Kitabı oku: «Прометей с востока», sayfa 19

Глава 19

Детей Глеб искал полдня. Он хотел набрать десять ребят для эльфа и пятерых для себя. В Берёзовке нашёл только четверых, поэтому пришлось с охраной съездить ещё в две соседние деревни. Вопреки его ожиданиям, никто не рвался отдавать сыновей в учёбу. Даже берёзовские мужики отдали своих не князю, а лично ему. Кое-кто предлагал дочерей, но Глеб каждый раз отказывался. В конце концов с горем пополам нужное число ребят было набрано, и он с облегчением передал их Корну. Возраст у учеников от двенадцати до пятнадцати лет, и младших было большинство. На следующий день приехали сани с двумя дружинниками. Воевода изловчился найти тех, кто прекрасно говорил на языке соседей, поэтому не пришлось обращаться к магу с их учёбой.

– Недаш, – представился тот из дружинников, кто был старшим, – а то Василий. Кучера можешь звать Богданом. Пустишь погреться, окольничий, или поедем прямо сейчас?

– Заходите, – пригласил Глеб. – Погреетесь да попьёте горячего, пока я соберусь. Меня тоже можете звать по имени.

Все трое приехавших мало уступали силой медведям и были вооружены мечами, а у Василия был ещё лук. Они вошли в дом и, пока он готовился к отъезду, выпили горячего сбитня. После этого забрались в сани и укрыли ноги медвежьей шкурой. Кучер взмахнул кнутом, и две крепкие лошади легко потянули сани по дороге в сторону тракта. Стоявшая на крыльце Венди махала рукой, пока её не скрыл поворот дороги.

– Это хорошо, что у тебя тоже лук, – одобрительно сказал Глебу Недаш. – Против волков стрелы будут получше мечей, если только не темень. Сейчас другой напасти в дороге, почитай, и нет.

– Напастей хватит, – проворчал кучер. – Три дня назад было снежно, да и ветер дул изрядно. Как бы не намело сугробы. По тракту сейчас ездят мало, пока ещё укатают снег! Проедем, конечно, но намучаемся.

К счастью, хоть метель и навалила сугробы, но не очень большие, и ветер сдувал снег с одной стороны дороги, поэтому они нигде не застряли. Судя по следам на снегу, они после снегопада ехали из Вельска не первые.

– Останови! – приказал кучеру Недаш, спрыгнул с саней и прошёлся вперёд, рассматривая цепочку следов.

– Куда ехали? – спросил Василий, когда Недаш закончил осмотр и забрался в сани.

– На запад, – ответил дружинник. – Проскакал один всадник. Кажись, это тот самый тать, который убил баб. Сейчас даже дурак не двинется один по тракту, а у него нет выбора, разве что до времени затаиться в какой-нибудь дальней деревне, ближние-то мы будем осматривать. Интересно, далеко ли он сможет уехать.

Сбежавшего нашли уже к вечеру перед деревней, в которой хотели остановиться на ночлег. Неожиданно следы коня свернули с дороги к лесу.

– Останови, Богдан, – скомандовал Недаш. – Василий, бери лук, пойдёшь со мной.

– Я тоже с вами, – беря лук, сказал Глеб. – Посмотрите туда! Это не конь?

То, что он увидел, было не конём, а его останками. На забрызганном кровью снегу валялись очищенные от мяса кости и упряжь. Нагнувшись, Глеб подобрал двуствольный пистоль.

– Разряжен, – осмотрев оружие, – сказал он. – Двух волков он должен был завалить.

– Если завалил, волки их сами же и сожрали, – отозвался Недаш, который внимательно рассматривал следы. – Он побежал в лес. Если успел забраться на дерево, мог уцелеть. Правда, в такой мороз на нём долго не усидишь.

