станице Митякинской. В 1899 году заведующим медицинского участка был назначен участковый врач коллежский советник Александр Степанович Рудаков. Квартира его располагалась так же в ст. Митякинской. Кроме участкового врача в ст. Митякинской имелось два фельдшера: Калычев Матвей Иванович и Кривошеев Михаил Яковлевич, кандидат на классную должность.

Участковый врач.

В 1901 году Большинский медицинский участок возглавлял участковый врач Павел Павлович Бобин. С квартирой в слободе Большинской. Кроме этого, в слободе Ефремово-Степановской имелся частнопрактикующий врач Толпегин Дмитрий Дмитриевич. На следующий год, врачебный персонал Митякинского юрта и окрестных волостей, пополнился дипломированной повивальной бабкой – Иванковой Викторией Трофимовной, проживавшей в слободе Большинской.

Кроме этого в «Памятной книжке ОВД на 1902 год», впервые упоминаются две аптеки. Одна из них располагалась в слободе Тарасовка и принадлежала она каменскому аптекарю Тоцкому Матвею Ивановичу. Вторую аптеку Иванов Василий Иванович открыл в слободе Ефремово-Степановской.

В 1907 году Митякинский медицинский участок возглавил врач Иван Антонович Дукмасов. Кроме него в слободе Большинская практиковал врач Охоцкий Ян Тадеум. Врач Кронид Данилович осуществлял врачебную деятельность в слободе Ефремово-Степановской, Толпегин Дмитрий Дмитриевич так же продолжал свою работу в Ефремово-Степановке.

В 1908 году заведующим Большинского участка был назначен Ян-Тадеуш Францишикович Охоцкий. Митякинского медицинского участка – врач Илья Иосифович Андронников. Рудаков Александр Степанович осуществлял частную практику в ст. Митякинской и окружающих его хуторах. Как и прежде, Тоцкий Матвей Иванович содержал аптеку в слободе Тарасовской. Мальский Аркадий Николаевич открыл аптеку в станице Митякинской.

В 1909 году заведующим Митякинского участка назначили Вячеслава Кирилловича Семёнова. Врач Дукмасов Иван Антонович практиковал в станице Митякинской, Толпегин Дмитрий Дмитриевич, в слободе Ефремово-Степановской. Повивальная бабка: Иванкова Виктория Трифонова практиковала в слободе Большинской.

В 1910 году Большинский медицинский участок был, судя по всему закрыт. Поселения Большинской Волости были прикреплены к Маньково-Берёзовскому участку. Куда входила станица Милютинская и волости: Маньково-Берёзовская, Селивановская, Голодаево-Сариновская, Поляково-Наголинская и другие. Заведующего участка не было – вакансия.

В 1911 году в юрту ст. Митякинской и в крестьянских волостях действовало три аптеки: Тоцкого Матвея Ивановича, слобода Тарасовка; Штырко-Штырковича, станица Митякинская. Лецениуса, слобода Ефремово-Степановская. Участковые и вольно практикующие врачи были те же, как и повивальная бабка: Рудаков Александр Степанович, станица Митякинская; Семёнов Вячеслав Кириллович, станица Митякинская; Толпегин Дмитрий Дмитриевич, слобода Ефремово-Степановская; повивальная бабка: Иванкова Виктория Трифоновна, слобода Большинская.

В 1913 году в медицине произошли некоторые изменения. Ефремово-Степановский медицинский участок возглавил врач Александр Николаевич Прокопович. Квартира в слободе Ефремово-Степановской. Митякинский медицинский участок остался под руководством врача Вячеслава Кирилловича Семёнова. – Квартира в станице Митякинской. В слободе Ефремово-Степановской появился новый частнопрактикующий врач: Гольдберг Бранна Михелевна.

В слободе Ефремово-Степановской стала практиковать повивальная бабка Шарова Лариса, а аптекарем значился Макаревич Михаил Михайлович. В слободе Тарасовской появилась аптека принадлежащая женщине провизору Тибер-Кундиной.

Согласно отчёта статистического комитета ОВД, в слободе Ефремово-Степановской в это же год была открыта земская окружная больница на 15 кроватей. Заслуга в её открытии принадлежала не только земскому обществу, но в большей степени дворянам Ефремовым. В самой же станице Митякинский открылся приёмный покой на 5 коек.