«Глотнуть воздуха» kitabından alıntılar, sayfa 10
...Сколько бы ни было людей, а катастрофы на всех хватит, каждому достанется. Наступают плохие времена, и легионы гладко наштампованных пришельцев уже на подходе. Как в точности будет потом, я не знаю и не слишком стремлюсь узнать. Одно мне ясно: если есть у вас что-то особенно вам дорогое, вы с этим лучше прямо сейчас попрощайтесь, поскольку всё привычное и дорогое валится в навозную яму со строчащими без передышки пулемётами.
Странное возникает чувство, когда вновь появляешься в краях, где не бывал двадцать лет. Вроде бы всё отлично помнишь, и всё оказывается не так. И расстояние другие, и разные приметные детали словно бы передвинулись.
Куда бы мы ни шли, мы явно катимся вниз. В могильную или выгребную яму. И тут не устоишь, если внутри сумбур.
Мир и покой! Когда-то в Нижнем Бинфилде они были у нас. Я ведь кое-что рассказал о нашей прежней, довоенной жизни. Не утверждаю, что она являлась идеальной. Шла она, развивалась, следует признать, довольно вяло и уныло, неким растительным образом. Так что вы вправе уподобить ту нашу жизнь существованию репы или брюквы. Но брюквы эти не дрожали перед боссом, не приходилось им ночами лежать с открытыми глазами, мучиться мыслями о скором новом кризисе, новой войне. В душах наших был мир.
Пруд вдали был так ровно затянут изумрудной ряской, что казалось: пройдёшь как по ковру. И почему, думалось мне, мы все такие дикие кретины? Почему вместо всякого идиотизма не побродить, попросту всматриваясь? Вот хотя бы этот пруд: в нём столько живности - тритоны, улитки, пиявки, жуки водяные и ещё масса крохотных существ, которых увидишь лишь с микроскопом. Там, под водой, секреты их житья. Можно всю жизнь, сто лет, удивлённо разглядывать, и не узнаешь до конца даже один маленький пруд. Отдаться целиком этому изумлению, огоньку внутри себя - что нужней, что дороже? Однако же не надо нам.
...И я не против городской жизни - пускай люди живут где нравится; не призываю я народ всё бросить и лишь бродить, природой любоваться. Понятно мне, что без трудов никак. Но парни в шахтах выхаркивают лёгкие, а девушки не разгибаясь стучат на пишущих машинках, и времени на первоцветы нет. К тому же, если ты без своего угла и не наелся досыта, не до цветочков. И даже не это главное. То самое чувство - оно, признаться, изредка меня вот эдак забирает, но таится внутри всегда. Хорошее чувство, ей-богу. И ведь оно у всех из нас, почти у всех. Не часто ощущается, но есть и каждому известно. Кончайте же палить из пушек! Хватит затравленным травить других! Уймитесь, дышите ровнее, впустите в жилы себе хоть малость покоя! Нет, бесполезно. Упорно творим всё тот же проклятый идиотизм.
...Даже моего ума хватает, чтобы увидеть: наша старая жизнь подрублена под корень. Я ж чувствую, что происходит. Вижу, что надвигается война, и представляю, что потом: длинные очереди за съестным, тайная слежка, из громкоговорителей долдонят, как тебе правильно всё понимать. И я же не один такой, миллионы вокруг меня так думают. У всех тех, кто толчется в пабах, водит автобусы, развозит, продаёт товары разных фирм, - у всех есть ощущение, что земля зашаталась под ногами и мир летит в тартарары.
Война! Я стал опять думать о ней. Скоро уже, ясное дело. А кто боится войны? Страшно боится бомб и пулемётов? Вы скажете мне: "Ты". Да, я боюсь, как всякий, кто такого повидал. Но не столько самой войны, сколько той жизни, что начнётся. Мы сразу рухнем в удушливый мир злобы и лозунгов. Форменные тёмные рубашки, колючая проволока, резиновые дубинки. Пыточные камеры, где день и ночь слепит электрический свет, везде шпики, сутками следящие за тобой. Процессии с гигантскими портретами и миллионные толпы орущих приветствия вождю, вгоняющих себя в ликующую одурь, а в глубине души до рвоты ненавидящих страшного идола.
...Представлялось лектору нечто весьма конкретное - как он чугунным молотком вдребезги расшибает лица (фашистские лица, разумеется)... Хрясь! Прямо в переносицу. Податливый хруст размозжённых косточек, и вместо лица месиво вроде земляничного повидла. Следующий! Хрясь! Ещё! Вот что он видео во сне и наяву, о чём он постоянно думал и с наслаждением грезил. Вот так бы, в кровь их, всё отлично - это же морды фашистов. Тон выступавшего не оставлял сомнений насчёт его желаний.
Но почему? Сдаётся мне, от страха...
Голос шумел и рокотал, будто готов был без устали изливаться ещё недели две. Жуткое дело эти живые шарманки, буравящие тебя пропагандой. Прокручивает одно и то же: ненависть, ненависть, ненависть! Сплотимся, друзья, и всеми силами возненавидим! Снова и снова, снова и снова. Ну прямо-таки по мозгам тебе долбит.
Невзрачный на вид лектор оратором оказался хоть куда. Лицо бледное, очень подвижный рот и сильный, резкий голос, явно натренированный в речах.
Эти мастера умеют так молоть часами. Точь-в-точь граммофон - крутани ручку, подвинь рычажок, и загремит: демократия-фашизм-демократия. Но всё-таки наблюдать было интересно. Стоит на помосте неказистый плешивый человечек, кидает лозунги. Что, собственно, он делает? Вполне умышленно и откровенно разжигает в вас ненависть. Вовсю старается, чтоб ты дико возненавидел каких-то иностранцев под названием "фашисты"... Сомнительное дело.