Беглец успел добежать до деревьев и даже вскарабкался на одно из них, и привязал себя к стволу ремнём, да так и замёрз. Весь снег внизу был разбросан и испещрён волчьими следами. Глеб порылся в нём и нашёл ещё два разряженных пистоля. Когда Василий забрался на дерево и обрезал ремень, пришлось приложить немало усилий, чтобы развести замёрзшие руки, которыми человек перед смертью обхватил ствол. После этого тело с глухим стуком упало в снег. В упавшей рядом с ним котомке нашёлся ещё один пистоль, на этот раз с зарядами, набитый монетами кошелёк и сертификаты банка гоблинов.

– Красивый мужик, – перевернув замёрзшего на спину, сказал Недаш. – Значит, точно наша пропажа.

– Сука он, а не мужик! – плюнул на тело Василий. – Нешто можно убивать баб? Мог запереть в погребе, и раньше вечера их слуга не освободил бы! Ладно, пошли к саням, а его пусть жрут волки!

– Что думаешь делать с эльфийским оружием? – спросил Глеба Недаш, когда шли на тракт.

– Заряженный пистоль пригодится, – ответил юноша, – а остальные даже не знаю… Зарядить их нечем, а таскать с собой такой бесполезный груз – глупо. Может, где-нибудь спрячем или на время оставим у крестьян?

– Точно, – сказал Василий. – На сегодняшней ночёвке оставим, а на обратном пути заберём. Не посмеют мужики учинить воровство княжьей дружине.

Переночевали в деревне, избавились от ненужного оружия и утром поехали по уже немного укатанной дороге. Впереди был город, в который крестьяне возили на продажу продукты и своими санями расчистили тракт. К нему подъехали к ночи и остановились на постоялом дворе. Других постояльцев у хозяина не было, поэтому он задёшево отдал им самую лучшую гостевую комнату. Следующие два дня опять ночевали в своих деревнях, а потом пошли деревни пшеков. Они сами представлялись пшеками и повсюду встречали радушный приём, который щедро оплачивали из найденного кошелька. Когда приехали в пограничный Даброж, снега стало заметно меньше, да и мороз уже не так кусал за щёки.

– Зима идёт к концу, – заметил Василий. – У нас-то снег полежит, а здесь через декаду начнёт потихоньку сходить. Если сильно задержимся, сани придётся бросить. Куда нам теперь ехать?

– Нужный человек живёт в столице, туда и поедем, – решил Глеб. – Если с ним ничего не получится, там же поищем кого-нибудь другого. Как мои веснушки?

– Нет у тебя больше веснушек, – с сожалением сказал Недаш. – Лишился такой красоты! И нос стал малость поменьше. Маг поработал?

– Маг, – подтвердил юноша. – Меня многие здесь знали. Ничего, когда доберёмся до Вавеля, уже никто не узнает.

– А к кому едем-то? – спросил Василий. – Или это секрет?

– Секрет, но не от вас, – ответил Глеб. – Едем к королевскому казначею. Он был дружен с нашим магом, поэтому не должен выдать тех, кто от него придёт. А вот в том, поможет он нам или нет, маг не уверен. Дал своё письмо для передачи, в котором всё расписал. А нам с вами нужно в любом случае быть начеку.

– В дом к нему идти нельзя, – покачал головой Недаш. – Мало ли что говорит маг, и когда была их дружба! Если велит нас задержать, наделаем шума, а можем и сгинуть. Я предлагаю взять закрытый экипаж, перехватить этого казначея возле дома и умыкнуть.

– Посмотрим, – сказал Глеб. – Может, он не ходит пешком. Когда приедем, надо за ним понаблюдать. Богдан, сворачивай к постоялому двору.

Они распрягли лошадей, отдали их конюху и вошли в заведение. Это был первый постоялый двор на их пути, в котором было много постояльцев. У хозяина осталась одна свободная комната, которую и заняли. Когда спустились в трапезную, к ним подошёл пожилой дворянин.

– С кем имею честь говорить? – спросил он на англе, обращаясь к Недашу.

– Я боярин Галаш, – ответил ему Глеб, – а это мои люди. Что вам угодно?

– Шевалье Жерар де Дранси, – представился он, коротко поклонившись юноше. – Мне нужно проехать на юг через княжества маозов. Не скажете, проходима ли дорога? А то рассказали такие страсти, а со мной жена…

– Дорога проходима, если не поднялась метель, – ответил Глеб. – Мы проехали без труда. Но есть и опасности. Сколько у вас с собой людей?

