«Безбилетный пассажир» kitabından alıntılar, sayfa 2
— Что вы хотели сказать этим фильмом?
— Ничего не хотели. Это просто лекарство против стресса.
Когда моей дочке Ланочке было пять лет, я повел ее в зоопарк. Посмотрели мы птиц, слонов, обезьян. А к хищникам я решил ее не водить: маленькая девочка, еще испугается.— А почему вон туда не идем? — спросила Ланочка. — Мы там не были.— Там львы, тигры, волки, — сказал я. — Да ну их, они злые.— Нет, пойдем. Пусть они тоже на меня посмотрят.Она пришла не на зверей смотреть, а себя им показать. Женщина — в любом возрасте женщина.
Здесь надо рассказать, как принимался сценарий в те времена. Сначала его должен был принять редактор объединения, потом редколлегия объединения, куда входили штатные и внештатные редакторы, потом худсовет объединения — все те же редакторы плюс режиссеры, сценаристы и парторг, потом редколлегия «Мосфильма», потом главный редактор «Мосфильма», потом директор «Мосфильма». И потом сценарий отправляли в Госкино. Там его читал редактор, курирующий студию «Мосфильм», и представлял на редколлегию Госкино. Потом его читал главный редактор Госкино и представлял министру или, в крайнем случае, заместителю министра. И только после всего этого пути фильм запускали (или не запускали) в производство. На любом этапе могли сделать замечания, и авторы обязаны были их учесть. Готовый фильм принимали по такому же пути, но только его еще отсылали на консультацию в ЦК, в ГлавПУР (Главное политическое управление армии) и «причастному» ведомству: если фильм о плотнике, то министру строительства, если о деревенском вертолетчике — министру авиации и т.д.Между прочим. Как-то в Западном Берлине немецкий прокатчик, купивший картину Меньшова «Москва слезам не верит», похвастался мне, что в Германии за месяц уже посмотрели фильм сто тысяч зрителей. Я ему сказал, что столько людей у нас только принимают фильм.
Набоков писал, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально чёрными вечностями. А мне кажется, жизнь — полустанок: ехал в поезде, сошел на полустанке, потом поедешь дальше. Только пока ты на полустанке, ты не помнишь предыдущего пути и не знаешь, что будет потом. А там, в поезде, ты снова встретишь тех, кого хочешь встретить… Мне повезло, я хочу встретить многих.
Друзей теряют только раз
И, след теряя, не находят.
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.
А если он уходит днём,
Он все равно от вас уходит.
Давайте же его вернём,
Поговорим и стол накроем.
Весь дом вверх дном перевернём
И праздник для него устроим…
Г. Шпаликов
Вставляем умные реплики «со смыслом» — сразу становится очень скучно.
Мне особенно запомнился мексиканский режиссер и актер Фернандес. Он был знаменит тем, что очень остро реагировал на критику и трех критиков уже пристрелил. Прочитает рецензию, обидится, подстрелит критика и уезжает в Аргентину… Когда обида проходит, он возвращается, платит штраф и снова снимает фильм.
Полярник двадцать пять лет проработал поваром на разных станциях и за это время ни разу не был в отпуске на материке — копил деньги. И вот теперь собирался купить дом в Крыму, машину, жениться.
— И буду на участке редиску сажать. И розы.
— А если кирпич на голову?… — спросил матрос. — Получится, что ты вообще не жил, только вкалывал!
— Ну, упадет так упадет. Значит, судьба, — усмехнулся повар. — Но вот в чем ты не прав — это что я не жил. А я жил. И у меня все это было — и жена симпатичная, и уютный домик, и розы.
— Где это у тебя было?
— Здесь, — повар постучал себя по лбу. — В голове.
— Да ну, — фыркнул матрос, — дед туфту несет, а я уши развесил!
— Каждому свое, пацан, — сказал повар. — Вот если твою черепушку вскрыть, что мы там найдем? Женский половой орган и бутылку.
В этой сцене снимались три девушки. Две блондинки, а третья — журналистка.
Я взглянул на месье Лангуа. Он стоял осунувшийся, небритый, с красными глазами.
— Досталось вам, бедненькому, — с сочувствием сказала Галя.
Месье Лангуа швырнул на пол бюст, развернулся и…
Так бы я снял в кино.
А на самом деле месье Лангуа ничего не швырял — так и стоял с Лениным в обнимку. А когда Галя его пожалела, сказал:
— Нет проблем, товарищ, — и улыбнулся.