– Кучер, пять конных бойцов и я с женой, – ответил он. – А почему вы спрашиваете? Неужели разбойники?

– Серые разбойники, – сказал юноша, увидел, что его не поняли, и уточнил: – В дороге могут напасть волки, но у вас достаточно людей, чтобы этого не бояться. Вы когда собираетесь ехать?

– Скоро начнёт смеркаться, – сказал шевалье, – поэтому уедем завтра утром.

– Заберёте с собой нашего кучера? – спросил Глеб. – Богдан сильный воин. Он поедет на своих санях и не будет вам обузой. Дальше не везде будут города, придётся ночевать и в деревнях, а он устроит такой ночлег лучше вас.

– Буду только рад, – согласился он. – Среди моих людей никто не знает языка маозов. Если он поработает толмачом, я ему за это заплачу.

Он отошёл, а юноша пересказал спутникам свой разговор с франком.

– Так лучше, – сказал он недовольному Недашу. – Завтра с утра купим лошадей и проделаем остальной путь верхом. Сильных морозов уже нет, а по времени получится быстрее. Если придётся бежать из столицы, на санях это быстро не сделаешь, а для дела нам Богдан не нужен, так что пускай, пока лежит снег и есть попутчики, возвращается обратно.

Больше ему не возражали, и, закончив ужинать, отправились отдыхать. Утром позавтракали, простились с Богданом и отправились на городской рынок. Коней долго не выбирали и не торговались, поэтому управились быстро. К постоялому двору вернулись верхом, забрали свои вещи и, рассчитавшись с хозяином, двинулись по тракту.

– Теперь нам не след представляться маозами, – сказал Глеб дружинникам. – Я назовусь шевалье Густавом Коморовским, а вы сами придумайте себе имена.

– Я буду Некифором, – сказал Недаш, а Василий Василием и останется, это имя есть и у пшеков. Мы об этом сговорились ещё в Вельске.

Они поторопили коней и больше не разговаривали. До столицы ехали семь дней, и с каждым днём становилось всё теплей. Только один раз задул сильный ветер и повалил снег, но трактиры попадались часто, поэтому в первом же, который увидели, остановились переждать непогоду. Когда приехали в Вавель, Глеб сразу же направился на постоялый двор «Удачливый купец».

– Я в нём уже останавливался, – сказал он спутникам. – Казначейство в королевском дворце, который рядом.

Когда устроились и пообедали, Глеб подошёл к хозяину.

– У меня есть поручение к королевскому казначею графу Александру Бобровскому, – обратился он к толстяку. – Не подскажете, где он живёт?

– Рад оказать услугу, – ответил хозяин. – У графа свой дворец на Круглой площади. Больше ничего не нужно?

– Ещё мне нужен Максим Гурский, – добавил юноша, – а я не знаю, где находится торговый дом этой семьи.

– На этот вопрос нетрудно ответить, – сказал хозяин. – Вторая купеческая улица, на которой стоит их дом, находится не очень далеко от магистрата. Вам проще узнать у прохожих, чем мне объяснять.

Поблагодарив за помощь, Глеб вместе с дружинниками поднялся в снятую комнату.

– Что ещё за купец? – спросил Недаш. – Ты ничего о нём не говорил.

– На нём долг жизни, – объяснил юноша. – Если у нас ничего не выйдет с казначеем, можно попробовать с ним. Этот тоже может мне отказать, но никогда не выдаст. Сейчас возьмём лошадей и поедем смотреть, где в королевском дворце находится казначейство, и где дворец графа и купеческий дом Гурских, а завтра утром узнаем, как граф попадает в казначейство. Я не верю в то, что он ходит пешком, а если есть экипаж и охрана, то для нас останется только его дворец.

С казначеем им не повезло. Когда утром распахнулись ворота его небольшого дворца, из них выехали карета и два вооружённых всадника, каждый из которых держал в руках готовый к бою арбалет. То ли казначей чересчур заботился о своей безопасности, то ли для этого действительно были причины, но ни о каком похищении не могло быть и речи. С графом даже не получилось бы просто переброситься парой слов без риска получить в грудь болт от его охранников. Видимо, такое общение здесь было не принято. Пришлось приехать, когда он вернулся с королевской службы, и стучать в ворота. Стучал Недаш, а разговаривал с подошедшим охранником Глеб. Разговор вели через ворота, потому что их так и не открыли, не открыли даже калитку.

– Кто такой и по какому делу? – спросил из-за ворот грубый голос.

– Шевалье Густав Коморовский из Даброжа, – ответил юноша. – У меня письмо для графа. Нет, вам я его отдать не могу, потому что велено вручить в собственные руки.

– Тогда вам, шевалье, нужно завтра посетить королевское казначейство, – сказал страж. – Граф Бобровский не принимает дома незнакомцев.

Посчитав разговор законченным, он убежал в караулку, а им не осталось ничего другого, как только вернуться на постоялый двор.

– День потеряли, – подвёл итог Глеб. – Завтра пойду в казначейство.

– Письмо там отдавать нельзя, – сказал Недаш. – Если твой маг ошибся в этом казначее, ты оттуда не выйдешь, и мы ничем не поможем. Туда пропускают только дворян, а слуги ждут в парке.

Даже в очень коротких шубах неудобно ездить верхом и трудно быстро вскочить на лошадь. Уже сильно потеплело и местами на солнце даже начал подтаивать снег, поэтому утром Глеб надел свой отделанный мехом кафтан. Ехать недалеко, а ветра не было, поэтому он не замёрз. Дружинникам нужно было ждать во дворе, поэтому они оделись теплее. Пустили сразу, стоило лишь заявить о дворянском статусе. Оставив коня Василию, Глеб зашёл в казначейство, у которого в королевском дворце был свой вход. У этого входа стоял большой караул, поэтому нечего было и думать выйти отсюда с боем. Один из караульных провёл его коридором в канцелярию, где передал охранявшим её стражам.

– Кто вы и по какому делу? – задал вопрос один из них.

Пришлось ещё раз назваться и сказать, что у него личное дело к казначею.

– Господин граф не здесь, – ответил ему охранник. – Его комнаты на втором этаже, но туда вас не пустят. Подождите, я о вас справлюсь.

Он скрылся за дверьми канцелярии и тут же вернулся с невысоким господином важного вида, разодетым в шитый золотом камзол.

– Какое у вас дело к господину казначею? – не здороваясь и не называя себя, спросил он у Глеба. – Я уполномочен решать любые дела, а чтобы встретиться с господином графом, вам нужно заранее записаться на приём.

– Дело личное, и вы не сможете его решить! – сердито ответил юноша. – А записываться и потом ждать у меня нет времени. Я у вас проездом и должен вручить ему письмо от друга. Вы можете встретиться с графом и сказать ему обо мне?

– Это можно сделать.

– Вот и сделайте! Скажите ему, что шевалье Густав Коморовский прибудет вечером в его дворец. Если меня не пустят, я плюну на письмо и уеду по своим делам!

Развернувшись, Глеб покинул канцелярию. Ему не нужно было изображать злость, её и так накопилось достаточно. До вечера они просидели в своей комнате и вышли только пообедать. Когда стало смеркаться, взяли коней и отправились к казначею. На этот раз Глеба впустили, стоило лишь себя назвать, но только его одного. Тот же страж с хриплым голосом пропустил юношу в калитку и запер её на засов. Он проводил Глеба к одному из двух входов во дворец, передал слуге и вернулся обратно. В коридоре дворца ещё не зажгли фонари, поэтому видно было плохо и вряд ли слуга хорошо его рассмотрел. В ярко освещённой комнате перед кабинетом хозяина Глеба встретил крепкий воин лет сорока, который потребовал у него отдать меч.

– Я не пущу вас с оружием к графу, – сказал он, положив руку на рукоять меча. – Вас здесь никто не знает, и у меня нет никаких оснований для доверия, поэтому или отдайте меч, или уходите.

Глеб вынул меч и положил на стоявший в комнате стол. Удовлетворённо кивнув, воин открыл дверь в кабинет и пропустил в него юношу.

– Подойдите! – приказал сидевший за столом граф. – Только не спешите и не делайте резких движений. Они этого не любят.

Он говорил о двух громадных псах, лежавших по обе стороны от стола. Помимо этой охраны у казначея поверх бумаг лежал небольшой арбалет. Стол находился в конце кабинета, а в пяти шагах от него стоял стул, видимо, приготовленный для гостя. Глеб достал письмо, медленно приблизился к столу и протянул его графу. При этом псы поднялись и подошли к юноше вплотную.

– Можете сесть, – разрешил граф, надорвал конверт и углубился в чтение.

Собаки не помешали отойти и сесть на стул. Они тоже молча вернулись на свои места и улеглись в ожидании приказа или его неосторожного движения. Граф не понравился. На старом сморщенном лице не было ничего, что могло бы вызвать симпатию, но самыми неприятными были его глаза, смотревшие на гостя с подозрением и неприязнью.

– Жаль, – сказал он, закончив чтение. – Угроза костра и гибель сына повредили рассудок Кирилла, иначе он не прислал бы вас с этим ко мне! Всё написанное им – это ерунда! Мы в любом случае не избавимся от господства эльфов, победой обернётся будущая война или поражением! И вас они рано или поздно сомнут. А мы им долго будем нужны, даже если исчезнут ваши княжества. Я люблю эльфов не больше вашего, но я дворянин пшеков и не собираюсь пятнать свою честь изменой! Такое предательство обернётся кровью наших воинов и не имеет смысла, потому что вы не устоите. Эльфы слишком сильны, и самое умное для ваших князей – это подчиниться. Я знаю маозов слишком хорошо, чтобы вас сейчас отпустить. Потерпев неудачу у меня, вы не угомонитесь, станете искать другого предателя и не исключено, что найдёте. В память о старой дружбе вас не убьют, но на время запрут в подземелье.

Пока граф излагал свой отказ, Глеб медленно заводил правую руку за спину. Взявшись за рукоятку пистоля, он рывком выхватил его и одного за другим застрелил псов, а потом бросил разряженное оружие в старика. Первый пёс так и умер лёжа, уронив простреленную голову на лапы, а второй успел вскочить, но тут же упал как подкошенный. Граф отшатнулся от брошенного ему в голову пистоля и не смог помешать юноше схватить со стола арбалет. Дверь распахнулась, и в кабинет вбежал воин с обнажённым мечом в руке. Получив в грудь арбалетный болт, он выронил меч и упал мёртвым. Глеб подбежал к лежавшему на полу мечу, схватил его и вернулся к графу.

– У меня нет возможности посадить вас в подземелье, – сказал он с ненавистью смотревшему на него старику, – и я не могу оставить вам жизнь!

Казначею хватило одного удара. Бросив на пол чужой меч, юноша сходил за своим, потом засунул за пояс пистоль и взвёл арбалет. Он не стал извлекать болт из трупа, а поискал другой в ящиках стола, заодно забрав письмо Корна. Болт нашёлся, и, закрепив его в арбалете, Глеб открыл одно из окон кабинета, через которое и покинул дворец, выпрыгнув в не успевший растаять сугроб. Прыгнул удачно, не отбив ноги и не повредив арбалет, болт из которого вогнал в шею вышедшего из караулки стража. Выбежав за калитку, юноша схватил у Василия повод и взметнул себя в седло. Они пустили коней галопом и уже через десять минут отдали их конюху постоялого двора и поднялись в свою комнату.

– Казначей не верил в то, что с эльфами можно справиться, – сказал Глеб дружинникам. – Он отказался помогать, а меня хотел посадить в подвал. Пришлось убить его и двух слуг. Меня видел ещё один, но было темно, и вряд ли он хоть что-нибудь толком рассмотрел.

– Всё плохо, – сказал Недаш. – Слуги графа тебя не опознают, но это могут сделать в казначействе. Сейчас наверняка устроят проверки на дорогах. Мне не кажется удачной затея с купцом. Мало ли что ему когда-то спасли жизнь! Он, конечно, может оказать услугу, но не такую, которая поставит под удар его семью! Если о вашем сговоре узнают, с купцом и его семьёй никто не станет церемониться. И вообще на пшеков в таком деле надежды мало. Нужно сажать своих, как это сделал воевода, а нам отсюда убираться, пока не поздно.

– Да, зря проездили! – с досадой сказал юноша. – Поедем на запад. Там у пшеков много стеклодувов, попробуем сманить одного с собой. Тогда от нашей поездки будет хоть какая-то польза. И уезжать нужно прямо сейчас. Слуги графа могут в любой момент поднять тревогу, поэтому нельзя ждать утра.

Собрались быстро, но, когда выехали, в столице уже было темно. Хорошо, что ни одни из четырёх ворот Вавеля не закрывались на ночь и на них не было проверок. Ехали всю ночь, стремясь убраться подальше от столицы. Глеб мучительно переживал неудачу ещё и потому, что она отдаляла его встречу с женой. И главным было не то, что ему без неё плохо, а то, как она начнёт переживать, когда пройдут назначенные им сроки.

Венди переживала с той самой минуты, когда муж сел в сани. Она начала нервничать, когда узнала о его скором отъезде, хоть и старалась не подавать вида и даже признала полезность такой поездки. Но когда Глеб был рядом, он своим присутствием придавал ей силы, а уехал – и всё сразу стало серым и ненужным. К княжне по-прежнему не пускали, хотя ей и сказали, что злоумышленник сбежал. Дома у Венди работали две служанки, поэтому она два дня страдала из-за отсутствия мужа и безделья, пока Корн не закончил обучать мальчишек. Большую часть ребят сразу отвезли в княжеский дворец, а ей оставили пятерых самых младших.

– Умеют читать и писать на своём языке и на англе, – сказал маг, отдавая ей мальчишек. – Глеб сделал неплохой выбор: дураков среди них нет. Начинай их учить вашим наукам, но постарайся время от времени давать хоть какую-то работу, чтобы они с непривычки не свихнулись от учёбы.

Ребят поселили в одной из свободных комнат, и в тот же день Венди собрала их на первое занятие. Её по-прежнему грызла тоска и не было никакого желания возиться с чужими детьми, но девушка помнила о данном мужу обещании.

– Скажите мне, в чём сила эльфов? – задала она вопрос детям. – Почему им подчиняются все на западе и во многих других местах? Кто хочет ответить? Если такие есть, поднимите руку.

Не поднялась ни одна рука, но самый старший мальчик сказал об огненном бое.

– Это важно, – сказала Венди, – но не главное. Главная сила эльфов в знании! Оно даёт им возможность создавать сильное оружие, делать машины для кораблей и многое другое. И пока маозы не научатся тому же самому, они будут в опасности. В войнах, которые им придётся вести, копьём и мечом много не навоюешь. Я вижу, что не все из вас мне верят. Давайте договоримся так. Тех, кто будет хорошо учиться, я научу стрелять из пистоля. Из вас кто-нибудь умеет стрелять из лука?

– Все умеют, – ответил самый маленький из учеников. – Дело нехитрое.

– Меня научите? – спросила девушка. – Вот и хорошо. Я буду учить вас, в вы – меня. А когда потеплеет, начнём выезжать в слободу и помогать старшим. А теперь послушайте о такой науке, как арифметика…

Прошло десять дней, и ей разрешили с охраной ездить в Вельск.

– Окольничий отпустил кучера, – объяснил ей дружинник. – От него узнали, что сбежавший тать замёрз в лесу, так что пока нет никакой опасности, тем более с охраной.

То, что муж добрался до города пшеков, а убийца погиб в дороге, подняло настроение. Во дворец она съездила к великой радости Евдокии, которую и сейчас не выпускали из города. Но часто ездить не получалось из-за учеников. Как-то само собой получилось, что возня с ними скоро стала для неё самым важным и необходимым делом. Ребята были очень смышлёными и прикипели к учительнице не меньше, чем она к ним. Учёба продвигалась очень быстро, что было неудивительно. Когда дети по-настоящему хотят учиться и у учителя есть возможность работать с каждым из них, годы сжимаются в месяцы. Они не только царапали писалом вощёные дощечки или переводили дорогую бумагу, часто ходили стрелять из лука, а то и из пистолей. Прошло пятнадцать дней с отъезда Глеба, когда вернулся Джон. Эльф благополучно разобрал одну машину и доставил её на четырёх санях в слободу. На обратном пути он заехал к Венди.

– Что ты так переживаешь! – сказал он, обняв девушку. – Вернётся твой Глеб и уже скоро. Просто у него дольше путь, да и дела посложнее. Учёбой-то занимаешься?

– У меня самые маленькие, – улыбнулась она. – Не знаю, что я без них делала бы! Но учатся прямо на диво. Всё запоминают с первого раза, и почти ничего не приходится объяснять. Или это мужу так с ними повезло, или это такой замечательный народ. В моём классе никто так не учился.

– Поеду во дворец, – сказал Джон. – Мы ведь первым делом приехали сюда, а дома ещё не были. Что у вас здесь нового?

– Привезли много бочонков с нефтью, – ответила она, – но об этом тебе должны были сказать в слободе. Уже сильно потеплело, поэтому скоро будем очищать дома от снега. Закончатся морозы, и можно продолжить строительство.

Джон уехал, а Венди стояла на крыльце, смотрела вслед удаляющимся саням и страшно завидовала Клэр. Как же она соскучилась по мужу!

Глеб появился только через двенадцать дней после приезда эльфа. Венди к этому времени совсем извелась, не помогали даже занятия с детьми. Она плохо спала по ночам, часто просыпалась и плакала. Мужа не было уже месяц, и терзал страх того, что он может вообще не вернуться. Когда Глеб увидел её осунувшееся лицо и тёмные круги под глазами, его охватило такое пронзительное чувство жалости и вины, что на глазах выступили слёзы.

– Никогда больше так не расстанемся! – целуя мокрое от слёз лицо, пообещал он. – Разве что ты будешь в тягости или с малышом, а мне потребуется ненадолго уехать.

Повидавшись с женой, Глеб вскочил на коня и помчался в слободу, где его встретил Макар.

– Обошлись и без тебя, – сказал он юноше. – Хозяйство стеклодува пока снесли в подвал, а его отправили в деревню. Мы уже строим одну из двух кузниц. Князь обещал завтра вернуть сюда работников, так что быстро закончим и стеклодувную мастерскую. Привезённые вами медь и олово тоже припрятали. А ты езжай к жене. Она без тебя извелась. Я завтра подъеду, тогда поговорим.

Глеб вернулся домой, но прежде чем его увела жена, состоялся разговор с Корном. Маг узнал о его приезде и ждал вместе с Венди.

– Сейчас уйду и не буду вам мешать, – обратился он юноше. – Скажи только в двух словах, как съездил. Стеклодув меня не интересует.

– Если в двух, то ваш казначей сказал, что ты рехнулся от горя, – ответил Глеб. – Написал чушь, выполнить которую ему мешает здравый смысл и честь дворянина. Меня обещал не убивать, а запереть в подвал лет на десять. Пришлось применить силу. Извини, но я не мог оставить ему жизнь, мы тогда не ушли бы из столицы.

– Тебе не за что извиняться, – сказал Корн. – Наверное, я действительно поглупел и начал делать ошибки. Это мне нужно просить прощения за то, что подверг опасности твою жизнь.

Маг тяжело поднялся и, шаркая ногами, вышел из комнаты. Казалось, что он за время разговора постарел на несколько лет.

– Дела побоку! – заявила Венди. – Сначала я запрусь с тобой в спальне и опять почувствую себя замужней женщиной! Когда ты израсходуешь всю силу, расскажешь о своей поездке. Все прочие, включая князя, подождут!